Похищение Гвалафнира

Янтарная Цитадель — это особняк в три этажа, построен четыреста лет назад во времена славного царствования Короля-Чародея Вильфгема Безумного. Архитектура того времени бросалась в глаза своей тяжеловатостью, и дом Гермиона напоминал тучную матрону, которая изо всех сил рядится в платье, какое было ей в пору ранней худосочной юности. В общем, я не стал бы тут жить даже из уважения к памяти предков.

Торча под тисом, я со страхом вслушивался в звуки, издаваемые улицей, и хотя меня не было видно с тротуара из-за гребня кустов, с минуты на минуту я ожидал резонного вопроса со стороны стражника: "Что вам здесь угодно?" Хорошо же будет, если матушка узнает через месяц, совершенно случайно, что меня повесили во дворе мрачной крепости Зауэр.

Я весь извелся. Постоял, посидел на земле, даже полежал (и чуть не заснул). Не знал, одним словом, чем себя занять. Что делают воры, когда находятся в засадах? Ведь не пасьянс же раскладывают, в самом деле.

И тут случилось страшное. Передо мной была решетка ограды высотой почти три метра, за ней кустарник, растущий на территории особняка и примыкающий вплотную к прутьям. И именно из этого кустарника вдруг появилось бледное лицо. Оно примкнуло к решетке и посмотрело на меня.

Жутчайшее зрелище. Невыразительный овал с двумя дырами-глазами мог принадлежать только демону. Только! Значит, Дэкон Мруалайс раскрыл наш заговор, и решил покарать преступников — и начал с меня!

В общем, я взлетел в воздух, растопырив конечности в разные стороны, и очутился на ветви тиса. Как мне удалось зацепиться, ума не приложу. Наверное, как кошке, автоматически.

Было высоко. Земля с моей новой точки обзора казалась размером с медную монетку.

— Ах вот ты где, — сказал призрак, — я же велела ждать у третьего тиса с восточной стороны! Почему ты пришел сюда, да еще по деревьям лазаешь? Ты рехнулся?

Я не мог ответить. Восстанавливая дыхание, я с трудом осознал свою роковую ошибку. Призрака не было. Судьба жестоко посмеялась надо мной. Впрочем, в который раз.

Нет, когда все это закончится, я убегу из дома, я покину Мигонию — и пусть окружающих замучает совесть! Если, конечно, меня не подвергнут экзекуции в застенках Зауэра.

— Браул! — донеслось снизу. Рассерженный шепот Гермиона перемежался с шелестом кустов. — Слезай. Время не ждет! Мы договорились, что я принесу тебе лестницу и просуну сквозь прутья, не забыл?

Я промычал, что нет.

— Лестница осталась там, где должен был быть ты. Я не потащила ее сюда, понял?

Ага.

— Ты долго будешь висеть? — спросила юная волшебница.

Я и правда висел. Мои руки дрожали, мои ноги, оплетающий ствол, просто тряслись.

— Буду висеть до изнеможения, — ответил я, выворачивая голову, чтобы рассмотреть Гермиону. Она стала маленькой мышкой. — А потом упаду и убьюсь насмерть. И тогда ты пожалеешь!

— О чем?

Эх, жестокая молодость!

— О том, что меня больше нет рядом с тобой, — ответил Браул Невергор, подпуская слезу в голос.

— Хм... Это будет досадно, — согласилась Гермиона. — Надо что-то делать. Позвать привратника, чтобы он тебя снял, я не могу. Его удивление расстроит нашу конспирацию. Тогда... спрыгивай сам.

— Сам? Нет уж!

Попытки вцепиться в ствол еще сильнее только навредили мне. Не понимаю, как могут кошки лазить по этим идиотским деревьям? Хуже занятия не придумать.

— В этом случае, я позову не привратника, а мою тетушку, — пригрозила Гермиона. — Она тоже удивится, но последствия для тебя будут плачевными. Воображаешь?

В ответ я застонал, словно на дыбе.

— Лучше слезь, — посоветовал дракон. — Помни о своем высоком предназначении.

