В Ожидании

— Но ведь вы же...

— Что "вы же"?

— Она же еще девочка, а вы...

— Твою-то ж мать! Отставить "вы"! Она мне — близкий друг, хоть мы вместе и не съедали пуд соли. Она мне как сестра, хоть я и вижу ее два раза в год, да и то не всегда. Понял?

По его глазам Андрей видел, что нет. Не понял. И вряд ли поймет... Его не понимал даже самый дорогой человек на свете, собственная жена. Принимала, но не понимала. Так чего же ждать от запуганного подростка-ботаника?

— Выберемся — объясню. Благо, ты тоже в Медянске живешь. Жил... Не важно! Просто задумайся о том, что я рискую жизнью ради человека, которого просто люблю. Как человека, не как женщину. А ты не рискнул даже подарить цветы той, которую любишь. По-другому любишь, не так, как я Лиду, понимаешь?

Он начинал понимать...

— Вам проще, вы взрослый.

— Еще раз тебе говорю, отставить "вам"! Ты меня еще дядей Андреем назови. Доживешь до 28 лет, поймешь, кому было проще. А, нет, ты ж не доживешь, ты ж уже умер, потому что не захотел даже попробовать!

— Зачем вы... Зачем ты так?

— Я тебе одну тайну открою, когда мне было 14, у меня не было друзей, не было девушки, не было ни копейки денег, мама каждый день грозилась выгнать меня из дома, и я совершенно не видел впереди будущего. Вообще! И кстати, я был пухлым ботаником! А знаешь, кто я сейчас? Я женат на самой прекрасной женщине на свете, я успешен и хорошо зарабатываю. Я не стал душой компании, не стал миллионером, но у меня есть, где жить, на что жить, и с кем жить. И есть несколько человек, за которых я жизнь отдам не раздумывая. Один из них — Лида. И я не спрашиваю ее, как она относится ко мне, взаимны ли наши чувства. Я просто люблю ее и все.

— А как вы...

— Отставить "вы"!

— А как ты это сделал? Как этого добился?

— А вот это я тебе расскажу уже там, в нашем мире. Сейчас у нас нет времени, и так на нас с тобой все смотрят и ждут.

Все действительно смотрели...

— Ну что? Пойдем? Или будешь стоять здесь и ждать Паромщиков? Уверен, туда, куда они тебя отвезут, твоей соседки по этажу нет. И кстати, ты, я так понял, с родителями не особо ладил, да?

— Ну... Не особо.

— Хочешь им отомстить?

— Ну... Смотря как.

— Смотри. Ты отравился. Умер. Тело твое там осталось, душа тут. Тело родители уже наверняка обнаружили, сидят, убиваются, плачут. А теперь представь, что если у нас с тобой сейчас все получится, твоя душа обратно в тело попадет, и... Следишь за моей мыслью?

Паренек заулыбался. Значит, дошло. Значит, уследил.

— Как бы ты хотел встать? С улыбкой на лице "Мама, папа, я вернулся"? Или с грозным рыком, протянув к ним скрюченные пальцы? Или потянуться к их головам, бурча "Мне нужны мозги"?

Судя по расцветшей на его лице улыбке, третий вариант понравился ему больше всего.

— Ну что? Пошли?

— Пошли!

Но они не успели сделать и трех шагов...

— Смотрите! — воскликнула Маша, и Андрей остановился, вглядываясь в темноту леса. Что-то двигалось там, во тьме, под сенью деревьев. Двигалось и светилось неярким красноватым светом. Светилось и мерцало, плывя к кромке леса, скользя над землей.

Ребята попятились, очкарик Миша как-то оказался за спиной Андрея. Но отступали не все. На том месте, где дети стояли минуту назад, остались три стула из кафе, анекдотически глупо смотревшиеся на песке, и... И Ян.

Светящийся ковер выполз из леса...

Жуки. Громадные жуки со светящимися брюшками. Да какими там брюшками, брюхами, мощными телами, покрытыми блестящими коричневыми крыльями, сквозь которые также просвечивал алый огонь, мерцавший в их телах.

