Отступники 2

Такого не ждал никто. И когда почти две сотни озлобленных людей с голыми руками исступленно стали бросаться на мечи, Тагир, так звали личного телохранителя посланника, решил действовать, логично полагая, что участь корабля, равно и посольства решена.

Кинжальный удар десяти великолепных мечников, составлявших личный десяток Тагира, на голову превосходивших рядовых бойцов Серого Эмира, разрезал волну нападавших, как нож режет масло.

Пираты предпочитали не связываться с маленькой группой отчаянно дерущихся воинов, оставлявших за собой только трупы. Они уже победили. Последние очаги сопротивления вот-вот должны были угаснуть. Так стоило ли умирать, когда впереди маячила фантастическая добыча...

А Тагир укрыв посланника в центре своей 'ладони' прорубился к левому нижнему-кормовому трапу плавара и на плечах удирающих пиратов ворвался на палубу подтянутого к самому борту флига.

Пока пираты приходили в себя от подобной наглости, в захваченный флиг успело спрыгнуть еще пяток солдат, двое придворных из посольства и около двадцати матросов.

Если бы существовали соревнования на скорость, то этот разобщенный экипаж установил бы явный рекорд по рубке абордажных канатов, поднятию всех парусов, развороту и улепетыванию куда глаза глядят.

Беглецам повезло. Пираты с дуру перерезали глотки двум рулевым, державших курс плавара и исполин, лишенный управления с ходу врезался в скалы перегородив собой весь пролив.

И вот теперь в начинающийся шторм, вырвавшись на просторы родного моря на утлом суденышке, где качка чувствовалась особенно сильно, посланнику оставалось только молиться, да наблюдать за невозмутимым спокойствием своего телохранителя. На расстоянии ста двадцати, ста тридцати полетов стрелы висела погоня, а на линии горизонта клубился едва заметный дым от сожженного плавара.

— Тагир. — Посланник вновь застонал от сводящей с ума головной боли и поспешно прикрыл глаза. Не смотря на то, что он практически ничего не ел, его буквально выворачивало наизнанку с каждой волной, ударявший в корпус флига.

— Да, повелитель? — Телохранитель вопросительно посмотрел на своего господина.

— Расскажи, что удалось узнать? — Бегер Лакла в этот момент поклялся, что никогда больше не отправится ни в какое путешествие, даже если ему прикажет его король!

— Их предупредили. Они ждали нас месяц в этих водах. За вашу голову Серому эмиру обещали пять тысяч золотых монет Кашира.

— Кто заказчик?

— Я не знаю. Никто из пойманных нами пиратов не был даже офицером. Один сброд.

— Казнить. — Жестко выдавил посланник, про себя испугавшись своих слов. Это у него просто вырвалось, как плата за те унижения, что он пережил.

— Повиновение. — Тагир неловко припал на одно колено. Нога была прострелена случайной арбалетной стрелой. Но на лице телохранителя не дрогнул, ни один мускул. Он, мужественно сдерживая боль, поднялся и вышел из каюты.

Тагиру теперь стоило доверять. Несмотря на все страдания, вельможа не потерял способность ясно мыслить. Когда король буквально заставил его взять молодого мастера меча и его десяток гвардейцев в это путешествие, он Бегер Лакла лишь презрительно усмехнулся и почти всю дорогу безжалостно третировал различными придирками своего телохранителя. Теперь все будет по-другому. Ему необходимо как можно крепче привязать к себе безродного мастера меча. Людьми умеющими совершать такие поступки разбрасываться не принято.

В это момент дверь крошечной каюты приоткрылась и вместе с брызгами соленой и ледяной воды в каюту проскользнула единственная женщина на всем флиге. Имени ее посланник не помнил. Единственное, о чем он знал, так это то, что она входила в личный десяток Тагира и слыла непревзойденным мастером метания ножей. Гибкая и стремительная она походила своей грацией на черную пантеру, что обитали в королевском зоопарке столицы. Утонченный баланс между силой и женственностью иногда дает неплохой результат. Бегер Лакла вопросительно посмотрел на девушку, успевшую одной рукой закрыть задвижку двери, а другой сдернуть промокший плащ. Под которым обнаружилась короткая кожаная юбка и такая же безрукавка.

