Космея взяла себя в руки и, дрожа, принялась за анализ происходящего. В первую очередь её внимание привлекли руки и ноги Крисанто. Нагие, в свете настольной лампы, они вспухали острыми краями мышц — и Крисанто мучительно стонал от страшных судорог. "Почему они не помогают ему справиться с судорогами?!" Космея уже не один раз останавливала свои порывы броситься к ним на помощь, но каждый раз жёстко хватала себя за ворот, понимая, что надо бы сначала хоть немного разобраться в ситуации. Они явно не впервые помогают ему — они знают, что он стонет не от судорог...

Нет, не быть ей пока настоящим целителем! Она не может оставаться безучастной!

Крисанто лежал лицом к двери, и девочка-эльф, следившая за ним, наконец осознала: на его лице не ярость, как она считывала с него до сих пор, не ненависть. Чистейшая боль. Ничего, кроме боли. Он постоянно испытывал боль.

Только было в очередной раз вздрогнула рвануть к троим, как рука Коннора удержала её на месте. А она услышала, как двое начали переговариваться.

— Сегодня полегче...

Космея чуть вслух не ахнула: "Полегче?! Что же с ним было до сих пор?!"

— Потому что братство посадило его за свой стол, а они там все сильные.

— Не понял, что за братство?

— Все те, кто сидел на ужине вместе с вами, — это братья по крови. Космея сказала.

— Ну, силу я почувствовал, но не думал, что Крисанто тоже примет часть их силы... А ты? Ты тоже выглядишь сегодня крепче.

— За моим столом девочки тоже были все — обученные маги. Я черпала их силу, даже не сознавая, что они делятся со мной. Потом догадалась.

— Судороги стихают. Сейчас он уснёт... Как ты себя чувствуешь?

— Повторю — сегодня легче. Но он всё равно высасывает из меня всё. Не уверена, что сумею встать. А ты?

— Встать я сумею. Но ночь опять будет тяжёлой. И я теперь боюсь: а если завтра не найдём тех, кто поделится силой? Что тогда? Как в своём приюте — бить слабых? Чтобы отдали всё, что у них есть? У них здесь и детишки магией занимаются.

— Сегодня мы отдаём ему много. А значит... Значит, он три дня боли не будет чувствовать. Только бы нас не вернули к Спинифексу!.. Только бы не вернули! За эти три дня мы сумеем снова много набрать — ведь нам обещали научить магии... И тогда Крисанто сможет сам набирать силы... Флери, может, рассказать здешним, что с Крисанто? А вдруг они помогут?

— А то мы сами знаем, что с ним. А если здешние сделают наоборот? Избавятся от него, а нас оставят? У Спинифекса он не выживет. У него уже ноги отнимаются, хотя внешне он только хромает...

Флери осторожно повернулся спина к спине с Крисанто, а Нейша осела рядом с мальчишкой-эльфом, продолжая обнимать его.

Первым убрал отведение глаз Коннор. Он шагнул к троице, обессиленно сидевшей на полу, — и Нейша тихонько ахнула при виде троих "здешних".

— Рассказывайте, что с Крисанто. Поможем, — вполголоса сказал мальчишка-некромант, и Флери, обернувшись, втянул сквозь зубы воздух.

Через минуту Крисанто лежал на своей постели, перенесённый Коннором и Миртом и едва ли не завёрнутый в кокон силы: ребята не поняли, что с ним, но видели, что отданная ему магия каким-то образом помогает. В себя так и не пришёл, но успокоился до такой степени, что гримаса боли ушла, расслабив его стиснутые челюсти, а другие двое новичков сидели на стульях и молча смотрели на троих, которые в эти минуты командовали ими. Впрочем, допрашивать их Коннор, усевшийся вместе с Космеей на подоконник, не собирался. Ждал, когда сами скажут. А пока... Похлопал себя по карманам и вынул все браслеты-накопители. Мирт и Космея спохватились и подошли к Нейше и Флери, протягивая им свои накопители, пока мальчишка-некромант, спрыгнув, унизывал тощие, костистые запястья Крисанто своими.

— Что это? — тоненько спросила Нейша, не решаясь принять браслеты от Космеи.

