Я с наслаждением скинула рюкзак. Вроде не тяжёлый, а всё равно вес чувствуется. Расправляя усталые плечи, я взглянула на небо в той стороне, откуда пришли. Мне удалось выдать только восхищённое:
— Офигеть!
Зрелище завораживало — через всё небо с востока на запад протянулась тонкая серебристая дуга. Если вытянуть перед собой руку, то двумя пальцами её можно было перекрыть.
— Что это? — не отрывая взгляда от дуги, спросила у вставшего рядом спутника.
— Дорога богов. По ней страж обходит наш мир. Так говорится в легенде, — он добавил пояснение, когда я скептически поглядела на него.
— Она всегда на одном месте, по ней ориентируются в море. И время тоже по ней определяют. Видишь, вон там, круглое пятно?
Я посмотрела в указанную сторону. И правда, с восточной стороны на дуге виднелась какая-то тень.
— Это и есть Страж. Он ежедневно ходит по Дороге и всегда проходит через одно и то же место в одно и то же время. Если посчитать, то он восемь раз укладывается в Дорогу. За сколько времени он проходит свой размер, называется диск. Сейчас, как видишь, начало третьего.
— А ночью он тоже ходит? — мне понравилось наличие естественных часов. Такие точно не потеряешь или забудешь завести. С дугой определять время намного удобней, чем по голому солнечному диску.
— Нет, ночью Страж отдыхает. Но есть луна. По ней тоже можно определять время.
— Здорово! Получается, в сутках шестнадцать дисков?
— Верно. В диске восемь мер, в мере десять долей, а в доле сотня ростов.
— Так..., — я немного напряглась, вычисляя соотношение привычных часов, минут и секунд к этим долям и дискам. Хорошо, что они не долго заморачивались с не кратными десяти величинами. — Двадцать четыре на шестнадцать будет полтора, полтора часа это девяносто минут, делим на восемь, пусть будет одиннадцать. На десять... Это получается, в доле чуть больше минуты, секунд... э... ладно, округлим до семидесяти. И что я тут считаю? Кто сказал, что сутки такие же?
— Что считаешь? — мужчина заинтересовался моим бубнежом.
— Так, пытаюсь понять соответствие времён.
— И как, получается?
— Никак! Нет точки отсчёта, чтобы сопоставить. Ладно, потом как-нибудь разберусь.
Ещё немного полюбовавшись на непривычное зрелище, я сняла куртку. Идти в ней уже становилось жарко, а время ещё только приближалось к полудню. Хорошая кожаная куртка подходила для прохладных ночей, осенних или весенних дней, и для езды на мотоцикле. Для последнего она и была приобретена в своё время. Прошлым летом встречалась с байкером, он познакомил со своей тусовкой, помог соответственно экипироваться, но осенью вылетел на встречку под грузовик. От его компании как-то быстро отделилась, но любовь к кожаным курткам осталась и прочно переплелась с любовью к туризму, привитой ещё родителями.
Мой спутник странно отреагировал на снятую куртку. Он сначала уставился на меня с недоверчивым выражением лица, затем обошёл по кругу, рассматривая, как какую-то диковинку. Не на рубашку же в красно-синюю клетку так пялится? А он то так подойдёт, то этак, то рот откроет что-то спросить, но не решался. Мне это сильно напомнило сцену из недавно просмотренного фильма "Гусарская баллада", когда Кутузов не знал, как поделикатней спросить героиню о её поле. Такое ощущение, что сейчас я услышу знаменитое "корнет, вы — женщина?" Дождалась.
— Я прошу прощения. Мой вопрос возможен показаться оскорблением. Ты — женщина?
Ну, как на такое можно серьёзно ответить? Меня разобрал неконтролируемый смех. Смеюсь, и не могу остановиться, хоть и понимаю, что смешного уже ничего нет, и это не нормально. Наверно, это называется истерика, запоздалая реакция на произошедшее в последние пару суток.
— Извини, я не специально, — отсмеявшись, я сидела на земле, прислонившись спиной к бревну. Мой спутник в растерянности стоял рядом. Наверно, решил, что я сошла с ума, раз устроила такое на простой вопрос.