— Тагир просил меня помочь вам, мой господин.

— И чем же, мастер летающей смерти. — Бегер невольно залюбовавшись прекрасным телом, вдруг понял, что головная боль понемногу отдалилась. Нет, не пропала, просто стала дальше и глуше. Все-таки желание обладать женским телом было не так сильно, как страх и боль от случившегося.

— Вам надо справится со страхом мой господин. — Воительница приблизилась почти вплотную к посланнику, мягко опустилась на колени и потянула шнуровки, державшие завязки плаща вельможи.

— Я ничего не боюсь. — Слова прозвучали слишком фальшиво, но девушка даже не подала вида. Она мягко коснулась головы Бегера своими прохладными руками и неожиданно сильно сдавила шею где-то на затылке.

Вельможа не успел ни испугаться, ни вздрогнуть. Он обмяк и беззвучно опустился на свою койку, придерживаемый сильными руками девушки.

В этот момент в дверь каюты постучали. Воительница легко вскочила и торопливо распахнула дверь. В проеме стоял Тагир и с любопытством заглядывал в каюту.

— Не беспокойся командир, он уснул тихим и безмятежным сном. — Девушка немного нервничала, что сразу бросалось в глаза.

— Хорошо Ласка. — Тагир помедлил самую малость, и, дождавшись когда очередная волна с грохотом обрушится на флиг, спросил: 'Хочешь остаться?'

— Мне всегда нравился этот изнеженный красавчик. Он молод, умен и немного наивен, в том, что касается нас, женщин.

— Дело твое. — Тагир помедлил еще мгновение и добавил. — Только не забудь меня, когда станешь именитой леди.

— Все, кроме жизни. — Отрешенно отозвалась Ласка. Тагир присвистнул про себя. Девушка явно знала, зачем она хотела остаться в этой каюте с королевским фаворитом.

— И даже честь? — Если честно Тагир ждал удара в лицо, как всегда поступала Ласка, слышавшая непристойное предложение в свой адрес.

— И даже честь. Девушка лукаво улыбнулась и захлопнула дверь перед изумленным командиром.

Очнулся посланник уже утром. Шторм утих, а обнаженная Ласка спала рядом, укутавшись в ворох его одежек. Тонкий изгиб бедра, соблазнительная половинка ягодиц и небольшая овальная грудка необычайно возбудили вельможу. Одним рывком он преодолел разделявшее их расстояние и развернул спящую девушку к себе лицом. Она мгновенно открыла глаза, и нисколечко не удивившись, сонно раздвинула в стороны ноги. Пахнувшая теплом, уютом и сводящей с ума сексапильностью она была доступна и необыкновенно желанна в этот миг.

Он взял ее два раза. Для изысканного вкуса столичного повесы девушка была необычайно хороша. Позволив в первый раз взять инициативу мужчине, во второй раз она все сделала сама. Ни чуть не уступив Бегеру в опыте и мастерстве любовной игры.

Чуть позже вновь откинувшись на покрывала койки его светлость, посол и полномочный представитель 'всего и вся' мучительно пытался найти внятное объяснение случившемуся. Особенно тягостно ему было представить будущий разговор с Тагиром.

Но Ласка, до этого прикидывавшаяся спящей вдруг нежно обняла мучащегося сомнениями вельможу: 'Мой господин, не жалейте о случившемся, что произошло, то произошло. Мне представился шанс и я не колеблясь обманула Тагира. Теперь дайте мне еще полшанса и я не разочарую вас'.

Бегер с удивлением понял, что юная чертовка права, тем более что молодой и полный жизни организм уже вполне оправился от вчерашнего и жаждал большего. Не стоило забывать, что его скромный гарем так неудачно остался на сгоревшем плаваре...

