Игра вслепую (Стальная опора 3)

Пока Сонъер готовил сани, я решил собрать то немногое, что возьму с собой и продумать маршрут.

Тем временем гномы собрались в дорогу. Два массивных фургона с двухметровыми колесами, запряженные северными быками, тронулись в направлении дороги, идущей на Абудаг. Фургоны гномов — это передвижные крепости. Полностью крытые, и не просто парусиной, а деревом или железом. По бортам фургонов устроены узкие бойницы, открывающиеся при необходимости, предоставляя простор для стрелков, вооруженных арбалетами. Гномы — единственные, кто активно использует это оружие с моей легкой подачи. Они совершенствуют его устройство, добиваясь скорейшего взвода и большей дальнобойности. Что касается станкового арбалета — то это изобретение полностью принадлежит гномам. Убойная штука. Болт, выпущенный из этого механизма, летит на добрых пять сотен шагов, и это при том, что весит он более килограмма. Станковый арбалет может метать и три болта одновременно. В таком случае болты используются почти такие же, как и применяемые для ручных арбалетов. За пределами империи дороги не всегда спокойны, но на караваны гномов нападать решаются очень редко. Слишком велики при этом бывают потери у нападающей стороны.

Нимли подъехал ко мне верхом на коне, чтобы попрощаться.

— Может, я все-таки останусь? — спросил гном.

— Нет, друг. Не надо. Вас остановят для досмотра, не сопротивляйтесь. Если я все правильно рассчитал, задержать вас не должны.

— Гномов никто не может задержать! — отозвался Нимли. — И все-таки я за то, чтобы дать бой врагу!

— Не сейчас. Надо сначала определиться, кто наш враг. Гвардейцы всего лишь выполняют приказ.

Нимли покачал головой, но возражать не стал.

Я поднялся на наблюдательную вышку и стал наблюдать за отъезжающим караваном. Если бой все же завяжется, придется бросать все наличные силы на выручку. Эх, так и не обзавелся я подзорной трубой! Но эксперименты с линзами дело непростое и небыстрое.

Обоз остановили километрах в трех за воротами. Конные гвардейцы рассыпались вокруг фургонов, было их не меньше сотни. Я прикусил губу, если я неверно рассчитал, сейчас завяжется бой. Не смогу себя простить, если по моей вине гномы погибнут.

Минут десять на дороге не происходило ничего нового. Наконец, я с облегчением вздохнул — фургоны двинулись дальше. Значит, все верно. Целью гвардейцев был я. Они убедились, что людей в фургонах нет, и пропустили их.

Сотня имперских гвардейцев рысью направлялась к воротам. Станут ли они действовать сходу или попробуют обойтись без боя? Заставит ли их знак легиона, который Кулан и многие из его людей носят не в виде нашивки, а как медальон на груди (так принято у отставников), вести себя более осмотрительно? Там гвардейцы, а здесь бывшие легионеры. Чтобы было понятнее, стоит сказать несколько слов о вооруженных силах империи.

Основу ее вооруженных сил составляют легионы численностью от пяти до семи тысяч человек каждый. В основном это пехотные части, иногда смешанные. Это полевые части, призванные вести бои с внешним врагом и оборонять границы империи. Можно сказать, что это регулярная армия.

Что до гвардии, то здесь не все так просто. Во-первых, гвардейцы делятся на имперских и личных. В принципе любой значимый дворянин империи имеет право набрать себе гвардию. Естественно, позволить себе такое могут далеко не все — содержание гвардии дело довольно затратное. Многие из обедневших дворян, напротив, вынуждены искать себе место в гвардии состоятельных вельмож или в имперской. Зачастую гвардейские полки комплектуются чуть ли не наполовину из обедневших дворян. Тем не менее, принимают в гвардию и людей более простого сословия. Надо ли говорить, что для приемки в гвардию не дворянину следует обладать исключительными способностями. Дворянам проще. Право рождения изначально дает им определенные привилегии. Простолюдинам приходится продемонстрировать высокую степень выучки и владения оружием, чтобы претендовать на поступление в гвардию. Но это определенный социальный лифт. Да, усилия, которые требовалось прилагать не дворянину для продвижения по службе, были немалыми, да, ему сложно было рассчитывать подняться выше должности младшего командира. Но какой повод отличиться! Порой дворяне роптали по поводу такой системы комплектования состава, но император был непреклонен. Лично я такой подход одобряю — он позволяет обществу двигаться вперед, не застыть, закостенев в своем развитии. От этого недолго и до регресса. В империи много недостатков, но к комплектованию гвардии здесь относятся с должным пониманием.

