Нахальное минирование - 2

И хотя глубоко в душе копошилась маленькая нехорошая радость, всегда оживавшая, когда смерть проходила рядышком, но не по его душу — а все же гадостно в целом — работы русские устраивают куда больше, чем планировалось, а выполнять ее считай и некому. Мудрое же начальство этого в упор не видит и наваливает еще больше нагрузки.

Среди всякого добра в кузовах трехтонок Абеца был и десяток 'Клеевых зарядов' как из соображений секретности называли приспособление для уничтожения вражеских танков, на деле бывшее кумулятивным зарядом на магнитной опоре. Магнитная мина, говоря проще. Раньше такие только у моряков были, а тут чья-то умная голова сообразила перенести принцип на сушу и словно в сказке про умную сову с ее советами для мышей — как им одолеть кота — теперь саперы должны были, подобравшись вплотную к танку прилеплять магниты к броне, чтоб полтора кило тола убивали сухопутные броненосцы могучей кумулятивной струей.

Из штабных поднебесных высей — как той сове с ее советом надеть на кота бубенчики, чтоб знать где он ходит — очевидно все было ясно и понятно и даже где-то героически и красиво. Какой-то умник с золотым витьем на погонах явно был уверен, что это — вундерваффе. Одна мина — один танк! Обучение проводилось в обстановке лютой секретности. А как все это сокровище попало на фронт — так и оказалось полным фуком. В этом году уже и секретность идиотскую сняли, зато выпустили красивый фильм 'Мужчины против танков', где доблестно показали, как отлично гробятся вражеские тридцатьчетверки этим приспособлением.

В кино все было просто великолепно. А в поле оказалось сильно не так. Подбитые танки — да, хорошо было жечь именно этими штуковинами. Но то — уже подбитые. Стоячие и без еще живых экипажей.

Танк на ходу нередко просто стряхивал прилепленную мину. Магниты были слабоваты и если поверхность брони — тот кусок, куда сапер лепил "Клеевой заряд" был мокрым или грязным, или сильно запыленным — то мина вполне могла не удержаться и отвалиться. И надо было выбирать места, где заряд будет удерживаться лучше — опять же с отвесных поверхностей "Клеевой заряд" мог съехать — танк на ходу трясется немилосердно. Ну и само собой ни советские танкисты, ни пехота сопровождения не горели желанием видеть немцев с минами рядом с собой. А потому зольдат с магнитной миной в руках быстро превращался в смертника.

В придачу в изданной с полной секретностью инструкции оказалась то ли опечатка, то ли результат паскудного саботажа — и с чего-то замедление перед взрывом указывалось аж в 50 секунд. При том, что взрыватель на мину ставился обычный, гранатный, самый типовой — сначала были запалы на 4,5 секунды, с синей головкой, потом стали на 7,5 — уже с желтой. Сколько бравых борцов с танками погибло из-за этой опечатки — никто не знал, но сам Абец про такие случаи слыхал не раз. А это чертовски обидно — оказаться убитым своим же взрывом из-за фальшивой информации в секретной инструкции!

Хотя это было нарушением субординации, но замкомвзвода по получении инструкции и после ее прочтения дал высказаться своим ветеранам — хотя его поляки и были болтунами ехидными, но в саперном деле понимали отлично и могли сказать, что полезное. Естественно, без лишних ушей. Ну и ветераны не подкачали, буквально устроив театрализированное представление.

Начал ефрейтор Завацки, заунывным голосом учителя-филистера прочитавший понравившийся и самому Абецу абзац:

— 'На броневых плитах мокрых, с сильным загрязнением или с цементным покрытием магнитные столы могут не выдерживать адгезии'.

— Великолепно! Изумительно! Значит, подбегаю я к танку с ведром воды, шваброй и тряпками, старательно отмываю и вытираю насухо кусок брони и ставлю мину — подхватил мысль его приятель Формелло.

