Стоит Свеч книга 2

— Дар — сказал я, когда мы закончили, что на гроглире было "Итак". Я был не уверен, правильно ли использую, но частью моего обучения языку было пробовать вещи, как я считал должно быть, а затем смотреть, сочтёт ли Грак нужным поправить.

— Дар — буркнул Грак.

— Можешь сказать мне, что будет, когда ты выплатишь своё покаяние? — спросил я на Гроглире.

— Амариллис или Валенсия тебе сказали? — спросил Грак. На своём родном языке он говорил куда быстрее, и очевидно куда более бегло. Он всё ещё разговаривал так же, логически разделяя куски речи, но паузы были короче, почти (но не совсем) лишь чтобы было заметно разделение фраз. Мы ещё не вдавались в это, но было что-то в скорости речи, что на гроглире имело более глубокое значение. Я, однако, ещё боролся с подбором слов, что было достаточно сложно.

— Я не спрашивал — ответил я. — Ты не хотел делиться, и я посчитал, что будет грубо принимать эту... информацию, если она у них есть.

Я с трудом подобрал слово, но в итоге справился.

Грак кивнул.

— Я это ценю.

— Я знаю, что ты стараешься всё держать в себе — сказал я. Помедлил, подбирая слова, и не только потому, что говорил на иностранном языке. — Извини, что... что от всех твоих усилий быть хорошей повитухой для Амариллис оказалось меньше толку, чем мы надеялись.

— Не в том дело — сказал Грак. Он слегка отвернулся от меня.

— Я и не думаю, что в том — сказал я. — Я просто подумал, как ты, вероятно, старался, и что я чувствовал бы на твоём месте. Ты провёл больше времени в, эм... — я помедлил, осознав, что не знаю слова. — В ящике.

— Адеранэ — помог Грак.

— Ты провёл больше времени, чем Фенн и я — сказал я. — Меня это измотало. Если бы мои месяцы тренировок оказались отметены, я бы был раздражён и опечален. Вероятно, ты лучше способен переносить, чем я.

Я становился лучше в гролире; говорил почти гладко, особенно стряхнув ржавчину.

— Такое случается — сказал Грак.

— Просто я об этом думал — сказал я. Пожал плечами. — Пытался поставить себя на твоё место. Думаю, делаю это недостаточно.

Грак буркнул, но не ответил.

В качестве освещения у нас был фонарик, который я направил на пол, чтобы свет лучше рассеивался. У нас оставался час, прежде чем мы снова сможем воспользоваться ключом телепортации, и это воспринималось вечностью. Я правда, честно пытался с Граком. Прежде он назвал нас семьёй, но не в хорошем смысле. "Семья" как те, с кем застрял, кого не выбираешь, кого возможно не выбрал бы, если бы была такая возможность.

— Расскажи мне о своих друзьях в Афинее — сказал я, всё ещё на гроглире. Грак взглянул на меня; это было прикрыто бородой, но он нахмурился.

— Я не очень хорошо слушал, когда ты говорил в прошлый раз — сказал я. — Да и подробности ты опустил.

Грак слегка кивнул, но пауза, прежде чем он заговорил, была столь долгой, что я уже решил, что он промолчит. Когда он заговорил, это был такой быстрый поток гроглира, что я едва поспевал.

* * *

Я узнал фрагменты о жизни в Дарили Ирид. Оно находилось на глубине в милю, но всё ещё выше уровня моря, поскольку было погружено в высокую гору. Для дворфских холдов этот был скорее маленьким, и находился вдали от чего-либо важного. Большинство населения занимались своим гибридом фермерства и шахтёрства, используя грязь, поедающую камень и производящую нечто едва съедобное. Она оставляла после себя металлы, которые собирались, переплавлялись, и продавались грузовой телепортацией. Крайне редко кто-то приходил в Дарили Ирид, и ещё реже его покидали.

