Край ветров: ....

За размышлениями Кей не заметила, как они спустились к набережной. Здесь тоже всюду горели фонари. Кажется, тут их было даже больше. Река текла черным непрозрачным потоком, скованная каменными берегами, и по ней в ночь устремлялись венки со свечами. Некоторые из них были сделаны из еловых веток, а некоторые...

— И откуда у них тут живые цветы? — задумчиво проговорила Кей. — Или бутафория?

— Да как-то слишком качественно для бутафории, — заметил Рин. — И цвета довольно сдержанные. Похоже, они настоящие.

Тут Кей поняла, что теперь ей уже как-то слишком жарко.

— Что-то здесь очень тепло, — подтвердил ее мысли Рин. — Блин, хоть раздевайся. Но тащить в руках шубу — тоже не очень. Потерплю пока. А ты как?

Кей, сглотнув, покивала:

— Действительно жарко. Слушай, я читала про здешние термальные источники, но чтобы целая река?..

Она уже поняла, откуда в венках свежая зелень и цветы. Когда они прошли по набережной чуть дальше, то увидели молодых девушек в легких сорочках, что стояли возле берега по колени в темной воде — и холодно им не было. Они принимали венки из рук подружек, у которых их были целые крупные корзины, и, зажигая свечи, пускали в путь по реке.

Было видно, что выше по течению эта река разделяется на два потока, огибающих ярко освещенный разноцветными фонарями остров, покрытый зеленью. Остров был небольшой — метров пятьдесят в ширину, по крайней мере, так виделось с той точки, откуда Кей на него смотрела. По обеим стронам от острова было выстроено подобие трибун, словно этот зеленый клок земли — сцена, а вместо оркестровой ямы у этого театра — разделенная надвое река. Посередине острова расположилась выложенная белым каменем площадь, а на ней возвышалось что-то вроде мраморного гроба или пьедистала.

— Навреное, там будет представление? — спросила Кей, оборачиваясь к Рину.

Но рядом его не застала. Как так? Когда успел потеряться?

Кей мгновенно занервничала и насторожилась. Куда он делся?

Она быстро оглянулась по сторонам, ища приметную голову. Не так-то просто спрятать Рейнхарда в толпе!

Но, тем не менее, он каким-то образом сумел потеряться. Кей обернулась по сторонам еще раз, и, не найдя лучшего решения, быстро пошла вперед, к трибунам. С высоты-то всяко будет видней.

Забравшись на третий уровень, она увидела его.

Вот будет он ей потом рассказывать, что он надежный! Как так можно вообще? О чем он думает?

Рейнхард был ниже, почти у самой реки, близко к единственному тонкому мостику, перекинутому на остров. Кей ясно видела, что он идет не сам, а ведет за руку одну из тех девушек в тонких ночнушках.

Нет, ну нормально вообще?

Кей постаралась успокоиться, напомнив себе, что она ему более не наблюдатель, и его проблемы теперь не ее проблемы совсем-совсем. Что это он пришел к ней в дом, по меркам этой местности — полуголый, и что-то там рассказывал про чувства и все такое. И вот теперь этот соловей, поняв, что тут ему ничего не светит, нашел себе очередную дуру, и тянет ее на остров, романтик хренов!

Хотя, нет. Кей поняла, что это не он тянет — его тянут. В этот момент что-то внутри переключилось. Она словно забыла, что больше ему не наблюдатель. Чем-то — интуицией, левой пяткой, сердцем — она уловила какое-то несоответствие, она почувствовала, что как-то это все неправильно. От начала и до конца. Уже ринувшись по ступеням к реке, Кей вспомнила это чувство и смогла его назвать: так ухает вниз сердце, когда ты понимаешь, что потерянного не воротить. Когда ошибка сделана, и все, что ты можешь — смотреть, как воплощаются последствия ее.

Рейнхард ступил на тонкий белый мост. Две другие девушки в сорочках сняли с него шубу и куда-то ее понесли. Рюкзака на нем не было уже тогда, когда первая девица только тянула его к острову.

Вспомнив это, Кей еще больше ускорилась. Теперь она была в каких-то десяти метрах от него.

— Рейнхард, мать твою! — крикнула она.

Он не обернулся.

Кей налетела сначала на одного мужчину, пытаясь прорваться вперед, потом на второго, а потом — на внезапно образовавшуюся людскую стену. Стена была мягкой, она состояла из множества выставленных вперед ладоней.

— Не мешай таинству, — убедительно проговорила какая-то женщина с белыми крашенными волосами. — Просто смотри.

— Какому еще таинству? — взревела Кей. — Пустите! Это мой друг! Вы... вы не смеете... Рейнхард!

Кей почувствовала, как с нее тоже стягивают шубу и сумку. Она в отчаянии ухватилась за винтовку, не позволяя стянуть еще и ее. Но люди окружали, словно вязкая трясина. Тянущихся к ней рук было слишком много. Стало страшно. Теперь уже — за себя. Кей словно в момент протрезвела. Перестав пытаться разглядть за макушками Рейнхарда, она попыталась просто вырваться из толпы — тщетно. От отчаяния она решила применить силу. Резко дернувшись вправо, она развернула винтовку так, чтобы хорошенько врезать прикладом в рожу мужику слева, и этот маневр ей удался. Еще несколько физиономий встретились с тяжелым металлом, — но за этим не последовало ни криков боли, ничего.

"Неужели стрелять?" — с ужасом подумала Кей.

Она ненавидела стрелять в людей.

И знала, что рука ее не дрогнет.

