Аукцион Грез

— Очень надо, — тоскливо сказал погонщик. Где-то я это уже слышал.

— Остальные за тем же? — деловито спросил я. Вот и не привлек внимания. Перед шефом придется оправдываться, зависая ногами вверх над жаровней с хорошо прогретыми пыточными клещами.

— Да...

— Значит так, — сказал я. — Сейчас я всех угощу чаем и водкой. Удачу я продал еще на день вперед. Составляйте список с послезавтра. Тариф такой: третья находка или любая другая третья прибыль моя.

Гости зашевелились. Один, более робкий или менее отчаявшийся, ушел; но прочие, как-то поколебавшись, расселись вокруг примуса. Я сделал пламя повыше и выдвинул огонь в середку мехового, жарко дышащего паром круга.

Помолчали.

— Ну что, разумные, по каким причинам копаемся? — Расслабленно спросил я, разливая граммов по сорок в тонкие пластиковые стаканчики. Гости охотно приняли угощение. Один, осмелев, принялся возиться с чайником и пакетом заварки. — Что занесло вас в этот неуютный зажоп... окраинный мир?

Владелец собак задумчиво сказал:

— Так понятно что. За деньгами приехали. Как тут более-менее открытые разработки сделали — я и повалил. Все продал, взял собак, деньги, и сюда.

— А смысл был все продавать?

— Я тут полтора года, — сказал бородатый. — Если бы был умнее, или если бы подфартило покруче, уехал бы принцем в брильянтах с ног до головы. Тут зарываться нельзя. А я зарвался — и теперь только вот собаки меня кормят. Остаться остался, а на новую заявку не хватило.

— Я кстати спросить хотел, — искренне поинтересовался я. — Неужели ничего более прогрессивного не нашел? Механизм не надо выгуливать или два раза в день кормить, он безотказен. А когда он перестает работать — бросил, или продал, и все. И чинить, наверное, все же проще, чем собак лечить.

— Не скажи, — отозвался бородатый. — Ты можешь упросить механизм потерпеть еще чуть-чуть, когда в нем закончилась батарейка? Он способен отдохнуть и подзарядиться при температуре минус тридцать? Да, собакам надо за кормом следить, а пуще за водой — от плохо очищенной сразу болеют. Но если надо будет, я собаку забью и съем, или других накормлю, или отогрею в ее кишках обмороженные руки или ноги. В пургу обложился собаками — и тепло. Я их иногда в палатку загоняю и экономлю ресурс. И потом, собака — она никогда не предаст. Она друг. Так что, знаешь, я собак выбрал — и не я один. Вот только снег лизать было отучить трудно. Видишь... закрываю им морды.

— У тебя старательская заявка ведь закончилась? — лениво переспросил я. Остальные дисциплинировано сосали водку.

— Да, давно уже. А денег выправить новую не было. В тот момент не было. А богатый был участок, в другом карьере, правда, но на самом лучшем уровне, — бородатый опрокинул свою порцию, чтобы нагнать коллектив.

— Так, а удача зачем? — спохватился я.

— Улететь хочу, — тоскливо сказал бородатый. — Наковырялся. Я люблю снег, и зиму люблю. Чтобы на саночках, и на коньках. И на лыжах. Но озверел уже. Кстати, захочешь экскурсию — такое покажу! Каньоны, города изо льда и кружева, типа рек и расщелин что-то, по которым течет поземка... Планета Греза — красивая. Но по травке я соскучился... и собаки тоже. На них обратного билета выправить не догадался, а их у меня двенадцать. Они же как снаряжение шли. Всех хочу забрать, даже молодых, которые тут родились. Я старожил. Три оборота скоро будет. А собаки... на транспорте... сам понимаешь, сумма немалая. За животных двойной тариф, даже в гибернационных камерах. Поэтому и прошу удачи...

— А я, — сказал Джек, усаживаясь к огню примуса, завернувшись в мое меховое одеяло, — с детства сказки об этой планете слушал. Сначала ведь многие и не знают, что такой мир есть на самом деле. Думают, сказка типа кота в сапогах или спящей принцессы.