Вообще в империи порядки довольно демократичны. Есть дворянство. Разумеется, его права гораздо шире, чем у простолюдинов. Есть города и селения, расположенные на землях дворян, проживающие в них люди платят ренту. Весьма скромную, надо сказать. Причем единую независимо от места проживания. Есть города, управляемые имперскими наместниками. Есть поселки, такие как Лукино, которые обходятся самоуправлением, не забывая платить соответствующие налоги. В этом случае налоги платятся только в имперскую казну и в казну герцогства, рента местному землевладельцу не отчисляется. Если вы думаете, что жители при этом много экономят, спешу вас разуверить. Самоуправление тоже требует расходов. Тем же жителям Лукино приходится регулярно сбрасываться на общественные нужды, будь то ремонт мостовых, общественных пристаней или оплата труда выборного распорядителя. В результате экономия получается совсем небольшой при массе дополнительных хлопот. Главное, что выигрывают жители поселков, находящихся под самоуправлением, это возможность считать себя свободными, что довольно призрачно. Полностью свободным не бывает никто и никогда, даже герцог Фагуа связан определенными обязательствами. В то же время ничего наподобие крепостничества здесь нет и в помине. О том чтобы ограничить свободу перемещения законопослушного жителя империи любого сословия не может быть речи.

Почему все именно так? Думаю, императора все устраивает. Существенная часть городов находится под непосредственным управлением его наместников, что только усиливает его власть. По сути, наместником назначается тоже кто-то из дворян. Разница лишь в том, что назначение это может быть отменено в любой момент, в отличие от владения жалованными землями. Все ли устраивает дворянство? В большинстве случаев — да. Во-первых — так повелось. С той поры, когда развалилась старая империя и после нескольких десятков лет брожений и междоусобиц на части ее территории основалась новая, все устроено именно так. В том числе существуют и вольные поселения. Как правило, они не слишком велики. Скорее это символ, демонстрирующий свободу выбора проживающих здесь людей. Император мог бы лишить людей возможности самоуправления одним росчерком пера, назначив своих наместников, но ему выгоден данный символ. В том числе и как противовес чрезмерным властным устремлениям знати. Зарится ли на эти поселки дворянство? Бывает. Но сложно требовать от людей слишком многого. Границы империи довольно условны, часть территорий за ее пределами вообще не заселена. Да, жизнь в империи боле благоустроена и безопасна, но это пока. Если здесь начнут чрезмерно закручивать гайки, оттока населения не миновать. И горе тому дворянину, который сгонит людей с земли империи. Его не поймут ни соседи, ни тем более император. Не поймут в решительной форме.

Теперь о гвардии: Чем отличалась имперская гвардия от личной? Собственно финансированием. Герцог Фагуа содержит свою гвардию и довольно немалую. Естественно, платит он за это из своего кармана. Что до имперской гвардии, то комплектование того или иного полка поручается определенному вельможе. В частности — барону Лефлеру. На содержание сформированного полка отпускаются средства из императорской казны.

Отношения между гвардейцами и легионерами вряд ли можно назвать дружескими. До откровенных конфликтов не доходило, но гвардия считает себя привилегированным формированием и смотрит на полевую пехоту несколько свысока. Отчасти они правы. Отбор в гвардию более строг, и используется она зачастую для специальных поручений. Но часть — это всего лишь часть. Легионеры считают, что основная нагрузка по обороне империи падает на них. Надо признать, считают небезосновательно. И те и другие в чем-то правы, но, как это часто бывает, видят только часть правды. Именно ту часть, которую видеть им предпочтительно. Людям вообще свойственно замечать лишь то, что им хочется заметить, отметая в сторону то, что им видеть не хотелось бы. Такие вот непростые взаимоотношения между родами войск. Это в целом. В частности бывает по-разному: от взаимного уважения до неприязни.

Кроме гвардии и легионов есть еще ополчение, но оно носит нерегулярный характер и собирается только в случае необходимости.

Командовал гвардейской сотней лейтенант, имеющий бравую выправку и лихо закрученные усы.

Гвардейцы все-таки не стали атаковать наши силы правопорядка сходу. Они остановились шагах в пяти от перекрывших дорогу людей Кулана. Сам инструктор стоял в двух шагах впереди, положив руку на меч, находящийся в ножнах. Успокоить это могло только человека, не знающего начальника наших сил правопорядка. Для того чтобы выхватить меч, Кулану достаточно доли секунды.

— В чем дело?! — недовольно спросил гвардеец.

Кулан молча стоял у него на пути, и лейтенанту пришлось продолжить:

— Почему вы перекрыли нам дорогу?!

— Потому что это не дорога. Это въезд на территорию поместья.

— Что за чушь! Летом здесь настоящий проходной двор и никого не задерживают!

— Скажите, какое у вас дело. Возможно, вам мы тоже не будем препятствовать.

— Нам препятствовать?! Препятствовать имперской гвардии решались немногие, и всем им пришлось об этом пожалеть!

Гвардеец тронул своего коня вперед, но холодный взгляд Кулана заставил животное с ржанием попятиться.

— Что за фокусы?! — Вскричал лейтенант.

— Кони сообразительны. Ваша лошадь знает, что не переступит этой черты, — отозвался инструктор.

— Все, мне это надоело! — гвардеец потянулся за мечом.

— А стоит ли? — спросил Кулан. — Мы все еще можем договориться.

— Что ты хочешь?

— Всего лишь узнать цель вашего визита.

— У нас дело к виконту Вику, и говорить мы будем только с ним!

