Красный Ангел

Теснота и давка не давали использовать секиру на полную катушку, но схватив топорище под закрепительную часть(на неё крепится лезвие) я смог использовать подобно кастету. Ярость и гнев, ранее сдерживаемые мной нашли выход в дожде из крови и кусков убитых. Быстрыми и мощными ударами секиры и кулака я уверенно расчищал путь сквозь толпу врагов. Раны мои зарастали лишь чуть медленнее чем я их получал, но мне было плевать — я убью высоких господ и соберу их черепа. Вырвавшись вперёд богатырским ударом разрубаю тела врагов. Красиво куски трупов летят. Меня щедро оросила кровь. На мгновение зажмурившись от прекрасного ощущения крови врагов на лице я слизал со своих губ эту багровую влагу. Как же она вкусна! Надо больше крови! И черепов! Отключившись от реальности я не заметил как из-за спин солдат в мой лоб всадил пулю из винтовки кто-то в цветах дома Дрет и инструктированной серебром кирасе. Прикрывается своими как щитом! Трусливая крыса! Порву гада! Схватив ближайшего солдата я метнул его в цель словно легкий камушек. Есть попадание!

* * *

— Говорите, на нас напал Ангрон? Странно что этот выскочка посмел заявиться сюда, понеся столь серьёзные потери. — спросил сидящий на резном троне тучный старик в роскошных зелёно-бурых одеждах со скипетром главы дома в руках.

— Ангрон — безумный убийца жаждущий лишь крови. Разумеется он решил добить медведя раненого им в Чёрном лесу. — ответил худощавый брюнет с лёгким загаром, облаченный в панцирь с золотым медведем — знак его статуса командира Родственной Стражи дома Дрет. -Если мне позволят сказать...

— Говори, Малк. Твои идеи всегда были полезны.

— У Ангрона мало боеспособных войск, а после бойни в Чёрном лесу должно быть множество раненых. Скорее всего эта атака не только следствие его жажды крови, но и акт отчаяния. Полагаю, он отправил в атаку сразу всех своих воинов. При такой численности войска оставление резервов бессмысленно. Сейчас они с трудом, но занимают Катотерос. Если вы позволите Родственной страже с Архелтероса присоединиться к сражению, она сможет переломить его ход.

— Нет. Даже если рабы каким-то чудом возьмут Катотерос им не хватит живой силы чтобы штурмовать ещё и нас. Они начнут осаду, а там уже зима возьмёт своё. Кроме того, я не могу рисковать безопасностью и выживанием своего дома ради плана, основанного лишь на теоретических выкладках. И точка. Лучше подготовьтесь к защите Архелтероса.

— Слушаюсь, повелитель. — произнёс капитан, с горечью осознавая что только что было решено пожертвовать всеми ради блага нескольких.

* * *

В это время к югу от Катотероса.

— Ларбедон, сколько можно ждать?

— Клестер, имей терпение. — проворчал её собеседник погладив серую щетину на своем квадратном подбородке. — у нас есть план — последуем ему.

— Там наших убивают, а мы просто стоим и смотрим?!

— Мы же всё решили! Ангрон знал что делал когда планировал битву. Просто доверься ему.

В это время со стоящей рядом берёзы раздался тихий голос наблюдателя.

— На стенах лишь пара часовых, а почти всех солдат погнали на северо-запад.

— Радуйся Клестер — наше час близок. — сказал Ларбедон.

Через двадцать минут воздух рассекли кличи воинов, бегущих в атаку. Усвоивший несколько уроков войны и Ангрона Ларбедон выделил часть людей для огневого прикрытия штурмующих и сформировал отделения щитоносцев для прикрытия воинов несущих веревки с крючьями, и несущих толстый ствол какого-то дерева, который должен был стать лестницей на стену.

* * *

Рукоять брошенного ножа вырубила приближавшегося стражника, чем Йохура воспользовался быстро подскочив к нему и схватив на манер щита. Остальные стражи арены вдавили курки автоматов и глухой стук и толчки показали Йохуре что его враг невольно спас ему жизнь. Гладиатор улыбнулся этой мысли, и прижавшись боком к левой стене коридора, левой рукой удерживая потрёпанный труп, а правой раскручивая молот-метеор начал сближение с противником, сосредоточившим огонь на щитоносцах. Двое щитоносцев выбыли — одному оторвало ногу в колене, а другому пуля пробила щит и застряла в шейном позвонке. Построение распалось, но отряды успели сблизиться. Йохура отбросив ненужный "щит" взмахом руки остановил своих бойцов.

