По велению короля. 4-я книга Шпиона

— Ты должна стать моей, Луиза. Моей! Давай уедем! Прямо сейчас! — голос мужчины был злой и решительный.

— Нет! Я дала клятву в церкви и теперь я мужняя жена. Ты опоздал, Жак.

— Нет! Еще не поздно! Я скоро буду богат, Луиза! Клянусь всеми святыми, еще до праздника святого Винцента у меня в карманах будет звенеть золото!

— Опять хвастаешься! При прощании ты мне тогда сказал, что следующий раз я тебя увижу с карманами, полными золота. И где оно? Опять одни слова...

На этом месте их прервали, так как в конюшню ввалилась возбужденная толпа людей. Судя по злым крикам и ругани мне стало ясно, что с молодой женой сейчас говорил их бывший односельчанин, подавшийся в наемники, которого народ видеть здесь не желал и сейчас их сдерживало только то, что он был вооружен. Затем по шуму и крикам я понял, что тот растолкал людей и вышел, после чего послышался топот копыт. Гости, возбужденно гомоня, вернулись в таверну, чтобы продолжать застолье. Про меня никто и не вспомнил, чему я был весьма рад, да и после громкого деревенского скандала моя хандра как-то разом прошла. Подбросив дров в печку, я лег и почти сразу уснул.

Проснулся от холода. Печь остыла, но разжигать я ее не стал, так как мои биологические часы показывали раннее утро и быстро собрался. Разбудив владельца заведения, позавтракал колбасой и сыром, затем сунул деньги хмурому, не выспавшемуся, хозяину таверны, после чего вскочил в седло и отправился в путь. Прискакав в Орлеан, я задержался в городе на сутки, чтобы нормально отдохнуть и привести себя в порядок.

Из городских ворот выехал в компании двух монахов, которые закупили в лавках подсвечники, краски, замки и другие бытовые вещи для нужд монастыря. Познакомился я с ними, завтракая на постоялом дворе. Монахи ехали на телеге, запряженной двумя мулами. По дороге мы разговаривали о самых разных вещах: о грехах и женщинах, о житии святых и вине. Суда по некоторым деталям в разговоре, нетрудно было понять, что праведниками они точно не были. Расстался я с ними ближе к полдню, когда те свернули на дорогу, ведущую к монастырю. Дважды останавливался в придорожных тавернах, и даже не столько чтобы поесть, сколько выпить кружку горячего вина и погреться у горящего очага. К вечеру, в сгустившихся сумерках, догнал большой купеческий обоз, который находился под охраной конных наемников, и доехал с ним до постоялого двора. Пока ехали, я успел познакомиться с начальником охраны. Когда я представился, тот вместо того, чтобы назвать себя, предложил называть его Капитаном. Тут я вспомнил, что слышал об отряде опытных наемников под предводительством такого командира, причем, как мне сказали, его услуги довольно дорого стоили. Когда я предложил выпить ему бренди для знакомства и внутреннего тепла, он бросил на меня испытующий взгляд, который нетрудно было понять. Достав флягу, вытащил затычку и первым сделал длительный глоток. Алкоголь обжог горло и горячим комом свалился в пищевод.

"Сейчас бы помидорчик или огурчик маринованный, да сальца с черным хлебом, — мелькнула мысль, которая тут же заставила меня пожалеть, так как сразу зверски захотелось есть. Выдохнув воздух, снова приложился к фляге, и уже потом протянул флягу Капитану. Тот взял, понюхал, одобрительно кивнул, после чего сделал большой глоток. Шумно выдохнул воздух, прислушался к ощущениям и снова приложился к фляге.

— Хороший напиток. Как-то довелось мне подобное пить на юге. Где взял?

— В аптеке. Продавец сказал, что это то, что надо для душевного тепла. Так как, душеньку согрело?

Наемник засмеялся.

— Забористое питье. Держи, — и он отдал мне флягу.

Так мы ехали вместе какое-то время, перебрасываясь словами. Пить он больше отказался, объяснив тем, что на службе.

