Излизанные магическим огнем потолок и стены туннеля, Фальенн умудрялся местами рассмотреть незабвенную эльфарскую работу и качественную подгонку старших групп — овер-магов. Они ступили на территорию Круга, дальше им осталось надеяться исключительно на удачу. Рогуш чувствовал напряжение сопровождающих его магиков, эльфы плели обжигающие душу заклинания.

Первыми занервничали, как и следовало ожидать гномы, трусливое племя войтов. Эльфары лишь тверже приготовились к отражению внезапных атак.

Коридор за коридором.

Поворот за поворотом.

Оплавленные стены пород, изъеденные огнем и внутренней силой. Потеки базальта и сланца. Гладко выплавленные в скале овалообразные туннели: три метра высотой. И вширь, что способна пройти загруженная всяким добром телега. Странно, но отсутствовал малейший свет, только их волшебные ореолы над головами.

Гномы жались и крутили лохматыми головешками по сторонам, похоже, они боялись и отказывались идти дальше. Овер-маг Ришьенн тут же предложил развоплотить гаденышей на атомы, Фальенн лишь ухмыльнулся, это всегда успеется. Коротконогие вылупки почуяли неладное и заныли на своем жабьем языке, катаясь в пыли господских подошв. Тьфу ты, мрази!

— Ришьенн, отпусти их, дальше сами управимся!

Эльфары, в том числе и овер-маг, удивлено покосились на магистра, не веря своим ушам. Даже хотел выразить свое несогласие Ремис, но тут же закрыл рот, видимо вовремя осознав, что городит чепуху.

— Как скажете, магистр, — согласился, наконец, Ришьенн, — пошли вон!

Вздрагивая и лепеча благодарности, войты, шаркая кривыми ногами, исчезли за поворотом, в обступившем их мраке, растворились в темноте смежного коридора. Кто знает, может, именно они станут впоследствии основателями будущей нации горного племени, заселившего неприступный Вильфстарг?

— Эти выблюдки, будут только нам мешать, они свое дело сделали, пускай катятся на все четыре стороны!

Ришьенн скривился, наверное, все равно, оставаясь при своем мнении, но, не решаясь открыто возразить, ну и правильно, сейчас ему, Фальенну, их рассуждения до одного места. Действовать! Хладнокровно действовать и доводить миссию до успешного завершения.

— Ремис, поведешь группу дальше! Чего стоишь? Вперед! — прикрикнул на подчиненного чиновник.

Короткие кивки с вялыми упреками на лицах.

Тем ни менее ему повиновались, Ремис взял на себя роль проводника и осторожно зашагал, как ему велели дальше. В полумраке едва угадывались их смазанные тени. Рогуш чувствовал, их путешествие приближалось к финишу, галереи лабораторий вот-вот должны показаться.

На одном из таких перекрестков Ремис неожиданно замер, приник к стене и поднял в тревоге руку, призывая к полной тишине. Кто его знает, что ему могло привидеться, может охранники, а может эльфары? Тем ни менее магистр не стал его осуждать, отодвинул в сторону, с дороги, и протиснулся вперед, эльфар нервно обернулся, в его глазах читалось напряжение.

— Магические щиты.

— Щиты? Лаборатория заблокирована?

— Возможно, туман ворвался в туннели и распространился по галереям, господин магистр? И магам ничего другого не осталось, как забомбить коридоры магией.

В голове Фальенна пронеслась одна идея лучше другой. Но что все-таки делать?

— Ремис...

— Тревога!

Его крик смешался со звоном и резким гулом рассекающего воздух плетения, которое с ужасающей скоростью и силой врезалось в стоявшего у скалы Ремиса. Магия снесла эльфару голову и унесла тело в боковой переход, развоплощая на атомы. Такой силы удар могла сконцентрировать группа или целое боевое подразделение, значит, отряд накрыли, и сжимали на их шеях удавки.

