Перекрёсток иных путей

— А зачем? Что это мне от девочек может такого понадобиться? — опять наморщил лоб Мелкий.

— Подрастёшь — узнаешь. А как поймёшь — локти себе кусать будешь с досады, что не прислушался к моему совету. А пока тебе ещё рано об этом знать достоверно: зачем нужны красавицы?

— Да? — к моим советам Мелкий всегда прислушивался. Прислушиваться прислушивался, но поступал всегда как-то немного а то и совсем не так... Так уж у него получалось. А потому задумался он над моими словами всерьёз. — Ну, раз ты настаиваешь...

— Я не настаиваю, боже упаси! — я даже картинно вскинул руки вверх, будто сдаваясь. — Я просто советую. К тому же: Катя — дочка нашей горничной, твоя молочная сестра — будет ведь на твоём дне рождении. А отношения у тебя с ней хорошие, но всё же немного натянутые, потому что девочек ты не понимаешь, тебе с ними не интересно. А отношения с ней — это отношения и с Машей — которая, кроме того, что наша горничная, которой я дорожу, ещё и твоя кормилица — молочная мать. Но ведь Кате будет скучно находиться в компании только пацанов. А если среди твоих гостей будут девочки — ей будет не так скучно. И с ней и с другими девочками можешь отношения улучшить. Так что подумай: кого ты хочешь и можешь из девочек, хотя бы из твоего класса, пригласить? Кто вообще из них может согласиться и принять твоё приглашение? Тем более, что о таких вещах принято предупреждать заранее, хотя бы за неделю, а не приглашать в последний момент. Может спросишь у Кати, кого бы она из своих подружек хотела бы видеть на твоём празднике? Да и сам ты же во дворе часто играешь в компании с Валентиной. И не только в пятнашки, но даже и в войнушки и в футбол. Тоже, как и ты — пацанка.

— Я не пацанка, я — пацан! — надулся Мелкий.

— Ну и что, зато она — пацанка. Она — вроде хороший парень. И, судя по некоторым признакам неровно именно к тебе дышит. Не зря же некоторые из твоих приятелей тебя бывает дразнят за общение с ней: тили-тили тесто, жених и невеста!

— Да ну тебя! — Мелкий ещё больше надулся, но и чуть засмущался, так что кончики ушей слегка покраснели. — Она мне не невеста! К тому же она старая.

— Да, да, да! Старуха, на целых два года старше тебя. — слегка смеясь, парировал я. — В твоём возрасте, конечно, два года разницы — это целая пропасть. Но когда подрастёшь — эта разница будет ничто, пустяк, не стоящий внимания. А она возможно станет тебе хорошей женой.

— Да не хочу я её в жёны! — возмутился Мелкий.

— Ну, не хочешь брать её в жёны — так может она тебя возьмёт в жёны и станет для тебя отличным мужем.

Мелкий аж рот раскрыл, изумлённо лупая глазами, уставившись на меня непонимающим взором: как так можно вообще?

— Ладно, ладно! Шучу. Хотя, конечно, в каждой шутке есть только доля шутки. Ну а если серьёзно: — я перешёл на заговорщицкий шопот, — может есть девочка, которая тебе нравится, а может даже несколько больше, чем нравится? Пригласить её на свой день рождения — отличный шанс немного сблизиться.

— Больше чем нравится? — удивился пацан. — Хочешь спросить: не влюбился ли я в кого-то?

Вид малыша показывал искреннее негодование этим вопросом. Чтобы он, взял да и влюбился в девчонку? С ними же скучно...

— Ладно, ладно! — я искренне веселился. — Не дорос ты ещё пока до таких тонких материй. Вижу. Так что оставим этот разговор на потом.

Праздник прошёл нормально. Даже несколько девочек присутствовало. В том числе и Валентина.

Прошёл год, другой. За это время Мелкий неплохо подрос, в том числе и психологически. И даже уже начал догадываться о том: зачем ещё нужны девочки. Несколько раз уже подслушивал, как Мелкий с приятелями шептался о том самом: о запретном, но таком притягательном, и, по слухам — сладком сладострастии. Хотя, конечно дальше разговоров у него не заходило. Во времена информационного века подобное знание скрыть от дитя возможно, но трудно. Да и в различной литературе часто описываются постельные сцены. Скрывать бессмысленно бывает. А бывает и опасно. Тот, кто хоть немного узнал и заинтересовался чем-то, довольно легко может докапаться и до более подробных объяснений, и даже до наглядных уроков. Не то что в былые для некоторых времена. А в инете нет-нет, да и проскользнёт где-нибудь ссылочка на картинки, видео эротического содержания.