Грак был нагружен социальными ожиданиями с момента рождения. Он был чистейшим, в сущности принцем (или принцессой, поскольку используемые нами местоимения были, на самом деле, неверными, и их использование вызывало впечатление, что он соответствует человеческим половым нормам, что на самом деле было не так). Он вырос с долгом и обязанностями шире и превыше тех, с которыми приходилось иметь дело любому юному дворфу. Помощь с родами была частью этого, как и церемониальные обязанности вроде благословения новых тоннелей с его отцом, и озвучивания добрых слов на похоронах. На мой взгляд, позиция чистейшего напоминала нечто вроде пастора; долг и обязанности были в основном связаны с поддержанием сообщества, вместо реальных исполнительных функций, хотя были и элементы этого.

Грак был недоволен возложенными на него ограничениями, и судя по его словам, его отец (тоже чистейший) это существенно усугублял. Грак был клоном своего отца, или что-то близкое к этому, что не слишком необычно для дворфов, но всегда несёт с собой некий багаж. В случае Грака и его отца это было немного токсично; попытки переплавить своего сына в улучшенную версию себя и сверхъисправлять все воспринимаемые изъяны собственного воспитания, вероятно, имеют такой эффект.

Юный Грак видел лишь других дворфов. Гроглир был единственным языком, который он когда-либо слышал. Посетителями Дарили Ирид были лишь дворфы, да и их немного. Обширный мир можно было видеть лишь через вещи, заказываемые ежемесячной грузовой телепортацией; длинный заказ от всего клана отправлялся с ценными металлами, которые были единственным ценным, что производил холд дворфов, а затем дни или недели спустя прибывала другая грузовая телепортация из одного из крупных городов мира, с плодами многокультурной страны чудес империи.

Для Грака это началось с газет его отца, которые доставлялись сразу месячной подшивкой с поставкой внешних товаров. Это были интернациональные новости, написанные для дворфов, комбинация имперской политики, крупных инцидентов, и временами фрагментов флаффа, специально для миллиарда или около того дворфов, живущих на Аэрбе, большинство — в изолированных холдах вроде Дарили Ирид. Это был, конечно, однобокий взгляд на мир, и конкретно та газета, которую выписывал отец Грака, была направлена в антиимперскую сторону — поскольку это была газета для дворфов, предпочитающих, чтобы их новости были на общем языке с дворфами, а не с Империей Общих Интересов. Но хотя Грак видел в газетах многое, что было пугающим и вызывающим растерянность, он также видел и многое, что его интриговало.

Когда обережник Дарили Ирид стал слишком стар, чтобы продолжать свою работу, Грак воткнул свою лопату в кучу (дворфская идиома, походу). Грак был многообещающим членом своего сообщества, популярным, прилежным, и лучше разбирался в социальных ситуациях и личных чувствах, нежели почти любой другой. Он неплохо знал энглийский, хотя и не настолько, чтобы на нём говорить. Но главным, в итоге, было его мастерство в Рангах, дворфской игре, которую, пожалуй, можно описать как комбинацию Игры Жизни Конвэя и оптимизации персонажа. Когда Грак, пойдя в отрыв, выиграл восемнадцать партий подряд, он стал главной кандидатурой на отправление в Афиней Барьеров, и вскоре уже проходил крэш-курс энглийского, в основном по почте, на протяжении года перед отправлением.

Грак прибыл в Афиней Барьеров, говоря на ломаном энглийском, что сделало бы ситуацию сложной для него даже будь он воспитан в более космополитанском клане. Он, однако, прибыл из Дарили Ирид, места, основной связью которого с Империей Общих Интересов были ежемесячные поставки грузовой телепортацией — и даже так большая часть их торговли была с другими дворфскими холдами, а не с большими центрами разнообразия и глобальной кооперации. Он ожидал этого, но даже со всей его подготовкой это было дезориентирующе, вызывало растерянность, и немного пугало, пусть даже он был более свободен, нежели когда-либо в его жизни.

