По молодости и неопытности, видно. На самом деле гоблин был к нему куда ближе, чем можно было бы подумать. Прямо за спиной, если точно. Просто искать трехфутового премьер-капрала, задирая голову, более чем вдвое рослому энсайну было бы как-то странно.

Шон Браун распластался поверх наката блиндажа, держа наготове тяжелую связку рисовых колобков в брезентовом рукаве. Тщательно прислушиваясь к каждому слову нового командира, и ожидая знака от остальных заговорщиков. Вот только не исполнение их общего замысла занимало мысли гоблина. Что-то отвлекало его, не давая сосредоточиться, вторгаясь из-за грани действительного.

Как будто кто-то еще был здесь, у подножия скрюченных пальм, на виду у противника. Полупрозрачное, темное пятно плавало в воздухе на краю взгляда, отпрыгивая каждый раз, стоило премьер-капралу чуть двинуть глазами или повернуть голову. Браун чуть было не обмахнул себя охранительным жестом. Но вовремя вспомнил про зажатую в руке рисовую перевязь и опомнился. Еще не хватало себе в лоб засветить увесистой снастью. В самый решительный момент...

А момент как раз наступал. Удовлетворившись своевременно прозвучавшим докладом подчиненных, темный эльф перешел к изложению собственного понимания ситуации. Той самой. С кадавром.

Доверчиво и отчего-то — сам не понимая и не помня, отчего — виновато глядя на стоящих перед ним, энсайн ау Йинорр начал. Сперва неуверенно, ожидая одобрения каждому своему слову. Оттого, видимо, облекая свои мысли в особенно четкие формулировки, с каждой следующей фразой звучащие все более напористо:

— Понимаю, что признать будет трудно... А сделать еще труднее... Но откладывать захват кадавра невозможно. Наличными силами эту задачу не решить. Значит, баланс надо нарушить. Слушайте!

Трое видимых капралов и четвертый, скрытый, напряглись, чувствуя, как худшие их ожидания обретают реальность.

Солнце быстро взбиралось на небо по лестнице пальмовых листьев. Тени обретали все более четкие очертания, превращаясь из размытых предрассветных пятен в карикатурные подобия отбрасывающих их предметов. Вот только у двух изогнутых стволов метрах в трехстах впереди тесайрского секрета темнота легла особенно густо. Словно кусочек ночи задержался не в свой черед на солнечное утро.

Грассан прищурился, силясь разобрать в сыром мареве, что творится на пригорке над анарисским командным пунктом. Тень ни по форме, ни по размеру не походила на скособоченные пальмы. Даже с поправкой на дрожащий полупрозрачный туман утренних испарений. На счастье, порыв свежего утреннего ветра отнес дрожащую хмарь с пригорка. Странная тень совершенно отчетливо обозначилась — давешняя черная шлюха!

Над вражеским командным блиндажом та отплясывала, крутясь вокруг пальм, как деревенская девчонка у майского шеста. То спрячется за утыканный обломками стрел ствол, то покажется снова, прижимаясь к лохмам облезающей коры самым нахальным образом. Сержанта такое поведение совершенно выводило из себя. Ну все, сейчас она у него дождется. Только момент выбрать, когда снова вылезет. Вот-вот, как раз...

Смоленая баба особо нагло завертела задом. Сержант Грассан натянул свой лук, уже зная, что не промахнется и получит право отметить оружие за невиданную прежде добычу.

Заканчивая изложение своего плана, энсайн ау Йинорр уже не ждал одобрения и поддержки от бывалых подчиненных. Только беспрекословного подчинения. Серебряное пламя плясало в его сузившихся в хищные щели зрачках, сияя едва ли не ярче утреннего солнышка. Гантлет и Уолтерс завороженно глядели в глаза темному эльфу, словно суслики — гипнотизирующей их многолапой кобре. Только Хугге бросил взгляд поверх плеча командира, и едва заметно кивнул приземистому силуэту, притаившемуся в тени двух изогнутых пальм. Петля вдвое сложенной для увесистости тесайрской рисовой перевязи чуть шевельнулась в руке скрывшегося от всех взглядов.

