A Second Chance часть 11. глава 227

Когда он, наконец, отстранился, чтобы перевести дыхание, то увидел, как затрепетали ее прекрасные золотистые ресницы, прежде чем его встретили эти теплые шоколадные глаза.

— Что это было? — спросила она его.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

— Потому что ты — самое прекрасное видение, которое я когда-либо видел, и мне нужно было прикоснуться к тебе.

Ее глаза потемнели от желания.

— Гарри...

Гарри прижался лбом к ее лбу и поцеловал в кончик носа.

— Я люблю тебя, и я невероятно счастлив и благодарен за то, что ты здесь, со мной, не только в Джорджии, но и здесь, со мной.

Джинни улыбнулась ему.

— Я бы предпочла оказаться в другом месте.

Он наклонил голову, чтобы снова поймать ее губы в долгом страстном поцелуе, его руки лежали на ее пояснице, ее груди прижимались к нему, а их губы встречались снова и снова.

— Вы что, никогда не выходите подышать свежим воздухом? — Спросил Кэлвин, и они оба отстранились друг от друга.

Джинни прижалась к Гарри, положив голову ему на плечо.

— Иногда.

Гарри усмехнулся.

— Когда приходится.

Кэлвин ухмыльнулся.

— Что ж, считай, что тебя вынудили. Пора собрать лошадей и отвести их в конюшню, пока не началась гроза. Он с беспокойством посмотрел на небо. — И она приближается быстро.

Гарри кивнул, поворачиваясь и предлагая Джинни запрыгнуть к нему на спину, как на коня. Она так и сделала, и когда они направились через паддок за лошадьми, Гарри отчетливо ощущал, как она прижимается к его спине.

К тому времени, когда он поднялся к себе в номер, чтобы принять душ и переодеться к ужину, он все еще был напряжен как скала. У него было тридцать минут, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем встретиться с семьей внизу. Сегодня вечером они планировали поужинать в ресторане "У Фло", и Гарри не терпелось показать Джинни это заведение, но в данный момент ему не терпелось заняться чем-нибудь другим.

Когда он встал под душ, то обхватил себя руками, даже не успев осознать, что сделал это, думая о Джинни. Он представил себе ее волосы и тело, и когда он подумал о ее фигуре, то вспомнил тот сексуальный черный пояс с подвязками, который она носила под школьной формой, и застонал. Ему стало интересно, какое нижнее белье она носила под одеждой теперь, когда они не были в школе. Он представил себе что-то кружевное и стал ласкать себя быстрее. Он потер большим пальцем головку, представляя, как это пальцы Джинни касаются его, как руки Джинни обхватывают его, как она стоит перед ним на коленях, одетая в пояс с подвязками и лифчик в тон... Вода стекает по ней каскадом...... ее розовый сосок обнажился...

Его рука задвигалась быстрее, и когда он представил, как ее рот обхватывает его, его захлестнула волна удовольствия. Он застонал, прислонившись лбом к кафелю, чтобы удержаться на ногах, и кончил себе в руку. Когда он наконец отдышался, то быстро умылся и оделся, чувствуя себя намного лучше.

Он встретил Джинни в коридоре и увидел, что она переоделась в черный сарафан на бретельках-спагетти с ярко-желтыми подсолнухами и кружевной отделкой по низу. Ее волосы были заплетены сзади в две косички, и когда она шла перед ним, он не мог не задаться вопросом, не требует ли ее платье подвязки, и почувствовал, как его член снова дернулся.

Ему действительно нужно было взять себя в руки. Но когда она обернулась, чтобы улыбнуться через плечо, он понял, что это маловероятно.

У него было предчувствие, что сегодня вечером перед сном нужно будет еще раз подрочить, и он задумался, сколько времени пройдет, прежде чем он сможет остаться со своей девушкой наедине.

* * *

Зи проснулась от ощущения трепетания и прикрыла живот руками, словно защищаясь. Это было нереально, как будто бабочки порхали у нее под кожей.