Предок нынешнего хозяина заведения был, похоже, весьма разумным и сметливым человеком, установив свою гостиницу в половине лье от перекрестка двух крупных торговых артерий, по которым потоком шли товары из Бургундии, Англии, Германии, Испании и Италии. По этим дорогам купцы везли ткани и меха, оружие и посуду, восточные сладости и приправы. В зависимости от местности, погоды и груза лошади и мулы проходили за день от восьми до двенадцати лье. Большинство торговцев в эти времена путешествовали в сопровождении вооруженной охраны — с лучниками и копейщиками. Впрочем, все зависело от ценности груза. Например, узнав, что охрану осуществляет отряд Капитана, с уверенностью можно сказать, что груз очень дорогой.

Подъехали мы к гостинице уже в полной темноте, когда к вечерним сумеркам прибавились серо-свинцовые тучи, закрыв небо над головой. Судя по нервному поведению лошадей, их тревожному фырканью, в ближайшее время ожидался разгул стихий.

"Это мы вовремя сюда заехали, — сразу подумалось мне.

Постоялый двор, где мы остановились, назывался просто "На перепутье", отражая свое местоположение и назначение. Неожиданно на подворье оказалось многолюдно. У входа стояли две телеги с багажом и возок, напоминающий карету, а вокруг них суетились слуги, нося багаж в гостиницу. Увидев двух солдат, явно поставленных охранять чье-то имущество, нетрудно было понять, что в гостинице остановился какой-то важный вельможа. Не успел обоз остановиться, как я, уже опытный путешественник, обогнал его и первым подъехал к конюшне. Соскочив на землю, сразу сунул только что вышедшему из конюшни конюху несколько мелких монет, затем снял седельные сумки и оставив на него лошадь, направился в гостиницу. Мне уже доводилось один раз в ней останавливаться, поэтому знал, что хозяин постоялого двора Флоран Монши имеет рыжие волосы и постоянно носит вязаный колпак на голове. У него было трое детей, две дочки и сын, которые все пошли в отца цветом волос. Договорившись о ночлеге, сразу отправился в свою комнату, которая оказалась совсем маленькой. Кровать, сундук и ночной горшок с крышкой. Положив свои вещи в сундук и закрыв его на ключ, отправился в таверну, пока еще была возможность занять место поближе к очагу. Войдя в зал, быстро и внимательно осмотрелся, насколько это было возможно при тусклом свете свечей. Четверть зала была уже занята. За одним столом сидело четверо рыцарей и два священника, прихлебывавшие вино, а за соседним — слуги и солдаты.

"Какой-то важный церковник путешествует, — решил я, после чего снова огляделся, выбирая себе место.

Сев поближе к очагу, я стал вбирать в свое насквозь выстуженное тело тепло, идущее от гигантской печи, одновременно прислушиваясь к разговорам людей. Из обрывков разговоров свиты узнал, что здесь сидит большая часть свиты епископа, ехавшего к своему новому месту назначения. Дождавшись рыжей хозяйской дочки, быстро сделал заказ, а затем продолжил наслаждаться теплом, изредка прислушиваясь к разговорам гостей. Только подавальщица принесла мне миску с похлебкой, вино, хлеб и колбасу на деревянной доске, в зал стали втягиваться приказчики, возчики и охрана каравана. Их хозяева, купцы, уже находились в своих комнатах, куда им принесут еду и вино. Один из последних в зал вошел Капитан. Между разошедшимися полами тяжелого плаща тускло блеснула кираса. Быстро оглядевшись по сторонам и заметив меня, коротко кивнув головой, затем отправился к столу, уже занятым его людьми. Рядом со мной заняли места купеческие приказчики, которые то с завистью поглядывали на меня, то бросали нетерпеливые взгляды на подавальщиц, ожидая, когда те соизволят подойти. Вот только обе девушки не торопились, задерживаясь у стола Капитана, где они перешучивались с солдатами, принимая у них заказы. За двумя столами, что они занимали, вместе с капитаном, сидело двенадцать человек.

"Два, а то и три человека, сейчас стоят на охране обоза, — прикинул я и тут же отметил, что, судя по возрасту, а также исходя из оружия и брони, эти люди, в основном, бывалые воины. — Только трое, сравнительно молодые парни".