Пересилить исконно гоблинскую привычку поменьше попадаться на глаза очень трудно. Даже обзаведясь собственным, а не роевым именем, и званием, дающим право самому вызывать у некоторых окружающих желание поменьше перед тобой маячить. Особенно если эти окружающие относятся к категории "рядовой необученный". Все равно, где-то глубоко внутри, под зеленой гоблинской шкурой, остается уверенность: "Невидим — значит, неуязвим". Как будто незаметность может быть гарантией безопасности здесь, в Мекане, вотчине богов и Судьбы.

Секрет в том, что не обязательно видеть свою цель. Главное — знать, что эта цель твоя. А видеть при том можно нечто совершенно иное. Впрочем, имеющее едва ли не большее отношение к истинному положению вещей...

Прилетевшая почти беззвучно длинная, не в пример арбалетным болтам, стрела сорвала капрала Брауна с наката блиндажа, и глухо стукнув, пришпилила пробитое насквозь трехфутовое тельце к стволу пальмы. Имя и звание навсегда покинули того, кому они от роду не были положены, вместе с жизнью. Гоблин только пару раз дернулся, выронив рисовую перевязь, и замер, свесив голову. Изо рта потекла вязкой струйкой бурая кровь.

Увесистые мешочки с рисом зацепились, раскачиваясь, за торец жерди, торчащей из наката, а капли упали на плечо энсайну, ошарашенно вертевшему головой в поисках источника шума. Остальные тут же присели за бруствер, прикидывая, как бы подобраться к командиру и стянуть высокородного вниз, на дно траншеи. Наконец, тот задрал голову и увидел виновника переполоха.

— Шон? Вы? Как же... — растерянно пробормотал эльф.

Словно не он сам шептал на рассвете имена четверых подчиненных, подставляя их на положенные места в обрекающем заклятии. Первую четверть своей цены богиня получила сполна.

Одно хорошо, от ошаления энсайн так и сел, где стоял, убравшись с линии огня. Но лучше бы его тут же и пришибло второй стрелой, или чем угодно еще. Потому что сорвав с пояса раковину ближней связи в округлом жестяном футлярчике, эльф проорал:

— Первая! — и когда расчет левофланговой баллисты отозвался уставным "А-йе, хай-сэр", выдал, — Запад-два-север, дальность тысяча сто! Два болт, два огнешар! Беглым!

Направление огня надежно указывало древко стрелы, еще дрожавшее прямо над его головой. Дотянуться до энсайна и выбить раковину никто из оставшихся троих старожилов не успел. А перечить командиру или тянуть время рядовые и суб-капралы на местах приучены не были. Не прошло и двадцати секунд, как слева первый раз глухо лязгнул стальной лук метателя, и первая порция полутораярдовых баллистных стрел ушла на ту сторону по пологой дуге.

Прочие боеприпасы серии отправились следом с немногим меньшим перерывом. Уолтерс мог бы порадоваться за подчиненных — в норматив аркбаллистеры уложились с запасом. Финальное "У-ут... У-ут.." разгорающихся файрболлов разделяло вообще не больше дюжины вдохов. И своим молодым командиром вся "колченогая" могла бы гордиться. Огневая серия составлена была грамотно: пара снопов стрел лишит врага подвижности, сковав раненными, а огневая снасть выжжет всех начисто. С расстоянием, правда, промашка вышла: энсайн исходил из предельной дальности арбалета, а причиной гибели капрала Брауна был старый охотничий лук...

Все равно, отличная серия, отличный залп. Если бы только вся эта пальба не оказалась так не ко времени и не к месту. Или напротив, настолько ко времени и к месту. Это с какой стороны посмотреть...

Котел с горячим рисом покосился на своей низенькой двуколке, пробитый сразу тремя тяжелыми болтами. Долю секунды лысый, бровастый кашевар изумленно-рассерженно смотрел на испорченное дело рук своих. Затем выронил черпак, и тяжело рухнул лицом в дымящийся рис. Наконечник стрелы вышел у него между лопаток.

