#20 восьмая

— Доброе утро, дамы и господа! Командир корабля Стив Ларссон и экипаж авиакомпании 'SAS' рады приветствовать вас на борту нашего самолета, выполняющего рейс....

— Нет. В полвосьмого утро это мы рады вас приветствовать. На борту нашего самолёта! — доносится чья-то остроумная реплика из бизнес-класса.

Мой сосед справа заходится визгливым смехом. На параллельном ряду тоже кто-то хихикает. Те, кто сидят сзади, переспрашивают или пересказывают шутку, и в итоге наш салон приходит в бодрое настроение. В это время командир корабля, не подозревающий, над чем все мы тут киснем, переводит приветствие на датский язык. А из бизнес-класса тот же острослов переводит свою шутку на датский, безупречно вклинивая её ровно в то же место. Теперь к смеху присоединяется и миловидная стюардесса, вышедшая в коридорчик. Она показывает давно набившее всем оскомину шоу (где аварийный выход, как надевать маску), но в её глазах вместе обычной тоски — смех.

— А теперь покажите на мне, как жилет расстёгивается, — снова доносится из бизнес-класса. Мой сосед взвизгивает, а мне становится интересно, как этот шутник выглядит. Голос странно знакомый, где-то я его уже слышала. В это время самолет разбегается и готовится оторваться от земли. Я непроизвольно вздрагиваю.

— Вам нехорошо? — моментально проявляет участие мой сосед. — Хотите хлебнуть для храбрости? — Он заговорщицки подмигивает мне и протягивает фляжку, из которой разит коньяком типа 'изделие третьего сорта — не брак'. К моему горлу моментально подступает рвотный ком.

'Где он взял это пойло? Ведь в 'Duty Free' продавалось нормальное спиртное!' Я откидываюсь в кресле и, как кукла, мотаю головой.

— Что? — 'лыбится' сосед.

— Спасибо, но не надо, — с трудом выдавливаю я.

— А если за знакомство? — продолжает домогаться до меня этот тип. — Кстати, а вы случайно не на конференцию 'Systems One' летите?

Я стискиваю зубы и еще раз отрицательно качаю головой. Мне и так плохо от бомбящего мой мозг ощущения, что этот чертов боинг вот-вот сорвётся в пропасть. И бездна, которая погребёт меня, будет состоять из коньяка соседа и запаха его отвратительного дезодоранта.

— Меня зовут Денис, — между тем продолжает клеиться сосед. — Если что, я — директор по партнёрам дистрибуторской компании 'Корса'. А вас как зовут?

— А её зовут 'отстаньте', — неожиданно громко отвечает шутник из бизнес-класса. Но теперь в его голосе больше нет юмора. Там — повелительные нотки, проблески молнии и раскаты грома.

— Э-э... — замираем мы с Денисом. Потом переглядываемся. В глазах у Дениса — шок. В моих — назревающий хохот. Особенно веселит меня то, что этот Денис из 'Корсы', растерянно похлопав глазами, наклоняется к переборке, и, стараясь приглушить собственный голос (чтобы не опозорится на весь салон в случае конфликта, соображаю я), начинает учтиво общаться со стенкой:

— Простите, а вам не кажется, что это — невежливо?

— Правда? — хмыкают из бизнес-класса. — Я сейчас прямо умру от горя.

Отворачиваюсь и смотрю в проход, прикрывая ладонью свой улыбающийся рот. Всё-таки наглость — это действительно счастье. Денис, отметив мою реакцию (закрытые глаза и трясущиеся в смехе плечи), с разобиженным видом принимается разглядывать розовые облака в иллюминаторе. Боинг набирает высоту, и я вдруг впервые получаю удовольствие и от полета, от того факта, что за меня заступились.

Между тем в салоне начинается движение. Мои лёгкие поглощают аромат свежезаваренного кофе и хорошего чая. 'Это стюардесса, — догадываюсь я, — сейчас будет напитки разносить'. Первыми в очереди после бизнес-класса оказывается наш ряд.

— Что вы будете? — вежливо спрашивает девушка в форме.

— Мне коньяк. Какой у вас лучший? — тут же вклинивается сосед.

— Разрешите начать с дамы? — Стюардесса улыбается вежливой, но прохладной улыбкой.

Сосед Денис тушуется.