— Я чувствую вас, мои дорогие, — сказала она, потирая живот. Там уже появилась заметная выпуклость, которая начала формироваться, хотя ее все еще было достаточно легко скрыть под громоздкой одеждой. Но сейчас, лежа одна в своей постели, она для пробы провела по ней руками.

Она все еще чувствовала его запах. Запах леса и кожи. Он разнесся по спальне, как будто он только что был здесь, и она сглотнула, садясь. Сон казался таким реальным.

Они лежали в постели, она прижималась к его груди, кончиками пальцев водя по его татуировкам. Одна его рука лежала у нее на животе, теребя кольцо. Другой он успокаивающе поглаживал ее плечо.

— Ты назовешь девочку Минервой?

— Если один из детей будет девочкой, то да, — сказала она, улыбаясь ему.

Ее серые глаза встретились с его, и он улыбнулся.

— Мальчик определенно должен стать звездой.

— Я не знаю, кто здесь, Сириус.

Сириус погладил ее по животу.

— По одному от каждого, я знаю это. Наши дети. Один будет назван в честь богини, которой она станет и в честь которой ее назовут, а другой — звездой, как его папа...

— Надеюсь, не такой тщеславный, как его папа.

Он озорно ухмыльнулся.

— Ему, должно быть, очень повезло. Они там становятся маленькими человечками.

Зи кивнула, выводя имя Гарри на груди Сириуса.

— Я бы с удовольствием подарил тебе второго сына и дочь. Я не хочу спрашивать целителя, я думаю, что хочу удивиться, когда они родятся.

Свободной рукой Сириус взял ее за руку, проводя по своим татуировкам.

— Я бы написал их имена прямо под именами Гарри, у себя на сердце, там, где вы все должны быть. Он нежно поцеловал ее пальцы. — Богиня и звезда, поверь мне, — сказал он, прежде чем поцеловать ее. Ощущение его губ на своих заставило ее вздохнуть вместе с ним, и когда эти серые глаза встретились с его глазами, она почувствовала исходящую от него любовь.

— Сириус...

Он снова поцеловал ее, а затем наклонил голову, чтобы поцеловать выпуклость ее живота.

— Я люблю тебя. Всех вас.

Затем она проснулась в своей постели одна, чувствуя себя невероятно любимой и счастливой, прежде чем ее испугало шевеление внизу живота.

— Вы тоже почувствовали его, мои дорогие? Он наблюдает за нами. За всеми нами, и он любит вас так же сильно, как и я, ваш папа. Наша богиня и наша звезда, — сказала она с улыбкой.

Джинни уже встала и ушла, и Зи знала, что она с Гарри занимается утренними делами, связанными с лошадьми. Она заставила себя встать с постели и направилась в душ, чтобы подготовиться к предстоящему дню. Одевшись, она спустилась вниз, на кухню. Фло готовила на кухне, и ее глаза загорелись при виде родителей, сидящих за столом.

— Мама!

Сорча вскочила на ноги и обняла ее, прижимая дочь к своему плечу.

— Привет, моя малышка. — Она поцеловала ее в щеку. — Как тебе спалось?

На глаза Зи навернулись слезы.

— Он мне снился. Это было так реально, мне казалось, что он был прямо здесь, и когда я проснулась, я почувствовала его запах, мама. потом я... Я почувствовала, как дети зашевелились.

Сорча откинула волосы с лица дочери.

— Он здесь, прямо здесь, — сказала она, положив руку на сердце дочери. Она опустила руки на живот Зи, когда Миша подошел и заключил дочь в объятия.

Он нежно поцеловал ее в щеку.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Зи кивнула, поворачиваясь в объятиях отца.

— да. Я почувствовала, как малыши зашевелились, папа.

Миша улыбнулся ей.

— Я помню, когда твоя мама впервые почувствовала, что ты двигаешься, она сказала, что это было пугающее и волнующее чувство. — Он поцеловал ее в лоб. — Твой папа сейчас здесь.

От слов, которые он говорил ей в детстве, когда она нуждалась в нем, к горлу подкатил комок. Зи позволила ему заключить себя в его сильные объятия и вздохнула, прежде чем отстраниться.

— Когда вы двое приехали?