— Неверно, дурачина неграмотная! Ты забыл мыло! И еще упущение по службе! Перед установкой мины ты должен — вот тут написано — привести в действие запал, а уж только после этого крепить! Наблюдая, чтобы заряд не сбило двигающимися частями танка или различными препятствиями типа веток, деревьев, сараев, кусков стен каменных домов... Потому ты должен бежать рядом и защищать установленный "Клеевой заряд" от контакта с препятствиями!

— Нет тут такого. Только ветки! — обрезал ему поток фантазии унтер-офицер, с усмешкой показывая инструкцию.

— Пардон, увлекся. Хотя считаю, это недоработка — при прохождении сараев танк вполне может сбить прикрепленный заряд! Но держитесь! Тут дальше совсем божественное! 'Для закрепления в таких случаях крепежных выступов мины на боевой машине — танке, она дополнительно должна быть закреплена цепью с крючками'.

— Тут нет слов! — согласился Абец, живо представивший себе, как во время атаки он крепит крючочками цепочки. Благо, надо полагать, на русских танках заботливо повсюду размещены петельки для удобства такого действа.

— Ага. Цыганская сварка соплями и мина на цепях...

— Гриф секретности, однако, снят. Когда эту штуковину изобрели и приняли в войска — с 1942 году начальники секретили это полностью, подписка о неразглашении, подготовка истребителей танков в специальных секретных местах под строгим контролем. Но уже в феврале 1943 поняли, что таить тут нечего... Однако получается, что, дергая за шнурок запала ты можешь мину оторвать от брони, надо придерживать мину рукой. В целом да, серьезное оружие — резюмировал унтер-офицер.

— Точно, как та рекомендация солдатам закидывать на корму русского танка канистру с бензином с примотанной к ней гранатой. Те же семь с половиной секунд на укрыться от хлестанувшего горящего бензина... И тоже в секретной инструкции — заметил Завацки.

— — Жук навозный, тебе же давали рекомендацию, как бороться с Т-34 — надо запрыгнуть на танк с двумя вёдрами бензина и залить во все дырочки и щели! Эти азиаты нанюхаются паров и не смогут воевать! — заржал ефрейтор Формелло.

— Такого в инструкции не было. Это шутка. Вот мину закинуть на танк — было. А она — девять килограмм весит. Поневоле вспомнишь русские гранаты — они куда легче и кинуть их можно дальше. Помнишь, как нам инструктор показывал методику выставления мины из окопа?

Абец хмыкнул. Он это обучение тоже помнил — едет на тебя танк, а ты высовываешься из окопа и кладешь мину, так чтоб гусеницей машина наехала. На расстоянии вытянутой руки от окопа. Девять кило сама мина и пять с половиной — взрывчатка. На расстоянии вытянутой руки от тебя самого. Под гусеницей. Для любого повоевавшего было ясно, что если тебя и не завалит наповал землей после взрыва — то со слухом можно проститься и контузия будет такая, что хорошо, если потом сможешь ходить ногами, а не просто под себя. Но инструктор, крыса тыловая с 'голой грудью кителя' — был адски серьезен и вполне настырно обучал этой методе. Чистое самоубийство!

— Настоящий германский воин должен не просто укладывать мину перед танком — а мощно и изящно кидать ее прямо в танк, чтоб мина пробила лобовую броню и взорвалась уже внутри! Вы просто слабосильная команда, мало каши ели! — попрекнул своих подчиненных унтер-офицер. Он-то хорошо представлял себе, что такое тарелочная противотанковая мина. Именно потому к предложенному способу — класть ее рядом с собой — относился отрицательно, поминая про себя тыловую заумь каких-то теоретиков.

В сравнении с этим даже головоломные методы, на полном серьезе показанные в методической инструкции по борьбе с танками — типа прорубания топором решетки моторного отделения с последующим броском туда гранаты или кидание аргентинского боло с колотушками, чтоб веревка намоталась на ствол пушки — уже не казались высосанным из пальца тыловыми мудрецами идиотизмами.

