Другой

— А как же Добби и Винки, изгнанные из рода? Что здесь удерживало их?

— Добби держался за счёт вашей силы, хозяин. Винки принял глава общины Хогвартса.

— Значит, мне нужно умерить запросы...

— Возьмите только Винки или Дарки, хозяин. Кикимер скажет, когда понадобятся ещё эльфы. Для обновления Винки понадобится полпинты вашей крови, для воплощения Дарки — пинта вашей крови. Вы это выдержите.

— Это ведь считается магией крови? — сообразил Арктур.

— И магией духов тоже. И то и другое относится к тёмной магии и запрещено Министерством. Но вы не беспокойтесь, хозяин, защита особняка ничего не пропустит наружу.

— Я могу провести ритуал прямо сейчас?

— Сначала изучите его, хозяин, запомните его наизусть. Что запомнили, расскажите Кикимеру, Кикимер проверит. Что можно попробовать, попробуйте на родовом камне, Кикимер будет с вами и все покажет. С Винки у вас будет одна попытка, ошибаться вам нельзя.

Подробности обхождения с домовыми эльфами, обрушившиеся на голову Арктура, отстранили предательство близких далеко в прошлое. Теперь он почти успокоился и был нацелен на новую жизнь, только в глубине души всё еще что-то саднило. Арктур попросил Кикимера перенести его в кухню и полез в продуктовую камеру, чтобы приготовить себе что-нибудь на ужин. Запас продуктов был скудным, без деликатесов — Кикимер не желал баловать явившегося сюда три дня назад Сириуса — но яичницу нашлось из чего пожарить, и Арктур поел. После ужина они с Кикимером побывали в артефактной и подобрали там подходящую для него палочку, потому что в ритуале обновления требовалась палочка. Остаток дня он провёл за изучением ритуала и наконец улегся спать в первой попавшейся спальне.

Ритуал нужно было проводить натощак, потому что обильное кровопускание могло вызвать тошноту. Наутро Арктур вызвал Кикимера и распорядился подготовить всё для ритуала, а затем позвал Винки.

Домовичка явилась на вызов, на неё страшно было смотреть. Обрюзгшая, растрёпанная, оборванная и грязная, с утра мертвецки пьяная, она не смогла стоять перед Арктуром и шлёпнулась перед ним на пол.

— Мистер Гарри Поттер... ик... — пьяно пробормотала Винки.

— Винки, ты согласна пойти ко мне в род? — спросил её Арктур, не особо надеясь, что она поймёт его — но Кикимер сказал, что без этого нельзя. — Ты хочешь, чтобы я принял тебя в род Блэков?

Винки поняла. Она даже немного протрезвела и уставилась на него заплывшими от пьянства глазами, твёрдо держа голову.

— Винки согласна, добрый мистер Гарри Поттер! — воскликнула она. — Винки пойдёт в род Блэков! — и, не дожидаясь приглашения, протянула ему грязную, покрытую полузажившими болячками ручонку. Стараясь не думать о возможной заразе, Арктур взял её за ладошку и позвал Кикимера.

Ритуал обновления прошёл безукоризненно. Самым трудным для Арктура было отрезать Винки голову одним точным движением ритуального ножа, но когда обновлённая Винки вылезла из магического кокона чистенькая, свеженькая, абсолютно трезвая, без единой болячки и изрядно похорошевшая, он подумал, что не такая уж плохая штука эта тёмная магия. На Винки тут же появилась накидка с гербом Блэков, а сама домовичка преданно и счастливо уставилась на своего нового повелителя.

— Винки ждёт приказов, хозяин!

6. Дела домашние

Даже после такого кровопускания Арктур ощущал лёгкую слабость и сосущее чувство под ложечкой. Ему подумалось, что для призыва высшего духа колдун должен быть не только магически сильным, но и весьма полнокровным.

— Винки, мне нужен завтрак, и поскорее, — сказал он домовичке. — Кикимер покажет тебе, где кухня.