— Прежде чем мы пойдём дальше соберите оружие и патроны с врагов и возьмите щит погибшего — нам нужнее чем ему. Горн, не дергайся — я перевяжу твою рану.

— А ты хоть умеешь? — прошипел скривившись от боли одноногий щитоносец.

— Я не Клестер. Но перевязку сделать способен.

— Делай. — прошептал Горн.

Наложив тугую повязку на обрубок Йохура попытался улыбнуться Горну, ну у него вышла скорее кривая ухмылка. — Вот и всё, чем я могу помочь. Останешься тут пока Катотерос не станет нашим. Это ненадолго. Как закончим тут я вернусь за тобой. Отдыхай.

* * *

— Проклятье! Неужели всех врагов тут мы убили? — возмущалась разочарованная Клестер, оглядывая скромную кучку трупов Улл-Чаймских стражников.

— Тут — убили, но не забывай что в центре идут бои, и что замок лорда пока ещё не штурмуют. — проворчал Ларбедон, ощупывая сломанный уже в который раз нос.

— Так вперёд! — воскликнула женщина и побежала было вперёд, но схвативший её за руку Ларбедон и прикрикнул: Вся надежда на план! И ты либо победишь вместе с братьями и сёстрами, как это было задумано, либо погибнешь в одиночестве.

Ларбедон выпустил сверлящую его хмурым взглядом женщину и объявил приказ:

— Движемся к арене!

* * *

Остатки Улл-Чаймских стражников окончательно смяты. Кто бежит, кто пытается сдаться. Некоторые прятались. Но нам плевать: бежит — трус, пытающийся спасти свою шкуру, сдаётся — бесхребетный трус, ждущий смерти как баран на бойне, прячется — хитрый трус, использующий тень чтобы скрыть свой позор. Мы неслись по городу подобно кровавой лавине, сметающей всё на своём пути. Сопротивление защитников теперь встречалось лишь редкими очагами, да и те быстро подавлялись. Но крови мало! Нужно больше! Точно! это же холм высоких господ! Они тут живут! Пинком вышибаю дверь в какой-то дом и... Пусто. Попрятались!

Шумно втянув воздух я улавливаю запах страха, ведущий из кладовой. Подбежав к ней секирой снимаю дверь с петель и сразу же пинаю её внутрь. Кажется она влетела в бочки с вином. Никого! Но они точно здесь! От гнева и обиды у меня уже начинается тик. Резкий удар вправо — мешки какими-то зёрнами показали миру своё содержимое. Влево — рассекаю дверь морозилки, забитой мясом. Что за? Цепь топора, и так растерявшая половину зубьев теперь ещё и остановилась. Чёрт! Батарейки сели! Твою мать! Весь гнев выплёскиваю в ударе по уцелевшей винной бочке, расколовшем не только её, но и пол под ней. А вот и дверца потайная. Выдираю её вместе с косяком и слышу дикий визг. Просовываю в слишком узкий для меня лаз секиру и дёргаю там ей в разные стороны. Стало тихо. Я чувствую как что-то живое нашло там смерть от моего оружия. Весёлая улыбка наползает на мои уста, и я продолжил нести смерть. Ворвавшись в очередную усадьбу первому встретившемуся человеку я разбил голову как арбуз одним ударом кулака, а второму, добывшему где-то пистолет ударом заглохшей, но тяжелой секиры сломал хребет и сразу кинулся наверх, зачищая комнату за комнатой. Я на каких-то инстинктах не пропускал ну единого закутка. Мужчины прятались, женщины прятались и молили о пощаде, какая-то дура даже попыталась предложить мне себя в обмен на милосердие. Безмозглая шлюха! Я раздавил её тазовую кость, а потом медленно повернул позвоночник на сто восемьдесят градусов, после чего просто вырвал конечности. Дурачьё. Такие недостойны смерти от оружия и я просто разрывал трусов на части руками. В этом доме лишь двое заслужили смерть от секиры попытавшись сразиться со мной. Наконец последняя комната. Детская. Стены и потолок сделаны в виде какой-то непонятной херни — какие-то голубые утята и непонятные вроде-медведи с дебильными лыбами на стенах и синий потолок с кучей белых точек. У стены стояла люлька, из которой доносился громкий плач, вбивавший гвозди мясника ещё глубже в мой мозг. Рядом сидела облаченная в тёмно-синее платье сухощавая седеющая женщина лет под пятьдесят, качавшая их. Когда я пинком высадил дверь старуха встала с таким видом будто всё идёт как обычно и глядя мне прямо в глаза повелительно сказала:

