Энвер снова собрал своих воинов для атаки— но ему не повезло. Толпы турок в темных шинелях, идущие по заснеженным склонам, хорошо были видны даже в полутьме, потому шрапнель косила их. Атаки захлебнулись.

За ночь турки подсчитали, что каждый из двух корпусов может рассчитывать только на тысячу с небольшим штыков, пользуясь нашим термином. В итоге есть хорошо, если 2800 человек. Артиллерии-как бы много, но половина артиллерии 9 корпуса небоеспособна. Мулы, таскавшие горные пушки, измучены до предела, а значит, маневр артиллерией маловероятен. Командиры корпусов считали, что 9 корпус наступать не способен, 10 корпус-ну, может быть, аллах будет милостив, и за день17 числа кто-нибудь подтянется. И с этим 'кто-нибудь' корпус и пойдет вперед. Но Энвер пока не гнулся под ударами судьбы и назначил на 17 число продолжение атак.

Корпусные командиры ответили: 'есть' и пошли готовиться к боевому дню. 'Хоть ты и яловая, а телись!'

17 числа турки пытались несколько раз перейти в атаку, но их отбрасывали назад. Под огнем подошедших русских гаубиц сдались турки, что удерживали казармы. Затем путем подрывов взрывчаткой и огня гаубиц к сдаче принуждены те, что захватили так называемые 'Красные сакли' в Верхнем Сарыкамыше, а это тоже господствующая над местностью позиция. Теперь, когда следующий раз турки пойдут в атаку на Сарыкамыш, то им либо придется это делать под фланговым огнем из них, либо брать их штурмом. Там, в 'Саклях', в плен был взят командир турецкого полка, показавший на допросе, что наступлением руководит лично Энвер-паша и немецкие офицеры из его свиты. И в обоих этих пунктах взяты пленные, общим числом поболее трехсот. С учетом наличных сил у турок это было совсем немало.

Обходящая колонна Довгирда из туркестанских стрелков вышла на доступы к перевалу Бардус. Сам перевал еще взял не был, но пути отхода турок сильно затруднялись, собственно, им оставались только разные обходные пути. Пройти можно, но не голодному и не обмороженному аскеру. Весы сильно качнулись в русскую сторону,тем более, что Берхмана удалось склонить к прекращению отхода, на котором он наставал. Главноуговаривающий Драценко имел у себя разрешение, что если Берхман не поддастся на уговоры и не останется, то надо объявить о его отрешении от должности, но козырь остался у Драценко, его выкладывать не пришлось.

В ночь на 18 число начальник штаба 9 турецкого корпуса понял глубину... ямы, в какой они сидят, и обратился к Энверу-паше с предложением о том, что ему самому имеет смысл отправиться в11 корпус, тот, что сковывал русские войска и делал это не очень рьяно. Ну и забрать с собой ту артиллерию, что нельзя сейчас использовать в деле. Тут и до Энвера начало доходить, что победы не будет, а будет лишь поражение. И надо хоть сократить его масштабы, для чего уменьшить число русских трофеев. Хотя бы на Энвера-пашу, а еще лучше на часть артиллерии.

Энвер пошел еще дальше и отправил в тыл знамена частей двух корпусов. Для большей маскировки поручив надежным людям нести их под одеждой, обмотав вокруг тела.

18 го резких изменений обстановки не было видно. Но русские войска удерживали свой фронт и можно было надеяться, что какая-то из обходящих колонн сломает сопротивление турок окончательно.

18 этого не произошло. Хотя полуокруженные корпуса ударной группы не были способны наступать и лишь удерживались на месте. Но приятная новость в сей день была-заработала после ремонта радиостанция в Сарыкамыше. 13 числа ее повредил турецкий снаряд.

19 числа стоял туманный день и значительных изменений обстановки пока не было видно.

20 числа взят Бардусский перевал, и русские войска стали распространяться вдаль хребта, окружая турок.

И в этот день Энвер отправился наконец в тыл. Поскольку хорошая дорога через Бардусский перевал была уже недоступна, он уходил кружным путем и наткнулся на русский разъезд. Судьба хранила Энвера, и в плен он не попал.

