Омегаверс Против течения (фрагмент)

— Вы уверены? — Тобиас протянул руку и сжал ладонь мужа.

— Да, милый. Сейчас у нас непростые времена, и надо на что-то решаться, чтобы их пережить. И я хотел бы навестить папину могилу. Я же ни разу там не был.

— Тогда начинаем собираться активнее. К отъезду все наши вещи должны быть упакованы и отправлены.

— А дедушку Эркюля и дедушку Эли навестить успеем? — погрустнел Рейган. — Я так по ним соскучился!

— Конечно же навестим, — приобнял сына Салли. — Они тоже по тебе скучают. Может, нам и придётся скоро уехать, но мы ещё не раз их увидим. Будем писать письма и приезжать в гости, а потом, когда всё наладится, вернёмся сюда.

На том и порешили.

Застилая свой диванчик, Рейган обдумывал создавшееся положение. Если тёзка был не просто другом семьи, и его гибель стала для родителей тяжким ударом — да ещё после того, как на их глазах погиб Адам — то нежелание рассказывать об этом сыну более чем обоснованное. Всё-таки, судя по рассказам родителей, Хелль был им исключительно дорог, они даже хотели чистокровного ребёнка в семью... Как бы раскрутить родителей на откровенный рассказ побыстрее? Сейчас явно не момент — много дел, и отъезд на носу. Да ещё отъезд в место, куда ехать хочется меньше всего. Да, надо чем-то жертвовать, но ведь это не навсегда. Жалко будет надолго расставаться с дедушками, с дядей Лори и его семьёй, с дядей Марионом и его семьёй, с дядей Кайлом и его семьёй, с домовладельцами и Артуром, с которым он в детстве играл и гулял по улицам. И дедушку Тьюринга уже, возможно, никогда больше не увидит — тот уже очень стар. Так же нелегко было прощаться с Лестером и школьными друзьями. Но такова жизнь. Что-то приходит, что-то уходит, и очень важно определиться с целью и жизненными принципами, чтобы пережить все тяготы и снова начать радоваться жизни, когда всё хорошо.

Его родители заснули не сразу, да и самому Рейгану долго не спалось, хотя он лёг в постель и укрылся одеялом. Помаявшись немного, омежка привычно прислушался, что происходит у родителей, и понял, что им сейчас не до супружеского долга.

— Как ты думаешь, Рейгана не постигнет участь?.. — испуганным шёпотом спросил Салли у мужа.

— Ни в коем случае, — уверенно ответил Тобиас. — Наш мальчик достаточно умён и осторожен. Нужно только обучить его, подготовить к самостоятельной жизни. Мы же не всегда сможем быть рядом с ним. Рано или поздно и мы перейдём Грань.

— Как ты думаешь, он справится с этим грузом? Ведь когда нас не станет, он останется последним хранителем. Лори, Марион и Кайл тоже не вечные, Альвар как зарёкся, так и не появляется в столице, Дуг и вовсе пропал, а Дон и Фран...

— Понимаю, ты боишься за нашего мальчика. Для омеги это вполне нормально. Но мы живём на изломе эпох. И как ты нашёл меня и наших ребят, так и наш мальчик сможет найти товарищей и единомышленников. Ведь людей, живущих по совести и основываясь на здравом смысле, тоже хватает. А если он что-то не успеет сделать сам, то передаст свою миссию другим, как твой папа передал её нам, а мы передаём нашему сыну.

— Мне страшно. Рейган... наш... он... — В тишине полумрака прозвучал всхлип. — А наш сын...

— Я тоже боюсь за него, как и за наше дальнейшее будущее. Перемены, особенно если прежние устои приобрели статус непоколебимых, всегда тяжелы и болезненны. Нам остаётся только молить Деймоса, чтобы дело обошлось как можно меньшим числом жертв. А теперь постарайся заснуть, любовь моя. У нас впереди много дел.

— Я люблю тебя.

— Спи, сокровище моё.