Ласка вновь не разочаровала своего господина. На смуглую девушку снизошло вдохновение. Она не солгала Тагиру, ей действительно нравился этот шалопай, так свысока смотревший на всех в эту поездку и даже, что было особенно неприятно молодой чертовке, не замечавший в ней женщину. Теперь же он млел от ее ласок и в запале шептал всякие глупые нежности...

Когда, тихо одевшись, она собралась было выскользнуть, Бегер раскрыл глаза и сонно спросил: 'Ты куда?'.

— Пойду, распоряжусь насчет завтрака... — Ласка неопределенно махнула рукой, внутренне напрягшись. Если сейчас вельможа промолчит, то эта ночь и утро прошли в пустую. Но в ответ она услышала две чудные фразы:

— Как твое настоящее имя?

— Лайма, мой господин.

— Чудное имя, я хочу, что бы ты перенесла свои вещи ко мне в каюту, Лайма. — Большего и не скажешь. Скромно потупив свой взор, Лайма как можно покорнее ответила: 'Конечно'.

— И еще пригласи ко мне Тагира. — Эти слова Бегер произнес уже в спину своей новой пассии.

Тагир ждал за дверью каюты, будто чувствовал. Судя по хмурому виду, дела были не очень. Впрочем, Лайма это видела сама. Настырные парусники пиратов не отставали, державшись теперь вдвое ближе против вчерашней дистанции.

— Тебя можно поздравить? — Тагир спросил это без намека на иронию. Получив утвердительный кивок, Тагир крепко пожал ладонь своему бывшему бойцу и толкнул дверь каюты.

— Как наши дела? — Посол, завернувшись в покрывало, выглядел посвежевшим и слегка пресыщенным.

— Скверно, мой повелитель. Пираты не отстали за ночь. Им нужна ваша голова.

— Каковы наши шансы?

— Их мало. Скоро мы войдем в воды Хамшарского залива. Там сложная навигация. А у нас нет ни одного опытного лоцмана, способного лавировать среди рифов и течений залива. Мы приспустим паруса и наша скорость неминуема упадет.

— Надеюсь, пираты тоже сбросят скорость...

— Нет, мой повелитель. У них преимущество. Они моряки, в отличие от нас. И хорошие.

— Значит нас догонят?

— Догонят. Это лишь вопрос времени.

— Будет еще одна схватка?

— Все зависит от того, в каком состоянии им нужна ваша голова.

— Ты умеешь приободрить Тагир.

— К сожалению, мой повелитель, вопросами вашей безопасности ведали другие люди. О мертвых нужно говорить хорошо или ничего.

— Ты хочешь сказать они были некомпетентны?

— Отнюдь. Кто-то предал вас. И самый главный вопрос не кто.

— А почему?

— Именно, мой повелитель.

— У тебя будет вопрос это выяснить, Тагир. Возьми это. — И вельможа протянул своему телохранителю стальную цепочку на которой болталась личная печать Бегера Ласкала.

— Иногда наши мнения будут не совпадать, мой повелитель.

— Если я снова смогу предстать перед королем, Тагир, — посланник вдруг смолк, осознав как призрачен этот шанс.

— В любом случае, мы будем биться до последнего... — Тагир четко отсалютовал рукой и было развернулся, но голос Бегера остановил его

— Еще один вопрос, Тагир. Ласка... Мне важно твое мнение.

— Каждый человек совершает и отвечает за свои поступки сам. В моем десятке, за любой намек на непристойность, она била в челюсть или в скулу.

-Откуда она родом?

— С Севера, из вольных. Когда там свирепствовала 'черная смерть' люди вымирали целыми областями. Ее привезли в монастырь бродячие монахи из ордена 'Пилигримов-целителей'. Это все, что я знаю...

Большего договорить Тагир не успел. Истошный крик вахтенного заставил его сорваться и мгновенно вылететь из каюты.

4

Хамшар — второй по величине город королевства Лаг медленно просыпался от сна. Рассвет едва только озарялся, а на улицах города уже кипела жизнь. Еще бы, казалось только вчера город тихо жил размеренной жизнью, как прибытие одного королевского глашатая перевернуло все верх дном.