Магистр Фальенн отлетел, смяв с ног соучастников, отплевываясь от крови, попытался подвестись на ноги, но конечности не слушались. В голове стоял гул, его уже поднимали с пола, орали в лицо, но от сокрушительной ударной волны, он получил легкую контузию. Эльфары магистрата тянули его назад, прочь по туннелю, туда, откуда они пришли. Он с изумлением уставился на плащ, на расползающее пятно крови, с ужасом понимая, что кровь не его, а Ремиса, голова которого покатилась в темноту.

Фальенн прогнал стоявшую перед глазами муть, звон в ушах, словно трезвон колокола. Рубиновый Круг за все ему заплатит, только докопаться до истины!

Главное — сберечь свою жизнь, добиться результата! Ведь страже лабораторий руководство Круга разрешило рубить непрошеного гостя с плеча, но поднимать руку на вельмож — это уже слишком! Жалко, но придется пожертвовать верными подчиненными...

Его швырнули на пол, он даже не успел толком испугаться; в полголоса, без перерыва продолжая сквернословить. Ублюдки! Как они смеют открывать огонь без идентификации личности? А если перед ними внештатный эскорт из Эльзорана? Вылупки! Бремиан Баркл совсем сошел с ума?

— Бежим! — долетел до его разума чей-то крик.

По стене прошлась магическая молния — стража Рудшукка нанесла второй удар.

Бежать! Бежать, иначе огонь доберется до ихних тел. Сломя голову и, не разбирая дороги, они бросились во мрак. Спотыкаясь, разбивая в кровь колени и руки, мчались по извилистым коридорам, проклиная тот день, когда решились на отчаянную вылазку в Арадарские горы. Искать тот проход, что вел к глухому ущелью, где ждали эскорты со свежими йёраннами наготове. Поднимать крыланов в воздух и убираться из каньона прочь. Прочь, куда глаза глядят. А уже потом, готовить на Дом Барклов ультиматум в Зале Выступлений.

В какой-то момент, магистр Фальенн осознал, что очертя голову они бегут почему-то вдвоем, что остальные эльфары и овер-маг Ришьенн отстали, а душераздирающий крик позади, подозрительно мог принадлежать бедняге магику. Прокатилась волна жара — это растекались по галереям остатки магической волны. Фальенн невольно обернулся и тут же увидел бегущих за ними стражников. О Оргул, уносить ноги! Смерть бежала по их стопам.

Рогуш резко затормозил, развернулся, зацепился за полы длинного плаща и споткнулся, врезался в острую стену, ругательство слетело с его губ. Что-то жаркое и опаляющее пронеслось над головой, до слуха мгновенно донеслись сумасшедшие крики боли. Последнего сопровождающего отряда все-таки достала магия, и теперь, он остался один на один со своими неожиданными врагами. Оргул всевышний, может сдаться в плен? Может, его вельможный сан сыграет важную роль в решении жизни? Они опомнятся и поймут кто перед ними?

Но страх победил над здравомыслием и магистр Фальенн понесся дальше коридором туннеля, страх гнал его слепо вперед. Он вломился в боковой проход, добрался до следующего ответвления и попал в узкий, непролазный лаз. Пришлось стать на четвереньки и ползти на ощупь, магический огонек потух, и дорогу довелось прокладывать руками. Позади, донеслись крики и ругань. Фальенн горько усмехнулся, хоть какая-то временная победа, он так просто не сдался им.

Только подумать — Рубиновый Круг открыл огонь по чиновникам. По аристократу!

Смерть Ришьенна на совести магического ордена, Бремиан Баркл заплатит за все собственной жизнью. Осталось только предъявить виновнику неопровержимые доказательства преступлений. А он, увы, пока не в Зале Выступлений.

На следующем повороте его поджидал сюрприз: Рогуш наткнулся головой на вязкую и плотную пленку, которая податливо прогнулась под массой его тела и разорвалась. С криком, он провалился внутрь громоздкого кокона, раскинув впереди себя от ужаса руки, приземлился в разжиженную и дурно-пахнущую гадость.

Писк и визг — были ему ответом.

Фальенн отскочил в сторону, жадно вгляделся в темнотищу, глаза и лицо застилала мерзкая пленка, он с омерзением содрал ее со щек, ожидая в любой момент удара.

Рука потянулась к стилету на поясе, хоть какая-то защита от неизвестности.