Не знаю насчет предназначения, но высоко было точно. При мысли, что я падаю на острия ограды и погибаю во цвете лет, мои внутренности скручивались морским узлом.

Кажется, иного выхода не было.

— Проползи вперед по ветке, потом свесся...

— Как?

— Не знаю! Представь, что ты белка. Свешиваешься над землей, держась передними лапами, а потом отпускаешь их.

— Кого? — пискнул я.

— Лапы!

— То, как ты это описала, любая белка высмеет в одну секунду!

— Тьфу! Просто ползи, просто спрыгивай! — Гермиона озиралась, приплясывая на месте. — Быстрее! Я не могу долго околачиваться во дворе! Скоро у меня с тетушкой занятие по трансформации!

— Так поздно? — спросил я, медленно продвигаясь к тонкому концу ветки.

— Она говорит, что та метода трансформации, которую хочет мне преподать, лучше работает после захода солнца!

— Я белка, я белка, я белка, я белка...

— Чего ты там бормочешь?

— Ничего. Стихи сочиняю.

— В такую минуту? Ох, Браул, ты просто...

Что она имела в виду, так и осталось неизвестным. Я дополз до очень тонкого места, не забывая следить, как себя ведет ограда и ее острия, похожие на копья. Они вели себя, в общем, как положено — отодвигались в сторону улицы по мере того, как я вторгался на территорию Янтарной Цитадели.

Кажется, пронесло, подумал я. Пронесло. Я белка. Я должен акробатически повиснуть на руках. Я белка. А затем, поболтавшись, спрыгнуть вниз. Я белка. Если я не переломаю себе ноги, то это будет сенсация столичного масштаба. Я белка.

Никогда не думал, что так боюсь высоты. Я белка.

Короче, как только волшебница произнесла слово "просто", ветка отломилась. Вместе со мной. Низвергаясь в молчаливой задумчивости, я задался вопросом: что делают настоящие белки в этом случае? Как им следует поступить? Должны они крутить в полете хвостом или предпринять что-нибудь другое, более эффективное?..

Потом я налетел на землю и остановился.

Дракон Гвалафнир оказался ошеломлен не меньше, чем я.

12

Гермионе стоило труда оторвать меня от ветки. Она девушка хрупкая, но воля иногда превозмогает физические возможности. Упершись в мое туловище ногой, волшебница дернула и свалилась навзничь, но с желанным трофеем в руке.

Я долго искал свое дыхание и, наконец, нашел. Дышать должны даже чародеи, вопреки мнению некоторых безграмотных критиканов, и я занялся этим с наслаждением. Потом только обнаружил, что Гермиона добежала со мной до стены дома, спрятала нас обоих в тени, а затем заставила переодеться в спецовку. Я, мягко говоря, с трудом представлял себе, где нахожусь и что надо делать. Последние события, особенно исторический полет с дерева, подточили мои силы и способности адекватно отражать происходящее.

Лопоча инструкции, сестрица не удосужилась спросить, как я себя чувствую. Через мгновенье ее уже не было. То она применила заклинание перемещения, то ли использовала свои легкие стремительные ножки.

— Комната Дэкона Мруалайса над тобой, на третьем этаже, — сообщил дракон тоном, каким читают королевские указы на площадях. — Вперед!

Вперед так вперед. Я прислушался. Сад был тих в эту ночную пору, только сверчки что-то там балакали в темных зарослях.

Мое тело было облачено в воровскую одежду. Маска скрывала лицо, открывая лишь глаза, в ладони втерт особый лазательный порошок. Каждая клеточка моего организма, позабыв спросить мнение у самого Браула Невергора, требовала приключений. Иначе говоря, я был готов к свершениям.