Отметил я это чисто автоматически, работая ложкой и получая наслаждение от горячей пищи. Когда мне принесли рагу из свинины, я принялся, уже не торопясь, с наслаждением есть, запивая еду вином. Через минуту моему примеру последовали приказчики, ставшие с жадностью хлебать принесенную им похлебку. Тепло и сытость окутали меня словно ватным одеялом, и теперь, уже лениво, подбирая остатки густой подливы хлебом, желал только одного — завалиться на кровать. Отодвинув миску, я собирался допить вино, оставшееся в глиняной кружке, как раздались громкие голоса из-за стола, где сидели солдаты Капитана. Начало их спора я не слышал, к тому же мне он был неинтересен, зато голос одного из солдат показался мне довольно знакомым. Бросил на наемника внимательный взгляд, но он только подтвердил то, что я и так знал: мне никогда его прежде не доводилось видеть. Вот только загадка требовала разрешения и мозг очнувшись от дремы уже начал автоматически перебирать варианты мест, где я мог его слышать, как услышал голос парня: — Он сам там был и рассказал, что столько золота...

Это был голос человека, который я слышал из-за перегородки на конюшне.

"Точно. Золото. Это он своей бывшей девушке обещал золото. Вот только как он оказался в деревне, если состоит в охране каравана? Впрочем, какое до этого мне дело?"

— Заткнулись, псы брехливые! — резко оборвал их спор Капитан.

Солдаты резко замолчали и принялись за еду. Я допил вино, расплатился и отправился спать.

ГЛАВА 3

Проснулся я никак обычно, а нехотя. Мою утреннюю бодрость сегодня придавили плававшие в голове остатки суматошно— мутных снов. Всю ночь я за кем-то гонялся, но неведомый враг все время от меня ускользал. Встал, произнес короткую молитву, после чего стал одеваться, одновременно прокручивая события вчерашнего дня и остановился опять на молодом наемнике из отряда Капитана. Что-то меня в нем беспокоило.

"Девушка назвала его Жаком. Он лучник в охране купеческого обоза и обещал девушке, что разбогатеет еще до праздника святого Винцента. До него, насколько мне известно, осталось два дня. Возможно, он имел в виду расчет после прибытия обоза на место. Только сколько ему заплатят? Это уж точно не то богатство, которое он ей обещал... Золота полные карманы. Вот только странно, как он все-таки попал на свадьбу? Случайность? Может, спросить у Капитана? Стоп. А может Капитан со своими парнями сам решил ограбить своих заказчиков? Груз оказался настолько ценным, что он и соблазнился. В этом случае лучник действительно может разбогатеть. Хм. Вот только Капитан станет известным преступником, за которым будут охотится жандармы всей Франции. Оно ему надо? Да еще как-то надо реализовать товар, а это весьма не просто. Нет, что-то тут не сходится".

Пришедшие в голову мысли о возможной опасности автоматически заставили меня насторожиться. Выйдя из своей комнаты и закрыв дверь на ключ, я отправился завтракать. Было еще темно, поэтому в зале тускло горели фонари, распространяя запах прогорклого жира, а за окнами было слышно, как приказчики и возчики готовят обоз к отъезду. За дальним столом сидел Капитан со своими людьми. Из-под наброшенных на плечи плащей тускло поблескивала броня. Они уже поели и теперь сидели и ждали, когда отдадут приказ к отправке каравана. Стоило нам встретиться с Капитаном взглядами, как мы коротко кивнули друг другу. Их наниматели, трое купцов, сидевшие в углу, сейчас неторопливо доедали завтрак и о чем-то, между собой, тихо говорили. Епископ, похоже, не сильно торопится, решил я, так как кроме его слуг и солдат охраны, из его свиты больше никого не было. Хозяина за стойкой не было видно, а вместо него пиво и вино разливал его сын. Ко мне сразу подошла рыжая девушка, которая обслуживала меня вчера. Ей явно хотелось спать, так как она все время зевала. Попросил ее принести мне похлебку, ветчину и вино, а также круг колбасы и сыр, которые собирался взять с собой в дорогу.

Не успел я взяться за ложку, как хлопнула дверь и в таверну вошел старший приказчик с докладом, что все в порядке и можно трогаться в путь. Купцы неторопливо рассчитались за постой с сыном хозяина и только стали надевать теплые плащи с меховой подбивкой, как за окнами раздался топот множества копыт, а спустя несколько минут хлопнула дверь и в таверну ввалились солдаты герцога Орлеана. Сняв грубые перчатки из оленьей кожи, они сразу столпились у очага, протягивая к огню руки, а старший из них, оглядев всех, особо отметив Капитана, кивнув ему как знакомому, подошел к купцам. Судя по его усталому, сизому от холода, лицу, патруль находился на морозе довольно долгое время. Поздоровавшись, он сразу, без перехода, громко предупредил нас всех, что вчера вечером был совершен налет на торговый караван, поэтому они, как еще два патруля, были посланы прочесать ближайшие окрестности, вот только никаких следов разбойников, к сожалению, пока не нашли. Голос старшего, как и его вид, был промороженный и хриплый. Купцы поблагодарили патрульного за сообщение, но отъезд не отменили и сразу направились к выходу. Вслед за ними вышел Капитан со своими людьми. Герцогские солдаты потребовали горячей еды и подогретого вина. Не успел отъехать купеческий обоз, как в зал спустилась свита епископа, рыцари и священники. Начальник патруля тут же оповестил их о возможной опасности, после чего сел за стол, вместе со своими подчиненными.

