Жертвоприношение

На сем пояснения пока закончатся.

Анатолий, придя в общежитие, ощутил, что как-то есть не хочет. А чем бы заняться? Пора взять тетрадь Ковача и попробовать снова. Он заявил соседу, что займется делом, отчего отрывать от которого его можно только в случае пожара и потопа, так пусть и скажет всем, кто явится сюда, и сам тому следует. Если кто-то не поверит в сказанное, то Анатолий в гневе будет особенно яр.

Сосед по имени Арсений отнесся к этому серьезно, и изготовил объявление в стиле 'Не влезай-убьет!' и прикрепил его к двери, после чего вел себя максимально тихо, а когда уронил на пол кружку, то ощутил себя врагом народа. А когда Анатолий глянул на него с вопросом: 'Что это значит?', Арсений понял всю глубину своего падения— до самого дна.

Пока же это святотатство не произошло, он читал 'Мастер и Маргарита' в затрепанном журнале, что ему дали на пару дней. А если он уложится в срок, то получит второй журнал. Если же нет— его участь будет жалкой.

Пока же Анатолий приготовился к научному поиску. На столе разложена толстая тетрадь для записей находок. Тетрадь Ковача, три ручки и один простой карандаш, а также резинка. В крышку обувной коробки положены необходимые лекарства, налит стакан водой для их запивания. Анатолий пошел на кухню, вскипятил чайник и заварил чая и кофе. Он по молодости пил и остывший чай с кофе, отдавая преимущество горячему только для согревания. Вроде все. Тетрадь Ковача раскрыта, и тесемка пустила к месту остановки процесса дешифровки. Сегодня работа пошла и дала возможность расшифровать страницы четыре с хвостиком. Правда, две из них расшифровались условно, ибо это был текст на некоем восточном языке, записанном кириллицей. Пониманию это не способствовало. А две страницы-воспоминания о гражданской войне, как товарищ временно командовал полком и должен был тайно проникнуть в тыл колчаковцам. Был собран отряд глубокого проникновения, так сказать, с хорошим запасом гранат, потому что в полку было довольно много интернационалистов, что прошли военную подготовку в австро-венгерской армии и гранатами активно пользовались. Ковач заметил, что с гранатами была такая ситуация— немецкие гранаты были не очень безопасными, и нередки были отказы и самоподрывы. Но солдаты к ним привыкали и активно ими пользовались. Русская же граната образца 14 года была вполне безопасна, но пользоваться ей могли в основном обученные саперы. А вся масса пехотинцев гранат пугалась, нередки были метания невзведенной гранаты во врага-народ ее просто боялся. С точки зрения Ковачв лучше всех были английские бомбы Мильса, хорошего качества и позволяющие, если нужда в ней пропала, вставить предохранительное кольцо на место. И граната становилась безопасной.

Но тут головная боль напомнила о себе и Толя начал с ней бороться. Справился за час, сообщил соседу, что чрезвычайный режим работы переходит в нормальный, и он способен к тихой беседе. Он захотел заняться статьей по иным тетрадям Ковача, но обнаружил, что не может-абсолютное нежелание работать. Отчего предался разной ерунде и не понял, что после поцелуев со Светой расшифровка пошла веселее. Увы и ах.

— — — — — -

Анна Михайловна в вечерней беседе намекнула супругу, что между Светой и Анатолием кое-что происходит, и это не просто общение двух знакомых. Вениамин Моисеевич обдумал намеки супруги и сказал, что не видит в этом ничего плохого. Особенно, если роман не оборвется еще на форзаце, а продлится и дальше. Но Анне Михайловне стоит провести, так сказать, разъяснительную работу о том, что молодые люди мужского пола не всегда готовы быть с девушкой до конца жизни, но готовы ограничиться только ее соблазнением и уходом в вечернюю тьму, фигурально выражаясь. Но и даже в менее тяжелых случаях роман может закончиться кто знает, отчего, а на сердце после того остается след, и в следующий раз девушке тяжело поверить мужчине. Сказал и возгордился собою, что красиво и литературно описал ситуацию. Анна Михайловна это оценила и поцеловала супруга. Про это она со Светой уже говорила, на первом курсе, поскольку до нее дошли слухи, что студентки мединститута ...весьма вольны в поведении, скажем так, а иногда и вообще ни в чем не ограничены. Наверное, надо повторить кое-что, потому что тогда все было, скажем так, на всякий случай, а вот сейчас...Тем более, что Света взялась за кавалера весьма активно, а не неспеша поддается его ухаживаниям-вдруг перестарается? Если же Анатолий все поймет правильно, то и ладно, а если он решит, что Света намерена его женить на себе, и даст задний ход? Надолго откладывать мама не стала и разъяснительную работу начала уже завтра. Света сначала к маминому рассказу отнеслась с раздражением, дескать, я помню об этом, не надо меня считать маленькой дурочкой, но Анна Михайловна добилась своего. Тем более, хоть ее саму горький опыт миновал, но рассказать ей было что, и о коварных соблазнителях и о слишком уверенных в себе девушках, которые решили, что они умнее всех и у них все будет по-другому, а вот подижь ты...Света даже всплакнула, но мама, хоть и ощущала, что на душе скребутся кошки, все нужное с ее точки

