| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Спасибо за честность. Что ты куришь?
Он взглянул на тлеющую сигарету.
— Золото инков.
— Я думала, что золото инков — это средство от импотенции.
— Да что ты? — Он снова посмотрел на сигарету. — Не исключено.
— Можно?
Демон кивнул, и я достала одну из пачки. Не курить — посмотреть, хотя от
соблазна сводило скулы. Он вдохнул, и его глаза затянула позолота, ненадолго,
пока он не выпустил дым. Мне показалось, что и в нем сверкали золотые блестки.
— Можно, если хочешь, чтобы у тебя сгорели легкие.
Я положила сигарету назад и открыла ноутбук. Она позолотила мне пальцы, хотя
стряхивалось легко. Демон слегка приподнялся, но я так и не узнала, собирался ли
он уходить или нет, потому что сказала:
— Хочешь, посиди со мной, пока я обработаю информацию. Если, конечно, у тебя нет
других дел.
— ОК, — легко согласился он. — Понадоедаю тебе немного. Тем более что для
экзотической вечеринки у нас полный бар и даже такие стильные шмотки. — Он снова
посмотрел на меня, но в этот раз взгляд был теплее, будто тоже согревался от
камина. — Только знаешь, чего не хватает?
— Чего?
— У тебя косметичка есть?
— Конечно, есть, — почти обиделась я. — Вон, на столике. И вообще, в такой
суматохе я прям только и думала, чтобы...
Демон вытряхнул содержимое косметички на ковер и нашел среди вороха всякой
ерунды подводку для глаз.
— Вот самое то. Ну что, усовершенствуем макияж?
Я от него чуть не шарахнулась.
— Я сама.
— Сама? Готов биться об заклад, ты этой штукой никогда не пользовалась.
— Ничего подобного! Зачем бы она здесь валялась?
— Да тут полно вещей, которыми ты не пользуешься. А этим — сто процентов.
— Ничего подобного. Дай, я сама!
Демон улыбнулся мне так снисходительно, что захотелось выцарапать ему глаз.
— Не доверяешь?
А хоть бы и так.
Он будто мысли прочитал. Протянул мне подводку и приблизился настолько, что
близость огня уже не казалась мне такой опасной.
— Тогда давай первая. Видишь, я тебе доверяю. Давай.
Ох, мне бы уползти куда-нибудь или внятно отказаться со всеми аргументами, но
подводку я взяла. Рука слегка задрожала.
— Не боишься? — спросила я, чувствуя, как в глубине шевельнулся азарт. — А вдруг
я промахнусь? Будешь, как Улисс, ходить в очках до конца времен.
— Я и так в них хожу, — усмехнулся он и придвинулся еще ближе. — Что касается
Улисса, то даже отсутствие обоих глаз не испортило бы его божественной красоты.
— Не могу не согласиться...
Его лицо враз стало мечтой визажиста — абсолютно неподвижным, но в зрачках
играло пламя, на который трудно было не обращать внимания. Я изо всех сил
сосредоточилась и недрогнувшей рукой провела полоску, немного растушевала и
вывела к виску. Второй раз дался уже совершенно без опаски, и я отстранилась,
чтобы полюбоваться результатом.
— Я же говорил, у тебя получится.
Глаза у Демона в черной кайме стали совсем кошачьи, узкие и хищные, а в
естественном бледно-зеленом засверкала холодная лимонная желтизна. Когда он
рисовал мне стрелки, я, наверное, находилась еще под впечатлением, потому что не
помню ни страха, ни напряжения. Помню только результат. Я и не подозревала, что
могу выглядеть так... экзотично. Не Шехерезада, конечно, но тоже ничего.
Мы треснули по бокалу белого вина, и Демон разлегся рядом, пока я полчаса
стучала клавишами, стараясь ввести в память компьютера свои сумбурные мысли. Их
было немного, но сейчас я уже считала это удачей. Все еще впереди. Чем бы ни
было это "все".