Подслушанный разговор лишь подтвердил подозрения и подхлестнул решимость Рейгана поступать в университет. Если необходимо доказать и обосновать знания предков с точки зрения науки, то именно этим он и займётся. Будет изучать новую науку — генетику, исследующую законы передачи наследственности и её проявления, и подведёт под знания предков твёрдую почву. Сколько бы времени это не заняло. А когда власти поймут опасность существующего общественного строя и тлетворного влияния нынешней религии, то само будет проводить необходимые изменения. Возможно, это займёт ещё два-три поколения, но зато новые дети будут жить уже в обновлённом мире. Без всего того ужаса, что окружает нынешних детей, станет надеждой для новых Двуликих на спокойную и достойную жизнь.

Он продолжит семейную традицию.

Елеазар прослезился, увидев внука, и крепко его обнял.

— Рейган, дорогой...

— Привет, деда. Как вы тут без меня?

— Пыхтим помаленьку, — улыбнулся Эркюль, потрепав внука по волосам. — Тебя всё-таки забрали из той школы?

— Да, но я всё равно буду учиться и поступлю в университет.

— Вот и умница.

Вскоре к старшим Мариусам пришли ещё гости. Рейган с радостным возгласом бросился к крёстному и его мужу. Художник совсем не изменился за то время, что они не виделись, а Элиен снова расцвёл, нося очередного малыша.

— Кого ждёте? — полюбопытствовал Рейган, бережно касаясь его округлившегося живота.

— Неважно, кто родится, — ответил Лориен, осаживая трёх своих сорванцов. Тревор, Вадим и Крейн опять что-то не поделили по дороге и пихались в передней, мешая другим переобуваться. При том, что они постоянно из-за чего-то спорили, братья были удивительно дружны и всегда друг друга защищали. Даже омега Вадим не стеснялся лезть в драку, если кто-то пытался оскорблять его братьев. Уже сейчас было видно, что все трое пошли в отца, но Рейган не беспокоился по поводу некрасивости Вадима — он был славным парнем, умным, и его достоинства с лихвой перевешивали недостатки внешности. Особенно запах — кровь родителей, соединившись, произвела на свет очень чистого мальчишку. Салли рассказывал, что, познакомившись с самим Лориеном, уже к концу первого визита перестал обращать внимания на неприятные примеси в его запахе и внешние изъяны, а уж Элиен и вовсе после первого испуга был быстро очарован будущим мужем, его добротой, заботой и пониманием.

Последними пришли Костасы — задержались. В последнее время их семейная клиника стала пользоваться особой популярностью за сравнительно скромные расценки, внимательное отношение ко всем пациентам и отменный результат. Не так давно Марион Костас на вывеске и визитках поместил девиз "Пусть наша работа говорит сама за себя.". Дети супругов, бета Диллан и омежка Майкл, уже были чётко настроены на получение медицинского образования и в свободное от школы и домашних заданий время помогали родителям в клинике.

Друзья сразу начали расспрашивать Рейгана про школу, про тамошних друзей, взрослые завели свои разговоры.

— Дела хреновые, — безаппеляционно заявил Лориен, выслушав друга, — но жить надо.

— Вот мы и продолжаем жить.

— Но ведь вы не сдадитесь?

— Никогда, — упрямо мотнул головой Салли. — Сколько бы власти не пытались стирать наше наследие, всё равно остаётся достаточно, чтобы вывести их на чистую воду.

— Трудно вам будет, — вздохнул Эркюль. Бета ощутимо растолстел за последние несколько лет — сказывалась нервная работа и переживания за детей, которые он всё чаще предпочитал заедать, как бы не ворчал по этому поводу Эмиль. — Даже если ты попытаешься вернуться в историческое сообщество, найденный город тебе долго будут поминать.

— Знаю, — кивнул Тобиас. — Но я набрал достаточно материала, чтобы продолжить работу, а работа в посольстве позволит мне выезжать за границу и работать со сбором материалов уже там. Всё-таки корни у нас у всех одни и те же.