— Да, я не мужчина. Мне казалось, ты раньше догадался.
— Мысль мелькала. Поверить не мог. В крайском нет различия, кто говорит, мужчина или женщина. Одежда у тебя мужская, на вид — юноша лет семнадцати. Только по фигуре и догадался, и то, как видишь, были сомнения.
Ну да, фигура у меня пацанская, и грудь размер первый с поролоном, не способствует однозначности. Меня и дома часто принимали за мальчика, а уж там люди привычны к одинаковым одеждам.
— Это плохо?
— Нет, я уже говорил, что женщины тоже могут быть охотниками. Но лучше всё-таки выдавать тебя за мужчину. Безопасней будет.
— Ну да, к мужчинам меньше цепляться станут, — я вздохнула. Проблемы пола везде одинаковые. Хорошо хоть здесь не оголтелый шовинизм.
— И, чтобы проблем было меньше, оформим твоё ученичество, — воспользовался моментом мужчина. — Тебя как зовут?
— Алёна. Кулакова Алёна Игоревна.
— Плохо. Чувствуется, что имя женское. И слишком иноземное. Надо бы подобрать что-нибудь более привычное.
Мы перебрали несколько вариантов имён и фамилий. Часть забраковала я, как незапоминающиеся или неблагозвучные, а то и вызывающие нездоровые ассоциации. Часть отверг лич, по тем же причинам и по женскому звучанию. В результате остановились на имени Эсме Ренато. Здесь оно было нейтральным, имя носили оба пола, а фамилия не имела полового окончания, так что называться мог кто угодно.
— Надеюсь, ты ещё не передумала идти ко мне в ученики? Тогда произноси слова договора.
— Я, Кулакова Алёна Игоревна, принимаю имя Эсме Ренато и прошу мэтра Андина Ирро принять меня в ученики на неопределённый срок без дополнительных условий, — слова лич любезно подсказал.
— Я, мэтр Андин Ирро, принимаю Эсме Ренато в ученики мага на неопределённый срок. И пусть боги будут свидетелями.
Лич взял меня за руку и по телу пронеслась щекотная волна.
— Всё, договор скреплён. Теперь ты, можно сказать, официально мой ученик.
— И как теперь к тебе обращаться?
— Положено или мэтр, или учитель, — ответил маг. — Но, учитывая нашу ситуацию, то лучше по имени.
— Кстати, о ситуации, ты же хотел установить какую-то связь, чтобы паладины не цеплялись?
— Так она и установилась, когда тебя в ученики взял. Неужели не почувствовал? Теперь ни один охотник, и, тем более, паладин, не имеют права напасть первыми.
— Ну да, они сначала документы спросят, — я скептически проворчала и посмотрела "вторым" зрением. А он не врёт, в фиолетовой ауре нежити появились хорошо заметные жёлтые нити.
— Всё, отдохнули, и хватит. Нам ещё долго идти, и лучше отойти от замка как можно дальше, — распорядился мужчина.
Я посмотрела на дугу Дороги Богов. Если не ошибаюсь, мы провели на прогалине больше половины диска. Прикрепив куртку сзади рюкзака, я со вздохом вошла в лес вслед за Андином. И во что я ввязалась? В прочитанных фентезюшках героиня обычно была либо бой-бабой, реализующей феминистические комплексы авторов, либо её противоположностью — тихой овцой. Кажется, у меня намечается второй вариант. Одно радует — у меня явно не любовный роман, и толпы принцев, желающих видеть меня всенепременно их женой, мне не грозят, особенно учитывая статус ученика мага и условно мужской пол. Кстати, о магах.
— А на кого хоть учить будешь? — запоздало спросила, с трудом догнав своего уже учителя.
— Некромантом, разумеется.
Да, глупый вопрос, кем ещё может называющий себя нежитью, кроме как некромантом?
— Эх, всю жизнь мечтала в трупах ковыряться.