— Это накопитель магической силы, — кивнула ей девочка-эльф. — Той самой, которую вы отдавали Крисанто. Вам надо восстановиться.

— А... как?

Космея вспомнила: необученные! — и сама застегнула на её руках свои накопители.

— Ничего делать не надо. Накопители сейчас приноровятся к тебе и начнут компенсировать твои потерянные силы, пока не сочтут, что хватит.

...Когда все снова замолчали, Флери и Нейша переглянулись. На этот раз заговорил Флери, исподлобья глядя на ночных гостей, но чаще вперяясь озадаченным взглядом в собственные руки — в браслеты-накопители.

— Крисанто болен. Чем — мы не знаем. Раньше, несколько лет назад, ничего не было. А год назад началось. У него болит голова. Ужасно болят руки и ноги. Смиряет боль только магическая сила. Мы необученные. Что за сила — точно не знаем. Считаем только, что магия. Помогаем ему примитивно: прикладываем ладони к тем местам, которые больше болят, — и всё. Сначала боль была слабой. Он терпел. А сейчас терпеть уже не может. Говорит — голову разрывает. В приюте Спинифекса есть целители. Но они считают, что Крисанто притворяется. Они ничего не нашли, что бы можно было исцелить. Поэтому мы думаем, что болезнь у него магическая. Но в чём она — не знаем. Вот... и всё.

Флери почти выпаливал фразу за фразой, будто страшась, что его перебьют и он не успеет сказать главного.

"Коннор, ты смотришь на него, — сказал Хельми. — Что-нибудь видишь?"

"Пока ничего, — признался мальчишка-некромант, всматриваясь в Крисанто. — Но ведь нужно знать, на что смотреть. Я — не знаю. Разве что у него странные шрамы на руках и на ногах — очень давние. А полное обследование..."

"Коннор, спроси, когда именно всё началось", — предложил Мирт, присевший в изголовье Крисанто.

Коннор повторил недавно заданный вопрос.

Флери и Нейша переглянулись.

— Года два?.. Нет, всё-таки год назад, — медленно сказала девочка-эльф. — Да? Он тогда начал расти. В приюте была одна очень старенькая целительница. Она всё утешала Крисанто, говорила: бывает такое, когда дети начинают расти, то появляется боль, потому что они растут слишком быстро. Она даже давала какие-то отвары для него. Боль они ненадолго снимали. А потом она ушла, а другие целители считали, что Крисанто... — Она отвернулась, чтобы не повторять слова "притворяется".

— И вы били тех, кто слабее? — медленно спросил Коннор. — Чтобы взять их силы?

— А что нам было делать?! — вскинулся было Флери, но испуганно посмотрел на лежавшего мальчишку-эльфа и шёпотом повторил: — Что было делать? Крисанто кричал от боли — особенно по ночам, когда терял над собой контроль, и это было слишком громко. Прибегали охранники и били его, чтобы он не будил остальных. А потом били нас, потому что мы не могли его успокоить. Что нам было делать?! Других мы били редко — в основном в последнее время пугали всех, что изобьём, а испуганные, они сами отдавали нам силы, потому что боялись.

— Как он попал в приют?

— Его привезли... Чистильщики? — не совсем уверенно спросила Нейша у Флери.

— Он говорил, что Чистильщики, — хмуро подтвердил тот.

Теперь переглянулись Коннор и Мирт.

— То есть его нашли в пригороде? А когда примерно его привезли?

— Где-то в начале войны с машинами.

— И он уже тогда был таким — с признаками боли?

— Нет, что ты! — замотала головой Нейша. — Он тогда был такой сильный, что мог не спать сутками. Нас заставляли физически работать, так Крисанто иногда выполнял физическую работу за тех, кто не мог этого сделать. И не уставал. Ни капельки.

Мирт внезапно уставился на Коннора. Мальчишка-некромант, удивлённый этим странным взглядом, вопросительно поднял брови на брата, зачастившего коротким дыханием. Космея, ничего не понимая, только переводила недоумевающий взгляд с одного на другого.

— Что?.. Мирт!