21 числа снов был туманный день, иногда ничего не было видно дальше, чем на пару сотен шагов, поэтому наступали только кое-где, где позволяла видимость.

22 числа был днем конца окруженных. В два часа пополудни командир 10 корпуса отдал приказ на отход всем. И попрощался с командиром 9 корпуса. специально по-французски, чтобы нижние чины не осознали своего положения и не обогнали командиров в беге на запад. Вскоре к штабу 9 корпуса подошли русские войска, и штаб положил оружие. Взяты в плен командир корпуса, его начальник штаба, три командира дивизий и их начальники штабов. Остатки корпуса тоже сдавались. Захвачено 30орудий, и еще бог знает, сколько остались в засыпанных снегом ущельях, иногда застрявшие, иногда специально спрятанные турками. Десятый корпус ускользнул из клещей.

Энвер-паша вышел к своим и рассказывал там, что его силы все еще сражаются в кольце.

Меж тем был разгромлен турецкий отряд, занявший было Ардаган, и огорчивший Геника. Не так много от него осталось.

Преследование продолжалось, несмотря на тяжелые условия движения. Сквозь снег, засыпавший все, было сложно идти и протаскивать артиллерию. Пришлось поднять шесть полевых орудий на высоты, и каждое тащили шесть быков и мучились с ним целый день. К концу дня это, наконец, получилось, и орудия могли добавить скорости уходящим туркам. Снабжение снова стало, второй день люди питались остатками сухарей. Горячая пища-ну, когда-то потом. И с патронами было нехорошо. Патронные двуколки тоже застревали в снегу.

25 декабря Энвер-паша убыл сначала в Эрзерум, потом в Сивас. Поскольку он не победил, а погубил почти всю армию, то:

'Чтобы оправдать себя в Константинополе перед лицом партии 'Единение и прогресс', он, искажая события и факты, распространял ложные версии и клеветал на тех, кто доблестно сложил свои головы под его водительством'.

Преследование турок шло до начала нового года. Я помню, что вроде бы до 5 января, но из-за смены стиля могу напутать, по какому. Увы, иссякали силы. Сибирские казаки Калитина сквозь снега пробивались со скоростью 3-4 версты в день, пехоте было еще хуже. Туркестанские стрелки Довгирда были направлены в обход Зивинской позиции турок (очень нехорошее место. В 1877 году ее не смог взять известный кавказский генерал Гейман). Идти им нужно было 15 верст или около того, но вышло, что через сугробы выше человеческого роста. Они шли, вырывая траншеи в снегу, чтобы идти. Шли пять дней, их сочли даже погибшими. Но они прокопали себе дорогу, оказались на фланге Зивинской позиции. Увидев обходную колонну, турки позицию бросили и устремились подальше оттуда.

Дело было сделано. Один корпус турок уничтожен полностью (при его сдаче в плен попали около 200 человек-все, что были) второй сильно побит, в плену командир корпуса и четыре командира дивизий (стрелки Габаева в Горнесе взяли в плен еще одного командира дивизии). Из-под Сарыкамыша он убрался, но ненадолго. От 90 тысяч списочного состава 3 турецкой армии к концу операции осталось 25 тысяч. Около пятнадцати тысяч попало в плен. По очищению района о снега похоронено 28 тысяч турок. Остальные-либо умерли в разных дырах, где их не нашли, либо очень быстро бежали и их не поймали турецкие жандармы в Эрзеруме и окрестностях .Либо вообще не поймали до родных их мест.60 трофейных орудий, огромные обозы и парки, а также запасы— их поменьше осталось возле Сарыкамыша, побольше на западе— Ольты, Горнес, Бардус и прочие места.

В 10 корпусе на новой линии фронта осталось только 3000 солдат, в 11м, который сковывал— 15 тысяч из первоначальных 35.

Стоило это нам недешево, потери русской армии составили около 20 тысяч убитых, раненых и больных, и тысяч шесть обмороженными. А, значит, многим из них будет проведена ампутация. И частенько раны плохо заживали, гноились, из них выходили кусочки кости...