А этих русских, видишь ли, учили не кидаться тяжеленными минами в танки, а нагло ставить их на дороги, перемешивая с макетами. Поневоле даже в голову простого унтер-офицера приходили при таком сравнении нехорошие мысли.

И то, что теперь его взвод уже ополовинился, причем трех ветеранов надежных потерял в самый же первый день — радости не добавляло. Людей катастрофически на все не хватало, благо задач становилось все больше, а рабочих рук — все меньше. Подкрепления за счет тыловых работников положения не спасали — и скорее ухудшали ситуацию. Тот же присланный Медвежий козел (перевод с немецкого фамилии Бербок — автор) — как сапер значил крайне мало, разве что мог рыть лопатой землю, да и то плохо. А к минам его и подпускать было нельзя, зато он великолепно умел печь хлеб, булки и пироги.

Сейчас сиюминутно посчитали, что как эрзац он может быть временно не в хлебопекарной роте, а в инженерной, благо во время наступления не до свежего хлеба — но вот его подстрелили — и когда наступление закончится — кто заменит умелого булочника? Опять какой-то пахорукий суррогат придет на его должность и вместо душистого хлеба придется ломать зубы о недоделанные сухари с закалом!

Всего во взводе в самом начале было 19 человек, да командир взвода, да его заместитель. Из них всех получалось 5 убитых, 2 пропало без вести, да 14 человек ранено, то есть если бы не присылали постоянно замену из тыловиков, пока не очень нужных в наступлении — не было бы и взвода уже. Только вот прошедший обычную для простого солдата инженерную подготовку тыловой никак даже эрзацем не получался, скорее — суррогат, бестолковый и малополезный. Разумеется, матерый замкомвзвода и им находил работу, но один Формелло стоил пятерых таких прибылых. Поневоле слова своего отца вспомнишь — толковал он не раз, что опытного солдата убить куда сложнее, а смерть чаще приходит за неумехами необученными.

Самые потери — из них. Вот и сейчас — семеро ехало в кузове, а убило булочника.

— Готово, господин унтер-офицер! — доложился водитель. Тоже из пополнения, тоже не сапер, хотя руль крутит неплохо.

— По машинам! — негромко рявкнул Абец, убедился, что его люди залезли по кузовам и тогда сам сел в кабину. Ехали недолго — за все дни прорыва обороны продвинуться удалось всего на дюжину километров. Очередное минное поле, так удачно выставленное, что с первого же взгляда видно — узкое место, найдутся оглоеды из шоферни, что попытаются тут по ровному месту срезать путь. Вон как раз два таких наглядных примера — легковой и грузовик в виде изуродованных скульптур дегенеративного искусства (был Абец на такой выставке перед войной). Сверился с картой. Ну да — то место и даже понятно, где проходы делать.

— Тут сверни влево и остановись! — приказал Фриц. То, что колонна так в растрепанном виде поехала дальше и никто не обратил внимание на его задержку и не прочел нотацию с выговором с одной стороны порадовало, с другой — огорчило. Как один из признаков неудачного наступления. При удачах — хаоса куда меньше, а вот когда все плохо — и контроль теряется и порядок.

Парни уже шустро разгружали машины, чтобы не держать заметные грузовики на виду. Сам унтер не спеша, но и не медля вместе с опытными ребятами пошел снимать шаблон и оконтурять выставленное поле.

Впереди привычно ревело — грохот отдельных выстрелов сливался в однообразный гул, стволов работало тут много — даже их 6 пехотной дивизии придали для поддержки наступления больше сотни танков и САУ! Чудовищная мощь! Но за все дни — только дюжина километров пройдена. И что паршиво — фронт наступления все время сужается, не хватает здоровья идти широкой полосой.

