| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хотя и было несколько обидно, что, видят добрые боги, не самый слабый отряд люди в зелёном раскидали походя, отделавшись лишь "пустячным синяком и царапинами на лице". Все бы бои были как такая вот "ссора влюблённых" — можно было бы покорить мир от горизонта до горизонта ещё полтысячелетия назад...
Хм.
Кстати, та глупая и отчаянная инициатива Гонории (прийти ночью к чужому послу — и хватило же ума ведь...) при ином раскладе действительно была бы очень неплоха... Тогда-то всё тоже в шутку обратили, а с другой стороны почему бы и нет — может быть, и правда попытаться развить эту тему? В конце-концов, что может быть лучше доброго династического брака для скрепления союза бывших противников...
Восьмой наследнице престола подобная мысль понравилась. А вот девушке Афине — почему-то не особо...
* * *
В одежде федералов было удобно, но не слишком уютно, хотя Хелен и Гонория еле смогли оторваться от тончайших шёлковых рубах прекрасной работы. Принцесса работу федеральных ткачей тоже оценила и оценила высоко, но её таким удивить было сложно — в детстве её пытались растить как нормальную принцессу, поэтому недостатка ни в яствах, ни в красивых и дорогих нарядах она никогда не испытывала.
Если начистоту, то Афина любила красивые наряды, но избегала их носить, считая, что они делают её чересчур женственной. Образу суровой и воинственной принцессы это соответствовало мало.
Город федералов, что подвергся атаке имперских войск, девушку тоже не особо впечатлил. Многоэтажные жилые инсулы были не слишком выше тех, что стояли не только в Городе-на-Холме — любом крупном городе. Хотя попадались и действительно высокие массивные башни, которые, впрочем, были куда ниже тех же коробов Имперской канцелярии, высоченной башни Круга Магов, не говоря уже о занимающем всю верхушку столичного холма Императорском дворце.
Но город Афине понравился — широкие чистые улицы, яркие нарядные дома, украшенные разноцветными плитками, деревья и яркие вывески. Правда, когда Афина увидела, сколько в инсулах имелось стёкол, которые наверняка были выбиты во время боёв, ей поплохело. Империя не умела производить большое листовое стекло в таких масштабах, поэтому на одной только компенсации за них федералы могли стрясти целое состояние.
— И всё же, зачем нам пришлось переодеваться в их одежду? — проворчала Гонория, подёргивая воротник своего камзола.
Свиту Афины составляли всё те же Хелен и Флавес, которые так же сменили свои доспехи на одежду федералов. Кроме них в самоходе ещё находился рулевой, сопровождающий федеральный офицер и волшебница-переводчица Ливия.
— Мы держим в секрете то, что нам удалось связать наш мир и ваш, — произнёс сопровождающий их федерал.
— А почему? — полюбопытствовала Афина.
— У Федерации немало врагов. И друзей с которыми не стоит терять бдительность.
— Для легендарного Далёкого Отечества вы довольно трусливы и слабы, — буркнула Флавес.
— Мы называем это осторожностью, — дипломатично улыбнулся федерал. — И да, разве Новый Рим всю свою историю был сильнейшим государством, которому совершенно некого было бояться?
Да и сейчас таковым не являлся, если говорить начистоту... Да, Новорим — самая великая и могущественная держава во всей обозримой Ойкумене. Но даже ему всё ещё не под силу покончить с угрозой, исходящей от северных и южных варваров, а также от дикарей с Тёплого берега.
Тогда чего удивляться тому, что даже Федерация опасается шпионов? Уже одно то, что родичи из Далёкого Отечества вынуждены содержать мощную профессиональную армию и иметь в своём распоряжении мощнейший арсенал, наводит на мысли, что где-то в этом мире есть те, для кого все эти смертоносные летающие и самодвижущиеся машины — не гнев богов, а привычный и равный противник.
Попробовать связаться с врагами Федерации? Политически — вполне обоснованно, "враг моего врага — мой друг"... Для кого-нибудь другого обоснованно, но уж никак не для Афины — предательство она всегда числила среди самых мерзких и непростительных грехов. А ещё она помнила северную присказку, что если снежный пард съел твоего врага, он не стал от этого другом.
Впрочем, Афина руководствовалась не только своими понятиями о чести, но и логикой — у федералов была возможность и дальше наступать вглубь Империи. Что мог противопоставить им Новорим? Практически ничего. Но тем не менее Федерация этого не сделала. Почему? А это уже совсем другой вопрос — более философский, но факт на лицо — если истинные намерения людей в зелёном хотя бы частично совпадают с тем, что они говорят, то конфликтовать с ними совершенно неразумно.
Если проводить аналогию, то это всё равно что выбирать между войной с каким-нибудь северным кланом и городами-государствами Хиспаны. Северянам не чужды хитрость и коварство, но если они дают слово, то его держат. В отличие от дуксов Хиспаны, для которых договоры стоили не дороже потраченных на них чернил и пергамента.