— А, ну да... — и начинает разыгрывать передо мной джентльмена. — Что хочет дама? — Он наклоняется через разделяющее нас кресло, обозревает бутылки с разнообразной выпивкой. — Бренди, водка, виски. Хотя я всё-таки рекомендую коньяк. Тут вроде неплохой есть.

Ещё бы он не плохой: на тележке стюардессы красуется VSOP.

— Апельсиновый сок, пожалуйста, — говорю я. Стюардесса протягивает мне аккуратно наполненный стаканчик и поворачивается к Денису:

— А вам, молодой человек?

— А я своих пристрастий никогда не меняю, — важно отвечает Денис. Девушка в форме наливает ему коньяк, который Денис тут же и выдувает. При этом его острый, гуляющий в шее кадык неприятно дёргается, и я снова отворачиваюсь. По запаху чувствую, что сосед опять наклоняется ко мне.

— А вы... — начинает он.

— Простите, — холодно отвечаю я, достаю iPod и разматываю наушники.

Кажется, музыка меня убаюкала — я очнулась, когда услышала голос, искажённый динамиком:

— Дамы и господа, сейчас вам предложат сувениры из зоны 'Duty Free'. Все наши товары есть в буклете.

Порядочно подгулявший Денис начинает судорожно озираться вокруг, пытаясь сообразить, где лежит реклама. Сказать ему? Но тогда он вообще от меня не отстанет. И я протягиваю руку, чтобы показать ему пример: все буклеты нашего ряда заправлены в аккуратные сеточки, прикрепленные у переборки, отделяющей нас от бизнес-класса. Денис тут же выхватывает свой журнал и начинает его изучать. Я отлистываю его на последнюю страницу, где под заголовком 'Duty Free' первым номером идёт парфюм (надо будет купить Тане, чтобы отблагодарить её за поездку), солнцезащитные очки (о, моя страсть!) и — игрушки. Я приглядываюсь к брелоку за шестнадцать евро. На кольце красуется белый маленький боинг. Судя по описанию, у самолёта двигаются крылышки. 'Прелесть!' Порывшись в сумке, достаю кошелек. Подплывает стюардесса с тележкой.

— Что-то заинтересовало? — ласково спрашивает она у меня.

— Да. Вот этот самолётик. И еще духи, 'Opium', для моей подруги, — поймав её удивленный взгляд, зачем-то объясняю я.

Стюардесса кивает и протягивает мне две коробочки. Духи прячу в сумку, а самолётик устраивается на моей ладони. 'Это для Макса, — думаю я, — ему точно понравится'. А в процесс покупок уже вмешивается неукротимый Денис, закупая сразу три бутылки 'Hennessy'. Пытается перехватить мой взгляд (мол, впечатлена ли я его выбором?), но я делаю вид, что не замечаю его потуг. Стюардесса отходит к другому ряду, я готовлюсь снова вставить наушники. И вот тут происходит то, что заставляет меня распахнуть глаза: из бизнес-класса на меня надвигается длинная тень с запахом 'Fahrenheit'. Вздрагиваю, и наушники шмякаются из моих рук прямо на ковролин пола.

— Забавно, — звучит сверху задумчивое. — Вам, очевидно, нравится, когда я вам в ноги кланяюсь?

Поднимаю голову, готовясь дать 'Лёхе' отпор по всем статьям. В это время 'Лёха' плавно опускается на корточки передо мной, и мы сталкиваемся глазами. У Андреева они прозрачные, как стекло, за которым я начинаю прозревать искры, разгорающиеся в очень опасное пламя. Когда в минуты близости Макс смотрел на меня, мне всегда представлялось, что меня укутывают в тёплый плед и усаживают к камину. А зрачки Андреева обманчиво легко протянули мне руку, готовясь сдёрнуть меня в самое пекло.

'Да он же... всерьёз нацелился на меня!'

Я непроизвольно приоткрываю рот: мне не хватает воздуха. Андреев, как ни в чём не бывало, кладёт наушники мне на колени и, опираясь на спинку моего сидения, встаёт. Наклоняю голову и стискиваю в руке самолётик. Мне жарко. Нет, мне холодно. Я должна сейчас встать и уйти. Нет, я ничего не должна ему!

— Молодой человек, вас как зовут? — между тем спрашивает кого-то Андреев.

