Бальзак-драматург

"Если кто-нибудь приходил купить ложу бенуара, — пишет Гозлан, — он отвечал сквозь решетчатое окошечко: "Слишком поздно! Слишком поздно! Последнюю ложу продали княгине Агустино Агустини Моденской". — "Но, господин Бальзак, мы готовы заплатить бешеную цену!.." — "Да хотя бы и бешеную, все равно ложу в бенуаре вы не получите — все распроданы!" И покупатель удалялся, не получив ложи".

"... с устрашающей логикой происходит то, что происходит всегда, когда Бальзак пускается в деловые операции, — отмечает Цвейг. — Он чрезмерно натянул тетиву, перенапряг лук, и лук ломается. Вместо того чтобы брать двойную или тройную плату за билеты, он, стремясь еще больше подогреть интерес, распространяет слухи, будто все места в театре уже раскуплены. Зрители решают потерпеть и дождаться третьего или четвертого представления сенсационной пьесы".

Вдобавок, он сразу отказался оплачивать услуги клаки, и представители этой почтенной профессии, все таки явившиеся на спектакль, были полны мстительных чувств к автору. Кроме того, Бальзак не разослал бесплатных билетов критикам; вместо этого он организовал продажу билетов по цене, втрое превосходящей обычную, в конторе, устроенной на улице Вожирар (нечто подобное в свое время проделал Бомарше на презентации "Женитьбы Фигаро" 27 апреля 1784 г.).

Критики как ни в чем не бывало пришли в театр и обнаружили, что на "их" местах восседают маркиз де Лас Марисмас, Александр Мари Агуадо, господа де Варона и Мартинес де Ла Роза, герцогиня де Кастри, барон и баронесса Ротшильды...

"Нахальство, с каким господин Бальзак решил проблему распределения билетов, граничит с грубостью", — написала после премьеры "Монитор".

За билетами перестали ходить. Бальзак забеспокоился и прибегнул к письменным приглашениям. Он плел великосветские кружева, льстил, лгал и кокетничал именно в том кругу парижского общества, где более всего могло оказаться недовольных скандальным зрелищем "Вотрена", которые могли ему повредить за прошлое и теперь.

Само собой разумеется, бездумное повышение цен и попытка самому распределить билеты, привели к полнейшему провалу постановки.

Премьера состоялась 19 марта 1842 года. Зал был почти пуст. Рассерженные необычными маневрами автора парижане не пожаловали на спектакль. Немногие явившиеся зрители оказались не в восторге. Действие пьесы развертывалось медленно, вяло, затемненное разными вставочными эпизодами. К пятому акту спектакль стал разваливаться на глазах. Актеры запаниковали и начали лепить ошибку за ошибкой. В итоге зрелище получилось действительно жалким. Напрасно Лоре уже в последнюю минуту загоняет в театр целую орду клакеров, и всякий, кто только хочет, может тут же, и притом совершенно бесплатно, получить билет, Но пьесу уже не спасти.

Эдмонд Бире так описывает этот спектакль:

"Эта смесь слезливой драмы с бурлескной комедией пришлась, по-видимому, не по вкусу публике 1842 г. Зрители негодовали, свистали из всех сил. Пьеса провалилась и утонула, как пароход Фонтанареса. Свистки, крики, грубые остроты, чего только не было на этом спектакле; даже в некоторых местах иронические аплодисменты".

Свою неблаговидную роль в этом, конечно, сыграла мстительная клака, не получившая привычной платы. Не отставали от клакеров и оскорбленные критики.

"Gazette de France" от 21 марта 1842 г. откликнулась так:

"Это бесформенное произведение, в котором нарушены все правила, пренебреженны наиболее общие условия драматургии".

Критик Соваж в "Le Moniteur universel" от 22 марта 1842 г. пишет:

"Пустые и пространные сцены с двадцатью шестью персонажами без характеров и без индивидуальностей, весь этот бесформенный хаос, могло ли все это быть создано элегантным пером..."

Но более всех обобщил Жюль Жанен в "Журналь Деба":

"Бальзак ли это, тонкий наблюдатель едва заметных движений большого света?"