Я полез. Ладони и правда приклеивались к каменной кладке. И отклеивались. И приклеивались. Отлично. Вот если бы ноги делали то же самое, я бы добрался до проклятого окна не за двадцать минут, а за пять. Пот тек ручьями, мускулы дрожали и вопили во всю мощь. История с тисовой веткой показалась мне просто анекдотом в сравнении с этой трагедией. Если бы я мог, я бы упал, но мои руки приклеивались к стене прочно. Словно чокнутый нетопырь, я периодически зависал, то в одном то в другом месте и не раз испытывал искушение позвать на помощь высоким надтреснутым голосом. Теперь я понимал, что испытывает преступник, идущий один глубокой ночью на дело. Я могу написать монографию на эту тему и рассказать миру, что это не так приятно и хорошо, как многие считают.

В общем, непонятно как, но я добрался до указанного окна. Дракон сказал, что я молодец. Мой ответ был достойным. Гвалафниру надлежало убраться куда-нибудь подальше, в иные сферы бытия, но он и не думал этого делать.

Приступаем к следующему этапу операции. Вы когда-нибудь колдовали, сидя на узком каменном подоконнике? Нет? Никогда не пробуйте. Я не свалился с него только потому, что помнил о приличной высоте, которая открывалась за моей спиной. Не хотелось услышать свист ветра в ушах и увидеть проносящиеся мимо этажи, ой не хотелось. Собрав все свое мужество, я начал наводить на окно временный портал. Изобразил в углах рамы синим волшебным мелком особые значки, прошептал заклинание и принялся ждать. Сработало с первого раза, чему я очень удивился. Квадратный портал слабенько светился, приглашая меня войти. Вспомнив о том, что Дэкон Мруалайс не просто желчный злобный сухарь, но и могучий чародей, я еще раз подумал, стоит ли рисковать. Взвесив за и против, пришел к выводу, что я просто обязан рисковать, если не хочу навлечь на себя гнев Гермионы. И, в конце концов, не останавливаться же на полдороги.

Так я полез через портал, через закрытое окно и вывалился в комнату мешком. Трудно поверить, что мне удалось. Я почти ликовал. Хотелось петь и плясать под луной и бить в магический бубен.

— С этим подождем, — сказал дракон. — Осталось совсем немного. Под кроватью шкатулка, где лежу я. Возьми ее, примени амулет и бери свой трофей. Все идет по плану. Не дрейф, волшебник!

Я захлебнулся гневом, но ничего не ответил. Дракон давно нарывается на взбучку, и она последует, как только я вернусь к родному очагу. Вот если бы найти способ натравить на него банду малолетних племянников домомучительницы!

Согласно плану Мруалайса в спальне не должно было быть. Злодей уехал по делам и намеревался задержаться до самого утра. Гермиона молодец, все рассчитала. Так мне тогда казалось.

Спальня эта мне была знакома. Несколько раз я сам тут ночевал, когда исполнял роль гостя Скоппендэйлов. И если кровать я практически не видел во мраке, зато точно знал, где она находится.

Намереваясь двинуться к ней с вытянутыми вперед руками, я заметил возле себя какое-то шевеление. Шевеление к тому же обладало зелеными горящими глазами, которые тут же уставились на меня.

Прикусив что-то — возможно, язык — я получил разрыв сердца, и только через пять секунд ступора сообразил, что это кот. Всего лишь черный кот Скоппендэйлов. Зовут его, если не ошибаюсь, Черный Принц. Это существо самого кроткого и дружелюбного нрава среди всей кошачьей породы. В нем нет ничего зловещего, а наоборот. Принца очень приятно взять на руки и удостовериться, что и коты тоже могут уподобиться тесту. Если Принца не удерживать, он просто стечет на пол, до того он... эластичный.

Кот сказал: "Мурр!". Каким образом он оказался в спальне злодея, не такая и большая загадка. Принц не способен отличить добро от зла, все в его глаз одинаково привлекательно. Он идет за вами всюду, надеясь полежать у вас на руках или коленях, а, может быть, и получить кусочек вкусненького. Будь вы даже кровавым тираном, от одного имени которого содрогаются континенты, Принц все равно будет стремиться на ваши колени. Что поделать? Он жил с малолетства в холе и неге и не привык думать о человеках скверно, его сердце полнилось любовью ко всякой живой твари. Истинный аристократ духа. Или аристокот. Кому как больше нравится.