— Какие планы на завтра? — лениво спросил он, наконец отвлекаясь от огня и туша
в пепельнице десятую сигарету. К счастью, весь дым утянуло в камин, а то можно
было бы топор вешать. Хорошо, что я такая стойкая.
Я поставила последнюю точку, сохранилась и закрыла крышку.
— Пока вы все спите, хочу пообщаться с Уильямом.
— Почему ты думаешь, что днем он покинет свою семью?
— Мысль есть. Что вы здесь едите?
— То же, что и всегда, — сказал Демон нейтрально, но в сочетании с этими глазами
прозвучало как-то... бр-р-р.
— Да я понимаю. В смысле — где и как?
— Лучше тебе не знать.
Он потянулся, как кот, сжал и разжал пальцами длинный ворс ковра в такт словам,
и я быстренько поверила.
— Но Уильям человек, значит, ест то же, что и я. А обслуга появляется днем.
Значит, мы можем встретиться в ресторане гостиницы — здесь же он есть?
— Ну естественно...
Взгляд Демона все меньше мне нравился, тепло уходило, будто от сквозняка.
Внезапно я поняла, что совсем не контролирую ситуацию, я не могу ничегошеньки,
ни разрядить обстановку, ни сообразить, по какой системе она то накаляется, то
нет.
— Знаешь, Дагни...
— Только ради Бога, молчи, если хочешь сказать, что я молодец, — сказала я
поспешно. — Или что удивлен наличием у меня мозговой деятельности.
Он вдруг поднялся на ноги, и я подскочила следом, потому что стать настолько
ниже его даже в росте было довольно жутко.
— Я хотел сказать, чтобы ты оставила себе рубашку. А твоя идея — с чего ты взяла,
что я вообще захочу ее комментировать? Она примитивна. Ведь еду можно заказывать
в номер. Удачи.
— Спокойного дня, — пробормотала я в унисон с захлопнувшейся дверью. Уф. Надеюсь,
что утро хоть немного мудрее вечера. Хоть чуть-чуть.
А курить все же охота...
* * *
Все, что тебя касается,
Все, что меня касается,
Все только начинается.
Я разодрала глаза часов в десять, не проспав и пяти часов, но у меня был повод.
Я вспомнила, где видела Уильяма. На фотографии в альбоме Алана, я была почти
уверена, а если так, то "круглость" земли меня иногда просто поражает.
Еще до нашей встречи Алан был самым молодым бостонским мародером, то есть
дневным убийцей вампиров, и состоял в элитном отряде Лучших Семи. Тогда ему было
всего восемнадцать. Потом, когда отменили "Бизнес-ланч", закон, позволяющий
вампирам охотиться три часа после полуночи, а людям — убивать их три часа
пополудни, мародерство на время заморозили... и вскоре упразднили, приветствуя
частичную легализацию нежити. Теперь они имели право на собственность, платили
налоги, довольствуясь при этом донорскими пунктами, давно прошедшими закалку в
епархии Пенни и Данте. Частичной легализация называлась потому, что все разборки,
касающиеся вампиров, — и суды, и казни — производились только их верховной
властью, не людьми. И производились неплохо, судя по вполне сносной дисциплине.
Так называемое "Правило Перл", введенное в обиход бывшим Мастером Чикаго еще в
середине прошлого века, ограничивало их численность, а лучшего и желать нечего.
Не знаю, насколько сыты волки, но овцы могут чуть расслабиться.
В общем, до того, как папа все нам рассказал (а еще до того, как Джимми
познакомил нас с родителями своей будущей жены), я считала, что Алан — самый
необычный человек в моей жизни.
— Слушаю, — раздался голос Алана, и у меня заскребло в горле.
— Привет, — еле-еле подала я голос. — Как ты?
— Что-то случилось?
Алан знал меня как облупленную. Неужели? Неужели я не могу позвонить просто так?
Нет?
— Все в порядке, меня... в общем, я в командировке. Слушай, когда ты был в
Лучших Семи, с вами работал Уильям?