И это при том, что всем было известно — у русских просто нет орудий, которые могут остановить 'Тигры'! А ведь кроме них сюда прибыли и совсем непробиваемые новые машины — громадные 'Слоны' и 'Пантеры'! Новой техники нагнали прорву! Даже саперные новинки тут оказались! Совершенно невиданные раньше!

Абец точно знал, что теперь тут на фронте будут работать роботы! Пока не ознакомился с их работой — представлял себе нечто фантастическое, что может полностью облегчить работу землероям! А оказалось все куда кислее — просто гусеничные бронемашины на радиоуправлении. Тоже здорово конечно — сидит в танке оператор и посылает автомат — танкетку куда надо, та отвозит груз взрывчатки, сбрасывает и откатывается. Подрыв — рядом стоящие мины снесло, получился проход — можно двигать дальше. Но человека эти железяки заменить никак не могут — например, обозначить проход не умеют. Сапер-то аккуратно повтыкает по краям указатели, чтоб даже через пыльный триплекс видно было, куда ехать нельзя. Да и не уверен был матерый ветеран, что взрывы прочистят от мин поле полностью. Точно не все сдетонируют. Так и оказалось, что унтер-офицера не сильно удивило. Эти теоретики из штабов руки не марают физической работой и не спрашивают тех, кто эти мины сотнями ставил и снимал. У тыловых фантазеров свой взгляд и уж самоуверенности — даже и не представить сколько, до горизонта и куда дальше в далекие галактики!

С чего была такая святая убежденность, что получится великолепно — Абец не понимал. Вряд ли отработали как надо на реальном минном поле. Техника новейшая, строго секретная. Посчитали, надо думать — теоретически. Получалось отлично — шустрые теле-танкетки прямо под носом у русских мигом взрывами пробьют дыры в их минных полях, 'Слоны' в дырки тут же проскочат — и все, русские разгромлены, хуррей! И победа!

Правда и тут Фриц не понимал — зачем предназначенные для уничтожения русских танков великолепные САУ гнать на позиции простой пехоты, где достойных целей для противотанковой дальнобойной пушки просто нету. Ну, начальству виднее.

Сделали ставку высокосидящие на то, что видно будет гусеничный след от прохода 'Боргварда' — так звали радиоуправляемых роботов. Но — как говорил покойный уже несколько дней Завацки — здесь такая мощная трава, в рост человека — что и танковый след не шибко виден. Получилось в итоге из рук вон плохо.

Проходы вроде сделали, а под огнем не очень-то в индейца-следопыта поиграешь. Обозначений-то нет никаких, а 'Боргвард' сильно уже по ширине 'Слона'. Полезли тяжелые истребители танков, да не туда. Опять подрывы. Еще и бой не начали, а десяток супермашин встало. А для любого, кто хоть немного повоевать успел, хорошо известно — как только бронированная машина останавливается — по ней начинает враг лупить из всего, что у него есть. Потому что любая броня — самая страшная угроза. А вот экипажу подбитой машины надо срочно ремонтировать свою поломанную ходовую, потому как стоячую мишень рано или поздно — но доконают. И приходится выскакивать из — под защиты брони натягивать порванную гусеницу, а то и каток изуродованный менять. Тут-то экипажу и достается по полной! И не только экипажу, а и начальству солоно — Абец точно знал, что один из ротных командиров 'Слонов', увидев, как встают колом его машины одна за другой, выскочил организовывать быструю починку. Бегать по минному полю смешанного типа — смело, но не умно. И ротному оторвало ногу очень быстро.

Потом пошло не лучше — по непробиваемым коробкам русские лупили из всего, что стреляло. Прилетало и сверху, и спереди и с боков. А внизу были мины. Очень много! Из 45 машин к вечеру осталась на ходу дюжина, это Абец слышал от достойного доверия человека, своего школьного приятеля с соседней улицы. Сколько телетанков разбило — то Фриц не узнал, да и не очень старался. Со своей колокольни он видел, что обычные землерои сделали бы все куда лучше.