зрения высказала. Но заключила монолог немножко неожиданно: если даже у них случится ребенок, а Анатолий не женится, то это не конец света. От нее родители не откажутся и помогут. После войны много детей осталось без отцов и нормальными выросли, и учатся, и работают, и свои семьи заводят. Мамы их, конечно, пролили много слез, пока все не обошлось. Но она думает, что если бы не множество погибших на войне, то и другие парни бы нашлись, взявшие их замуж и их деток признавших за своих. А так отец ребенка погиб под Сталинградом и те, кто его могли заменить пали от Дона до Берлина. Но вот сейчас войны нет, поэтому может найтись заместитель плохо показавшего себя молодого человека. Есть такое понятие, как техника безопасности! К человеческим отношениям это тоже относится.

Света решила сменить тему и сказала, что в Венгрии есть препараты, которые от одной таблетки гарантируют невозможность зачатия. Ну, максимум нужны две! Мама заинтересовалась и попросила рассказать, что это за лекарства. Но Света об этом слышала только краем уха и не заостряла внимание, даже не запомнила, как лекарства называются. Анна Михайловна поставила ей задачу-узнать об этих таблетках побольше. В женских коллективах нужда в них может оказаться немалой. Ну и возможность раздобыть их может появиться, и даже в Венгрии. Но лучше точно знать, что лекарство зовется именно так, а не показывать, что только слышала, а толком не знает. Света переключения внимания добилась, но нужное мама ее уже высказала.

Слухи про венгерские препараты были правдивыми, но у их имелись серьезные побочные эффекты— доза действующего вещества, как и у всех препаратов первого поколения, оказалась очень большой, а это все-таки гормоны.

Песенка: 'Девка стройною была

в сапожках да перчаточках,

Разнесло ее бока

от противозачаточных'

отражает лишь часть проблем от них.

В мединститутах ходил такой анекдот про самое лучшее противозачаточное средство-им назван томатный сок.

Только применять его надо не до того, не после того, а ВМЕСТО того. И можно даже с солью, но можно и без.

Из беседы с мамой Света сделала несколько выводов, один из них— нужно менее активничать с Анатолием. Если же он проявит инициативу, можно пойти ему навстречу, но не начинать самой. Мама акцентировала внимание на том, что в обществе не принято, чтобы девушка активничала, пусть лучше это делает парень. Может, это и устарело, но лучше так, посконно и домотканно. Мама сделала намек, что когда она выйдет замуж, то пусть разворачивается во всю ширь натуры, но не до ЗАГСа. Света про это услышала, но оставила на потом, чтобы обдумать. Она также обдумала границы того, что позволит Анатолию, если он...Но Света хотела еще кое-что узнать у других девушек, а потом поговорить с мамой, насчет тех самых границ. Вдруг та не одобрит ее планы.

Анатолий, чью будущую судьбу так обсуждали, об этом не подозревал, и активно писал курсовую работу. Он не обманывал Светлану и действительно много работал.

Но:

'Сделать нам, друзья, предстоит

Больше, чем сделано'.

Да, впереди еще дипломная работа, диссертация, статьи...Но про Свету тоже забывать не надо.

— — — -

И не надо жаловаться, что этого много. У всех много, и они справляются. А не получится— второй шанс существует, а иногда и больше, чем второй.

Это вечер тяжело дался Вениамину Моисеевичу. Давно он ничего подобного про работу в НКВД не видел во сне. Словно сидел в каком-то зале и слушал последовательно выступления сотрудников, выходящих на трибуну и рассказывающих о своих грехах и грехах Вульфа с приближенными.

КИРИЛЕНКО.

Установку о неприеме евреев получил в августе-сентябре, но не придал значения. Когда стал БЕЛОКОНЬ докладывать дело ЛЕВИНА, то тот сказал, что есть указание ограничить прием евреев, как пораженных сионизмом и троцкизмом. БЕЛОКОНЬ предупредил, чтобы об этой установке не проведал обком.

Кандидатура СЕНДЕРОВА откидывалась, как еврея. Повезено дело в Киев было как исключение, но там не утверждено. Антисоветский характер установки я понял только после предупреждения БЕЛОКОНЯ о сокрытии ее от обкома.