Основной упрек журналиста к автору состоит в том, что тот посмел отойти от изображения высшего общества и показать общественные низы, решился противостоять эти низы, нищего фантазера Фонтанареса и его слугу и помощника Кинолу высшему свету и показать притом пресловутый высший свет в столь неприглядном виде: фаворитка короля занята любовными интригами вице-король находится под башмаком своей возлюбленной-куртизанки, церковь возглавляется фанатиками и мракобесами, официально признаваемая наука основана на невежестве и воровстве.

Это было настоящее крушение. Несколько голосов, раздавшихся в пользу пьесы Бальзака, утонули в общем хоре непризнания и осуждения. Даже Теофиль Готье, неоднократно поддерживавший своего друга в его творческих исканиях, и тот встретил пьесу полным молчанием.

"Это молчание было для Бальзака несравненно большим ударом, чем пятьдесят ругательных рецензий", — замечает Гербстман.

Уже на втором представлении снятый Бальзаком зал опустел. Этому способствовала еще и посредственность самой пьесы, поспешно сделанной с единственной целью: как можно быстрее подзаработать.

Чем трагичнее разворачивается действие пьесы, тем развязнее ведут себя зрители. Следующие спектакли они посещают лишь потому, что публике хочется принять участие в скандалах. Зрители трубят, дудят, свистят, поют хором: "Мсье Бальзак попал впросак!" Самого Бальзака ни разу не вызывают.

"Впрочем, это было бы напрасно, — добавляет Цвейг, — ибо усилия, затраченные на то, чтобы соответствующим образом заполнить зрительный зал, так вымотали его, что после окончания спектакля его находят спящим в ложе. Лишь проснувшись, узнает он, что снова — в который раз! — привидевшиеся ему в мечтах сотни тысяч растаяли как дым".

Бальзак — Ганской, 8 апреля 1842 года:

""Кинола" стал предметом достопамятного сражения, подобного тому, какое происходило на представлении "Эрнани". Семь спектаклей подряд пьесу освистывали от начала и до конца, не желая слушать ее. Нынче идет семнадцатое представление, и Одеон делает сборы... Сборы очень маленькие. "Кинола" не даст мне и пяти тысяч. Все мои враги, а их на спектаклях было большинство, обрушились на меня... Все газеты, за исключением двух, принялись оскорблять меня и на все лады поносить пьесу".

"Провал "Кинолы", — написал Рене Гиз, — знаменовал чрезвычайно важный этап в жизни Бальзака. Он означал крушение больше десяти лет лелеянных надежд добиться "финансовой независимости"".

После неудачи Бальзак сделал в пьесе некоторые купюры, но все равно она выдержала только 19 представлений, расходы на ее постановку так же не были окуплены.

Бальзак выпустил эту пьесу отдельным изданием по 6 франков за экземпляр, но это мало его утешило.

"Купите лучше Мольера за 5 франков, — писал в этой связи журнал "Ревю эндепандант", — еще целый франк сэкономите".

"Пьеса плоха, — отзывался о ней Генрих Гейне, — но это произведение, проникнутое творческим духом. Я прочитал разгромные рецензии и возмущен до глубины души. Можно подумать, что их писали евнухи, тыкающие пальцем в мужчину, от которого родился горбатый ребенок".

Двадцать один год спустя, в 1863 г., пьеса была возобновлена в переделанном виде. У публики она пользовалась относительным успехом. Жюль Жанен, из чувства уважения к памяти Бальзака, на этот раз похвалил пьесу, хоть и весьма умеренно. Теофиль Готье написал апологетическую статью, в которой говорил:

"Сегодня кажется поразительной злосчастная судьба этой примечательной во многих отношениях пьесы. Непонятно, почему она была освистана и вызвала столько возмущения".

Пьеса прошла 43 раза подряд — успех для тех лет немалый.

Через полтора года после "Кинолы" на подмостках театра "Гетэ" 26 сентября 1843 г. была показана пьеса Бальзака "Памела Жиро". Очевидно, писалась она в первые месяцы 1843 г.