— Будь осторожен, — попросил Елеазар, поглаживая ладонь сына. — Сейчас очень непростая ситуация, и твои поиски могут расценить как шпионаж.

— Будем надеяться, что его работы по истории исправят это. — Эркюль откинулся на спинку кресла. — Я их читал все. Достаточно взвешено и объективно написано. Даже с точки зрения юриспруденции придраться не к чему.

— В этом и была цель, — подтвердил Тобиас. — Составить общую картину предельно чётко, рационально и беспристрастно. Белых пятен и грязи хватает и у них и у нас, как и героических страниц. Отбрасывать и скрывать негатив бессмысленно — из него надо делать выводы и предотвращать повторения.

— Кстати, я тут перечитал несколько твоих старых публикаций... — Эркюль нахмурился, поглаживая второй подбородок. — Ты в курсе, что кое-кто собирается снова вскрывать гробницу Аврория, чтобы проверить твои предположения по поводу того, что Аврорий был омегой?

— Это не предположения, — решительно мотнул головой историк. — Мы с Доном самым тщательным образом исследовали костные останки и пришли к выводу, что это омега. Все признаки налицо, как и следы от боевых ранений. Может, это был муж полководца, а, может, и сын. Я до сих пор разбираю официальные летописи тех лет, чтобы окончательно это подтвердить, но там всё слишком запутано.

— Ты понимаешь, что будет, если кто-то другой подтвердит твои выводы? Кости могут подменить, чтобы официальная версия не расходилась с показаниями государственных историков, а то и уничтожить.

— Тем не менее я буду продолжать поиски в этом направлении. И я сомневаюсь, что власти уничтожат кости. Скорее, припрячут, а доступ к гробнице будет закрыт. Мы уже двадцать лет живём при республике и с Конституцией, пошли какие-то ощутимые изменения, и на фоне того, что творится у соседей, у нас очень неплохо всё складывается. Да, для омег по-прежнему не все двери открыты либо стоит масса преград, но власти продолжают подчёркивать, что это временные трудности. Чтобы не допустить нового омежьего бунта, они будут использовать всё, что смогут, чтобы продолжать морочить им головы и убеждать, что всё не так плохо, что перестройка требует времени. Если им будет выгодно обнародовать, что один из выдающихся полководцев времён Великого Холода был омегой, то они это сделают.

— Но ведь Аврорий, согласно признанным источникам, всего лишь занял место отца, когда тот погиб, — вступил в разговор Марион. — Он командовал армией несколько лет, одержал немало побед, и благодаря ему в той войне наступил ощутимый перелом в нашу пользу. Аврорий и сам сражался на передовой, был не единожды ранен, в битве при Крессине получил смертельное ранение и умер после того, как знамя его армии было утверждено на месте ставки противника. Был похоронен со всеми почестями. Официальная наука заявляет, что омега на такое неспособен, ведь тогдашнее вооружение и доспехи слишком тяжелы, чтобы их мог носить омега. Значит, Аврорий был альфой. А то, что рост покойного не дотягивает до нормы, то выходит, что он был совсем юным сыном генерала.

— Аврорий был омегой, — рассердился Салли. — Об этом говорил и мой папа, об этом писали Баалы. В тайнике, который мы нашли, была книга того времени — дневник армейского писаря-беты, и я его читал. Он довольно подробно описывал, что происходило при штабе в то время. Он пишет, что Аврорий был не просто омегой. Он был рабом, которого воевода Стайн купил на рынке ещё мальчишкой, а потом, заметив его интерес к оружию и воинскому искусству, начал обучать. Потом, когда началась война, он начал возить Аврория с собой, чтобы иметь рядом надёжного соратника, а чтобы никому не пришло в голову покуситься на парня, официально женился на нём и даже пометил своим укусом. Согласно оставленному описанию, Аврорий был заметно выше обычного омеги и крепче сложением. Когда Стайн был убит в бою, Аврорий собрал остатки его дружины и повёл их в наступление. Командование было уверено, что вся дружина Стайна погибла, но когда пришли вести о победе Аврория и выживших бойцов, один из советников князя спешно отбыл к месту сражения. После чего Аврорий был допущен в штаб. Писарь сообщает, что все были поражены, как за парня горой стояли его солдаты! Аврорий начал с командования небольшим летучим отрядом из тех самых солдат, а потом, когда он подтвердил своё мастерство полководца, ему доверили целую армию.