— Коннор... — будто вытолкнул мальчишка-эльф его имя. — Сколько... вас там было? В лаборатории?

Мальчишка-некромант окаменел.

В комнате наступила тишина, подчёркнутая дыханием нескольких существ.

Спустя секунды Коннор снова спрыгнул с подоконника и подошёл ближе к кровати с телом мальчишки-эльфа. Медленно сказал:

— Теперь я знаю, куда смотреть...

И снял с Крисанто одеяло. Внимательный, пронизывающий взгляд по ногам и рукам. Затем, выждав, когда Мирт встанет с кровати, приподнял голову мальчишки-эльфа вместе с подушкой, вгляделся в неё.

— Что... ты делаешь? — с сомнением спросил Флери.

Коннор не обратил на него внимания. Посмотрел на Мирта.

— Помнишь? Селена говорила, что из меня детали достали вовремя? Она думала, что детали не дадут расти телу. Она не права. Тело всё-таки растёт. А детали... врезаются в плоть и в кровь. Вот вам и... Крисанто. — Он некоторое время смотрел на неподвижное тело, а потом резко, хоть и негромко приказал: — Все из комнаты! Мирт, ты сможешь добежать до Трисмегиста и разбудить его?

— Думаешь — это он? — застыл у двери мальчишка-эльф.

— Нет. Теперь, когда я понял, куда смотреть, я знаю, кто это. Посмотри на руки и ноги Крисанто — они все до сих пор в грубых шрамах, как и его затылок. А ещё... В его личном пространстве только что проскользнул Больдо. Вампир. Помнишь, что было в августе с детьми-драконами?

Мирт склонил голову, а потом кивнул.

— Помню его, — сухо сказал он. — Космея, идём — поможешь мне будить Трисмегиста и выволакивать его из домика, если он будет сопротивляться!

— Но ведь можно утром... — растерялась девочка-эльф.

Коннор её замешательство быстро перевёл в уверенность:

— Эти двое сказали, что сегодня его боль ушла легче. Что будет, когда детали киборга в голове основательно войдут в его мозги? И главное — когда это будет? А если это происходит прямо сейчас? Он же продолжает расти. Трисмегист видит лучше, чем я. Тащите его сюда! И, если у него под рукой есть инструменты, пусть он приходит с ними!

"Вот это да!" — выдохнул Колин, едва отзвучали шаги двоих в коридоре.

"Колин, а ты приведи Бернара!"

"Я с Колином, — обеспокоенно сказал Мика. — Если Колин что-то забудет и если Бернар начнёт говорить, что это дело может подождать до утра, — я буду убеждать Бернара, чтобы он поторопился! Или приволоку, как Мирт Трисмегиста!"

"Что делать мне?" — деловито спросил Хельми.

"Спускайся к нам. Девочку выпроводи в её комнату. Пусть спит. Флери — к нам, в мансарду. Пусть займёт мою кровать и выспится. Теперь, когда ему не надо дежурить при Крисанто, он может отдохнуть!"

И тут он спохватился.

— Флери, а в вашем приюте искали вам родителей?

Флери нахмурился и покачал головой:

— Нам с Нейшей не искали, потому что они погибли ещё до войны. А Крисанто сказал, что он не хочет, чтобы ему их искали, потому что... — мальчишка-эльф помялся и вздохнул: — Потому что из него сделали урода.

— Но имя... — сорвалось с языка, прежде чем Коннор сам сообразил, в чём дело.

— Это у него не настоящее, — ответила Нейша.

— Сделали... Он не говорил — кто сделал?

— Он только сказал, что сумел сбежать оттуда. И сразу наткнулся на Чистильщиков.

— И всё-таки... Почему вы ему помогали?

— Он защищал нас, пока был сильным. От старших. И сейчас мы... помогаем ему. А ты? — неожиданно спросила Нейша. — Ты и правда понимаешь, что с ним?

— Понимаю, — коротко ответил Коннор.

Вошёл Хельми и убедил новичков оставить Коннора наедине с Крисанто.

Мальчишка-некромант пододвинул один стул к кровати так, чтобы на него мог сесть Трисмегист. Что его приведут — он нисколько не сомневался. И хмыкнул: Трисмегист ещё и сам прибежит, услышав такую новость... На второй — сел сам. Снова проникающим взглядом осмотрел все детали и устройства, вживлённые в конечности мальчишки-эльфа...