(Часть из этого было для меня ново, но далеко не всё. Я раньше уже спрашивал о Рангах, поскольку это было в его биографии, показанной системой, и я убедил его показать мне правила и сыграть со мной в тот период, когда старался поднять его лояльность).

В первую же неделю он познакомился с двумя другими новичками, и возможно просто потому, что они больше никого не знали, они быстро сдружились. Никто из этих друзей не был дворфом, но они были тем, что я счёл бы околодворфами. Девушка, Нади, была кле'тан, видом тощих, клаустрофильных обитателей тоннелей, обычно страдающих от агорафобии, с чем у неё проблем не было. Парень, Динг, был игно, низкорослый и широкоплечий вид с бугристой красной кожей, собирающий во рту камни и использующий их вместо зубов. По происхождению Нади была схожа с Граком, поскольку она была родом из изолированной деревни и имела мало контактов с другими до того, как начала учиться в Барьерах. Семья Динга, с другой стороны, была три поколения полностью интегрирована в имперское общество, и энглийский был его родным языком.

Они проводили много времени вместе, по большей части это был культурный обмен, в котором Динг играл для Нади и Грака роль эрудита, показывая им широту того, что может предложить империя, знакомя их с вещами, которые были странными по стандартам их культур. Они смотрели на отыгрываемые в парке сценки, посещали театральные представления клубов в Барьерах, и Динг водил их на фирменные обеды в стиле "дырка в стене", где они могли попробовать большинство иностранных блюд, что можно было найти. Они были тесной группой на три персоны, растущей и учащейся друг у друга, несколько месяцев, прежде чем возникли сложности.

Грак был наедине с Дингом, когда беседа о сравнении культур перешла к теме секса.

Для игно, это было биологическим побуждением, которое они могли удовлетворить самостоятельно не лучше, чем пощекотать себя. Потребность становилась всё сильнее и сильнее, превращаясь в отвлекающий фактор, а затем побуждение, пока с этим что-то не сделают. Для дворфов, было в чём-то наоборот; дворфов никогда не захлёстывала потребность, собственно даже они не испытывают больше чем тень её, если только нет некоего физического стимула. Вместо того, обычно секс — нечто, чем дворфы занимаются лишь с целью размножения, хотя как партеногенетический вид они даже в этом не нуждаются. Дворфы находят реальный физический процесс весьма приятным, но в этом никогда нет элемента побуждения, и они редко к нему стремятся.

Динг подвинулся на кушетке, и пошутил, что, возможно, в следующий раз, когда у него будут проблемы с учёбой из-за нужды в облегчении, он попросит Грака о помощи. Однако это была не то чтобы шутка... и Грак был не то чтобы против.

Грак потратил порядочно времени, чтобы объяснить мне это, всё на гроглире, пока я напрягался, стараясь успевать понимать, и местами перебивая, чтобы уточнить построение фразы и термины.

— Я не знал, что будет ждать меня в мире вне Дарили Ирид, лишь что я хотел его — сказал Грак. — Я всегда находил холд слишком маленьким, слишком упорядоченным, слишком ограниченным, хотя я любил и почитал Дарили Ирид. Моя позиция чистейшего навесила на меня множество обуз. Было множество обязанностей, которые нужно исполнять. Изучение пути оберегов в Барьерах было ещё одной из этих обязанностей, к которой я стремился, поскольку это был максимум свободы, который, как я считал, будет у меня в жизни. Я хотел попробовать что-то новое, понимаешь? Меня не тянуло к соитию, но Динг был другом, и если я мог помочь ему унять эту чесотку, я был рад ему помочь. (На гроглире он говорил куда более бегло).

Так что у них было их "экспериментальное соитие", в основном ведомое Дингом, и которое Грак нашёл весьма приятным, пусть даже у него и не было особой тяги к нему, когда они начинали.

Когда она закончили, начались осадки, и так и не остановились.