Разговор о том, нравится ли ему кто-то — поднимался за пару лет ещё несколько раз.

И вот, в очередной раз эта поднятая тема, привела к тому, что Мелкий, потупясь и покраснев, смущённо заёрзал носком ноги и, сцепив в замок пальцы обеих рук, отведя глаза в сторону, признался:

— Ну... Есть одна... Очень нравится.

Ответ был понятен и до этого признания. Несвойственная ему задумчивость, частые отказы приятелям погулять вместе с ними, оставаясь дома, и мечтательный невидящий взгляд, направленный куда-то в видимые только ему самому дали грёз, тяжёлые и грустные вздохи, потеря аппетита и интереса ко многому, что было важно ранее...

И, судя по всему, взаимностью в чувствах не пахло. Все признаки запущенной и безответной стадии влюблённости на лицо.

Иначе хрен бы Мелкий признался.

Глава 3.

Десять лет — десятый большой цикл развития — это то время, когда организм ещё не полностью готов, но уже имеет все функции, которые при неких словиях могут вполне активироваться. До гормонального взрыва пертубетатного периода ещё далеко обычно, но внутренние процессы в организме уже протекают в фазе подготовки и частичной готовности. Что часто сопровождается влюблённостью к какому-то объекту влечения. Обычно это ещё не любовь, именно влюблённость, но чувства всё же уже яркие. И первая влюблённость, как и первая настоящая любовь — это то, что оставляет яркий след в нашем сознании. А безответная любовь — это то, что часто оставляет в душе глубокие раны, которые даже зарубцевавшись, всё равно остаются шрамами в сознании.

Смущаясь и краснея, Мелкий признался, что влюбился в девочку.

Девочка была из младшего на год класса. Что уже само по себе несколько удивительно: как он вообще обратил на неё внимание? Видать действительно чем-то очень сильно приглянулась, что настолько его зацепила. Обычно то в качестве объектов для своей первой влюблённости выбирают среди тех, с кем постоянно контактируют. И часто это становятся однокласники, или из паралельного класса. Сначала просто общаются, потом находят что-то общее, узнают по-лучше, находят что-то привлекательное в ком-то, рисуют себе образ в своём воображении, как они в своих мечтах начинают видеть своих избранников, избранниц, да и влюбляются часто в образ того, какими они могут быть, а не есть на самом деле. Ну а потом, когда понимают, что нарисованный в воображении образ любви не соответсвует реальной действительности, постепенно влюблённость сходит на нет.

Но тут ситуация несколько иная. Пробить скорлупу отчуждённости Мелкого от женского пола, заставив его не только обратить внимание, но и полюбить практически незнакомую девушку, могла только очень незаурядная личность. Тем более что и видел то он её по сути в основном лишь мельком, издали. Как выяснилось, Мелкий с ней даже не заговаривал. Просто не знал как к ней подступиться, подойти и начать разговор хотя бы. И в данном случае влюблённость была не наигранной напоказ, не доросла ещё эта сторона личности Мелкого до таких тонких интриг. Хотя... Ниточка могла тянуться из глубин прошлого его души. Из одного из прошлых его воплощений.

Но, как бы то ни было, безответная любовь глодала его душу и сознание.

Мелкого надо было спасать. Тем более, что я отлично понимал: яркие насыщенные чувствами эмоции — подстёгивают развитие. Многие психоблоки сознания под этим напором просто смываются как пыль с покатой крыши во время проливного ливня.

На вопросы по типу:

— Что тебе в ней нравится? Красота? Характер? Какая она вообще?

Получал ответы вроде:

— Нравится и всё тут. А почему — не знаю. Вот нравится, люблю не могу, а за что — сам не понимаю. Красивая, стройная. Но есть в школе девчонки и красивее. Хотя эта — всех милее...