Длиной около полуметра и шириной сантиметров в тридцать, светящиеся существа уверенно ползли вперед, стремительно переставляя свои шесть шипастых ног и стреляя в темноту ночи блеском своих черных глаз на треугольных подвижных головах.

Пять, семь, четырнадцать... Жуки перемещались, поэтому определить их точное количество Андрей не мог, но их было явно не меньше двух десятков.

— Тараканы! — с отвращением прошептала Аня, не сводя глаз с этих созданий.

"Точно, тараканы!" — мысленно согласился с ней Андрей, пятясь вместе со всеми и держа перед собой стул. Если бы не их светящиеся тела, сбивающие с толку, и не громадный размер, сходство с домашними вредителями было бы полным.

Но кто они? Новые стражи леса, пришедшие заменить сдавших вахту черных собак, или...

Расстояние между наступающими тараканами и Яном сокращалось. Насекомые наползали на него не спеша, видя, что жертва не собирается убегать. А может, они вообще все на свете делали не спеша? Куда спешить, если ты — насекомое, способное пережить ядерную войну? А если ты еще и не просто таракан, а полуметровый, а значит, тапка не боишься?

— Ян, — громким шепотом позвал Андрей, — иди сюда!

Никакой реакции. Он был уверен, что Ян сейчас разглядывал жутких насекомых все с той же широкой улыбкой и не испытывал никакого страха. Чего бояться, если ты спишь и видишь интересный сон?

— Ян! — уже в полный голос закричал он, останавливаясь. — Беги! Беги сюда!

— Жучки! — ответил тот, оборачиваясь. — Какой же забавный этот сон!

— В кафе! — скомандовал Андрей, и, не оглядываясь, чтобы убедиться в том, что дети последовали его приказу (надо было быть дураком или дауном, чтобы не бежать от наступавших на тебя светящихся тараканов), он бросился к замершему посреди пляжа Яну.

Но тараканы подползли к нему раньше.

Андрей еще только делал первые шаги, только срывался с места в подобии низкого старта, когда наступавшие тараканы остановились в полуметре от Яна, и чуток приподнялись на своих передних шипастых лапах. Они словно заглядывали человеку в глаза, искали в них что-то. Пытались прочесть его мысли?

Какие мысли могут быть у человека, на которого смотрит гигантский таракан? Только страх. Какие мысли вертелись в те секунды в голове Яна? Скорее всего, только любопытство. Ведь это сон. Забавный, интересный сон, в котором он оказался среди подростков, почему-то считавших, что они умерли.

— Таракашки! — восторженно сказал Ян, протягивая руку и делая шаг к ближайшему из них.

И в этот момент Андрей понял, почему тела насекомых мерцали алым.

Трое ближайших к Яну жуков прицельно изрыгнули огонь, горевший в их телах. Яркий, чадящий едким дымом огонь, в котором любой, кто в юности увлекался пиротехникой, без труда опознал бы горящий напалм.

Ян словно бы не сразу осмыслил происшедшее. Секунду он просто стоял на месте, подобный огромному факелу, а затем закричал, заметался, замахал руками! И страшен был крик сгоравшего заживо человека!

В нем не было слов, не было смысла, в нем была только боль!

Андрей добежал до горящей фигуры, срывая на ходу футболку, в тот момент, когда тараканы, удовлетворившись сделанным, поползли дальше! Андрей взметнул ногами фонтаны песка, пытаясь затормозить, чтобы не налететь на горящего Яна, или, тем более, на полуметровых жуков. Один из тараканов надвигался прямо на него, шустро семеня лапами, и Андрей замер перед ним, ожидая конца.

Вот сейчас проклятое насекомое приподнимется на лапах и плюнет ему в лицо огнем... Вот сейчас...

Но таракан не удостоил его вниманием, он просто обогнул его и пополз дальше, вместе со своими товарищами. И оказалось, что эти твари все же умеют спешить. Тараканы шустро ползли к кафе, в двери которого неорганизованной толпой вливались дети. Дети, среди которых была и Лида.