— Это была смесь культурного багажа, недопониманий, и различий наших видов — сказал Грак. — Я ощущал глубокое товарищество с Дингом. Для меня он был крин, или по крайней мере кринраэль.

(Не думаю, что смогу достойно перевести эти слова. "Крин" — это кто-то, с кем ты физически близок, зачастую до уровня разделения с ними постели голышом, а "кринраэль" — примерно то же, но гораздо более временное, не долговременные отношения. Это не подразумевало, что вы встречаетесь, или даже что много общаетесь, но это зачастую было ступенькой к более интимным или контрактным отношениям, вроде дворфской версии свадьбы и/или парного размножения. Можно иметь больше одного крин, но это не особо распространено. В этом присутствовал некий элемент (или по крайней мере намёк на) сексуальности, но дворфы вообще не особо фокусируются на сексе, и это не то, о чём подумает дворф, думая о крин).

— Ты не был для него этим? — спросил я. Грак помотал головой.

— Когда акт был проделан, у него не было интереса — сказал Грак. — Переключатель щёлкнул. Он не избегал меня, но для него это было как он сказал, потребность, которую необходимо удовлетворить со сторонней помощью, и ничего больше. Ему не было дела до интимности. — Грак нахмурился. — Мне было дело. Нади тоже.

Как оказалось, у Нади были свои планы на Динга. Её народ изначально обитатели тоннелей, в ближайшем к Андедаку из того, что есть на Аэрбе, но их отторжение открытых пространств было слабостью, признаваемой их обществом, так что многие из их историй были о исследователях и приключенцах, героях, храбро шагающих по широко открытым равнинам с лишь небом над ними. С определённой точки зрения, Динг подпадал под героические архетипы, распространённые среди кле'тан. Он не был исследователем или приключенцем, но он храбро искал новые увлекательные вещи, которые их группа могла бы попробовать, и он был космополитом в том смысле, в котором были лучшие герои кле'тан. Естественно, она им увлеклась.

Мне, в общем, было интересно воспроизведение Граком всей этой древней драмы. Он всё ещё говорил стремительно, что заставляло меня отчаянно спешить в попытках понять и экстраполировать упущенное, но обычно он был не особо выразительным, особенно в личных вопросах. Излагаемые им воспоминания звенели эмоциями, чего я нечасто от него видел; он не спешил смеяться, и легко хмурился, что было, честно говоря, частью причины, почему я особо не разговаривал с ним.

— Она разозлилась, когда узнала — сказал Грак. — Она чувствовала себя преданной. Динг объяснил это как момент тяги, ничего важного или имеющего значение для него. Это меня ранило. Он был моим первым крин, или я так думал. Мы все хотели друг от друга разного. Нади хотела парной связи, я хотел продолжающейся интимности, а Динг хотел лишь чтобы его разум не затмевали мысли о блуде. Я ничего из этого на тот момент не понимал. Для меня это было как если бы он объявил нас крин, а затем на следующий день отказался от этого. Мои чувства к Нади были более сложными, особенно после того, как они занялись сексом.

— О — сказал я. — У них были отношения?

— Нет — сказал Грак. — Разум Динга снова затуманился, что наполнило его желанием найти выход. Нади... она устроила так, чтобы оказаться с ним наедине. Она предложила себя ему, но я не знаю, о чём она думала.

Я задумался о том, как Грак выдал мне сокращённую версию этого, месяцы назад, вскоре после нашей первой встречи. Я не думал, что ситуация между Амариллис, Фенн и мной была так уж схожа, особенно учитывая, что культурное (не)понимание не было большой проблемой... но, особенно учитывая, что он говорил на своём родном языке, и больше открылся в деталях произошедшего, я видел его мотивацию. И, честно говоря... ситуация стала запутанной и сложной, и в какой-то степени разрешилась только потому, что Амариллис была готова изменить собственную душу, чтобы сделать это. Если бы не это, мы всё ещё были бы в нестабильном равновесии.