— Сегодня рано утром, — ответила Сорча, жестом приглашая ее присесть. — Извини, что это заняло так много времени. Миша кое-что перестраивал в отделе.

Зи приподнял бровь.

— Реорганизация?

— да, — сказал он, садясь рядом с дочерью. 0 Я беру отпуск, и мне нужно организовать все так, чтобы все шло гладко, пока меня не будет.

— Отпуск? Почему? У вас с мамой все в порядке?

Фло поставила перед ней дымящуюся тарелку с окрошкой на завтрак.

— Конечно, Захира! Твой папа не позволит тебе рожать детей без него.

Глаза Зи расширились, а Миша улыбнулся.

— Мы с Сорчей переедем в ваш коттедж в декабре, до окончания пасхальных каникул. Я просто хотел кое-что уладить, прежде чем приеду в Джорджию.

— Папа...

Он поцеловал ее в щеку.

— Тебе нужна помощь, папа? И мы будем рядом, чтобы помочь тебе. Твой папа здесь.

Зи снова обняла его, расчувствовавшись от этой мысли.

— Спасибо тебе, папа. Ты уже видел Гарри?

— Папа, и я помогали ему убирать навоз в конюшне. Они с Джинни должны были с минуты на минуту зайти в дом, чтобы принять душ.

Задняя дверь открылась, и вошел Колт, оставив ботинки на крыльце, а за ним Гарри и Джинни. Колт поцеловал Фло, прежде чем отправиться наверх переодеваться. Джинни пожелала ему доброго утра, прежде чем отправиться наверх в душ, а Гарри вымыл руки, прежде чем сесть за стол.

— Выглядит потрясающе, — сказал он, указывая на тарелку Зи.

— Бабушкина окрошка на завтрак, одно из моих любимых блюд.

Гарри улыбнулся Фло, когда она поставила перед ним миску.

— Спасибо, бабушка.

Фло поцеловала его в щеку.

— Яичница-болтунья, тертые картофельные оладьи, красный и зеленый перец, грибы, помидоры, бекон, ветчина и сыр с небольшим количеством хлопьев чили и свежего перца. Ешьте!

Гарри немедленно набросился на еду.

— Гарри, папа только что сказал мне, что в декабре они с мамой собираются временно переехать в мой старый коттедж, чтобы помогать мне с детьми.

Гарри сглотнул и потянулся за апельсиновым соком, прежде чем заговорить.

— хорошо. Мне не нравилось, что ты остаешься одна.

Зи одарила его обожающим взглядом.

— Ты такой милый. Как поживают лошади сегодня утром?

— Отлично, — сказал им Гарри. — Кажется, Эбони действительно любит Джинни.

— Знаешь, — сказал Колт, ковыряясь в своей тарелке с завтраком. — Ты ведь говорил, что твой бизнес как маркиза принес тебе кучу собственности, не так ли? У тебя есть конюшни?

Глаза Гарри расширились.

— Нет, но для них определенно найдется место.

— Посмотрим, как пройдет оставшаяся часть лета, но Эбони, возможно, лучше выступит в Англии.

Он ухмыльнулся.

— Я мог бы завести своих собственных лошадей, не так ли?

Зи усмехнулась.

— Ты мог бы. Блэк-коттедж — не самое подходящее для них место, но Сириус всегда говорил, что в Поттер-Хаусе обширная территория.

— Да, это так. Я бы хотел показать его тебе. Добби действительно хорошо о нем заботился, но он говорит, что ему нужен ремонт, что бы это ни значило.

Зи улыбнулась ему.

— Я могу помочь тебе с этим, когда мы вернемся домой.

Миша улыбнулся.

— Чем вы трое занимались с тех пор, как приехали сюда?

— В основном катались верхом и занимались домашними делами, — сказал ему Гарри. — Вчера вечером мы ходили ужинать в ресторан "У бабушки", и Зи упомянул, что мы могли бы как-нибудь сходить на пляж.

— Мы просто занимаемся этим каждый день, — ответил Зи. — У нас пока нет никаких конкретных планов.

Миша кивнул, поворачиваясь к Гарри.