Снять с мальчишки-дракона те детали, которые внедрил в него Больдо, было легко. Потому как раны были свежие и в основном разверстые... Сейчас Коннор не решился бы заниматься самоуправством. Пусть это выполнит старый философ-бродяга... Он на "отлично" знает человеческое тело. Знает, как именно были вживлены детали киборга... Коннор-то тоже знает. Но теперь все миниатюрные устройства настолько плотно внедрены в тело мальчишки-эльфа, что... Самоуверенным Коннор не был... Счастье, что Крисанто не успел получить оружие, а лишь... вместилища для него.

Передёрнуло Коннора не хило, когда он более конкретно разглядел, как эти детали врезаются в мышцы, в кровеносные системы, сминая последние, а то и перекрывая им путь. Многие из артерий и вен высыхали, "перечёркнутые" чужеродными предметами. Что говорить о нервах...

Детали, наверное, только-только вживили в Крисанто, и Больдо не успел их настроить таким образом, чтобы они сообщались между собой. До самого тела вампир добраться тоже не успел. Только руки-ноги и голова... И, кажется, мальчишку-эльфа не старались держать в магическом полусне или хотя бы без сознания, если он сумел сбежать. И Коннор снова передёрнулся всем телом, когда он понял, какую боль испытывал Крисанто, пока Больдо, по сути, издевался над ним.

Первым, как и ожидал Коннор, примчался Трисмегист, ужаснувшийся и за минуты бега побледневший от переживаний. Он немедленно поставил свою котомку возле стула и принялся за изучение мальчишки-эльфа, всё ещё бездвижно лежавшего на кровати. Когда закончил обследовать, взглянул на Коннора. Тот равнодушно спросил:

— Чтобы вынуть их, нужны драконы?

— Нет. Этим заняться могу и я. Бернара вызвали?

— Да. Сейчас придёт.

— Он будет мне ассистировать. Но не сейчас. Завтра или послезавтра, когда мальчик будет готов к операции. Сейчас мне придётся сделать ему уколы, обложить нужными артефактами, которые помогут ему безболезненно перенести операцию.

— Это как? — чуть не по-детски удивился Коннор.

— Не бойся, Коннор, — мягко сказал эльф. — Я имею в виду, что его тело сейчас настолько ранимо, что даже обычное обезболивающее ему не поможет нормально перенести то, что в обычном состоянии он даже не прочувствовал бы. Но сейчас, повторюсь, он слишком чувствителен к боли.

— Но за это время... — мальчишка-некромант споткнулся на полуслове. — С ним ничего не произойдёт?

— Нет. Коннор, ты очень взволнован. И я понимаю, в чём дело. Но теперь рядом с этим мальчиком я. И Бернар. Будет необходимость — вызовем Колра. Выйди из комнаты.

Трисмегист не сказал: "Иди спать". Сказал иначе. И Коннор, до сих пор ошеломлённый, тем не менее понял его.

Бросил последний взгляд на мальчишку-эльфа, с разбросанными руками-ногами валявшегося на постели, так и не прикрытого одеялом, после того как Коннор убрал его.

И вышел.

В коридоре пусто. Забыв обо всём, мальчишка-некромант вплотную шагнул к стене и ткнулся лбом в скрещённые на стене же руки. Ни о чём не думал — так казалось. В голове пусто и бездумно. Только пульс... Он стучал в уши так, будто кровь вот-вот прорвёт кожу и выстрелит в воздух, окрашивая всё вокруг болезненно кровавым. Первая осознанная мысль, которая и выстрелила из ненависти: "Когда всё это закончится?! Когда?! Когда я перестану сталкиваться с тем временем?!" Не додумавшись, а довоображав, Коннор то ли удивился, то ли вяло воспринял самого себя, и лишь затем вновь задался вопросом: "Неужели я могу так переживать встречу с тем, кто испытал то же, что и я? Но мальчишка-дракон?.. Наоис?! Я отнёсся к его состоянию спокойно!"