— Ты не тронешь моего внука, но развернёшься и уйдёшь!

Честно сказать, я охренел. Даже секиру опустил от ошеломления. Какая-то часть меня требовала немедленно исполнить приказ хозяйки, другая желала её расчленить, а третья впала в ступор.

— Не стой столбом. Исполняй волю своей госпожи!

Гвозди мясника снова впились в мой мозг, подпитывая ослабевший гнев. Этот укол в сочетании с напоминанием о моём рабском прошлом и усилившимся плачем решили судьбу их бабки и её внука.

— Я не раб. Я СВОБОДЕН!! — проорал я и ударил старуху секирой, развалив её надвое от макушки до паха. Затем я бросил секиру и схватив дитя начал бить его об пол одновременно крича: Я! НЕ! РАБ! Я! САМ! СЕБЕ! ХОЗЯИН! Я! СВОБОДЕН! Когда я закончил и бросил тело на пол оно превратилось в разноцветное месиво из плоти, костей и кусков одежды.

— Да!

Случайно я взглянул в уцелевший глаз убитого. Взгляд мертвеца, сохранивший его последние эмоции, словно кричащий "не надо, больно! перестаньте". Со скоростью молнии в моей памяти вспыхнули давно забытые образы: я бреду по заснежённым горам, дрожа от холода и слушая урчание голодного желудка, враги, окружающие пещеру, мне страшно. Но никто не поможет. Только я сам. Они стреляют по мне! Больно! Трусы, детоубийцы! И я такой же. Я упал на колени и выронил секиру. Мой взгляд упал на мои руки. Широкие, мускулистые, исполосованные шрамами и перепачканные застывающей кровью. Нет! Я не такой. И никогда не стану! Уже стал! Хватит! Да, это сделал я! Соберись, тряпка! Твои маньяки продолжают резню. Достаточно живо я представил что происходит в городе. Как поджигают дома, расчленяют всех встреченных, снимают скальпы. Панику, страх. Твою мать! Надо срочно их остановить! Пулей вылетаю из дома и хватаю первого попавшегося бойца.

— Верни контроль! Задержи меч! Битва ещё не окончена! Остался последний этап!

Он пытается вырваться. Рычит, кусается. Владей собой! В этом свобода! Постепенно его взор проясняется. Жажда крови не ушла, но теперь контролируется...

Отделавшись успокоительными пиздюлями и некоторым количеством ран я с помощью крайне своевременно подошедших Йохуры и Ларбедона остановил наших беспредельщиков. Моя вина. Я же и спустил с цепи их безумную ярость. Сейчас, когда мы завершаем перегруппировку для атаки на Архелтерос я могу немного отдохнуть. Заодно запишу на трофейной бумаге пару мыслей: несколько медицинских идей по Клавдию Галену, скиталу(спартанский способ шифрования — на ровно выструганную палку навертывали кожаный ремешок, потом на нем писали сообщение сверху вниз, и затем распускали веревку или ремешок, который прятали в одежде или подпоясывались. Посланец отправлялся в путь со своей палкой, и когда он добирался до места назначения ремень вновь наматывали, на палку и читали. Такая палка называлась 'scitala', а, соответственно, человек, доставивший депешу на 'скитале' считали 'скиталом') и какой-то огнестрел, более простой и неприхотливый чем оружие бумажнокожих. "Это калаш" — мелькнуло в сознании. Хм... что-то знакомое. Опять. Ладно, пора в бой. Тарн справился, иначе его голову нам бы уже показали. Значит минимум одни ворота откроются. Чудно. Вместо почти бесполезной в своем нынешнем состоянии секиры я отыскал дерево, с которым пошёл на штурм. На один бой сойдёт, а там и починюсь.