'Ах, так он не ко мне шёл?' Мне сразу становится легче.

— Де-Денис, — почему-то отвечает мой сосед.

— Очень хорошо, Денис, — ведёт голос Андреева. — А меня зовут Алексей Михайлович. Вы, как я понимаю, на конференцию? Так?

— Да, — теперь Денис сглатывает. — А вы кто?

'Бабник он!' — думаю я мстительно.

— А я руководитель вашего круглого стола. — Перед моим носом возникают ухоженные мужские пальцы, причём между указательным и средним зажата визитка. Денис с пьяной самоотверженностью вцепляется в неё. Пробегает её глазами и вскидывает на 'Лёху' восхищённые глаза.

— Очень, очень приятно, Алексей Михайлович. Я как раз хотел к вам на круглом столе подойти: у меня к вам столько вопросов! — и Денис начинает судорожно рыться в карманах. Потом заливается краской: — А я... а мои в сумке... и я...

— Ничего страшного, — барским тоном начальника, выдающего бонус, отвечает Андреев. — Потом мне отдадите. А пока не окажете мне одну любезность? Не посидите за меня в бизнес-классе? А то у меня там вещи.

— И — что? — не догоняет Денис. Зато я догоняю.

— К сожалению, не получится, — медовым голосом объявляю я. — Стюардесса не пустит в бизнес-салон пассажира из эконом-класса.

— Правда? — тут же сдувается Денис.

— Да ладно, — 'лыбится' 'Лёха'. Его длинные ноги делают шаг к переборке, и он зовёт: — Аня, Анечка, подойдите сюда.

В коридор немедленно вспархивает стюардесса.

— Да, Алексей Михайлович? — поёт она, преданно глядя на Андреева.

— Анечка, можно Денис на моём месте посидит?

— Можно, — кивает Анечка.

— Спасибо, дорогая. И коньячку Денису налейте, — повелевает Андреев.

'Нет слов. Ваще, как говорит Сиротина'.

Мне остаётся только подпереть кулаком подбородок, в другой сжать самолётик и беспомощно наблюдать, как окрылённый Денис чешет за переборку. А 'Лёха', изгнав нежеланного свидетеля, преспокойно усаживается рядом со мной.

— Ну привет, Ларионова, — весело начинает он, и кладет руку на мой подлокотник.

— И снова здравствуйте, — сухо отвечаю я, убирая свой локоть подальше.

— И эта вся благодарность за спасение от пьяного насильника? — Андреев улыбается.

— А мы что, уже на 'ты'? — 'изумляюсь' я. — Мы с вами вроде как на брудершафт не пили.

— Это предложение? — Андреев грациозно вскидывает бровь.

'Еще чего!' — думаю я, сверля его глазами. Алексей Михайлович задумчиво оглядывает меня. Потом благосклонно кивает:

— Хорошо, Лена. Как и Денис, можешь обращаться ко мне на 'вы' и по имени-отчеству.

Пауза. Следом мысль: 'Ну, ничего себе!' И тут во мне взыграло моё ретивое. Вместо того, чтобы судорожно вздохнуть, что со мной случалось в минуты злости или растерянности, набираю воздух в лёгкие — но в последний момент останавливаюсь. И действительно, зачем мне скандалить с высокопоставленным сотрудником 'Systems One', который уже послезавтра будет оценивать моё выступление на круглом столе? Тем более, что в игру, предложенную им, могут играть и двое. Вопрос только, кто первым сдастся.

— Как скажете, Алексей Михайлович, — подобострастно начинаю я. — Вам видней...

— Вот именно.

— ...вы ведь в возрасте почтенном, — невинно заканчиваю фразу я. А Андреев смеётся. Вообще-то, у него приятный смех — глубокий и искренний, он почти примиряет меня с ним, и я расправляю плечи.

— А знаешь, ты мне нравишься, — отсмеявшись, заявляет мне 'Лёха'.

— А вы мне — нет.

— А ещё мне нравится, как ты произносишь моё имя, — задумчиво говорит Андреев. — Повтори ещё раз. И скажи ещё что-нибудь. Ну, давай... кошечка.

Я ошеломлённо распахиваю глаза. Андреев удовлетворённо кивает, стекает вниз по сидению и кладет ногу на ногу. Он явно ожидает свой приз.