— Так бы сразу и сказали. Нет ничего проще, — сказал Кулан, и гвардеец убрал руку с меча. — Но виконт не любит лишнего шума. Всю сотню не пропущу.

Лейтенант на секунду задумался.

— Первый десяток за мной, остальным ждать здесь! — скомандовал гвардеец. Расстояние от моего дома до ворот было в пару сотен метров. Лейтенант решил, что ничем не рискует, оставляя здесь большую часть своих людей. Я же довольно улыбнулся. В данной ситуации эта уступка была максимально возможной. Десяток гвардейцев — это тоже слишком много, но все же меньше сотни.

Я подготовился как мог. Если рассчитал все правильно, у меня будет около четырех минут на то, чтобы поговорить с лейтенантом. Ну а потом придется срочно уносить ноги. Сонъер уже должен был поставить мачту и парус. Нам надо не более пары минут, чтобы выкатить буер из ангара и набрать приличную скорость.

Гвардейцы спешились и подошли к дому, когда я окликнул их. Они удивленно обернулись.

— Виконт Вик? — лейтенант расплылся в самодовольной улыбке. Представляю, что он себе вообразил.

— К вашим услугам, не знаю, как Вас там...

— Лейтенант Щапс, — представился гвардеец. — Виконт, что Вы там делаете?

Вслед за лейтенантом рассмеялись и гвардейцы. Уж не вообразили ли они, что я таким образом решил укрыться от них.

— Наблюдаю за рекой. Отсюда, знаете ли, открывается замечательный вид.

Вид, и правда, открывался замечательный: на реку, на прорубь, на водяное колесо, вращающееся и приводящее в действие водяной насос. На тонкий трос, медленно наматывающийся на вал привода насоса. Трос хорошо наматывается, больше половины уже намоталось.

Насос был самый простейший — поршневой. Водяное колесо вращало кривошип и обеспечивало поступательное движение поршня в цилиндре. Тот подавал воду в трубы через простейший обратный клапан. Финалом путешествия воды из реки была водонапорная башня — большая бочка объемом кубометров семь, поставленная на три опоры. К одной из этих опор и был привязан второй конец троса. Того самого, который в данный момент продолжал натягиваться.

— Хватит шутить, Виконт. Слезайте.

— Шутить? Я пока еще и не начинал. Чем обязан вашему визиту?

— Вам придется поехать с нами.

— Куда? Зачем?

— В столицу.

Я сделал вид, что задумался.

— Признаться, у меня пока нет таких планов. Может, позже.

— У меня приказ в случае неповиновения применить оружие, — начал кипятиться лейтенант.

— Чей приказ? Лефлера? Император в курсе того разбоя, что вы творите на дорогах?

— Какого разбоя?

— Ваш отряд напал на наш караван! Я хочу знать, чей это был приказ!

— Я не обязан отчитываться! — выкрикнул лейтенант.

— Тогда поднимайся сюда. Вместе полюбуемся на реку.

Я взглянул на трос, осталось не больше минуты.

— Тебе все равно не уйти! — бросил лейтенант.

— Много слов, лейтенант! Твой отряд напал на наш обоз?!

— Я поднимаюсь! — крикнул гвардеец вместо ответа. — Коня!

Один из гвардейцев бросился выполнять приказ. Лейтенант вскочил в седло, затем стал на него ногами и запрыгнул на крышу навеса, где я находился.

Крытая просмоленной доской крыша была довольно пологой. Стоять на ней было чуть неудобно, но и только.

— Это был твой отряд?! — я холодно посмотрел в глаза лейтенанту. Не люблю, когда нападают на близких мне людей.

— Это был отряд лейтенанта Турье. Но сейчас здесь я, — ответил гвардеец, отводя глаза в сторону.

— Турье сегодня повезло.

— Ты все еще не решил пойти с нами? — спросил упрямец.

— Извини, в другой раз. Что-то мы разболтались.

Трос перестал наматываться вхолостую. Он натянулся, загудел. Секундой позже ослабленные крепления опоры не выдержали и она упала. Бочка накренилась. Увы, мне некогда было устраивать поединок с лейтенантом. Он обернулся, с удивлением глядя на падающую водонапорную башню, и я столкнул его вниз к его гвардейцам.

Неспортивно? Может быть. Но я ничего не обещал лейтенанту. Да и десяток его друзей, ожидавших внизу, не собирались меня отпускать в том случае, если я выиграю поединок. С их стороны это неспортивно втройне. На войне как на войне. Да и не убил я его собственно. Всего лишь обеспечил лейтенанту холодный душ плюс падение с трехметровой высоты. Неприятно, но не смертельно.

— Привет Турье!

Семь кубометров воды хлынули на замерших в изумлении гвардейцев. Почему они не отбежали? Во-первых, на это была лишь пара секунд. И потом, чтобы быстро среагировать, надо хотя бы предполагать нечто подобное. Нет у них подобных рефлексов.

Гвардейцев смыло! Нехорошо смеяться над бедой ближнего своего, но я невольно улыбнулся, увидев, как они катятся к реке в потоке воды. Настоящий аквапарк. Надо будет непременно устроить что-нибудь подобное для себя и гномов, только... Не зимой, конечно!