— Винки уже знает, — бодро пискнула она. — Винки теперь эльф рода Блэков, Винки видит хозяйский дом.

Она аппарировала, и Арктур остался с Кикимером, уже очистившим зал от следов ритуала. Никого из близких людей у него не осталось, зато было два эльфа. Было разумным поскорее узнать всё, что к ним относится.

— Кикимер, книгу с ритуалами для домовых эльфов оставь в кабинете, я её прочитаю. И подбери мне книги, рукописи, отчёты, документы и что там у тебя ещё — всё, что я в первую очередь должен узнать как наследник рода Блэков. А сейчас покажи, как попасть в тайные помещения рода без твоей помощи.

Кикимер показал ему, где находятся и как открываются потайные проходы, затем отправился подбирать затребованные источники, а Арктур пошёл в кухню, где Винки уже приготовила салат, горячий кофе и пару бутербродов с мясом. Ему было одиноко, и он попросил Винки побыть с ним, пока он ест. Пища была вкусной, он с удовольствием поел и заодно расспросил домовичку, что она умеет. Оказалось, Винки очень долго пробыла единственным домовым эльфом у Краучей и понемногу умела всё.

Почти два года Арктур был владельцем особняка Блэков, но не ощущал себя им. Он был рад, когда Дамблдор попросил разрешения и дальше использовать особняк под нужды ордена Феникса, был счастлив, когда сюда вселился выводок Уизли и стал здесь хозяйничать, а сам он пристроился сбоку-припёку. Теперь он вынужден был признать, что всё это время стыдился малейшего намёка на своё богатство, стыдился превосходить в этом присосавшуюся к нему шайку нищебродов и всячески старался показать, что он такой же нищий, как они, и потому имеет право быть среди них и наравне с ними. Арктур вдруг ясно осознал, что даже если он забудет о своём материальном превосходстве, они этого никогда не забудут.

Сегодня он впервые ощущал этот особняк своим. Эти толстые стены, эти мрачные комнаты, эти старинные коридоры принадлежали ему и только ему. Арктура стал беспокоить непорядок в доме, он стал испытывать потребность в учёте домашней утвари и в уходе за ней. Ему стало важно знать, сколько у него денег, на что они расходуются, откуда они прибывают и прибывают ли вообще. Ему стало по-настоящему интересно, какими путями обеспечивается снабжение особняка, и он взял себе на заметку расспросить об этом Кикимера. А мог бы начать интересоваться еще два года назад.

После завтрака Арктур вместе с Винки обошёл весь особняк, распорядился выгнать паразитов и навести чистоту. Отстирать и убрать в шкафы замызганное бельё в бывших спальнях Уизли, выкинуть залежи пустых бутылок из бара, привести в порядок засранную гиппогрифом спальню матери Сириуса Блэка, разобраться с хламом в тумбочках и буфетах. Надолго заняв Винки по хозяйству, Арктур остался с приятным ощущением хорошо проделанной работы.

Могло быть хуже, гораздо хуже. С учётом банковских проблем, возникших у Арктура из-за ограбления Гринготса, он мог остаться на улице без кната в кармане. Сейчас у него есть где жить и на что жить, а знакомства — дело наживное. И впредь нужно быть разборчивее со знакомствами, потому что ко всем подряд с любовью лезут только мошенники, эксплуататоры и манипуляторы.

Это даже хорошо, что он больше не Гарри Поттер. Он никогда не хотел славы Мальчика-Который-Выжил, и её у него не будет. Теперь никто не будет узнавать его на улицах, приставать к нему с глупостями и глазеть на его шрам, который, кстати, бесследно исчез. Так, а кто вообще видел его новую внешность?

Зная манеру Дамблдора придерживать секреты до последнего, можно было не сомневаться, что старый негодяй не показал его в новой внешности никому. Мальчик должен был проснуться, получить промывку мозгов и какие-нибудь внушения, и только потом быть представленным сообщникам старика. Сам старик наверняка тоже не разглядел его, он видел его только спящим и расслабленным. Значит, в лицо Арктура не знает никто и хотя бы первое время он может без опаски разгуливать где угодно.