Образ Памелы уже давно занимал Бальзака. Она проявилась в проекте комедии о Прюдоме. Все исследователи признают, что на его Памелу сильно повлиял образ главной героини из романа Ричардсона "Памела, или Возрожденная добродетель" (1740), хоть он и отрицательно относился к творческому методу английского писателя.

Сам автор был в Петербурге со своей возлюбленной Эвелиной Ганской, которая приехала туда заниматься своими делами о наследстве, и не особенно интересовался судьбой своего произведения, к тому же переделанного второстепенными драматургами Байяром и Жемом (подлинный текст Бальзака не был опубликован и на сцену не попал).

В июле, когда Ганская, спустя два года мытарств после смерти мужа в ноябре 1841 г., дала, наконец, добро на их встречу, Бальзак, несмотря на предстоящий долгий и изнуряющий путь, продает все свои непроданные рукописи и еще несколько недописанных вещей, стремительно заканчивает пьесу "Памела Жиро", в надежде по возвращении получить гонорар за постановку, и отправляется в северную Пальмиру.

Морское путешествие Оноре продолжалось несколько дней и довольно сильно пошатнуло его здоровье. В России он провел лето и начало осени.

"На этот раз Бальзак сделался скромным и вступил на избитый путь, — пишет Эдмон Бире. — "Памела Жиро" — честная мелодрама, в которую вошли все обычные ингредиенты этого жанра... Но что удивительнее, так это искусство, с которым построена пьеса. Сильно отличаясь в этом смысле от "Кинолы" и "Вотрена", она показывает, что автор ее знал подмостки!"

Журналисты тем не менее, обозленные недавно напечатанной статьей Бальзака "Монография парижской прессы", разругали "Памелу". Один из рецензентов выступил со статьей, в которой были довольно прямые указания на то, что пьеса написана вовсе не Бальзаком.

Когда выяснился сценический неуспех вещи, сам Бальзак не счел нужным выступить с опровержением, напротив, он признал это обстоятельство выгодным для себя. В дальнейшем эти утверждения росли и приобретали все новые и новые подтверждения. В качестве настоящих авторов называли двух второстепенных драматургов тех лет — Байара и Жэма.

В действительности, как это доказывает Д. Милачич в своей работе "Театр Бальзака", пьеса "Памела Жиро" была все же написана Бальзаком, а Байар и Жэм лишь переработали ее для сцены.

Готье, однако, почти один остался дружески расположенным к Бальзаку. Он оценил эту мелодраму, как вещь, написанную с большим знанием законов жанра и театральных подмостков. Для него несомненно, что Бальзак настоящий драматург.

30 сентября 1843 года Готье писал в "Прессе":

"Господин де Бальзак — один из самых живых и в то же время самых выдержанных умов нашего времени. Обладая непоколебимой волей, он сказал себе пятнадцать лет назад: "Я буду знаменитым романистом", — и он стал им — не сразу, а в результате неустанных усилий. Качество, которое как будто создало г на де Бальзака для театра, — это его талант живописать характеры. Физиономии, им нарисованные, живут и глубоко запечатлеваются в памяти... Не боясь испортить свою репутацию, так законно им завоеванную, он захотел в последнее время испытать счастья на сцене.

Опыты его были неудачны — "Вотрен", "Кинола" провалились. Эти два провала не помешали г ну де Бальзаку продолжать свои опыты, и вот в театре "Гетэ" идет его новая пьеса "Памела Жиро", которая кажется нам не решающим его словом. Если понадобится, господин де Бальзак напишет еще сотню актов, пока не нащупает своей формы, и тогда мы нисколько не сомневаемся, что он обогатит театр пьесами столь же замечательными, как его лучшие романы".

А в своем фельетоне от 2 октября 1843 г. он делает следующее замечание:

"Г-н де Бальзак, по-видимому, отказался от удовольствия (причуд?) и постарался построить геометрически точную и правильную мелодраму, вполне соответствующую строгим требованиям жанра. Он в этом преуспел..."

