| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
6
И смертный в панике бежит
Спасаясь от Ее жреца
Страх в поисках спасенья гонит
Вдаль от ужасного конца
Некростих 1687, 20 строфа.
Ужин приближался. Огонь в камине напоминал зверя. Он то яростно набрасывался на дрова, то змеей скользил по ним, а иногда, замирая почти исчезал, оставляя вокруг углей ореол слабого свечения. Охорак смотрел на пламя камина и размышлял. Страх заставлял его повторять процесс анализа раз за разом, в попытке узнать, знает ли его отец о нищенке или нет, а если не знает, то что будет, когда узнает? Вот ведь треклятая дура! — злясь больше на себя, думал Ба-Гыр, — ну не могла она идти другой дорогой или побежать тогда, когда еще было не поздно. Он прекрасно понимал, что информация о батрачке рано или поздно вылезет наружу. А судя по тому, как Чехтур рассказывал об этом ритуале, это было очень важно для него. Впервые отец говорил с ним почти как с равным, впервые он захотел обсудить с ним механизм власти и богатства. Снедаемый всеми этими мыслями Ба-Гыр отправился в столовую.
Еда. Ба-Гыр уныло смотрел в свою тарелку и вяло ковырялся в еде вилкой. Страх не отпускал ни на секунду, являя перед глазами различные сцены наказания и гнева. Картины получались яркими и красочными, настроения от них не добавлялось. Мясо. Капуста. Скоро он все узнает.
Коридор, поворот направо, три ступеньки вверх. И вот она, дверь из красного дерева с двумя крис-мечами, пересеченные под геральдическим щитом Чехтура. Ба-Гыр остановился не доходя до двери двух метров. Дверь, в которую он никогда не входил. Дверь, которая манила в свою таинственную неизвестность. Дверь и запрет на убийство были как-то связанны между собой и раньше он не догадывался, как именно. Теперь он знал. Но дверь от этого не становилась менее таинственной. И тут Ба-Гыр вспомнил, почему он не мог нарушить запрета на посещение этой комнаты — на двери не было ручки и намека на замочную скважину. Ровная, хорошо обработанная поверхность являла миру только щит с мечами и дверные петли. Ба-Гыр подошел к двери и толкнул нее. Ничто не изменилось, создавалось впечатление, что он нажал на каменную стену, пытаясь в нее войти. Он ощупал герб, вынул и засунул обратно мечи с длинными и изогнутыми волнами клинками. Дверь была неподвижна и решительно не хотела открываться.
— Отец! Я пришел! — наконец, крикнул Ба-Гыр.
На удивление, через несколько секунд раздался звук отпираемого засова и на пороге появился Чехтур. Он сделал приглашающий жест и Ба-Гыр прошел в комнату. Дверь за ним тяжело закрылась и вновь послышался звук запираемого засова. Повернувшись, Охорак предполагал увидеть хитроумное приспособление, позволявшее открывать дверь снаружи, не используя ключа. Ничего подобного не было. Была дверь и тяжелый дубовый засов, вставляющийся в мощные, вделанные в каменную кладку скобы. Заметив удивление на лице Охорака Чехтур мрачно улыбнулся:
— Ничего, мой мальчик, скоро ты познаешь вещи и поудивительнее. А теперь следуй за мной.
Пройдя за книжный шкаф, Охорак обнаружил за ним лестницу, ведущую вниз. Странно, — думал он, — в подвале нашего дома я был много раз, но ничего таинственного там не было. Они шли и шли, спускаясь по лестнице. Свет факелов озарял их путь.
— Отец! Мы уже спустились метров на десять в глубь земли! — изумленно произнес Ба-Гыр.
Неожиданно он чуть не налетел на спину резко остановившегося Чехтура. Они стояли перед черной дверью, высотой в два с половиной метра. Чехтур ловким движением факира извлек из-за пазухи ключ, длиной в две ладони. Вставил в замочную скважину и отпер дверь. Охорак ожидал ужасающего скрипа петель или что-то в этом роде, но дверь открылась практически бесшумно. Запах сухого подвала сменился запахами открывшегося просторного помещения. Явственней всего пахло горящими благовониями.