А это уже не просто хорошо — это великолепно.

Но пока Арктура совсем не тянуло на улицу. Ему хотелось отсидеться, отдохнуть и прийти в себя после свалившихся на него событий. Кроме того, нужно было разобраться с управлением имуществом Блэков.

Арктур спустился в кабинет и взялся за изучение подготовленных Кикимером документов и деловых записей рода. Через два часа он с помощью домовика обнаружил, что род Блэков всё еще богат, несмотря на пронесшиеся над ним невзгоды. Сириус почти обнулил все доступные денежные средства, но к основному капиталу рода изгою не было доступа. Деньги Блеков, вложенные в несколько процветающих предприятий в Британии и в странах Европы, приносили хороший ежегодный доход, небольшая часть которого отчислялась на ведение хозяйства. За два года, прошедших со мнимой смерти Сириуса, на хозяйственном счёте Блэков накопилась приличная сумма.

— Рекомендую вам выписать 'Ежедневный Пророк', хозяин, — сказал Кикимер, когда они закончили просмотр финансовых отчётов.

— Этот сплетник?! — вскинулся Арктур, имевший как минимум челюсть на эту мерзкую газетёнку.

— Хозяин, сплетни в 'Пророке' печатают для раскупаемости. Кроме них там печатают все важные для Британии новости. Или вы никогда не заглядывали на те страницы, хозяин?

Арктур подозрительно уставился на домовика, разыскивая на его лице ожидаемое 'что, съел?', но сероватая физиономия Кикимера оставалась бесстрастной. При мысли о том, что может думать шестисотлетнее существо о сопливом невежественном мальчишке, его щёки порозовели.

— Конечно, выпиши, Кикимер. И еще нужно закупить продуктов в дом, там было мало.

— Хозяин, в доме почти нет наличных денег, а все родовые вклады в Гринготсе были арестованы, когда вы с друзьями ограбили банк.

Арктур вспомнил, что на подслушанном собрании обсуждали то же самое.

— И что же теперь делать? — расстроенно спросил он.

— Ничего, хозяин. Не только вы заинтересованы в снятии ареста со счетов и сейфов Блэков, поэтому рекомендую вам подождать. Когда с вас убрали подмену внешности, ваше имя само изменилось в гринготских договорах с Блэками, но это банковская тайна. Поттеры об этом не знают и не узнают, пока не снимут арест со вкладов. Это можете сделать и вы, но гоблинам всё равно, с кого возмещать убытки, хозяин.

Это уже было неплохой местью, и Арктур злорадно усмехнулся.

— Сейчас вы можете продать какой-нибудь из артефактов, хозяин, — продолжил эльф. — Кикимер даст вам фокусирующий артефакт, который необходим во многих ритуалах и желателен в остальных. Он дорого стоит, а у вас их достаточно.

— Но я совершенно не умею продавать!

— Кикимер всё расскажет вам, хозяин.

Около полудня Кикимер перенёс Арктура прямо в Лютый переулок, к лавке 'Горбин и Бэркс'. В лавке не было никого, кроме хозяина, и Арктур предложил ему артефакт.

— Сколько вы хотите за него, юноша?

— Пять тысяч галеонов.

— Вы с ума сошли, юноша, ему красная цена шестьсот галеонов!

— Я всего лишь посредник, сэр, и чисто случайно пришёл в вашу лавку первой. Нам не о чем разговаривать, если вы не назовёте разумную цену.

Они начали торг. Арктур давно сдался бы, если бы не доверял суждению Кикимера о том, что три тысячи галеонов — минимальная разумная цена за этот артефакт. Наконец он получил свои три тысячи, зашёл за угол и вызвал Кикимера, который перенёс его обратно. С чувством исполненного долга Арктур вручил домовику деньги, но не вернулся к отложенным книгам.