— Макбет, — ответил Алан, так тихо, что я не могла оценить, как больно ему
сделала. Блин, не могла позвонить просто так! — Да, он был с нами, друг Джейсона.
Первого из Семи.
— Я помню.
— Там темная история какая-то. В ту ночь незадолго до того, как распустили Семь
Лучших и всех мародеров, много наших пострадало — Джейсон, Сэм, Кэтрин... И Уилл
тоже, говорили, что он был на каком-то задании и не выжил... А почему ты
спрашиваешь?
— Да тут надо, для статьи... Что он был за человек, Алан?
— Нормальный парень. Не фанатик. Не знаю вообще, убил ли он хоть одного... мы
все были под влиянием Джейсона, а он, его лучший друг, — нет. А вообще мы мало
общались.
— Спасибо тебе большое, Алан. Я позвоню.
— Хорошо, — сказал он, а прозвучало это как "не позвонишь". — Ты еще не
сломалась?
— Нет, — сказала я, а потом поняла, что он о сигаретах.
Я повесила трубку. Что я здесь делаю? Вместо того чтобы быть с единственным
человеком, который меня понимает и любит, заботится обо мне, гонюсь за какой-то
сенсацией, сижу в Богом забытом месте на краю географии в окружении чудовищ и
пытаюсь трезво мыслить. Дай Бог, получится.
В одном я могла собой гордиться — Уильям был в ресторане, в полном одиночестве.
За стойкой скучал обычный человеческий бармен, на которого в отсутствие более
важных проблем я с удовольствием обратила бы внимание. То есть не в этом веке.
— Можно сесть, Уильям?
Он кивнул.
— Да, пожалуйста.
Больше всего я опасалась, что сейчас он замкнется в себе, и мне останется только
слопать свой завтрак и уйти восвояси. Но враждебности пока не чувствовалось, и я
приободрилась.
— Меня зовут Дагни.
— Зачем ты здесь? — неожиданно спросил он.
Я не знала, как с ходу ответить, но официант (тоже человеческий) подал мне меню,
и пришлось прерваться. Это дало мне немного времени.
— Пишу статью.
— Правда?
Он отложил вилку, и я заметила, что глаза у него совсем не темные. То есть
темные, но серые, а не карие. И острые. Очень острые.
— Мой жених тебя знает. Алан Форман.
Уильям чуть улыбнулся, но это была не улыбка радости.
— Ты сказала ему, что я жив?
— Нет.
— Это не имеет значения, но... если это и для тебя не важно, то и не говори.
— Я не собиралась. Просто вспомнила твое лицо на фотке у Алана. Вы там с ружьями.
И ты единственный не улыбаешься.
Он едва пожал плечами, мол, чему радоваться, и продолжил есть. Я последовала его
примеру, тем более что желудок просто кусался. А готовили тут роскошно... если
так пойдет и дальше, то любимые джинсы придется выбросить.
— Ты пробовала его кровь? — спросил вдруг Уильям, так же неожиданно, только в
этот раз у меня во рту был кусок отбивной. Не знаю, каким чудом я его проглотила.
— Что?..
— Ты слышала. Кровь Демона.
— Зачем мне это?
Уильям склонил голову к плечу, глядя на меня искоса, и это сразу забрало у него
пятьдесят процентов человеческого.
— Чтобы быть здесь. Да или нет?
— Нет.
— Хорошо. И не делай этого. — Он аккуратно положил вилку и приблизился, положив
руки на стол. — Тебе ведь нужно чистое восприятие происходящего? Если он скажет
тебе, что это необходимо, чтобы здесь оставаться, не верь. Если ты сюда вошла,
то все уже улажено. А если попробуешь — никогда не узнаешь, где твои глаза, а
где — его.
Я тоже медленно положила вилку, не отводя глаз, и он опустил их первым.
— Почему ты это говоришь?
— Просто дружеский совет. Когда-то я тоже оказался на вечеринке у Эркхам. Без
приглашения.
Внезапно до меня начало доходить.
— Они помогли тебе пройти.
Он промолчал.