Высокие, под четыре метра потолки создавали ощущение огромного пространства. Несмотря на то, что половину подвала занимали различные предметы. Охорак поразился до глубины души обилием орудий пыток в этом подвале. Около стены, противоположной входу в подвал, было свободное место. На полу была начертана пентаграмма, двумя вершинами направленная в ближайшую стену. Диаметр круга, в который она была вписана был около трех метров. В самом центре пентаграммы стояло сооружение странной формы. Это был столб на мощном основании. Основание было выполнено в виде большой четырехпалой лапы с большими когтями. Три пальца были противопоставлены четвертому. Столб поднимался от основания вверх, утолщаясь до большой овальной пластины. Весь вид которой говорил о том, что предназначена она для человеческого тела. Края пластины немного приподнимались относительно центра, образуя гигантскую чашу. В этой своеобразной чаше были хитроумные механизмы в виде паучьих лап, видимо, фиксирующие жертву. В центре была лунка, размером с кулак. Все это было обильно украшено рельефными украшениями и письменами. Такого языка Охорак не знал. Это была странная вязь переплетающихся между собой отрывистых и плавных отрезков. Особенно поразило Охорака то, что каждый коготь постамента был сделан из золота, и судя по всему, из чистого золота. В каждом из пяти внешних углов пентаграммы стояли зажженные черные восковые свечи в руку толщиной.
— Э... Что это... Это какой-то жертвенный алтарь? — спросил Ба-Гыр.
— Да! Это не какой-нибудь там алтарь из секты юных сатанистов, это настоящий Азык-Рамж! Древний артефакт, сохранившийся со времен, когда драконы жили повсеместно, все леса населяли эльфы, в каждом городе была гномья кузница! — голос Чехтура вновь приобрел пафосность и величие.
— Чего? Язык-кто? — попытался пошутить Ба-Гыр. Почему-то тон отца вновь вызвал в нем желание посмеяться.
Чехтур пристально посмотрел на сына. Взгляд был напоен скрытой угрозы и презрения, замешанного на осознании собственного величия и ничтожности сына. Ба-Гыр опустил глаза и понял, что в отношении всего ЭТОГО надо сохранять серьезность и напыщенность. Через несколько минут Чехтур сказал:
— Ты не веришь мне. Поверь же своим глазам. Стой тут и ничего не трогай.
Охорак проводил взглядом Чехтура, который зашел в дверь за стоящей у стены железной девой. Затем он снова повернулся к Азык-Рамж и стал разглядывать его. Ему захотелось подойти к когтям и попробовать, настоящее это золото или нет. Но едва он подошел к черте, вбирающей в себя пентаграмму, внезапный страх ворвался в его душу. От неожиданности Ба-Гыр чуть не сел на пол — его колени подогнулись, руки затряслись, из глаз брызнули слезы. Рефлекторно он шагнул назад себя. Страх тут же прошел. Точнее, он перестал заполнять собой все сознание, и забился в дальний его уголок.
— Вот те раз! Нехилая штука этот Язык! — почти шепотом произнес Ба-Гыр.
И тут он заметил, что золотые когти впились в каменный пол — каждый коготь был погружен в камень! Размышления о твердости золотых когтей были прерваны шумом за спиной.
Ба-Гыр повернулся и увидел — из двери вышел его отец. На нем был алый, как кровь атласный балахон. Судя по распахивающимся полам, одет балахон был на голое тело. На груди, на цепочке, висела массивная пентаграмма, смотрящая одним, более длинным лучом, вниз. В руках у отца был крис-кинжал, в общем-то Ба-Гыр привык с детства к такого вида оружию, но этот являл собой нечто особенное — он загадочно притягивал взор. Чехтур остановился и произнес:
— Познакомься, это мой фамильяр!