— Мечты имеют обыкновение сбываться, — то ли он не понимает сарказма, то ли издевается. Да я из меда после второго курса ушла! Хоть и в пику родителям, но всё же. Трупов не боюсь, противно, но привыкнуть можно. — А трупы — это только часть работы. Мы ещё и отличные врачи, не хуже, а зачастую и лучше целителей.
— А как относятся к некромантам? — я снова догнала ушедшего вперёд спутника.
— В основном недолюбливают и побаиваются. Профессия редкая, но прибыльная. Даже ученики могут неплохо зарабатывать. Упокоение нежити, расправа с нечистью — за это неплохо платят.
— Вот я попала... Я ведь ничего не умею и не знаю. Надают по шее и будут правы.
— Во-первых, ты можешь видеть ауры и линии заклинаний. Это первое, чему учатся будущие маги. Обычно на это уходит около полугода, и только после того, как кандидат овладевает заклинанием истинного зрения, его принимают в ученики.
— А если не овладевает?
— Тогда отказывают в обучении. Такой либо неспособен к магии, либо ленивый.
— Но я-то ему не училась. Оно у меня как бы врождённое.
— Это значит, что у тебя есть способности. И я тебя буду учить, это во-вторых. Да, не забывай даже мысленно говорить о себе в мужском роде. В крайском разницы нет, но в других может привлечь внимание. А я надеюсь, что из Крайи всё же выберемся быстро.
* * *
Андин был счастлив. Судьба, наконец, повернулась к нему лицом, послав встречу с иномирцем. Сначала, когда они так легко сбежали из замковой темницы, он смотрел на парня с опаской, слишком всё хорошо начиналось. А теперь он радовался, что не поддался слабости и не ушёл ночью один. Парня даже уговаривать не пришлось на ученичество, хотя, если бы он отказался, у Андина был запасной вариант создания связи-обманки на ауре. Зато теперь они законно могут не таясь ходить по дорогам и заходить в селения. Разумеется, подальше от дворца. И убраться из захваченной страны, вновь ставшей герцогством, или теперь простой коронной провинцией, всё равно надо как можно скорее.
Даже то, что парень оказался девицей, не уменьшало радость лича. С ним (а Андин не воспринимал Алёну, вернее, теперь Эсме, девушкой) он чувствовал себя немного, но живым. От него не шарахались, как от опасной нежити, не отворачивались, брезгливо не вытирали руки после случайного контакта. Всё то время, что он служил при дворе ныне покойного короля Кирина, бывшего герцога, а до этого его отца и деда, лича терпели. Но король Тангус привёл с собой мохов. Значит, многие маги лишаться работы, особенно некроманты. Их функции и так почти переняли другие профессии. Целители лечили, орден Чистых и охотники боролись с нечистью и нежитью. Только поднятие мёртвых никто не прибрал, но это занятие и раньше не было популярным и востребованным.
Ничего, до границы этого небольшого государства-герцогства идти всего пару суток, потом по Крайе около трёх лун и, можно будет быть собою. А пока что придётся изображать на людях обычного поднятого слугу. Ничего нового, то же самое он делал последние лет семьдесят.
От раздумий Андина отвлёк какой-то вопрос Эсме. Лич замедлил шаг, позволяя себя догнать.
— Ты что-то спросил?
— Да, мне интересно, это лес такой пустой, или я не могу ничего увидеть?
— Зверьё здесь, конечно, пуганое, но должно встречаться. Ты как смотришь?
— Ну как... как обычно и этим, истинным. А что? Я понимаю, обычным не вижу, навыков нет и прячутся все, но истинное ведь должно показывать ауры, а их я не вижу.
— И не увидишь. Истинное не проникает через препятствия. Его используют в основном для изучения заклинаний и определения по ауре, кого видишь перед собой. А для остального есть заклинания обнаружения жизни, не жизни и нечисти.
— Сложные?
— Не очень. Смотри на руки. Вот так выглядит поиск жизни, — Андин создал заклинание, но не активировал его, позволяя рассмотреть структуру. — Долго в таком состоянии заклинание не удержать, поэтому заранее их не готовят, — пояснил он, развеивая структуру через четверть доли. — Ну, что, успел рассмотреть? — он обращался к спутнику в мужском роде, чтобы не путаться в дальнейшем.