Об установке не принимать евреев я поговорил с ВОРОНОЙ, ВОРОНА — с ЗЕЛЕМ, а тот — с ЧЕРНЯВСКИМ. ЧЕРНЯВСКИЙ же подал рапорт тому же ВУЛЬФ. Началось не расследование, а допрос. Между тем, существовала практика отказа евреям в приеме на работу без предварительной проверки, как ГЕРЦЕНШТЕЙН, о котором БЕЛОКОНЬ спросил: 'Еврей — не надо'. Так точно не утверждают КРАПИВСКОГО, ЗАСЛАВСКОГО потому, что они евреи.

ВОРОНА.

Об установке не принимать евреев и не продвигать их по службе впервые я узнал примерно 2-3 месяца тому назад от КИРИЛЕНКО. Но о том, что это нужно скрывать от обкома партии, он мне не говорил. Он говорил только, что эта установка исходит сверху и от БЕЛОКОНЯ. Шла речь о том, что еврейская национальность поражена якобы контрабандистами, троцкистами, сионистами, что и являлось мотивом для антисоветской практики в отношении евреев.

БЕЛОКОНЬ.

На работу в органы я пришел в апреле 1938 года по решению ЦК. До этого я работал на производстве, где моя работа подвергалась частой критике через производственные совещания.

Придя в органы, меня удивила та замкнутость, служебная дисциплина, которая существовала и была выше всего. Все, что делалось в ОК, было достоянием начальника управления и работников ОК. Партийный комитет не знал, что делается в отделе кадров и о наличии компрометирующих материалов на работников.

Пример с БРЮХОВЕЦКИМ. Его выдвинули в партком и только потому, что на собрании был исполняющий должность нач[альника] ОК ЦИРЛИН, заявил о наличии материалов, и его кандидатура была отведена.

В сентябре месяце я был в ОК в столице. Я заходил во 2 отделение говорить о КРАПИВСКОМ, ГРЕБЕНЮКЕ и ПОБЕДЕ. Я зашел к ПАВЛОВУ, который мне сказал, что ГРЕБЕНЮК и ПОБЕДА проведены приказом, а о КРАПИВСКОМ материалы проверяются — о службе брата в торгпредстве. В коридоре ПАВЛОВ мне сказал: 'Поменьше выдвигайте евреев на руководящую работу'. Я ему на это ничего не сказал.

КАГАНОВИЧ.

О фашистской практике — изгнание евреев из органов НКВД. Дал первый сигнал КИРИЧЕНКО, он поделился с ВОРОНОЙ и ЗЕЛЕМ, пока не дошло до ЧЕРНЯВСКОГО. БЕЛОКОНЬ говорит, что, получив такую установку, он никому о ней не говорил. Откуда же это известно КИРИЛЕНКО? А ведь это было и на практике. БЕЛОКОНЬ о роли ВУЛЬФА и на партийном комитете, и сейчас говорит нечетко. ВУЛЬФ сначала помнил, а теперь вообще не помнит о разговоре с БЕЛОКОНЕМ

ПОЛЯКОВ.

Говоря о решении партийного комитета об антисоветской, антисемитской практике, имевшей место в отделе кадров, мы должны сказать, что БЕЛОКОНЬ выводов для себя не сделал, ни на парткоме, ни на собрании.

На партийном комитете было установлено, что он эту контрреволюционную установку принял и проводил в жизнь. БЕЛОКОНЬ говорил о евреях, принятых на работу в УНКВД, но как мы видим, все они приняты не в УГБ, а те, что рекомендовались в УГБ — отклонялись. БЕЛОКОНЬ в этом виноват и отрицать ему нечего.

КОБЫЗЕВ, будучи начальником ОК НКВД УССР и потом, в ином месте, сам подбирал людей в Особые отделы и не одного еврея не принял, а теперь он от этого открещивается.

ГОРЛЕНКО.

Органами НКВД в 1937-1938 гг. под руководством Коммунистической партии проведена большая работа по разгрому контрреволюционных гнезд. Наряду с этим, врагами, пробравшимися в органы НКВД, была проведена вражеская работа в органах.

О БЕЛОКОНЕ. БЕЛОКОНЬ пытается смягчить свою вину, заявляя, что он имел установку только не выдвигать на руководящую работу лиц еврейской национальности, но не ограничивать прием их в органы НКВД. Разницы здесь никакой нет — это прямая контрреволюционная установка. [...]

БЛАНК.

...Я вначале не верил о том, что у нас проводится антисемитизм. Сейчас для меня этот вопрос ясен и лично меня изъяли из Особого Отдела, как еврея.

ВАХНИН.

Враги провели большую враждебную деятельность и у нас в области.

Во время набора в школу ГУГБ НКВД СССР было принято всего 10 евреев, а после роспуска они остались в резерве. [...]

ЩЕРБИНКИН

...Вернусь все же к старому, что делалось в Наркомате и что было у нас.