По-началу ответы приходилось получать окольными путями, клещами вытягивая хоть насколько-то вразумительный ответ. И это было понятно: влюбился он накрепко, сам от себя того не ожидая, а потому боясь своих чувств и признания в них кому-то другому, даже мне. Но потом Мелкого прорвало.

И полились признания и восхваления его любви. Какая она чудесная, как мило улыбается... но не ему... Как смурнеет бывает её прекрасное личико при виде его, но даже хмурясь в его сторону, она неописуемо мила. И о том, как он постоянно о ней думает, мечтает вместе с ней быть, гулять, разговаривать и даже держаться за ручки. О большем пока не мечтает. Но в тайне даже от самого себя пряча мысли о самом приятном: чтобы поцеловать её в щёчку, и может быть даже о том, чтобы она когда-нибудь поцеловала его в щёчку. О большем мечтать пока рано. Сначала свадьба.

Услышав же робкие, но страстные, сказанные шёпотом скорее самому себе слова Мелкого о грядущей свадьбе, уже планируемой в мечтах, я изумлённо вскинул брови.

Эк его проняло то!

Но постепенно, шаг за шагом, заодно выяснил и то, как они встретились и что послужило тем самым первым толчком, приведшим к столь сильной влюблённости.

Мелкий, как обычно, со своими приятелями носился на перемене по школе. И в одном из коридоров столкнулся с пацанёнком из младшего класса. Кто на кого налетел — уже врядли можно понять. И те и те носились как оглашённые, скорее всего. Отвлеклись, или не успели учесть на своей скорости пересекающиеся курсы движения, но факт остаётся фактом. Налетели друг на друга так, что разлетелись в разные стороны, оба постанывая от боли столкновения.

Судя по всему, Мелкий и не подумал извиняться, а взял за грудки паренька, с которым столкнулся, и начал требовать с него извинений. А потом, с наказом больше не путаться под ногами, толкнул паренька так, что тот упал на пол попой.

И тут какая-то пигалица, макушкой едва достающая ему до груди, яростно сверкая глазами, подошла к Мелкому и бесстрашно влепила ему звонкую пощёчину. И заодно отчитала опешившего Мелкого за недостойное поведение.

Пощёчина была не только звонкой, но и крепкой, погрузив парня в состояние грогги. У Мелкого, привыкшего получать по морде лица кулаком, от этой пощёчины пол дня щека горела.

В общем, это была любовь с первого удара.

Уже к исходу того дня, Мелкий, с удивлением для самого себя, постоянно вспоминая личико миленькой разгневанной его поведением девочки, понял, что влюбился. Влюбился бесповоротно и безнадёжно.

И как в такой ситуации подойти к сердечной зазнобе, чей праведный гнев вызвал ещё в первые мгновения нежданного знакомства, не только не знал, но и понятия не имел как тут быть и как решить эту дилемму когда и хочется, и колется. Не зная как и подойти, как выразить свои чувства, страх быть непонятым в своих чувствах, страх быть понятым, ведь приятели могут и засмеять, задразнить, одними: тили-тили тесто — тут уже не отделаться, тем более, что это уже будет иметь под собой основание.

Тем более, в попытках понаблюдать за своей зазнобой хотя бы издали, выгадывая моменты посмотреть на неё, бросить хоть взгляд, увидеть как она мило общается с кем-то, а общается она мило не только с девочками, но и с мальчиками, что не добавляло энтузиазма влюблённому, ведь возможно её сердце уже занято кем-то другим... В общем, накручивал себя Мелкий знатно. Что не добавило кроткости его характеру, но добавило вспыльчивости. И несколько раз Мелкий уже успел подраться с парнями, с которыми разговаривала его возлюбленная. Пару раз на глазах у дамы своего сердца. От чего хмурых и гневных взглядов с её стороны в его сторону, только добавилось. Но он был рад и такому вниманию. Хотя, конечно, во многом это его огорчало.

— Вот так вот, Мелкий. А как же насчёт твоих слов о том, что девушки тебе нафиг не сдались, ведь с ними скучно? Уже отказываешься от своих слов?

— Ничего я не отказываюсь, — твёрдо и уверенно, но обиженно, произнёс он. — С девчёнками всё равно скучно. Просто она... Она...

Он замялся, не зная как сказать.

— Особенная?

— Да! Она — особенная!