В то же мгновение закричали, наконец, те, кого длинные аркбаллистные болты нашли в очереди к полевой кухне, с мисками и ложками в руках. Змеящаяся нестройная толпа рассыпалась, хватаясь за оружие. Тут и пришла вторая волна стрел.

Успевший как раз к завтраку сняться с дежурства Грассан не знал, что его последний выстрел принес-таки право на новый цвет нити. Только не золотой или серебряной — зеленой. Что тоже бы его порадовало, не стой сержант в этой же очереди, и не обратись в пепел, оттаскивая из-под обстрела рядового-односельчанина с пронзенной длинным болтом аркбаллисты ногой.

Полминуты свиста стрел, два разрыва огненных шаров, выметающих укрытую от прямого огня лощинку — и половина личного состава третьей роты Триста Двенадцатой разом перестала существовать.

Что для ее командира было вполне ясным доказательством: анарисцы готовят несезонный прорыв! Сын пекаря, капитан Жиль Дюбуа был человеком недалеким и подозрительным, весь в отца, и прочих Дюбуа, от века селившихся западнее Анара. От эльфийских прихвостней этот честный подданый Мага-Императора ждал любой пакости днем и ночью, а пуще того — во время священнодействия, каковым для него было каждое принятие пищи. Особенно завтрак, навсегда связанный с запахом горячего хлеба, вынутого отцом из печи.

Здесь, на меканском фронте, хлеб такой, что о нем и думать не хотелось, даже когда тот был в наличии. Больше рисом обходились. И кофе дрянной, так что нечего жалеть пролитой на штаны жестянки.

Впустую пошарив свободной рукой по столу в поисках связных амулетов, Дюбуа опомнился. И опрометью бросился в соседнюю палатку, к хрустальному шару, лихорадочно припоминая коды вызова. Искать связиста времени не было, да и жив ли тот старшина после предательского огневого налета противника. А тут главное успеть, пока в пролом не пошли анарисские штурмовые кадавры.

Связной, по счастью, нашелся, на четвереньках вприпрыжку принесясь из огненного ада общего завтрака. И своему ротному немало помог в лихорадочном вызове подкреплений — всех, всяческих, отовсюду! Удара с воздуха, боевого мага, и кадавров, кадавров побольше!!!

Клубы пламени, отражавшиеся в крутом хрустальном боку шара, и растущий ряд тел, выкладываемый между горящей лощиной и штабной палаткой, убеждали вышестоящих на связи в явной необходимости оказать помощь. Все затребованное было уже в пути. Разве что, с воздухом повременить придется. Каждый флайбот на счету, и посылать штурмовые "двойки" или "десятки" без предварительной разведки никто не станет. Хоть демоны строем напирай на позицию.

— Беспокоящий огонь из всех видов оружия! — Дюбуа малость оклемался, и отдавал вполне разумные приказы, призванные сорвать развитие наступления противника, — Каждые десять минут перенос залпа, "блуждающий шквал"!!!

Залповая катапульта отсчитала первую тройку огненных шаров. Колесные стрелометы на максимальном угле возвышения рассеяли веера болтов, перекрывая сектора поражения друг друга. Речные стрелки побежали по ходам сообщения, заполняя через одну опустевшие ячейки. Нестройные залпы их арбалетов отмечали время поотделенного занятия позиций. Маскировочная мгла, вызванная доступным любому заклятием, заструилась над линией окопов. Словом, пошла работа...

Очередным залпом тесайрская катапульта вместо файрболла или горшка с отравным туманом закинула на позицию три корзины наследственно измененных, безлапых гадюк. Одну — прямо на расчет левофланговой аркбаллисты. Заряжающие отбились вымбовками ворота, и успели выскочить, а наводчик с командиром орудия остались, где стояли. Заботливо оборудованная позиция превратилась в змеиное гнездо.

Какой-то идиот из последнего пополнения с перепугу кинул туда фунтовый файрболл. Боезапас сдетонировал, и все. Ни змей, конечно, ни семнадцатифунтовки, ни самого кретина. Только пятно копоти.