После этого из той же двери вышло существо, уверенно ступающее по полу. Оно напоминало своей формой человека, но было покрыто сплошным слоем шерсти. Лишь лицо и ладони были свободны от нее. Высотой оно было около метра. На красном лице торчали четыре маленьких роговых шишки — два на лбу, выступая из косм шерсти и два на подбородке, венчая небольшую бородку. На руках существа были когти. Существо подошло к Охораку и вперило в него свои маленькие злобные глазки. Охорак наклонился, пытаясь потрогать показавшуюся ему уморительной зверушку. Внезапно существо присело, выставив вперед свои конечности и оскалив ряды прямых острых зубов, зашипело. Охорак понял, что в этой маленькой голове явно не куриные мозги, а злобный, извращенный разум.
— Ты считаешь, что можешь меня гладить как кошку? — злобно шипя сказало существо.
Чехтура все произошедшее сильно развеселило и он, довольный смотрел на Ба-Гыра не скрывая улыбки.
Нахмурившийся Ба-Гыр недовольно зыркнул на отца, на его фамильяра и недовольно произнес:
— Ну и что это за существо? Гном что ли? Или полурослик такой уродливый?
— Я фамильяр! — промолвило существо и угрожающе сделало шаг вперед.
— Тихо, тихо! — примирительно сказал Чехтур, — обойдемся без драк. Это существо, — сказал он, обращаясь к сыну, — фамильяр. Существо созданное магом своим сознанием, при участии той плоскости магии, откуда он черпает свои силы. Это своеобразный симбиоз между мной и Дьяволом. У многих магов есть подобные существа. Чаще всего мы не знаем о них. И если маг показал тебе своего фамильяра, это признак глубокого доверия к тебе. Но не стоит расслабляться, как ты мог понять, фамильяр тоже может постоять за себя. Маг и его фамильяр тесно связаны между собой, они являются одним целым. Между нами постоянная телепатическая связь, я всегда чувствую все, что чувствует он и наоборот.
Охорак по-новому посмотрел на существо. Оно стояло перед ним, подбоченясь и тоже разглядывало его. Действительно, при более пристальном взгляде выяснилось, что в фамильяре нет ничего умильного и трогательного, более того, было видно, что это существо выглядит солидно и опасно, насколько вообще может так выглядеть существо таких размеров.
— А теперь, мой дорогой сын, давай, я расскажу тебе о нашем повелителе, — с этими словами Чехтур подошел к алтарю.
Чехтур переступил через линию круга и... ничего не произошло. Ба-Гыр смотрел на него во все глаза, но тот даже не поморщился. Чехтур подошел к стене за алтарем и произнес несколько непонятных слов, взмахнул вдоль стены рукой. От неожиданности Охорак чуть не сел на пол позади себя. Со стены на него, прямо в глаза смотрело существо. Создавалось впечатление, что оно просто вделано каким-то непостижимым образом в стену. Несмотря на то, что текстура внешней поверхности выдавала статую, а не живое существо, в глазах мерцал огонек. В голове Ба-Гыра вновь зашевелился кошмарный ужас, угрожая занять все сознание. Ба-Гыр никогда бы не повернулся к этому существу спиной. Это была статуя, причем из скалы торчал только торс существа. Поднимаясь глазами от места слияния статуи со скалой до груди существа, возникали огромные, бугрящиеся мышцами руки, переплетенные на груди. На мощной, исходящей из грудной клетки множеством твердых жил шее, сидела голова. На ней было четыре мощных рога. Два из них выходили из черепа над ушами, а два шли вниз, к груди от подбородка. На лице существа горели непонятными отблесками два глубоко посаженных глаза, а во рту были видны ряды ровных зубов. Оставалось непонятным, это существо никогда не закрывает рот или же оно просто щериться.
— Это один из обликов нашего Владыки! Это Дьявол! — голос Чехтура прогремел в подвале, непонятно чем усиленный.