Что до моего участия в событиях... Да, участвовал, 14 и 15 го отшагал 70 с хвостиком верст от Юзверана до Сарыкамыша. Ну хоть с марша в атаку не бросили и даже часа четыре поспать удалось подряд. Потом несколько дней беготни с места на место, когда сотню или взвод поднимали и посылали туда, где есть прорыв или угроза его. Рукопашная возле пакгауза, когда два турка пытались меня заколоть штыками. Не получилось у них, и горюя, ушли они за черту. Не знаю, может, им за смерть в бою полагались послабления или даже освобождение от адского пламени. Контратака, уже за железной дорогой. Вот тут мне попался турок с револьвером. которого я обезоружил и взял в плен. Оказался кем-то вроде сотника, как точно назывался чин-уже не помню. Другая атака, где мне звезданули прикладом по левой скуле, правда, вскользь, отчего я ходил с распухшей рожею. С турком все было куда хуже для него. Потом возле разорвался турецкий снаряд, меня аж вырвало от вони сгоревшей взрывчатки, а, может, от удара взрывной волны. Но отлежался и снова в атаку. Вот так все и шло, пока 25 числа нас отправили по железной дороге, сначала в Боржом, а потом поближе к морю. Есть обычно было что. Хотя пару дней очень понемногу дали, но совсем без еды не случалось. От сильного обморожения я спасался. хотя морду лица пару раз прихватывало. Онемеет щека, увидишь бледное пятно и начинаешь его оттирать. Потом щеголяешь пятном на лике, там, где прихватило, потом снова... Но ни уши, ни пальцы рук, ни ног-это все осталось не примороженным. Хотя, конечно, лучше было бы в валенках. Но кто бы пластуну лошадку подарил для перевозки его пожитков, и кто бы за нею следил, пока я туда-сюда бегаю...

Пока получалось по известной поговорке-'Наша взяла... и морда в крови'. Ну, с учетом наших дел: 'Наша взяла, и морда то побита, то поморожена'.

Были и трофеи-револьвер того турецкого офицера, близнец моего 'Бульдога' на горе Собер-Баш. А потом мне достался турецкий кинжал с костяной рукояткой. Я переживал, не человеческая ли это кость, потом плюнул и перестал об этом думать. И карманные немецкие часы. Нам вообще говорили, что мародерство и прочее законом карается, хотя у казаков дуван, то есть добыча-дело святое и без него никак. Но даже тут я был белее снега, ибо часы обронил явно турок, а были ли это его личные часы или это он отобрал к армянина -подданного Турции или у нашего пленного-кто знает? Ну, и по мелочи, разное. Но тут особо много не найдешь. Что может быть у турецкого аскера? Обмундирование, оружие-нужда в них случалась лишь иногда и то сукно из шинели приходилось тщательно отряхивать от вшей. Мыло, нитки, иголки-иногда. Табак-на кой он мне сдался, некурящему? Трубки -тоже. Горячительного у турок практически не было, а разные гадости восточного типа— ну их. Разве что кофе и соль можно было взять. Еда-то то могла пригодиться. но не у мрущих о голода и холода аскеров 9 корпуса. Кто выжил-выглядели прямо как живые скелеты.

История Сарыкамышского сражения завершилась, но самый главный вывод из нее-не сдавайся. Желательно никогда. Стоило сдаться -и страшное поражение с потерей может, даже всего Закавказья. Выдержали характер и продержались— и к нам пришла победа, да еще какая. Впрочем, читал я про некое сражение времен Семилетней войны с Фридрихом Вторым Прусскими. Там. при Хастенбеке, встретились французская и немецкая армии (почему не прусская-вроде как это были союзники пруссаков из иного германского государства. как мне помнится. Французы атаковали и разбили часть войск противника, но затем ударили немцы и опрокинули французов. Оба командующих решили ,что они проиграли и начали отход. Но в процессе сборов французский полководец понял, что враги отходят быстрее его, а, может, надо замедлить уход? Так и сделали, и остались хозяевами поля сражения, а тогда это было признаком победы. Вот так бывает-медленно уходил и стал победителем,потому, что враг убегал быстрее.