Я проживал в гостинице с тов. тов. ДОНДЫШЕМ и ВАЙСБАНДОМ. Как-то в разговорах ДОНДЫШ заявил в шутку: 'Что-то до евреев добираются'. И действительно, когда я приходил в отдел кадров, то приходилось наблюдать, что больший процент сотрудников по национальности евреев отправляли работать на Север.

Пришлось пить аж две таблетки, и от давления, и от головной боли. Подумал и принял еще валидол-сердце здорово колотилось. Супруга проснулась и выразила желание помочь, для чего помассировала мужу виски. Стало чуть лучше. Да. Давно он не вспоминал о тех событиях во сне. Увы, когда бодрствуешь, от них более защищен, а во сне видения беспрепятственно заходят в душу и рвут ее. А что это вообще такое? Скорее всего, какое-то партсобрание по итогам событий 1937-1938 года. Вроде что-то такое было в декабре тридцать восьмого, когда и Вульфа сняли и многим икалось. Он же об этом узнал позднее, 'за рюмкой чаю', и без особенных деталей. Но про то, что Вульфу много закидывали за подачу неправильных сведений наверх, когда искажался социальный состав арестованных и осужденных, но и про антисемитизм тоже говорилось, а Вульф отговаривался, что два его зама и начальник Особого Отдела Дивизии-евреи. Как можно говорить при этом об антисемитизме?

— — — Вообще-то можно, поскольку антисемитизм бывает разной температуры. О том, что евреи не должны допускаться к чему-то, можно говорить открыто и громко, и отказывать в приеме на службу по этой причине, а можно фактически добиваться того же, но не сообщать про это вслух. У многих евреев большие семьи, и кто-то из фамилии внезапно окажется живущим за границей, уехавшим в Америку или Палестину в поисках лучшей доли. А наличие таких родных может оказаться причиной для увольнения или отказе в приеме на службу. К нему Титов и компания тоже приставали с вопросом, кто из родных живет в Америке и насколько он капиталист. Таких родных не было, но почти месяц на Пушкина про них вспоминали, пока эта сценическая картина не сменилась другой: попыткой принудить его к показаниям про незаконное (читай: ради помощи заговорщикам) прекращение следственных дел. А он прекратил тогда только два дела— фигуранту стало плохо с сердцем, и он помер, и второе о том, кто сбежал из города и уехал в Мурманск (так говорили его родные, что он туда собрался). Не звучит-с в плане седьмой части. Он как-то переговорил с знакомым человеком наверху, и тот сказал, что по области в составе УГБ евреев было 33 человека из, кажется, двухсот. Но знакомый опирался не на статистическую сводку, а на то, как записаны фамилия, имя и отчество. Но тут возможны сложности, потому что при царе украинец, русский и белорус могли получить имя Наум или Иона. А их батюшка крещен Иосифом. Кстати, такой в области служил, в Новодемьяновском районе, звали его Иона Иосифович, а фамилия — вроде бы Концов или Коньков. И многие потом меняли фамилии и имена. Ходил слух, что в УССР служил и на немалых должностях товарищ Гитлер, кстати, родом из Одессы. И вовремя сменил фамилию на более приличную. Ну да, когда маленький Лева Гитлер родился, учился в казенном еврейском училище, работал на сахарном заводе Бродского, другой Гитлер (по имени Адольф) мало кому был известен. Вениамин Моисеевич стал вспоминать, утесняли ли лично его за национальность на службе в ОГПУ и НКВД и не вспомнил такого. Но, правда, он там карьеры не сделал и даже на место начальника отделения не рвался, оттого и не может сказать, 'сейчас для меня этот вопрос ясен и лично меня изъяли из Особого Отдела, как еврея'. А сколько евреев служило в Особом Отделе дивизии? Два, кажется— его начальник Куликовский, и еще молодой сержант госбезопасности по имени Рувим, что опрокинул пузырек чернил себе на галифе-руки с утра дрожали, как он пояснил. Куда Рувим потом делся-увы, неизвестно. А вот этот жалобщик... что-то в ОО дивизии его не было. А, вспомнил, это его не в нашей области утесняли, а в кавкорпусе, где он служил раньше, а тут он украшал собой третий отдел, а не ОО дивизии. Перед войной его из органов уволили, как и Вениамина Моисеевича, по пункту 'В', но во время войны призвали и снова он попал в кавалерию в Особый Отдел кавдивизии. Под Симферополем его Вениамин Моисеевич и снова встретил. В Крыму тот и пропал без вести. На отходе такие ситуации весьма часты-пошел по левой тропинке и дошел до своих, но коль пошел по правой, то наткнулся на засаду. Спасибо, если потом местные жители найдут и похоронят. Отец Светы погрузился в воспоминания и не заметил, как заснул, благо голова уже не болела и сердце не частило. — — — —