Поэтому с одной стороны стоило узнать насколько действительно сильна Федерация, а с другой — не позволить кому-нибудь из имперских политиков поддаться опасной иллюзии, что людей в зелёном можно сокрушить руками их врагов.
Собственно, а кто сказал, что противники Далёкого Отечества будут лучше федералов?
И не ответят ли люди в зелёном симметрично в таком случае, поддержав притязания Тёмных? Эти-то будут готовы спалить пол-мира, три четверти мира, и править на его остатках...
Впрочем, такого союза (очень и очень нежелательного) можно было бы легко избежать, крепко поссорив Тёмных и федералов. Уж тогда-то Падшим фейри пришлось бы туго... Интересно, есть ли у людей в зелёном оружие, способное сносить не просто стены крепостей, но крепости целиком? И желательно подземные крепости, которые в последние века полюбили Тёмные...
— В истории Нового Рима было немало тяжёлых периодов, — рассудительно произнесла принцесса. — Но сейчас Империя — сильнейшее государство Ойкумены. Превосходство Новорима над всеми прочими странами неоспоримо. А как с этим обстоят дела у Федерации? Является ли она мировым гегемоном, как Империя?
Афина не сомневалась в своих словах — Новорим и правда диктовал свою непреклонную волю любому иному государству в мире. Правда, некоторые на этот диктат откровенно плевали — те же дуксы Хиспаны или варварские царьки Тёплого берега. Это приходилось терпеть, потому как хоть и на суше Империя сильна как никто и способна сражаться сразу с несколькими противниками, на море такого превосходства у Новорима нет. Мало переправить сто тысяч солдат за море — им ведь ещё нужно там продержаться, а сделать это в гибельных джунглях или в жаркой пустыне совсем непросто.
Вместо ответа федерал достал небольшую магическую табличку, которая тут же засветилась под его пальцами. Нажал несколько рун, вполголоса пробормотал какую-то магическую фразу и на табличке появилась карта мира. Не мира Империи — карта Далёкого Отечества.
Афина с любопытством вгляделась в очертания давно покинутого её предками мира — Европа, Малая Азия, знакомый изгиб Италии... Развёртка карты была откровенно диковинной, но невероятно подробной и, немного приноровившись, принцесса начала понимать её. Старые земли были известны весьма неплохо, благодаря древним хроникам, но большая часть Далёкого Отечества древним картографам была совершенно неведома — ни огромные территории Африки, ни колоссальных размеров Азия, ни уж тем более иные материки, отделённые морями от земель Рима Изначального...
Но как же мала оказалась его территория! Половина Европы, Понт, Сирия, Египет, узкая полоска севера Африки...
А ведь судя по тому, что магическая карта была разрисована разными цветами — это явно схема границ отдельных провинций или целых государств...
— Это что — карта? — поинтересовалась Флавес. — А где на ней ваша Федерация?
— Вот здесь.
Человек в зелёном (хотя на нём сейчас и был строгий и аскетичным камзол тёмно-серого цвета) вполне ожидаемо указал на колоссальных размеров пятно, что заняло весь север Азии. Собственно, а чего ещё ждать от родичей из другого мира? Естественно они тоже создали самое большое государство в их мире.
— Значит, вы тоже мировой гегемон... — подытожила Афина.
— Нет, — неожиданно возразил ей федерал. — Наша страна не стремится и никогда не стремилась к мировому господству. Есть те, кто богаче нас, у кого куда больше подданых или просто войск... Но в нашем мире нет... больше нет абсолютного гегемона — вместо этого существует несколько стран, которые называют сверхдержавами. Те, что оказывают неоспоримое влияние на все окружающие страны, но не претендуют на то, чтобы господствовать над всем миром. Мы — одна из таких стран.
— Богатство, численность подданых, сила армии... — пробормотала Афина. — Если всё это, как оказывается, не так уж и важно, то как вы определяете силу страны?
— Ничего сложного, — невозмутимо ответил федерал. — Самые сильные страны те, кто могут полностью уничтожить своих противников. В этом у нас, пожалуй, есть некоторое преимущество... Наше оружие способно уничтожить не просто одну или две страны, а половину мира. И, может, и весь мир.
— Говоря "уничтожить" вы имеет ввиду... — уточнила принцесса.
— ...тотальное уничтожение. Думаю, это можно сравнить с магией, способной за мгновение уничтожить целый город с миллионами жителей и... наслать смертельное проклятие на все окрестные земли на многие десятки лет.
"Как просто быть гуманистом", — подумала Афина.
Всего-то нужно иметь в своём арсенале оружие, способное испепелить половину мира. Тут уж поневоле начнёшь относиться к обычным войнам, как к детским дракам, в которых можно и увечье получить, конечно, но которые вовсе не повод убивать всех вокруг.
Интерлюдия.
— Легатс Блазиус Лепид по ваш прикас явитса, — с сильным акцентом произнёс пленный новоримлянин, входя в кабинет начальника варварской каторги.
Чужое наречие легату давалось с трудом, а новолатынь варвары понимали откровенно паршиво, владея лишь каким-то дико архаичным вариантом. Но общаться со своими пленителями волей-неволей приходилось, так что ко второму месяцу имперцы научились более-менее объясняться с варварами из иного мира.