— Но как он мог управляться с мечом и носить доспехи? — недоумевал Лориен. — Ведь тогдашнее вооружение немало весило.

— Я думаю, что тут либо сработала наследственность, и Аврорий получил рост, силу и выносливость от какого-то предка-альфы, либо он был Двуликим, — снова заговорил Тобиас. — В архиве Баалов говорилось, что Двуликие иногда при созревании получают физическую силу, превосходящую силу обычных омег, обладают врождённой стойкостью перед духом альфы и порой отличаются поистине альфими способностями к ремеслу воина и отвагой на уровне безрассудства. Никаких логических противоречий я тут не вижу. Если Аврорий, овладев наукой боя, уверовал в себя и свои силы, то он вполне мог доказать солдатам своё право быть с ними на равных, за что получил признание. А доспехи можно и сковать под нужный размер. В конце концов, мы не знаем, как эти доспехи выглядели на самом деле, до сих пор — миниатюры из разных хроник изображают их каждый раз по-разному. Да и слегка изменить предание со временем вполне реально. Учитывая, когда всё происходило, раздуть силу Аврория могли придворные менестрели и простые бродячие музыканты.

— И король со своими присными тоже его признал? — удивился Эмиль.

— Им было выгодно иметь под рукой такого полководца. Аврорий не единожды доказывал свою верность и даже отказался участвовать в заговоре против правящей династии. Когда он погиб, гробницу строил младший брат советника Гривуса Конан, который всегда горячо поддерживал Аврория. В дневнике писаря было высказано предположение, что этот бета был влюблён в Аврория, поскольку после его гибели был буквально убит горем. Он потратил на эту гробницу всё своё состояние, после чего ушёл в скит простым монахом.

— А обычные омеги могут быть настоящими воинами? — полюбопытствовал Элиен.

— Очень даже могут. — Тобиас улыбнулся, переглянувшись с супругом. — И Анастасий Баал не был исключением. Салли уже носил под сердцем нашего Рейгана, когда я в запасниках университета нашёл пергамент, на котором была записана старинная баллада об одном таком омеге. Вы помните легенду о двух враждующих кланах?

— Савари и Догари? — вскинулся Лориен. — Я слышал. Я даже хотел написать серию картин по этой легенде, но так и не смог найти подробностей.

— А мой Салли, соединив этот документ с рассказами Орри, написал свою поэму об этой истории. — В глазах Тобиаса загорелся огонёк гордости.

— Поэму? — ахнул Елеазар. — Стихи?

— Да. Это случилось после того, как Альвар женился на Рейгане... — Салли запнулся, и все невольно притихли. Даже дети заметили и перестали шушукаться. Особенно Рейган. Увидев это, Салли кое-как взял себя в руки и продолжил: — Я тогда был всё ещё в раздрае после этой истории, и стихи начали получаться сами собой.

— Помню, как он подошёл и молча положил исписанные листки передо мной. Честно вам скажу. — Тобиас обнял мужа крепче. — Я уже хорошо знал Салли, он не раз меня потрясал своими талантами и умом, но это...

— А прочесть можешь? — попросил Элиен.

— Пусть Салли читает. У него это лучше получается.

Омега откашлялся и начал декламировать свою поэму. Очень быстро к ним подтянулись дети, расселись кружком и жадно ловили каждое слово.

Рейган зачарованно слушал папин голос. Ему уже попадался среди родительских бумаг листок с этой поэмой, но он считал, что папа просто переписал её собственной рукой... Неужели он написал такие замечательные стихи во время беременности? Это же просто великолепно! Как только Салли закончил, в гостиной раздались аплодисменты.