— Я бы хотел еще поработать с тобой, потренироваться.

Гарри равнодушно пожал плечами.

— Может быть.

Миша пристально посмотрел на него.

— Мы будем больше тренироваться.

Когда Джинни спустилась, Фло тут же приготовила ей на завтрак свежую порцию окрошки, а Гарри поднялся наверх, чтобы принять душ.

Миша тут же повернулся к Джинни.

— Вы хотите тренироваться со мной и Гарри? Он, кажется, равнодушен к этому.

Джинни кивнула.

— Я бы с удовольствием, пожалуйста. Он неравнодушен, мистер Захариас. Он злится на себя.

Взгляд Зи переместился на Джинни.

— почему?

Джинни колебалась, прежде чем заговорить. Она не хотела говорить что-то, что могло бы выдать чувства Гарри, но знала, что его семья должна понять.

— Потому что он чувствовал, что многому научился, но недостаточно использовал то, чему научился в министерстве. Он винит себя в смерти Сириуса.

Зи нахмурилась.

— Я думала, что смогла достучаться до него по этому поводу.

Джинни улыбнулась ей.

— Он упрямый, Зи. В глубине души он знает, что это не его вина, но мысленно он все равно винит себя. Он считает, что должен был действовать быстрее и быть более подготовленным, что недостаточно разумно использовал свои навыки.

— Это чушь собачья, — заявил Миша. — Я поговорю с ним, и мы будем тренироваться.

Джинни кивнула, улыбаясь ему.

— хорошо. Миссис Джексон, это восхитительно.

— Бабушка, дорогая, и спасибо тебе.

Щеки Джинни порозовели от этих слов, и она вернулась к своему завтраку. Зи доела свой и, к собственному удивлению, вымыла тарелку, размышляя о Гарри. Ей нужно было убедиться, что он знает, что никто не винит его в смерти Сириуса.

Она извинилась, что ей нужно почистить зубы, и постучала в дверь Гарри. Он сказал

— Входи, — и она улыбнулась, когда он закончил натягивать чистую футболку через голову.

— Привет, — сказал Зи, прислонившись к дверному косяку.

— Привет, — ответил Гарри, снимая очки. — Все в порядке?

— Это ты мне скажи.

Заметив его взгляд, она вошла в комнату и села на его кровать.

— Знаете, когда я впервые вышла в поле, мне едва исполнилось восемнадцать. Я работала с эрумпентами и думала, что они самые красивые существа, которых я когда-либо видела. Я знала о них все. Я знал, как обращаться с ними, как заботиться о них, как защитить себя от них... Я так усердно тренировалась, чтобы стать лучшим магизоологом, каким только мог стать. И в тот момент, когда эрумпент бросился в мою сторону, я начал использовать заклинания, которым научился на первом и втором курсе. Когда все закончилось, я была смущена. Я извинилась перед своим руководителем три или четыре раза, объяснив, что я знала свое дело, просто запальчиво забыла.

Гарри присел на кровать рядом с ней.

— Что сказал твой руководитель?

— Что, когда мы впадаем в панику, мы часто совершаем иррациональные поступки, которые не имеют смысла. Но важно то, что, несмотря на панику, я оставалась достаточно спокойной и трезвомыслящей, чтобы справиться с ситуацией. Я выстояла, и ни я, ни эрупмент не пострадали.

Гарри кивнул.

— Ты отлично справляешься со своей работой.

— И ты невероятно храбрый, — тихо сказала она. — Отправляясь в министерство, ты знал, что это неразумно и что это опасно. Когда мы с Сириусом узнали, что ты ушел, мы были так горды и так напуганы одновременно. Сириус сказал, что будет держать тебя взаперти, пока тебе не исполнится сорок, но он гордился тобой, Гарри. Я так горжусь тобой. Ты выстоял.

— Но я замер, Зи. Я почти не использовала ничего из того, чему научил меня папа, и ни одного из своих новых заклинаний. Может быть, если бы я мог...

-Что? — Перебил его Зи. — Что бы это изменило? Вы были в меньшинстве.

— Это... Мне просто следовало использовать больше, — запинаясь, закончил он.