— И ты попробовал их крови?
— И они моей. Они не хотели, ни проводить меня туда, ни выдавать за своего
сателлита. Но я их заставил. И теперь...
— И теперь не можешь понять, что тебя в них влюбило? Ты сам? Или эта кровь?
— Я ни о чем не жалею, — Уильям снова расслабился и закончил есть. — Это правда,
Джиа и Кейли — самое дорогое, что у меня есть. Но ты права, я никогда не узнаю,
что меня... в них влюбило. А ты еще можешь.
Я вспомнила глаза Демона цвета недозрелого лимона и поежилась.
— Ну нет.
— Тем лучше для тебя. Знаешь, многих из нас приводит сюда жажда информации, но
мало кто знает, что с этой информацией потом делать, и мало кто уходит отсюда
прежним. Это касается и меня, и твоей тетки Пенни. И тебя. Подумай об этом.
— Я всего лишь хочу написать статью, и мне нужна твоя помощь.
— Все так говорят. Но раз хочешь так думать, ладно. Можешь на меня рассчитывать.
— Я здесь уже столько времени, но ничего вразумительного про Эркхам добиться не
смогла. Ты ее видел?
Уильям так наклонил голову, что, казалось, просто ушел в себя. Но он ответил.
— Да. Я ее видел.
— И какая она?
— Как она выглядит, неважно, Дагни. Важно, как она звучит.
Час от часу не легче.
— То есть как это — звучит?
Уильям обнял себя руками, будто от порыва ветра.
— Они ее слышат. Вампиры. Это как наркотик. Она их... будто чистит, что ли.
Знаешь, как чистят фильтры для воды?
Довольно образно...
— А ты, слышишь?
— Что-то такое уже есть. Но я никогда не услышу ее, как они, и это похоже на
ломку. Так бледно... так слабо... что даже мучительно. И страшно. И прекрасно в
то же время.
— Танталовы муки.
— Да, точнее не скажешь. Вряд ли ты хотела что-то так сильно, что готова была
отдать за это жизнь. Иначе ты не поймешь.
Я покачала головой.
— Боюсь, что нет.
— Но если ты любила когда-нибудь так, что готова была отдать жизнь, ты поймешь,
почему я не смогу от этого отказаться. Эркхам дает моим любимым счастье. А я
счастлив это видеть.
— Без нее они несчастны?
— Нет, мы... Мы были... — Руки Уильяма дрогнули, и вилка полетела на пол с
отвратительным звоном. — Мы были очень... Дагни, мне надо идти.
— Еще поговорим?
— Не знаю, будет ли у меня время.
Что-то во всем этом было не так. Я вернулась в номер, настучала еще страничку и
заснула прямо около камина. Как романтично. Если повезет с настроением, завтра
узнаю у Демона, где подвох в этой безупречной сказке.
Вечером, перед тем как вернуться в бар, я на несколько минут вышла на улицу. Уже
смеркалось, и деревья, окружающие отель Охотничий плотной стеной, потянулись
бесконечными тенями вверх. Луна была какого-то нездорового цвета, как старое
серебряное блюдо, но я вышла не луной любоваться. Я хотела еще раз почувствовать
тот холод, который чуть не свел меня с ума в первую ночь приезда. Вернее, не
хотела — хотеть такого совершенно невозможно. Я просто проверяла, говорит ли
Уильям правду, и все больше понимала, что да. Меня здесь приняли, не монстра, не
чью-то собственность, безо всякого отношения к номинантам. Без причины. А если
причина и есть, то вряд ли я хочу ее знать.
Возвращаясь, я столкнулась с Калебом, получив наконец возможность рассмотреть
его ближе. Он неважно выглядел, синь под глазами, поволока — наверное, и вампиры
плохо переносят бессонницу. Но все равно, за такое лицо и умереть не жалко.
Редкая красота, порода, вымирающий тип. Хорошо хоть бессмертный.
— Привет, — поздоровалась я. Он взглянул, будто наводя фокус, и сказал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