Однако Готье не слепо хвалит Бальзака, о постановке "Памелы Жиро" он пишет большую статью, в которой также указывает и на недостатки:

"Отдавши дань своей эксцентричности в "Вотрене" и "Киноле", Бальзак сделался робким в "Памеле Жиро"... Производит впечатление, что он ищет только возможностей построить прямо и правильно честную мелодраму, соответственно строгим требованиям этого жанра..."

Но Бальзак еще не знает об этих отзывах, его нет в Париже.

"Четыре месяца потеряно, — замечает Цвейг, — и это само по себе катастрофа для человека, жизнь которого — вечный бег взапуски со временем. Все силы ада снова вырвались на свободу. <...> Неисправимый фантазер полагал, что пьеса "Памела Жиро" будет в его отсутствие работать на него. Каждый день она станет приносить ему столько, сколько там, в России, он истратит за целую неделю. Возвратившись в Париж, он, конечно же, сможет отдохнуть".

В октябре, не желая снова иметь дело с морским транспортом, Бальзак возвращается домой по суше через Берлин, Потсдам, Лейпциг, Дрезден, Майнц. Эта поездка показалась ему бесконечной. В ноябре он появляется в Париже. Однако еще в дороге узнает о провале пьесы. Парижские журналисты не простили драматургу его атак на продажную парижскую прессу, и теперь они так яростно набросились на спектакль в театре "Гетэ", что пьесу приходится снять.

"Если бы на афише не стояло имени Бальзака, — рассуждает Сухотин, — драма, наверное, имела бы успех, но автор был в ссоре с журналистами, напечатав свою "Монографию парижской прессы". Страстная натура Бальзака не могла удержать и затаить в себе искреннего и истинного гнева к продажной и ернической прессе того времени, и он разгромил ее в своей статье".

Это почти убило его. Мало того, что после поездки он был обессилен, его состояние вызывало все большее беспокойство его семейного врача Накара, который уже говорил о "хроническом менингите".

Чтобы ослабить приток крови к голове, Бальзак начал принимать горячие ножные ванны с горчицей. Но о том, чтобы замедлить ритм работы, он и речи не допускал.

Следующая поставленная пьеса, "Мачеха", является большим шагом вперед. В ней Бальзак освобождается от трафаретных сценических образов, интрига построена крепко и занимательно, в живом и остроумном диалоге предугадано театральное действие. В "Мачехе" социально-политический элемент становится уже составной частью драмы.

Тургенев, проживавший тогда в Париже, был восхищен пьесой. Мало того — он целиком воспользовался ее фабулой и характерами ее персонажей для своего "Месяца в деревне".

Основной темой пьесы является распад семейных связей в условиях буржуазного общества. Отношения между людьми, их поведение и поступки определяются в пьесе тем же "социальным двигателем" — властью денег.

В конце 1847 г. и в январе 1848 г. Бальзак жил в России, у своей возлюбленной Эвелины Ганской, в ее имении Верховня, неподалеку от Бердичева. Некоторые исследователи полагают, что здесь и была написана им пьеса "Мачеха". Это неверно: его письма полностью раскрывают творческую историю создания этой пьесы.

16 февраля 1848 г. Бальзак из малороссийской Верховни возвращается в Париж с планами пьес для театра (впрочем, давно обещанную пьесу "Петр и Екатерина" о жизни Екатерины I до ее приезда в Россию и ее браке с Петром I, он так и не написал, "Мачеха" была в зародыше). Но пьеса, в отличие от романа, может быть написана за несколько дней, во всяком случае, таким автором, как он, а если она пойдет с успехом — это немалый доход от сборов. Однако вечные надежды Бальзака на театральные триумфы не оправдались: 22 февраля вспыхнула февральская революция, в ночь на 25 февраля Луи Филипп отрекся от престола и бежал в Англию. (В этот же день Бальзак был замечен в разграбленном дворце, где он берет себе на память кусок материи от трона свергнутого короля и листок с сочинением внука короля, малолетнего графа Парижского.) Во Франции провозглашена Вторая республика, образовано коалиционное Временное правительство (Ламартин, занявший пост министра иностранных дел, фактически стал его главой).