Я взял Принца на руки, и тот растаял. Облизав мне руки, намурлыкавшись за те три минуты, какие я отпустил ему на аудиенцию, Принц получил порцию счастья. Я отпустил его на пол. Там он растворился во мраке, а я двинулся. Ну, к помосту, на котором не было злого чародея.

Воровать легко. По-моему, легче легкого. Если позабыть обо всех проблемах, связанных со скалолазанием, можно сказать, это даже приятно. А что? Вот сейчас я встану на карачки, вытащу заветную шкатулку и сделаю свое черное дело. Наверное, права была Гермиона, она мудрая, она знает. Моя миссия на поверку оказалась не сложнее, чем отобрать у старушки костыль.

Кажется, это край кровати. Ага. Действуй решительней, Браул! Тебе здесь ничего не грозит. Амулет, выданный Гермионой, однозначно указывает на то, что Мруалайс не удосужился выставить охранные чары. Комната чиста, словно капелька росы поутру, поэтому...

Тишину разорвал пронзительный вопль. Или не вопль — я не знаю. Мне почудилось, что какой-то шутник со всей дури дунул в какую-то адскую дудку, причем лежа на ковре у меня под ногами.

Звук, как я уже упомянул, разорвал ночь на мелкие кусочки и заставил меня поседеть. Ничего страшнее в жизни не слыхал. Спину сковал такой холод, что впору было, наверное, отколупывать от нее лед при помощи кирки. Глаза полезли на лоб, от сердца, кажется, не осталось ничего, кроме воспоминаний.

Потом произошло сразу несколько событий. Я превратился в столб. Наступила тишина. Зажегся свет. Какой-то тип, похожий на сушеного тритона в колпаке с кисточкой, держал лампу, но самое интересное, он держал ее, высовываясь из кровати. Я успел заметить распахнутый рот и глаза, точно так же вылезшие из положенных орбит.

Ужасная истина растворила передо мной двери. Во всем виноват был Черный Принц. Дружелюбное создание, любящее всех на свете, воспылало ко мне чувствами еще более сильными после того, как я приголубил его у окна. И мало того — двинулось со мной к кровати, надеясь на продолжение нежностей. Так Принц и надеялся, пока я не наступил ему на лапу. Безусловно, вопль принадлежал ему. Бедолагу можно понять. Случай бесцеремонно обрывает ваши мечты — что еще остается делать? И потом — когда люди наступают котам на лапку это больно.

Дальше — больше. В сушеном тритоне с горящей лампой я узнал самого Дэкона Мруалайса, которому судьбой было предназначено лежать этой ночью совсем в другом месте. Зловещий старикан отринул свое предназначение и не покинул Янтарную Цитадель. По какой причине, я не знал, но сообразил, что мне каюк.

— В чем дело? Вы кто? — Как можно было предположить, голос у старикана оказался дребезжащим.

— Гы, — ответил я. Честное слово, в мои намерения входило сказать: "Не волнуйтесь, я прошу прощения за столь поздний визит, ибо не мог знать, что вы тут, поэтому заверяю вас в том, что..."

Вместо этого из моей глотки вырвалось лишь сухое и зловещее "гы", и я хорошо понимаю старого злодея, у которого душа ушла в пятки. Он перекатился на другой край своего ложа, соскользнул с него на пол и встал напротив меня, одетый в длинную ночную рубашку.

— Убирайтесь! Иначе вам будет худо! Немыслимо! Ужас!

— По...

Это: "Постойте, я вам все объясню!"

Только тут я сообразил, что одет-то не для дружеских объяснений. На мне черная одежда, закрывающая все тело, за исключением глаз. С любой точки зрения я выгляжу так, как будто я головорез, вломившийся в честный и благородный дом, чтобы всех отправить на тот свет, а опосля выволочь из него все ценности. И совершенно естественно, что пока я хлопал ушами и изображал из себя немого, злой чародей предпринял меры. Желчный сухарь, похититель драконов и охотник за юными волшебницами, решил встать на защиту обитателей Цитадели.