— Вроде да.
— Повторяй.
— Как?
— Собирай искры в нужную структуру. В одну руку помещаешь заклинание, другой помогаешь его сформировать и наполняешь силой. Несколько искр хватит.
— А теперь по порядку. Что такое искры и как ими наполнять структуру заклинания, если я не знаю, как его вообще составить? — у Эсме на удивление корректно получилось указать Андину на ошибки в преподавании. Он привык, что ученики, научившиеся истинному зрению, уже знают, как минимум, основы и умеют более-менее оперировать магией, а совсем с нуля он никого ещё не обучал.
— Магическая сила вокруг нас. Где-то её больше, где-то чуть меньше. Своей волей маги могут заставить её принимать разные формы, называемые заклинаниями. Чтобы они действовали, нужно эту же силу собрать и разместить в структуре заклинания. Если же просто собрать силу и выпустить, то получится пучок разноцветных искр. Минимальное количество силы, чтобы они были видимы, называется искра. Сотня искр — огонь, сто огня — пламя. Большинство заклинаний требуют до пятидесяти огней, боевые чаще начинаются от пламени. Я сейчас покажу, а тренироваться будешь на привале.
Андин продемонстрировал, как выглядят искры и ещё раз показал структуры заклинаний поиска. И демонстративно запустил поиск нежити.
* * *
После краткого отдыха мы продолжили движение по лесу в прежнем порядке. Андин впереди, постоянно норовя убежать далеко вперёд, я позади, стараюсь хотя бы не потерять его из виду, потому по сторонам почти не смотрела. По тому, что я успевала увидеть, лес казался пустым. Обычное дело для современных пригородных лесов, да и не только пригородных. Но тут ведь людей намного меньше, должны же встречаться какие-нибудь непуганые олени? Переход на истинное зрение не помог — я по-прежнему видела только фиолетовую ауру идущего впереди лича. Об этом я и спросила у Андина, когда удалось его догнать. Раз назвался учителем, так пусть учит!
В результате я получила три почти одинаковых фигуры на запоминание и краткую лекцию о магии, из которой я сделала вывод, что розовое марево — магическая энергия. Под конец Андин решил продемонстрировать действие поиска нежити и активировал заклинание. Выглядело красиво. От фигуры на руке вытянулись во все стороны длиннющие нити, уходящие так далеко, что я их окончание теряла из виду. Эти нити слегка шевелились, будто под ветром и, примерно через половину минуты, почти все исчезли, только небольшой пучок остался медленно истаивать, растворяясь в мареве магической энергии.
— А вот и улов, — Андин прокомментировал результат действия заклинания, скидывая с плеч свой походный мешок. Видел лучи? — я согласно кивнула. — Шагах в пятидесяти в том направлении есть нежить. Слабенькое умертвие. Сейчас сюда подойдёт, и упокоим окончательно.
— Он идёт сюда? — несмотря на заверения Андина, сам по себе чужой мир, и на явное существование магии, в ходячих мертвецов ещё не верилось.
— Конечно. Нежить, как всякая нечисть, хорошо чувствует направление на живых людей.
— А если он там не один?
— Боишься, что ли? Это же слабое умертвие.
— Пока нет. Но мы столько времени шли, вдруг, за нами уже толпа идёт? — в почти всех виденных ужастиках зомби шлялись исключительно большими группами, вытянув вперёд руки и протяжно стоная. Я невольно чуть нервно обернулась.
— Они толпами не ходят, — успокоил лич. — И редко долго преследуют, разве что они успели заматереть. А вот и наш красавец!
Из кустов не торопясь вывалилось тело. Весьма неприятного вида создание, не разбирая дороги, ковыляло в нашу сторону. Серая кожа, белые глаза с точкой зрачка, всё в грязи, противных пятнах, прилипших листьях и мелких веточках. А ещё оно воняло. Дикая смесь выгребной ямы, помойки и запаха разложения намного опережала умертвие.