— Вот что, Алексей... Михайлович, — пытаюсь взять себя в руки я, — а вам случайно не пора обратно в бизнес-класс, а то там без вас весь коньяк закончится?

Андреев хмыкает, взмахивает ресницами, садится прямо и разворачивается ко мне. Точёный нос, греховный рот, на скуле — маленький шрамик. 'А хорошо тебе кто-то вломил', — с неожиданной злостью думаю я. 'Нет, не надо так на него смотреть', — останавливает меня подсознание, и я снова отворачиваюсь.

— Ладно, прости. — Андреев осторожно дотрагивается до моей руки, а у меня — мороз по коже. Я отдёргиваю ладонь. — Слушай, ну не хотел я тебя смущать, — винится Алексей Михайлович. — Вообще-то, я пришел попросить прощение за ту встречу в коридоре... Ну как, теперь мир?

— Предположим, да, — отвечаю я.

— Вот молодец. — Это звучит покровительственно.

— А если бы я сказала 'нет'?

— О-о, я тебе не советую.

— А — это почему?

— А дурная примета. Лёгкой жизни не будет.

Наши глаза сталкиваются. Серый взгляд начинает буквально поглощать меня. 'У него всё это уже было. И много раз, — с оглушительной ясностью понимаю я. — И он прекрасно знает, как вести себя в подобных ситуациях. А ты ничего не знаешь, потому что у тебя такого опыта нет. У тебя только Макс есть'.

— Лена, — Андреев интимно наклоняется ко мне. Его тёплая рука мягко ложится на мой кулачок. Тон, обращённый ко мне, нейтральный, а у меня снова мурашки по коже. Я вырываю руку и отвожу взгляд в сторону. — Лен, ну хватит придумывать со мной несуществующие конфликты, — просит он. — У тебя же хватает ума не бросать мне открытый вызов? Ну давай, просто скажи мне 'да'. Ну, пожалуйста... — и его пальцы скользят по внутренней стороне моего запястья.

Это было нечто. За три минуты меня, со знанием дела пытался выдрессировать мужчина, у которого было спокойное лицо и отточенные манеры. Я закусила губы. На Макса это действовало как удар кнута. Андреев же помолчал, с интересом меня разглядывая. Потом тяжело вздохнул.

— Ладно, пожалуй, пойду, — сообщил он мне так, точно это я его задерживала. Но у моего кресла всё-таки остановился: — Лен, может быть, передумаешь? Сама?

'Странно, — мелькает в моей голове, — на конце вопроса у Макса всегда стоял восклицательный знак. А у Андреева — многоточие. Точно обещание...'

Я отворачиваюсь: мне опять не хватает воздуха. И тут я чувствую дыхание, опалившее мне щеку.

— Ну что ж, в таком случае, эта поездка закончится иначе, чем ты её себе распланировала.

В голосе Андреева решимость. Многоточий больше нет. Я цепенею. Вжалась в кресле, глядя теперь только вниз. Увидела длинные ноги в чернильных джинсах, кроссовки 'Nike Sweeper Textille', которые уверенно шагнули за переборку. Сквозь шум в ушах услышала подвыпивший голос Дениса и ответ Андреева: 'О нет, Анечка, Денису больше не наливать, а то он своё имя забудет'.

Я сидела, слушала их смех, сжимала в руке самолётик и приказывала себе не разреветься, понимая прозрением всех блаженных — тех, кто не раз попадал в беду: Андреев — загонщик, я — жертва. И на меня был только что объявлен сезон охоты'.

Глава 3. Velkommen til Danmark

Когда ссорятся друзья, всплывает истина.

Виктория Холт.

28.

'Самолёт пошёл на снижение, и из бизнес-класса, опираясь на стюардессу, выкатился пошатывающий, но очень довольный Денис. Посмотрел на меня. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но обречённо махнул рукой и плюхнулся на своё место.

'Андреев его уже обработал', — с горечью думаю я, отметив и мутный взгляд Дениса, и отсутствие у него желания вовлекать меня в очередной беспонтовый трёп. Загорелась надпись: 'Fasten your seat belts'. Покружив, боинг коршуном бросился к огонькам уже близкой земли. Преодолев ком, вставший в горле, я дождалась, когда самолёт зайдёт на посадку. Вместе со всеми похлопала командиру корабля и бережно убрала в сумку свой игрушечный 'боинг'.