Он вспомнил, что не так давно владел ещё двумя артефактами — мантией-невидимкой и воскрешающим камнем. Мантию-невидимку он, как всегда, словно какую-то тряпку, забыл где сидел. В Визжащей хижине, и она еще валялась там за ящиками, если её кто-нибудь не подобрал. А воскрешающий камень он выкинул на поляне акромантулов после того, как пообщался с призраками родителей.

Глупо, просто глупо, разве так избавляются от артефактов? В свои семнадцать он поступил как пятилетний ребёнок, засунувший сломанную игрушку под кровать в надежде, что её не найдёт мама. Откуда, кстати, взялись призраки его родителей, если Поттеры были живы и не были его родителями? И почему сработал треснувший камень?

На этот раз Арктур не стал прибегать к помощи Кикимера. Сосредоточившись на обстановке Визжащей хижины, он сам аппарировал прямо туда. Мантия нашлась за ящиками, никто еще не додумался поискать её здесь. Ну и что, что она была наследством Поттеров — было ваше, стало наше. Вон Дамблдор тоже не стеснялся.

Накинув мантию-невидимку, Арктур отправился в Запретный лес на поляну акромантулов.

— Акцио воскрешающий камень! — и камень без задержки влетел к нему в руку. Хорошо, что он вовремя спохватился.

Арктур аппарировал обратно и показал артефакт Кикимеру. Домовик поводил над камнем ладонью и сообщил, что на него наложена мощная иллюзия. И что её можно снять, если этого хочет хозяин.

Хозяин захотел, и иллюзия была снята. Воскрешающий камень отправился в сокровищницу Блэков во всей своей первозданной красоте.

Разобравшись с двумя Дарами Смерти, Арктур вспомнил и про третий. Бузинную палочку он видел вчера у Дамблдора, её тоже нужно было возвращать.

7. Мёртвые оживают

В первые дни после победы над Волдемортом, пока главного героя битвы за Хогвартс держали сонным под зельями в особняке Блэков, в Британии царила анархия. Одно правительство было свергнуто, другое еще не пришло к власти, поэтому всем заправлял Кингсли Бруствер, один из опытнейших авроров и активный член ордена Феникса. Он пересажал в Азкабан всех пойманных сторонников Вольдеморта и организовал охоту за сбежавшими, проследил за поддержанием работы остатков Министерства и за наведением порядка на поле сражения. Мёртвые были опознаны и по решению военного комитета, возглавляемого Бруствером, торжественно похоронены в мемориальной братской могиле в честь решающей битвы.

Гарри Поттера хватились, но Артур Уизли объявил, что во время битвы в героя угодило опасное проклятие и теперь он находится в надёжном месте на длительном излечении. Последние события вознесли семейство предателей крови на вершину народной славы, поэтому никто не поставил под сомнение слова пожилого рыжего чудика и тем более не потребовал подробностей. Главный символ победы Света жив — и слава Мерлину.

Несколько дней спустя, когда всеобщий раздрай схлынул и авральные работы в основном завершились, в магической Британии встал вопрос о новом Министре, и им естественным образом стал Кингсли Бруствер, так много сделавший в эти дни для востановления порядка. Первой общественно-политической акцией нового Министра была посвящённая победе пресс-конференция с награждением особо отличившихся.

На сцену перед залом вышли герои битвы при Хогвартсе. Семья Уизли, включая Флёр и Фреда, Гермиона Почти-Что-Уизли, однокурсники Мальчика-Который-Выжил-И-Победил и несколько отличившихся в битве авроров. Когда героям вручили ордена Мерлина различных степеней, на них накинулись журналисты.

— Миссис Уизли, как вам удалось победить такую опасную Пожирательницу смерти, как Беллатрикс Лестрейндж?

Миссис Уизли, в яркой цветастой мантии, смакнула заношенным носовым платком с глаз слёзы волнения и счастья.

— Эта ужасная женщина чуть не убила мою единственную доченьку! — не признаваться же, что Белла не посчитала её за противницу и глупо подставилась сама.

— Мистер Фред Уизли, ваше имя публиковалось в списках погибших. Чем была вызвана эта ошибка?