Ян продолжал кричать, крутясь на месте волчком и прижимая горящие ладони к горящему лицу, пытаясь смахнуть с него огонь и разбрасывая капли напалма в разные стороны. Гротескный фейерверк, швыряющийся искрами.

Андрей растерялся лишь на секунду, не зная, что делать. Он хлестнул паренька футболкой, пытаясь сбить пламя, но она тут же приняла на себя порцию напалма, и вспыхнула сама.

— Падай! Падай на песок!

Ян не слышал, или не понимал... Но он упал, упал на колени, на подломившихся ногах, уже не крича — уже хрипя.

Андрей пнул его ногой в спину, заваливая в песок, лицом вниз. Прикоснуться руками к горящему человеку было выше его сил, как бы ни хотелось ему помочь, и как бы страшен ни был его крик. Горящая фигура упала, и Андрей принялся лихорадочно закидывать ее песком, слыша, как каждый взмах руки отдается колокольным звоном в его ушах. Сердце, щедро облитое адреналином, билось в груди отбойным молотом...

Руки лихорадочно работали, по-собачьи засыпая Яна песком, но Андрей знал: бесполезно. Напалм не потушишь на раз-два. Это даже не бензин, который прогорит за несколько секунд, пожрав на теле человека только одежду и кожные покровы. Облитого бензином человека еще можно спасти. Облитого напалмом — только добить, прекратив его мучения.

Температура горения — больше тысячи градусов. Напалм прилипает к любой поверхности, с особым удовольствием приставая к влажной коже, и горит, горит, прожигая человека насквозь, пожирая кожу, плоть, легкие. Превращая кости в пепел.

От него нет спасения.

На песке дотлевала футболка. Под слоем песка догорал Ян, хрип которого все еще слышался из обгоревшего провала рта...

Чем было помочь ему? Проломить ударом одиноко стоящего поодаль стула голову, избавив тем самым от мучительной боли? А можно ли убить уже умершего, попавшего в Ожидание? И даже если можно... Андрей не смог бы этого сделать.

Не мог он больше и слышать этот хрип.

Тараканы подползали к кафе...

Помочь Яну он больше не мог ничем, и поэтому, подхватив стул — глупое, идиотское, бесполезное оружие — он побежал к кафе.

Тараканы дыхнули огнем раньше, чем Андрей пробежал половину расстояния, отделявшего его от этих созданий. Словно осадные танки в давно позабытом StarCraft'e, они приподнимались на лапах, целились, и наносили удар. Страшный и неотразимый. И если Ян получил залп всего от трех жуков, то кафе с запершимися внутри детьми они атаковали всем скопом. Огнем дыхнули все два десятка гигантских насекомых.

Кафе занялось все и сразу. Щедро политые напалмом стены заполыхали коптящим пламенем, занялась огнем крыша, на которую опустились исторгнутые по параболе фонтаны огня. Звонко вылетели стекла в моментально прогоревших рамах, и насекомые, перегруппировавшись, нанесли свой второй удар, в само кафе, изрыгнув струи огня прямо в окна.

Внутри закричали дети, и сердце Андрея, которое, как он считал до сего момента, и так работало на пределе, забилось еще вдвое быстрее, вновь хлебнув адреналина!

На бегу он широко размахнулся и метнул свое единственное оружие, стул, в гущу тараканов, попав одному по спине. Удар этот хоть и озадачил насекомое, но не нанес ему, по-видимому, никакого вреда.

Тараканы развернули строй, позабыв на секунду о кафе и готовясь дать отпор неожиданно появившемуся противнику.

Андрей прыгнул в сторону, едва уклонившись от каскадов огня, растекшихся по песку на том месте, где он мог бы оказаться спустя секунду, не измени он траекторию.

Оружие. Любое оружие... Что угодно, чем можно бить этих тварей...

Двери кафе распахнулись, исторгая толпу детей. Кто-то горел, кто-то нет, но все беспорядочно сбегали по ступеням крыльца, не переставая кричать.

— В воду! — крикнул им Андрей. — Бегите к воде!