— Расскажи, — попросил я, и еще пара старателей неожиданно поддакнули.

Для освежения остроты восприятия я накапал еще водки. А сам подумал, что и вышеупомянутые сказки тоже вовсе не вымысел. Говорящий кот, способный давать дельные советы, и покоящаяся в хрустальном гробу белокурая красавица...

— Ну... — смущенно сказал Джек. — Вам в точности, как мама читала?

— Валяй. Как тут дела на самом деле обстоят, мы и так знаем, — ухмыльнулся бородатый.

— Итак. — Джек устроился поудобнее. — Давным-давно, когда корабли были огромными-преогромными, как летающие города, родился на свет один мальчик. Он еще в детстве сказал себе: стану самым богатым человеком в мире! Он сказал себе так, потому что родился в бедной семье, на астероиде, в городе под куполом, и даже воздуха для дыхания там на всех не хватало, и по вечерам семья по очереди дышала из баллончика с кислородом.

Звали его Бумбер.

Бумбер вырос и в свое время поступил в военное училище, и стал сначала просто военным, а потом и капитаном корабля. Но увы — его семья все так же бедствовала, потому что жалованье у военного оказалось небольшим, и старенькие папа и мама по-прежнему дышали кислородом из баллончиков по вечерам.

Старатели слушали. Даже я как-то увлекся. Люблю драматические истории о том, как люди ставят цели, добиваются их, преодолевают возникающие трудности. Есть в таких сюжетах нечто жизнеутверждающее.

— И вот тогда Бумбер решил исполнить свою детскую мечту. И прежде всего он поднял бунт на корабле и сделался главным пиратом, и команду сделал пиратами.

Был такой факт, да. Элиот Бумбергер собственноручно застрелил капитана, представителя штаба и всех, кто отказался ему присягнуть. История переворота Бумбергера вошли в учебники по военному делу как классика мятежа.

Собственно, господин Элиот, чтобы успешно начать пиратскую карьеру, весьма широко обстряпал это громкое дельце, снабдив заинтересованные органы правоохранения пленками записей, и леденящими душу показаниями единственного выставленного с борта живым лейтенанта. Дабы заблаговременно шокировать и ужаснуть широкую публику, так сказать.

Публика, как утверждает пресса тех лет, послушно ужаснулась.

Джек продолжал.

— Очень быстро Бумбер сделался самым грозным пиратом из всех, каких знала история космоплавания.

Ну, это он загнул. История знавала и погрознее.

Но самым жадным сделался, — однозначно.

— И со временем он обзавелся самым громадным кораблем изо всех, которые бороздили Галактику.

"Левиафанов" было выстроено различными планетами всего штук тридцать. Напрягшись, я мог бы перечислить по названиям и порядковым номерам их все. Потом, с открытием новых способов перемещения в пространстве, главным образом, метода Сути и Тени, распространившегося из Конвенции Круга Королей — союза планет, во главе которого стоял альянс Энифа и Мицара, практика постепенно доказала перспективность более мелких посудин. Тому же способствовали и новые виды топлива и энергоносителей. А "Левиафаны" что строить, что разгонять, что тормозить — одни убытки...

Лихой Элиот превратил один из "Левиафанов", "Синего Кита", в базу, нашпиговал шлюзы истребителями. Тихоходность "Левиафана" при эксплуатации компенсировалась его нереальной грузоподъемностью и автономностью. Практически самоходная база с искусственной экосистемой.

А сам господин Бумбергер вдумчиво копил средства.

Надо отметить, что в сказке про задыхающихся папу и маму больше не говорилось, — но история в данном случае неопровержимо хранит точные факты. На пирата попробовали давить. Он давлению не поддался. Тогда стариков назидательно казнили, а в отместку Элиот снес огневой атакой с орбиты с поверхности астероида все родное поселение. Достаточно, замечу, многолюдное.