В честь рождения второго наследника короны, милостью счастливого отца объявлено о великом празднике. Три дня город должен отмечать это великое событие. Люди, не смотря на касты и сословия должны праздновать рождение королевского отпрыска за счет щедрого короля и его казны.

Наместник, суровый и неподкупный Алан Бур, еще вчера молча сжег двести обвинительных приговоров и лично открыл все камеры городской тюрьмы, выгнав даже закоренелых преступников в три шеи из города. Прощение получили все, даже беглые рабы, пойманные во время недавней городской облавы. Лишь несколько одиозных пиратов, да трое наемных убийц из Касры, обвинявшихся в покушении на наместника остались в своих камерах, как и все сидельцы долговой ямы, обвинявшихся в неуплате долгов, налогов и несостоятельности.

С вечера были развешаны праздничные знамена и флаги. Задолго до рассвета наемные бригады плотников начали сооружать праздничные столы на центральной площади. Во всех городских кварталах с ночи были выставлены усиленные караулы городской стражи, перекрывшие вход в центр города.

Стук плотницких топоров, скрип телег, везущих снедь и огромные котлы поваров, начинавших готовить угощение. Вот те звуки, которые могли услышать спозаранку жители города, вместо обычной тишины и покоя.

На первый день был запланирован грандиозный пир! Городская площадь при всем желании не могла вместить всех желающих. Но методика таких массовых гуляний была отработана в совершенстве. В центр пускали партиями, такими же партиями отвозили бесчувственные тела на дальний мол в порту под охрану и надзор врачей, специально нанятых для подобной работы.

На второй день был также запланирован пир! Недвусмысленный приказ короля напоить всех от мала до велика предусматривал смены городской стражи, поваров и врачей. Все они тоже жаждали приобщится к намечавшимся торжествам и веселью.

На третий, заключительный день праздника, наместник и вовсе обещал невиданные зрелища: морской парад лучших судов военной эскадры Хамшара. Показательный абордаж пиратской шхуны и высадка бойцов городского ополчения с лодок на защищаемый мол пристани. Также были обещаны представления лицедеев, выступления шарлатанов-фокусников, акробатов, и учеников магов, а на закуску ночной фейерверк.

И лишь малая толика горожан по настоящему горевала, осознавая, что праздник проходит мимо них. Тайные сыскари, шпионы и королевские доглядчики, владельцы таверн и их работники, не желавшие упускать барыши.

Одним из таких бедолаг был молодой офицер портовой стражи Кан по прозвищу 'Сирота'. Как самый молодой офицер, по сложившейся традиции он был безжалостно определен в караул на целых три дня старшим по всему порту.

В обычное время это было необременительное занятие. Знай себе сиди в казарме с двумя десятками солдат наемной дружины и особо ни о чем не думай. Во время же праздника на начальника портовой стражи благополучно перекладывали еще и функции старшего лоцмана, досмотрщика, мытаря и дежурного офицера особой сотни, расследующей наиболее опасные преступления против короны, а также старшего крючкотвора порта.

И сейчас молодой повеса отчаянно жалел, что внял уговорам родственников, и согласился надеть форму офицера морской стража города. На это теплое место его устроил родной дядя — главный казначей влиятельного клана 'Береговых'. Изначально 'Береговыми' прозывали три или четыре семьи, обосновавшихся на левом крутом берегу залива еще в первые дни после взятия города войсками королевства, оборвавшие тем самым власть местных олигархов правящих вольным городом, лет так шестьсот или семьсот подряд.

Было это почти три поколения назад. Ныне 'Береговые' владели почти всем левым берегом порта. Многочисленные склады, пристани и пирсы, таверны, ночные дома и притоны и вместительные доки — всем этим заправляли люди клана. В ведение 'Береговых' находилась почти половина легальных грузоперевозок и немалая толика контрабанды. Клан, на собственные деньги содержал небольшую частную стражу, для патрулирования и защиты собственных владений.