Кто-то услышал его, кто-то — нет, и Андрей побежал им наперерез, в алых отблесках пожара высматривая среди закопченных лиц Лиду.

Насекомые вновь развернули строй... Это был именно строй, организованный и слаженный, управляемый чьим-то холодным разумом. Увидев это, Андрей понял, чего он добился, ненадолго вызвав огонь на себя. Должно быть, тараканы приходили в Ожидание не в первый раз, и наверняка знали, как поведут себя люди. Как еще можно вести себя, столкнувшись с гигантскими огнедышащими насекомыми? Что подсказывает инстинкт? Только одно, бежать и прятаться. В любое укрытие.

А укрытие здесь одно: кафе!

Оно и становилось ловушкой.

Насекомые поджигали его, и просто ждали, пока люди выбегут наружу, и тогда щедро поливали их пламенем. По счастливой случайности Андрей подоспел именно в тот момент, когда запертые в кафе дети бросились наружу, и отвлек удар насекомых на себя. Если бы не это совпадение, все подростки сейчас уже скатывались бы с крыльца живыми факелами, уже умирали в огне...

— В воду! Все в воду!

Строй тараканов развернулся в полумесяц и двинулся к берегу, прижимая детей к воде.

Лида горела. Правая половина ее тела, похоже, приняла на себя струю напалма, и теперь рука, плечо и часть шеи представляли собой обугленное, еще дымящееся мясо. Тем не менее, она не кричала, не металась, а бежала к воде вместе со всеми, неуклюже переставляя ноги — должно быть, сказывался болевой шок.

Андрей подбежал к ней как раз вовремя — Лида бежала из последних сил, закрыв глаза и уже плохо представляя себе, что вообще происходит вокруг. Странно, что она не потеряла сознания от боли. Впрочем, многие подростки вокруг нее выглядели не лучшим образом, и все равно были в сознании, все равно осознавали окружающую действительность. Оставался в сознании и Ян, до самого конца. Быть может, он был в сознании и до сих пор, и до сих пор продолжал испытывать боль...

Похоже, в этом мире вообще не было понятий "обморок" или "потеря сознания". Здесь царили Их Величества Страдание и Боль! И, конечно же, Его Сиятельство Страх!

Лидины голубые глаза были закрыты, шелковистые некогда волосы сгорели до самых корней, и теперь рассыпались пеплом по обоженной коже головы. На правой щеке зиял черный провал — видимо, туда попали несколько капель напалма, и, верные своему предназначению, горели, все глубже засверливаясь в живую плоть. Напалм — страшное оружие, особенно в умелых руках.

Или жвалах.

То один, то другой таракан время от времени испускал струи пламени. Дети метались, уходя от низвергающихся с неба каскадов огня, и иногда успевали это сделать.

Насекомые метали огонь вверх, мастерски рассчитывая точку, где падающая по параболе струя коснется земли, и чаще всего, в этом месте находился человек...

Дважды Андрей в последний момент уворачивался от огня. Его икры ног горели в нескольких местах — брызги напалма, разлетавшиеся по песку, упали и на него. Но боль лишь придавала сил, и он продолжал бежать к воде, неся Лиду на руках... Бежать, отрешившись от криков боли вокруг, от едкого запаха напалма, и омерзительного и страшного запаха горелого мяса.

До воды добежали пятеро.

Он, неся на руках Лиду.

Красотка Лена, полностью лишившаяся своих эффектных волос, добежала до реки с пылающей спиной и тут же ухнула в реку с головой, сбивая терзавшее ее пламя.

Очкарик Миша, оказавшийся удивительно вертким и живучим. На нем не было ни царапины, ни ожога!

Антон, крепко обгоревший, тоже мгновенно скрылся под водой и вынырнул уже в десятке метров от берега, заливаясь безумным смехом.

— Шустрые насекомые! — сказал он сквозь смех, — и дальнобойные!

"Плевки" тараканов били на десяток метров от берега, и растекались чадящими алыми островками по ровной поверхности реки. Выстроившись у воды, они раз за разом изрыгали огонь, не обращая внимания на догоравшие у них за спинами тела.