Светало. Капитан Малк был встревожен: надвратные башни врат защищены более чем надёжно, стены тоже. Прямой штурм обречён. Оружия и припасов более чем достаточно. Так почему же на сердце такая тревога? А в этот момент на восточных вратах командир барбакана благодарил всех богов за то что родственная стража дома Дрет носит шлема с закрытыми лицами.

Слава всем богам что перед атакой я сообразил построить людей "черепахой" — ещё одна военная мудрость, пришедшая ко мне неизвестно откуда. И она фактически спасла нас: как только мы ступили на мост через реку на нас обрушился шквал выстрелов. Наши щиты выдерживали большинство попаданий, но и скорость "черепах" была небольшой. После этого боя щиты придётся отправлять в переплавку. Подходим... Да! Ворота открыты! Черепаха мгновенно распалась и мои верные берсерки кинулись в атаку, зачастую побросав щиты. В крепость я вошёл одним из первых. И сразу же кинулся на родственную стражу выстроенную на некотором отдалении от ворот. Они почти сразу же обратились в бегство и честно говоря — я не удивлён. Сперва они лишились значительной части своего войска — оно полегло в Чёрном лесу. Потом за полночи половины их города пала. И теперь на них несётся толпа бородатых маньяков с большими топорами и перекошенными от ярости лицами.

Вскоре открылись и вторые врата, и Клестер, слишком усталая от ожидания и разъярённая отсутствием убийств на своём счету сразу кинулась вперёд. Чёрт! Её же убьют! Удар. Ещё и ещё. Быстрее! Я должен успеть! Поздно — превращённый в кровавое решето труп упал с моста в реку, унёсшую его в море. Отбросив дубину я начал разрывать солдат на части руками и кидать в их выживших сослуживцев.

Когда я вошёл во дворец лорда, сложенный из серого камня с редкими украшениями из малахита я уже держал себя в руках. Хм. тут на удивление тихо и пусто, хотя и видно что уходили в спешке. Неспешно проходя по коридорам второго этажа я выловил тихий шорох. Через полминуты я уже был у его источника — темно-русого мальчика, тормошащего труп жирного старика, одетого с роскошью подобающей султану.

— Дедушка, ну вставай же. Иначе плохие враги заберут тебя. Мы должны идти!

— Он мертв. И теперь никогда не ответит. — раздался хриплый голос от дверей.

Мгновенно развернувшись мальчик неведомо откуда выхватил нож и спросил: а т-ты кто?

— Я Ангрон. А как зовут тебя?

— Я Доран , наследник дома Дрет. — произнёс мальчишка с достоинством, какое только может вложить в эти слова мелкий пацан.

— Дом Дрет пал этой ночью.

Что-то крикнув мальчик кинулся на меня, но ловкая подножка с последующим захватом не дали ему поразить меня. В следующее мгновение держал отчаянно брыкавшегося и даже пробовавшего касаться Дорана в кулаке.

Какая отвага! — восхитился я.

— Успокойся и послушай. — сказал я и легонько встряхнув его — опустил на пол. Дергаться перестал. Притих.

— Дома Дрет больше нет. Теперь ты сам себе хозяин.

— Вы убили моего дедушку!! — прокричал захныкавший мальчик.

— На моих руках его крови нет. Это похоже на сердечный приступ. А вот ты жив. И твоё будущее в твоих руках. Реши сейчас: ты пойдешь со мной? — Жизнь за жизнь. Ты станешь моим искуплением. — Думал я.

— Да. Ты защитишь меня? — тихо прошептал Доран.

— Да. И научу защищать себя самому. Ты согласен? — Спросил я, протягивая ему свою руку.

Дрожащая ладошка мальчика буквально утонула в моей и он неразборчиво пробурчал что согласен. Посадив Дорана себе на плечо я покинул дворец. Сдав мальца в барбакан на попечение наших диверсантов и пообещав вернуться за ним я начал наводить порядок в городе.