— Большой корабль Бумбер целиком заполнил сокровищами, собрав самый огромный клад на свете. Он грабил другие корабли, миры и даже других пиратов, — голос Джека обрел некую академическую напевность, как будто мальчишка когда-то обучался на диктора или на актера. — Сокровищ было столько, что вообразить это количество просто не представлялось возможным. А людей на борту пиратского корабля становилось все меньше и меньше, потому что они забирали положенные им доли и уходили жить в те миры, которые готовы были отворить им двери.

А еще потому что Элиот, по свидетельствам современников, был весьма несдержан на бластер и на язык. Единомышленники Бумбергера или гибли, или сбегали. Даже без своей доли сокровищ.

— И вот с Бумбером осталось всего пять человек. Управлять гигантским кораблем было все труднее и труднее, а скоро сделалось и вовсе невозможным; и пираты отправились в самый дальний уголок космоса, до которого только могли долететь. Бумбер хотел отыскать кислородную планету, чтобы не нужно было жить под куполом, и позвать туда людей.

Неспешно ковыляли они больше восьми лет, по большей части, на инерционной тяге; и добрались, болезные, сюда, к Планете Грезе.

За сотую долю его сокровищ, Бумбергеру предложило бы укрытие, выдало бы амнистию и остров в тропической зоне любое правительство, любой планеты. Но он сунулся только на Аврору, в единственный мир, последовательно и принципиально не поощряющий такие сделки; обломился и отправился восвояси. Пять или шесть миров неслись за ним, простирая жадные руки со всевозможными верительными грамотами и нескромными предложениями; но пират счел себя непонятым и обиделся.

— И нашли они Планету Грезу. — Джек мечтательно замолчал. Потом вздохнул и продолжил.

— За время полета все спутники Бумбера умерли. Он остался один, и понял, что высадиться и быть единственным жителем этого мира ему не по силам. Бумбер поставил свой корабль на орбиту планеты. Еды у него было в избытке, воздуха тоже. И тогда он решил — пусть когда-нибудь этот мир, который рано или поздно сделается его могилой, населят люди! Но что могло их призвать сюда?

Я так полагаю, что Элиот не был в состоянии подорвать свой монструозный клад (по техническим или психологическим причинам — неважно). С другой стороны, давился жабой, которая не позволяла ему оставить все как есть — в подарочной упаковке для какого-нибудь везунчика. По тем временам, когда из всех негуманоидов люди знали, наверное, только богомолов, да немного — ящеров, космические окрестности Чертовой Туманности были запредельной далью.

Но прогресс на месте не стоял, и рано или поздно люди нашли бы "Синего кита".

Так или иначе, до сего момента сказка была почти стопроцентно верной.

— И вот Бумбер начал каждый день бросать за борт по горсти сокровищ, — речитативом продолжал Джек. — Они рассыпались по всей планете ровным слоем. Сокровищ было так много, что весь остаток своей жизни Бумбер занимался этим делом. Он кидал горсти самоцветов и кричал: "В этот мир придут люди! Сокровищ хватит всем, пусть никто ни в чем не нуждается!"

Ох. Сомневаюсь. Скорее всего, озверевший, одичавший и одряхлевший Элиот сыпал проклятиями, в духе "ничего, подлые ворюги, не найдете"...

— А когда Бумбер умер, его огромный корабль медленно снизился и ударился о планету.

Это тоже было правдой. На Грезе покоился последний сохранившийся в первозданном виде "Левиафан", а большинство разобрали и переплавили давным-давно. Сохранять такой массив высококачественного металла на память было неразумно. Несколько "Левиафанов" переделали в стационарные заправочные и ремонтные станции, а также сделали на них координаторские посты-порталы Сути и Тени.

И кстати, "Синий Кит" уже исследовало множество экспедиций; его облазили вдоль и поперек, даже частично разобрали внутренние переборки и интерьеры, поснимали оборудование, которое представляло интерес, но ни одной, самой завалящей, цепочки, ни одного перстенька не нашли. Старикан оказался дотошным до противного.