Взятый в плен командир 9 корпуса турок был единственным трофеем такого рода. Но он задумал побег и ухитрился сбежать за границу и добрался до Турции. Везет же людям! _______________

Размышлений о произошедшем было много, часть из них я озвучу позже, пока расскажу вот о чем. Наступление Энвера-паши в общем-то было на грани возможного, и грань эта не раз перешагивалась турецким командованием, и турецкая нога ступала в пропасть авантюры. Но нашелся генерал Юденич, который проявил характер и сделал все, чтобы успех турок вывернулся наизнанку и превратился в катастрофу. Я об этом уже писал. Попытки сказать, что это не он, а Берхман -ну, не очень годятся. Юденич продолжал одерживать победы над турками и было их еще много. Берхман служить продолжал, но себя не проявил, хотя награда за Сарыкамыш позднее пришла к нему.

В 1915 году происходило нечто подобное тому же-наступления турок южнее, или же Алашкертская операция. Юденич сформировал ударную группу под командованием известного генерала Баратова и ударил ею во фланг турок. Если до этого они успешно наступали, то сейчас не стали повторять опыт Энвера-паши и рваться вперед ,пока не кончится все у них, вместе с жизнью. Почувствовали и вовремя удрали обратно. Баратов их отход прозевал и упустил момент устроить еще одно побоище вроде Сарыкамыша. То есть новое подтверждение старой истины, что зарвавшиеся вперед части, превысив необходимый предел продвижения, подставляют себя под фланговый удар и гибнут. Ну, если они, как турецкий главнокомандующий под Алашкертом. вовремя не уберутся подалее.

Практика эта весьма почтенной древности-сокрушить зарвавшегося противника фланговым ударом. Это регулярно проделывали татары, последний раз, кажется под Конотопом в 1657 году. Должно быть, и другие степные полководцы так делали.

Михаил Илларионович Кутузов -три раза значительным отступлением пытался подловить противника. Отходя далеко, он в итоге уравнивал силы и давал шансы на победу. Первый раз у него не получилось, вернее, вышло, но не до конца. Он уводил за собой Наполеона и планировал, отойдя еще немного, похоронить его там. Но император Франц уговорил императора Александра, и тот принудил Кутузова к даче сражения при Аустерлице. Кутузов был против сражения именно там и тогда, но его не послушали.

В 1811 году Кутузов, имея недостаточные силы под Рущуком против турок, дал им сражение, а затем ушел за Дунай. Турки, как и через столетие Энвер, закусили удила, переправились через Дунай и атаковали. Но их отбросили. Турецкий паша стал подтягивать резервы для последующего наступления-обычное дело. Только Кутузов переправил через Дунай колонну Маркова и ударил по турецким войскам, что были на другом берегу. Те были смяты и разбежались, а основные турецкие силы остались на другом берегу-Впереди Кутузов, позади м

Марков и Дунай, и запасов нет долго продержаться. Кольцо или мешок, в который они сами влезли. Третий случай в 1812 году известен всем. Об этом и, может, большем числе подобных случаев Юденич, несомненно, знал, его тому учили. И в Великой войне показал, что уроки прошлых войн им хорошо усвоены.

Но настал 1919год.Гражданска война. Северо-Западная Армия под началом Юденича наступает на Петроград, против красных из района Ямбурга. Юденич тоже вкладывает все сил в один удар, чтобы победить. А что будет, если он не уложит противника этим ударом? Лучше и не думать об этом. Войска Юденича дошли почти что до Петрограда. Прям как Энвер до Сарыкамыша. Но красные не только боролись против ударной группировки Юденича, они тоже нанесли фланговый удар. Два кавалерийских полка 10 и 11 стрелковых дивизий ударили с юга и дошли до Ямбурга. А это уже почти окружение и даже сравнимое с Сарыкамышем на 15 декабря. Пути отхода еще есть, к морю или в обход Ямбурга с севера, но не так, чтобы и удобные. Зима, кстати, тоже близко. Поскольку ворваться в Питер у Юденича никак не получалось, силы иссякали. и есть вполне реальная угроза гибели в окружении, то пришлось уходить за эстонскую границу. Северо-Западная армия на этом закончила существование.