Было ли правильным решением сдаться чужеземцам в ту ночь? Блазиус считал, что скорее да, чем нет — пока его солдаты вели бой, варвары уничтожали их без всякой пощады, но стоило сложить оружие, как всё прекратилось. Кончено, плен был не только бесчестием, но возможно участью куда худшей, чем быстрая смерть в бою... Однако варвары из чужого мира оказались на удивление гуманны — не в пример гуманнее бунтующих вассалов из Южных земель, или северных или степных варваров. Раненые получили медицинскую помощь, никаких казней и пыток — разве что позже пришлось хоронить своих же павших товарищей, дружинников и наёмников.
По сути, плен оказался не страшнее пребывания в дисциплинарных когортах, куда отправляли проштрафившихся легионеров.
Охрана варваров относилась к пленным строго, но без лишней жестокости. Новолатыни они явно не знали, поэтому говорили мало — больше отдавали команды на старой, сохранившейся разве что у высших фейри высокой латыни со страшным акцентом.
Начальник каторги Блазиусу не нравился — тучный, жирный, ленивый. Не воин. Таких легат мог убить с десяток даже со связанными руками. Но службу варвар нёс до того въедливо и строго, что аж тошно.
Кормят без изысков, но сытно и регулярно. Одежду отобрали, но взамен выдали едва ли не лучшего качества и пошива наряды — имперским мануфактурам впору. Работать заставляли, но без дела не наказывали — даже не били практически, что вообще удивительно. Хотя когда одна из центурий сорок шестого легиона попыталась поднять бунт и прорваться из лагеря, убив нескольких охранников, их просто размазали по земле с помощью стальных варварских самоходов и боевой магии.
Урок оказался нагляден и понятен, и так как варвары никого не казнили, а словно бы чего-то ждали, открытого неповиновения больше не было.
Да и куда бежать-то? Вокруг — чужой мир, до врат в родной мир — далеко. Преодолеть пару миль, напичканных вражескими патрулями и охраной, поголовно состоящих из сильных магов? Очевидное самоубийство.
Блазиус уже не раз проклял Сульперия, что командовал тремя легионами в данной области. Польстился на богатую добычу, вот и впутал легионы в совершенно безумную авантюру... А результат? Тысячи погибших, множество раненых и чудовищное количество пленных. Полный разгром. Да ещё и варвары захватили проход между мирами...
Вот что они сейчас творят в Империи, а? Чужаков ведь даже варварами с натяжкой назвать получается — у них и невиданное оружие, и мощнейшая магия... Не говоря уже о стальных самоходах, против которых даже хорошо обученная центурия — всё равно что колос против косы.
Через корпус вторжения, при котором были маги и драконы, варвары прошли как через пустое место. И, похоже, что на той стороне их тоже остановить не смогли — спустя пару недель прибыли ещё пленные. Много. Наёмники и дворянское ополчение.
Что дружины нобилей подняли — ожидаемо, но судя по рассказам пленных было их тысяч сорок. Вполне достаточно, чтобы сокрушить даже очень сильного противника... Но нет. Легионы в первый день вторжения, считай, дёшево отделались — сколько погибло в уличных боях и при ночной атаке? Три тысячи солдат? Четыре? А поместное войско накрыли какой-то чудовищной магией на марше, положив прямо там половину.
Как с ужасом рассказывали пленные дружинники, большая часть солдат нобилей умерла ещё до того, как даже просто увидели противника. Это можно было списать на традиционную трусоватость дружинников, но то же самое говорили и выжившие члены наёмных отрядов, а там народ выучкой почти не уступал легионерам. И выдержкой тоже.
Да и сам Блазиус теперь находил всё рассказанное более чем понятным. Неуязвимые стальные самоходы, чью броню не пробивали даже мощные заклятья? Солдаты в зелёном, что магией выкашивали людей десятками? Огонь и дым с неба, разрывающие на части людей и землю? Более чем знакомо.
...Пленный легат слегка сощурился.
Помимо начальника каторги с удивительно привычным именем Константин и совершенно непроизносимым когноменом, в кабине находился ещё один человек.
Девушка, молодая, красивая. Лет двадцати, может чуть меньше. Свободно распущенные русые волосы, пристальный взгляд серых глаз. Слегка резковатые черты лица, тонкая нить плотно сжатых губ.
Блазиус был легионером в третьем поколении и коренным новоримлянином, поэтому инстинкты сработали быстрее мозга. Легат ударил плотно сжатым кулаком около сердца и вытянулся по струнке:
— Ваше императорское высочество! Второй легат тридцать пятого легиона Блазиус Лепид!
Командир легиона не был неотёсанной деревенщиной, хотя и титулом нобиля похвастаться не мог. Его семья поколениями служила в легионах, заслужив немалые земельные наделы. Пусть и землепашцы, но зато вольные и которым даже чванливые нобили не указ.
Поэтому не узнать восьмую наследницу престола принцессу Афину он не мог — видел и её портрет, и её саму на военных смотрах.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