Только на останках лежал громадный вульгарный крест, усыпанный бриллиантами запредельной каратности.

Скелет и фрагменты замороженной плоти Элиота Бумбергера доказывали, что дед умер в своей постели во сне в возрасте около девяноста биологических лет, ничем особенно сильно перед кончиной не мучаясь, нежно сжимая в руках уже упомянутый предмет. Хорошая смерть для добросовестного пирата с чистой совестью.

На мой взгляд, самым интересным в данной истории был архив перемещений "Левиафана" Брумбергера и его дневниковые записки. И куда только пройдоху не заносило!

В свое время спецслужбы перегрызлись за право иметь копию этих записей точно так же, как планеты воевали за право добывать тут уникальные "ископаемые". Жаль, я пробежался только по некоторым файлам, да и то одним глазком... попросту не хватило времени.

Везучий, беспринципный, эгоистичный и жадный — до золота и до знаний. Если подумать, две эти разновидности жадности нередко соединяются в одном индивиде.

— И вот много лет спустя люди заново открыли Планету Грезу. Нашли сокровища Бумбера, удивились и обрадовались, и теперь со всех миров сюда едут те, кто уверен в своей удаче, — неожиданно упавшим тоном закончил Джек. Я ядовито ухмыльнулся.

Нашли сперва корабль. Потом, быстро установив, что это за борт, заполошно принялись (ну естественно!) искать клад. Клад не искался еще и потому, что местный лед шикарно экранировал маленькие куски металла, а крупными порциями старый хрыч и правда не сыпал. Можно было искать приборами, регистрирующими плотность вещества и всевозможные излучения, но...

Дело осложнялось тем, что на Грезу, приманенные кладом, заявили свои права целых пять миров, из которых два были в состоянии ее контролировать и защищать, а три попросту примазались.

Однако перед лицом законов Ойкумены все заявки оказались почему-то равноправными, и это породило почти столетний процесс под названием "Дело о Грезе". Все это время какие-то энтузиасты на разных юридических основаниях (или по-тихому вовсе без оных) понемногу копались в снегу, и добывали по чуть-чуть всякого-разного. В том числе артефакты — магические и оккультные предметы разных народов и цивилизаций и працивилизаций, в основном Руны и Атлантиды.

Этого хватило для оживления процесса и резкого повышения интереса к Грезе.

Многократно появлявшихся "наследников" блудливого Элиота законники трудолюбиво отправляли восвояси или даже сажали на электрические стулья. Кто сказал, что дети за отцов не в ответе?..

Тем временем замордованные юристы постановили: а не доставайся же ты никому! Планета Греза, в силу особенностей ее расположения, а также расширившихся тогда контактов с негуманоидами, была признана "всемирным достоянием, доступным для старательского использования любым представителям любой разумной расы".

Но всем планетам-заявительницам было разрешено построить тут по летающему городу (антигравитационной атмосферной базе), и принять участие в разработках, от каковой дорогостоящей чести один из миров экономно отказался. Остальные худо-бедно устаканили правила игры, выставили более-менее соблазнительные условия для старателей, потому что как-то иначе выудить тонко размазанный клад из толстой корки снега и льда казалось затруднительным.

Но свято место пусто не бывает. Все планеты — условные совладельцы — сговорились и пошли по пути развития аукционного, игорного и вообще порочного бизнеса. Сделали из разрешенных юристами Летучих Градов курортные зоны, оборудовали там шикарные залы и рестораны. Базы парили сейчас над бескрайними бело-голубыми равнинами. И то верно — если есть такой лакомый кусочек, как кислородная планета, его надо красиво подать. А красиво подать — это мотивировать скучающих толстосумов тащиться на самый край Ойкумены и одновременно пространства обитания Гомо Сапиенс, на границу с Чертовой Туманностью. И нервы щекочет, и выгоду сулит. Толстосумов в устойчивых космических планетных союзах и в древних богатых мирах было предостаточно.