Когда глаза привыкли к полумраку, господин магистр узрел высокие и абсолютно голые, в противоположном от него углу, грязные тела: очень неправдоподобно похожие на эльфийские...

ОРГУЛ МИЛОСЕРДНЫЙ, КТО ЭТО?! ИЛИ ЧТО ЭТО?

Рубиновый Круг вырастил новое племя? Новые игрушки для развлечений? Ужас! А чем им не подошли войты? Своей тупостью? Тогда на что способны ЭТИ НЕДОЭЛЬФЫ?

Кривясь от вони, магистр неуверенно захромал к новым 'образцам', силясь получше рассмотреть творения эльфар. Длинные волосы. Измазанные грязью и питательным раствором тела. Четко выраженные гениталии, Фальенн с полной очевидностью мог указать, кто среди экземпляров мужчина, а кто, наоборот, женщина. Различия на лицо.

Перепуганные глазища таращились на него.

Рубиновый Круг, похоже, совершил революционный переворот в генетической магии? Немыслимо!

Для себя магистр Фальенн неожиданно принял единственно-правильное решение, как он может, донести до магистрата и судей, разоблачающий материал деятельности Круга и Дома Барклов в целом — магия. Именно магия! Ментальный, прямой канал связи. Благо ее разлито вокруг в эфире предостаточно.

В таком слегка шоковом и преисполненном дела состоянии, его и нашли стражники каньона Рудшукк, успевшие опознать к тому времени тела убитых ими эльфар...

Эльзоран. Императорский дворец Лилиафа. Зала Выступлений

С первых же минут дебатов атмосфера в церемониальной зале накалилась до кипения, Первый Советник Императора Драмьенн Баркл украдкой следил за вельможными ложами: за союзниками и, конечно же, за врагами. Да рос-кардинал Жеман Харут, а ныне, временно исполняющий обязанности его высокопреосвященства кардинала Рубинового Круга, нисколечко не преувеличивал в своем уведомлении, действительно в Зале Выступлений собралась вся элита эльфийского народа, весь пресловутый и подлый Эльзоран. Не хватает имперского аппарата и самого Лилиафа, тогда, все были б в сборе. Что ж, кто же первым решиться пойти в атаку на его Дом? Шотьенны? Драмьенн не поворачивая головы, глазами поискал их ложу, ища старика Рамона и двух его младших сыновей: Айллама и Иллайенна. Нашел. Но аристократы скучились, стояли спинами к трибуне и шептались, договаривались и планировали сегодняшний выход в ораторскую. Драмьенн мог тактично предположить, о чем вели переговоры их внезапные и неожиданные 'кровники', и к чему такие перешептывания в итоге приведут, явно ни к чему для его дома хорошему.

К началу сессии оставались считанные минуты, а Драмьенн интуитивно чувствовал растущее в зале напряжение. Правдиво и честно он мог себе прямо сейчас признаться: легкого 'боя' на сегодняшнем заседании не будет, нельзя рассчитывать на чье-то снисхождение и понимание. Дом Барклов многие мечтали уничтожить, кому из современной аристократии нравилось, что Драмьенн прижился под боком императора и умудрился к тому же пристроить подле себя всю родню. Естественно неугодных не сосчитать, а фальшивая лесть прятала за шелковым платочком самую горькую правду, ведь не успеешь опомниться, когда получишь под ребро отравленную сталь. Или же через час, то к концу дня ему точно бросят вызов кто-нибудь еще из могущественных Домов Эльзорана, и не один. Против Барклов могут ожесточиться десятки, а то и больше завистников, объединившись в крепкую оппозицию. Тогда удары по усадьбе полетят градом, можно не раздумывая готовиться к осаде. Но! Но только после того, как император обнародует и даст согласие на дуэль, под видом законного противостояния личных интересов семей; сведения счетов, чести и морали по законам эльфийского народа. И только после этого, не раньше! — будет проливаться чья-то кровь. В случае нарушения порядка: дом, который нанесет преждевременный удар по противнику без гласного разрешения его светлости сира Лилиафа, автоматически становится 'вне закона' и подлежал аресту, а затем тотальному истреблению. Таким жестким и строгим пунктом, император избавил Общину от бестолковых и кровопролитных месив, бесконтрольному уничтожению верноподданных, иначе говоря: обезопасил императорский двор от постепенного вымирания.