Мои мутные сны и утренние размышления подтолкнули меня к мысли, что береженого бог бережет, а значит, не стоит рисковать и ехать с купеческим караваном. Именно поэтому я сейчас подошел к столу, где только что заказала себе завтрак свита епископа.

— Благородные господа, могу ли я попросить вас проявить ко мне милость?

Меня окинули любопытными взглядами.

— Ты кто такой? — наконец спросил меня один из рыцарей.

— Я приказчик купца Пьера Бомарше, Клод Ватель. Еду в Париж, по приказу своего хозяина, чтобы показать здешним купцам ткани, которые у нас имеются.

— Чего ты хочешь?

— Мне хотелось бы, великодушные господа, присоединиться к вам на время пути, а то после сообщения о разбойниках у меня как-то стало неспокойно на сердце.

— Тогда сиди и жди, — дал мне разрешение рыцарь.

— Благодарю вас от всей души, благородные господа.

Я поклонился, отошел и сел за пустой стол. Ждать выхода епископа пришлось около часа. Он спустился по лестнице, в сопровождении священника. Холеное и надменное лицо. Пальцы в перстнях. Тяжелый бархатный плащ с меховым воротником спадал с его плеч. Солдаты герцога разом встали и поклонились, а вслед за ними и я. Епископ широко и размашисто осенил нас крестом, после чего, поддерживаемый под руку одним из священников, вышел в открытую дверь, которую придержал один из слуг. Уже одетый, я вышел вслед за ними. Мои мешки были приторочены заранее, осталось только вскочить в седло. Епископ и священники сели в закрытый возок, возница тряхнул вожжами, и процессия тронулась. Впереди ехал солдат с копьем, на котором трепыхался флажок, но из-за сумерек трудно было понять, что на нем изображено. Следом скакали четыре рыцаря. За ними ехал епископ и две телеги с вещами, которые сопровождали семь конных солдат и трое слуг. А в самом конце колонны ехал я. Ехали мы сравнительно быстро, так как нагруженные вещами телеги лошади тащили довольно бодро, а значит, нагрузка на них была, как минимум, вполовину меньше, чем у возов торговцев. В таком случае, прикинул я, через пару часов, если не повалит снег, мы сможем нагнать купеческий обоз. Так оно и случилось. Мы нагнали обоз на местности, где дорога делала крутой поворот, проходя рядом с опушкой леса и стали обходить его, как дорогу неожиданно перегородил усиленный, из двух десятков воинов, герцогский патруль, выехавший из-за деревьев. На их плащах были видны вышитые гербы Орлеанского дома, впрочем, как и на флажке, едущего впереди всадника с копьем. Как только мы стали обгонять купеческий обоз, обходя его с правой стороны, вдруг неожиданно засвистели стрелы и полетели, тяжело гудя, арбалетные болты. Сначала захрипел один из людей Капитана, свешиваясь с лошади, второй дико завыл — у него из плеча торчала арбалетная стрела. Словно вторя ему громко заржала раненая лошадь. В следующее мгновение лесные разбойники, скрывающиеся под личиной солдат герцога, выхватив мечи и пришпорив лошадей, помчались на нас. Из леса снова полетели стрелы и арбалетные болты. Перед тем как соскочить на землю, я успел увидеть падающего с лошади, со стрелою в горле, еще одного из людей Капитана, автоматически отметил бесстрашие солдата епископа, ехавшего впереди с копьем, кинувшегося в смертоубийственную атаку на скачущих во весь опор бандитов, при этом ища глазами человека, которого заподозрил в измене. Найдя, увидел, что лучник Жак, уже натянувший тетиву, был готов пустить стрелу в спину своего командира.