— Вот так вот, Мелкий. С девчонками бывает действительно скучно. А от их девчачьих разговоров бывает даже так, что уши вянут. Но с этим особо ничего не поделать, покуда нету общих тем для разговоров, общих интересов, того, что будет интересно вам обоим. Для того девочки и нужны: чтобы скучать. Скучать по ним. Без них скучно. А без тех девочек, без которых скучно, становится ещё и грустно. Так что нужны они ещё и для того, чтобы по ним грустить. А вот предназначены они для того, чтобы их любить и ими восхищаться.

— Что, прям таки все девочки для этого предназначены? — слегка удивлённо спросил пацан.

— Все. — Уверенно подтвердил я. Но тут же уточнил: — Просто не всё для всех, каждому своё и по-своему. — И тут же перевёл тему: — Ну так что делать то собираешься? Так и будешь томно вздыхать в её сторону, томимый одиночеством и грустными мыслями и мечтами о несбыточном, или наберёшься смелости и всё-таки подойдёшь к ней, попробуешь заговорить?

Набрав в грудь воздуха для категорического ответа, Мелкий раскрыл рот... и сдулся.

— А как? О чём с ней говорить? — в его глазах плескались тоска и растерянность.

— Вот видишь, ты даже этого не знаешь. Что ты вообще о ней знаешь? С кем дружит, с кем просто общается, как общается, какие у неё интересы, чем занимается, увлекается, что нравится, а что — нет? Куда ходит, с кем гуляет, во что играть любит? Я уж не говорю о том: что она кушать любит или где живёт, кто её мать, отец? Ответ на эти вопросы бывает не так просто узнать, как на предыдущие.

— Не знаю, — тихий шёпот в ответ, полный безнадёжности.

— Ну а как зовут то её, хотя бы знаешь?

— Саша, — тихим голосом, ответил он.

— Ну, уже хоть что-то. Но, знаешь, сколько времени уже прошло с вашего знакомства, пара месяцев? Незадолго до осенних каникул?

— Да, — удивлённо ответил Мелкий. — Откуда знаешь?

— Ну, как раз в то время твоё поведение вдруг вроде ни с того ни с сего взяло, да изменилось. Но за два месяца — это единственное, что ты узнал о ней: её имя?

— Нет, ещё фамилию. Однокласницы бывало громко окликали её не только по имени, но и по фамилии.

— Ага. Ну что же... А фотография у тебя её есть? Показать можешь? Хочется всё же взглянуть на твою зазнобу.

— Нет, — растерянно проговорил Мелкий. — Откуда у меня её фотка? Не буду же я у всех на виду её фотографировать! Догадаться же могут о моих чувствах. Потом насмешек не оберёшься.

— Ну... Если это тебя так смущает, насмешек боишься, то это и не любовь вовсе. Так, обычная влюблённость, которая скоро пройдёт. Свои чувства надо уметь скрывать и защищать, чтобы о них враг не догадался, или чтобы твоя любовь не догадалась о твоих чувствах раньше времени, пока не станешь готов раскрыться. Но вот насмешек за то что влюблён бояться не стоит.

— Погоди, а причём тут враг? — удивился паренёк.

— При том, что характер у тебя довольно скверный, да ещё и вспыльчивый. И ты нажил множество врагов на пустом месте. Узнав о том, что ты влюблён в кого-то, могут попытаться увести у тебя твою любовь просто для того, чтобы насолить тебе. Да и твои приятели: для многих ты вожак, лидер стаи. Сам же выстраивал с ними такие отношения. А то, что нравится вожаку — часто нравится и его стае. И они могут начать претендовать на её внимание как раз потому, что она тебе нравится. Опередить тебя, как своего лидера, привлечь к себе внимание тех кто тебе дорог, в кого ты влюблён, для многих членов стаи может стать чем-то вроде фетиша. Ведь это возможность возвыситься над тобой там, где ты успехов не достиг, а значит это для них то, что они сами в чём-то для многих могут стать лидерами, завести свою стаю, а возможно, бросив вызов тебе как вожаку, самим встать во главе твоей стаи. И даже если ты достигнешь успехов, они будут пытаться по возможности соблазнить твою любовь. Просто на инстинктах. Для самоутверждения и для возможности влиять на тебя через твою любовь.