Драмьенн очень хорошо разбирался во всех тонкостях дуэльных правил и потому позволял себе сейчас спокойно оставаться в зале и не переживать раньше времени за семью. Наступать и атаковать лишь тогда, когда император, ознакомившись с делом в Рудшукке и прошением Рамона Шотьенна, наконец, согласится подписать злосчастный приговор и публично разрешит начать бой. И потом, многое останется неизвестным, например, которые из семей все-таки выступят союзниками, а которые наоборот, противниками Барклов? А, исходя из правил, таких претендентов наберется предостаточно на каждую из враждующих сторон. И тогда над Эльзораном загремит нешуточная битва. Бойня. Сцепившись, словно граки, эльфы в пламени сражения забудут о милосердии и пощаде, истребляя друг друга до последнего, дальнего родственника. Останавливало кровавое безумие от повального террора — запрет, в котором строго запрещалось вмешиваться в разборки 'кровников' кому-либо из представителей государственного аппарата империи, ни тем более самому императору. А финал всегда красноречиво говорил за себя: гибель одного или нескольких Домов либо вынужденное перемирие, когда дальнейшее продолжение дуэли, переросшей в бойню просто бессмысленно.

Как правило, после таких дней, Община на долгое время забывала о распрях и войнах, на долгое время затихал шквал междоусобиц. Эльфийский народ медленно возвращалась к нормальной и мирной жизни, залечивая кровоточащие раны. После таких ужасных истязаний наступало горькое пробуждение, будто от безумного кошмара. В живых оставались чудом, уцелевшие счастливчики или те, кто успел бежать из столицы, такие личности становились отверженцами Общины и редко возвращались обратно на родину, сживаясь с горем далеко от цивилизации.

Последняя стихийная, кровная свалка прошлась пятьдесят лет тому назад и тогда, по воспоминаниям Драмьенна, четыре дома истребили друг друга до последнего 'колена', а оставшиеся в живых, но потрясенные до безумства, выжившие Алиары и Жильз, поплатились своими отцами, матерями, братьями и сестрами. Драмьенн тяжко вздохнул, неужели и его Дом ждет такая же участь? О Оргул, столь великая несправедливость!

— Отец, — Драмьенн услышал робкий голос за спиной, нехотя обернулся в кресле: Вервон. Непутевый Вервон. Разве этот юнец отважится выступить против Шотьеннов? Пускай даже те, не имеют столько власти, сколько имеют они, Барклы. Пускай даже, если император втайне походатайствует, и найдет им не менее могущественных и сильных союзников, ни в чем не уступавшим по силе их Дому. Все равно. Лихорадка страха забила по пальцам, прошлась по суставам. Дрожь ушла вниз живота и задергала все тело. Драмьенн слепо боялся за Микаэллу — свою жену, за Бремиана, за шалопая Вервона, и за еще несмышленого и глупого Нильенна. Семья у каждого взрослого эльфа, прежде всего. Семья для эльфа — святое.

— Почему ты пришел? — попытался рассердиться на Вервона отец.

Вервон хмуро, виновато потупив взор, изучал нежный бархат тяжелых портьер.

Ну, прям, как младенец! Разве он готов быть рос-кардиналом? Оргул меня вразуми, неужели я ошибся? Растерял с возрастом ум и поспешил? Ведь Вервон только недавно окончил школу Золотой Арки, и я тут же, сразу подарил ему столь ответственный и важный пост, а, сколько было, поэтому поводу сплетен, сколько было упреков? Но как же так, а Бремиан? Тот ведь столько добивался кардинальства, мелкими шажками шел к вершине власти и что теперь? Я хотел, как лучше. Думал, Вервон преуспеет и схватит все на лету, гораздо быстрее своего старшего брата, а получилось наоборот, закончилось ужасной трагедией. Две роковые ошибки в один день. Сплоховал Вервон и облажался Бремиан, их поступки равны ребячеству Нильенна.