Благодаря этому, Ба-Гыр вдруг почувствовал себя маленьким и испуганным. Пока он стоял и не отрываясь смотрел на статую, Чехтур вышел из круга и пройдя в соседнюю комнату, вывел оттуда девушку. Из одежды на ней были кандалы, сковывающие руки за ее спиной. Судя по ее глазам, ее сознание было отравлено каким-то наркотиком. Она шла, спотыкаясь на каждом шагу, ведомая сзади Чехтуром. Он подвел ее к черте, отделяющей пентаграмму от остального подвала и снял с девушки кандалы. Потеряв опору, та чуть не упала. Но фамильяр подбежал, и уперевшись когтистой лапой в ее бедро остановил падение. Чехтур уронил на пол кандалы и крепко схватив девушку за запястья поволок в сторону алтаря. Переступив через черту, она вдруг как будто пробудилась ото сна. В ее глазах появилась искра сознания, она закричала и стала вырываться. Но два существа — маг и его фамильяр упорно тащили ее к алтарю. Они повалили ее на платформу и все паучиные лапы вдруг пришли в движение, моментально обездвижив девушку. Они фиксировали жертву со звонкими щелчками, пока все тело не было надежно прижато к чашеобразному алтарю Азык-Рамж. Вся мускулатура девушки была напряжена, но она могла шевелить лишь пальцами и глазами. Чехтур, положил руку на ее тело и провел ей по руке девушке. Затем рука спустилась до груди, пальцами охватив сосок, а затем переместилась, скользя ногтями по коже до живота.
— Отец! — голос Ба-Гыра разрушил молчание, которое воцарилось после того, как рот девушки закрыл сложный механизм, опустившийся на ее тело вместе с паучьими лапами.
Чехтур вдруг вздрогнул, причем фамильяр вздрогнул синхронно с ним. Чехтур посмотрел на свою руку, которая уже успела добраться до лобковых волос. Он отдернул ее. А левой рукой крепко схватился за длинный луч пентаграммы, висящей у него на шее.
— Вот черт! Спасибо, что вовремя остановил меня, сын, — произнес Чехтур слегка охрипшим голосом.
К своему удивлению, Ба-Гыр понял, что отец говорит совершенно серьезно.
— Да, Охорак, у меня есть проблема. Я убиваю женщин. Пойдем, я переодену тебя и скажу, что мы сейчас будем делать. До полуночи осталось не так много времени.
7
Во мгле продолжив путь
Проходит, мрак пронзая
Зеленой ткинсу суть
Жизнь плоти забирая
Некростих 1687, 21 строфа.
Полночь неотвратимо приближалась. Отец и сын сидели в маленькой комнате за большим дубовым столом. Охорак еще раз прокрутил в голове то, что он должен будет сделать. Произнести сложную фразу, состоящую из раскатистых и рычащих звуков, а затем принести жертву своему повелителю и владыке — Дьяволу. Эта мысль — о владыке и повелителе, больно задевала самолюбие Охорака. Отец велел ему разоблачиться догола и одеть балахон, точь-в-точь такой же, какой был на нем самом. Шелк холодными объятиями принял тело Охорака. Затем Чехтур показал крис-кинжал, который до этого находился в ножнах на его поясе. Это был добротно сделанный образчик жертвенного оружия, отделанный золотом и драгоценными камнями. Но не это привлекало внимание, а сделанное в центре лезвия углубление, идущее вдоль всего клинка. В нем была кровь. Не засохшая или свернувшаяся, нет, там была живая, ярко-красная кровь. Охорак вертел в руках этот кинжал, но кровь не капала с лезвия. Создавалось впечатление, что она заключена в какую-то невидимую оболочку. Охорак задел ее пальцем, и на пальце осталась маленькая рубиновая капля. Но жидкость, образующая на кинжале змеевидную фигуру восстановила свою форму.
— Да, Охорак, это кровь. Это кровь предыдущих жертв, часть каждой из них вбирает в себя этот кинжал. Если попытаться вытереть ее, она вновь и вновь будет выделяться этим кинжалом. Этот кинжал — часть Азык-Рамж — он называется Кровавый Язык, — увидев удивление на лице сына, произнес Чехтур.
Присмотревшись, Ба-Гыр понял, что ручка кинжала напоминает голову существа, похожего на Того, со стены. А клинок выходит из его приоткрытой пасти, образуя подобие языка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