Впрочем, пока на левом фланге оставался секунд-капрал Сэм Уолтерс со своей ручной баллистой, отсутствие стационарного метателя как-то еще можно было пережить. Нет в Мекане цели ему не по зубам. Даже на Воина-Жреца кое-что найдется...

Армейскую ручную баллисту можно ведь зарядить не только малокалиберным файрболлом или колбой "ведьминого студня". От дюжины стрел или целого вороха надсеченных игл толка, правда, уже поменьше будет — убойной силы и на три десятка ярдов не достанет, как у обычного стреломета. Другого боеприпаса не подвернется, можно снарядить и камнем подходящего размера.

Вот только против всего перечисленного у тесайрского боевого мага защита изначально стоит. Однако есть в Мекане вещица, подходящая к ручной баллисте по размеру, как ключ к замку. Легкая, словно моток шерсти — защитное заклятие не сочтет ее опасной. И смертоносная при удачном попадании не менее, чем все помянутое выше.

Гнездо живожорки, вот как это называется. Днем насекомые спят, и осторожно, палочками, можно перенести его на плоский камень в ведре с водой. Воды живожорка не любит, через ту же реку переносится только ветром. Да и то, не взрослая. Пуховки мелких кладок совсем уж крохотных яиц летят по воздуху от легчайшего дуновения. Из каждой выйдет будущее гнездо. Если снарядить баллисту комком малинового пуха достаточно быстро, мелкие твари не успеют разбежаться до выстрела.

У секунд-капрала Уолтерса на всякий случай котелков с гнездами живожорки, закрытых вдобавок крышками, на каждом фланге по паре прикопано было. Да еще в центре три штучки, для особых обстоятельств, навроде нынешних. Каждодневно обстоятельный халфлинг подливал туда свежую воду и кидал на камень кусочек солонины. Чтобы насекомая смерть с голоду не совсем загнулась. От армейской-то пайки она только злее становится...

Воин-Жрец, тесайрский боевой маг, шагнул в траншею левого фланга "колченогой" из фиолетовой вспышки телепосыльных чар. Когда надо, полевые части Внешнего Круга не стеснялись в расходах магических ресурсов и не страшились сбоя адресации портала. Родина зовет — какие отговорки возможны!

Пускай на неискушенный взгляд фигура казалось нелепой. Головной убор из цветных перьев и набедренная повязка составляли всю одежду Воина-Жреца. Да еще вдобавок замысловатого плетения амулетные ожерелья, пояс и браслеты на руках, татуированных и раскрашенных извилистыми полосами так же, как лицо и грудь. Жутковато загнутый стальной коготь крюкортика на боку...

Этот облик в Мекане знал каждый. И страшился любой, все равно, к какой бы из воюющих сторон он не принадлежал — боевые маги полевых частей Внешнего Круга были равно беспощадны к своему, давшему слабину и чужому, подвернувшемуся под удар.

Напрасно анарисские стрелки отчаянно накручивали колеса станковых стрелометов под неумолчный треск срывающихся со взвода метательных планок. Струи болтов расходились веером, упираясь в защитное заклятие тесайрца. Сначала одна, а затем и вторая тренога опрокинулись, рассыпаясь под напором несомого им магического щита. Колесо с рукоятью, подпрыгивая, покатилось под уклон траншеи. Одному стрелометчику удалось отползти на карачках, второго Воин-Жрец походя раздавил движущейся защитой не хуже штурмового кадавра.

Разрыв вручную брошенного фунтового файрболла щит тесайрца вобрал с голодным всхлипом, всосав до последнего язычка пламени вместе с жизнью метнувшего. Приберегаемая на особый случай магическая мина-мясорубка, срочно присыпанная мусором у изгиба хода сообщения, сработала впустую. Только скрутила и переплела по-новому, клубком стальной лапши, балки противокадавровых рогаток. На этот раз хоть горе-сапер успел смыться. Искропривода на "Семьдесят Седьмой", как ни крути, уже давненько не было, а морозомет по эту сторону фронта и вовсе не в особом ходу был. Но и против метателя рукотворных молний или ледяных струй нашлось бы у отличника боевых и политических заклятий подходящая магия.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