Но в кого стрелять? Их тут человек сто. Заряженных патронов — тридцать. Можно успеть устроить кровавую баню. Но остановит ли это их? Эти люди... они не выглядят вменяемыми. Они... как те волки.

— А ну расступитесь! — рявкнула Кей что есть сил. — Стрелять буду!

Она сама не знала, на что надеется. Напугать охотинков стрельбой? Достучаться до явно ошалелых местных фанатиков? Может, проще было сразу научиться летать?

Кто-то снова потянулся к ее винтовке. Кей врезала смельчаку по сусалам, дернулась, пытаясь высвободиться. Сняла винтовку с предохранителя и успела единожны выстралить в воздух.

Ее тут же нагнули и прижали к земле, выбив оружие и скрутив руки за спиной.

Кей видела, как люди расступаются перед ней.

— Поднимите, — громко и довольно властно прозвучал высокий женский голос.

Кей поставили на ноги.

Теперь она видела перед собой расступившуюся толпу и...

Прямо перед ней стояла одна из тех девушек в белых сорочках. У этой была длинная темная коса до пояса, накрашенные чем-то темным губы, а на голове — венок. Она молча смотрела на Кей выразительными хелеными глазами, пожалуй даже чересчур выразительными. Что-то в них было... тонкое, едва заметное свечение — так флюорисцируют лесные гнилушки много южнее.

Девушка не делала ничего. Просто смотрела. Мельком, уже догадываясь, что просиходит, Кей взглянула на людей вокруг себя — те взирали на девушку с таким обожанием, или, пожалуй даже, раболепием, что ясно стало одно: магия.

Кей перевела взгляд на полуобнаженную девицу. Она, конечно, была одета, но тонкая сорочка никак не скрывала ее пышных форм.

Сглотнув, Кей расслабилась, опустила руки и попыталась изобразить на лице то же самое восхищение и раболепие, что увидела у других.

Прокатит или не прокатит. Поверит или не поверит.

Должна, должна. Такие не привыкли сомневаться в своих силах. В себе. Да, такие не допускают самой возможности осечки.

И вряд ли в этой глуши, в этом свихнувшемся на всю голову поселке, есть настоящие поглощающие.

Магия не действовала на поглощающих. Они проводили ее, чистую, в неограниченных количествах, как металл проводит электричество. И могли запасать — но тут уж зависит от личных умений и талантов. Кому сколько отмерено. Запасая, некоторые могли бросить магию в ответку, или применить ее потом, сохранив до поры до времени. Кей была из таких. Природа, Потерянный, кто там еще — они не поскупились на емкость ее внутренней батарейки, и это уже успело спасти ее не раз и не два.

Сейчас запасать нечего. Взгляд — это ступень мифа. А миф так просто на запасешь. Но дева в ночнушке на голое тело не знает, что Кей — поглощающий маг. Да, маг. Говоря о чернодырых, все постоянно об этом забывают.

Толпа отступила. Девушка в белой сорочке отвернулась от Кей, удовлетовренно улыбнувшись напоследок.

Кей не позволила себе облегченного вздоха — рано было праздновать победу.

Рейнхард все еще там.

Сейчас нужно чутко уловить волну и начать делать то же, что и все остальные, чтобы не привлекать внимания и не показывать, что магия не подействовала. Следуя этому мгновенно созревшему плану, Кей пошла следом за кем-то из тех, кто пытался ее утихомирить. Шубу и винтовку пришлось оставить там же, на голой земле.

Люди расходились по уровням природного амфитеатра, становясь в ряд и зажигая в руках свечи.

Матерясь в уме на чем свет стоит, Кей следовала их примеру. Свечу ей передали по ряду.

А внизу, на острове, тем временем творилось странное.

С Рейнхарда уже успели стянуть свитер и валенки с ботинками. Он стоял в одних брюках — на нем были его любимые темно-фиолетовые джинсы.

Кей не могла сказать, в себе он или нет. Он просто стоял.

В какой-то момент по мостику прошел кто-то еще. Этот кто-то был закутан в ярко-желтую материю, сшитую плотными полосками, закрывающую и голову тоже. Ловя отблески окружающих площадку фонарей, ткань бликовала, четко выделяя фигуру на темном фоне реки.

Накидка раструилась вниз и упала на белые камни мягкой волной.

Перед Рином, спиной к Кей, стоял мужчина — тоже голый по пояс, явно более крепкий, чем Рин, и куда более загорелый. По его плечам рассыпались прямые светлые волосы — на пару тонов темнее, чем Рейнхардовы, и чуть более желтые. Натуральный блондин, короче.

Девушка — та же, или уже другая, Кей не смогла понять — подошла к мраморному пьедисталу, легко на него забралась, усевшись нога на ногу, и подняла вверх руку.

Где-то ударили литавры.

Воздух зазвенел, завибрировал.

Кей вздрогнула, но, слава Потерянному, никто этого не заметил.

Она видела, как тело мужчины, стоящего к ней спиной, расслабляется — он начинает двигаться, в его шагах — грация большого хищного зверя, и он явно знает, что делает. Он обходит Рейнхарда справа налево, по дуге. Рин неподвижен. Кажется, он даже не следит за движениями противника.

Противника? Да. Очевидно, сейчас будет бой. Наверное, будет. Если Рейнхард в своем уме и не собирается стать подушкой для битья.

Его противник все медлит. Девушка в сорочке нетерпеливо покачивает ногой.

Рейнхард неподвижен, как ледяная статуя.

Кей вспомнила почему-то о том, какой температуры была его кожа, когда он все еще был проклят. На том контрасте пирожки можно было жарить.

"Давай, Рейни", — подумала Кей.

В следующий миг светловолосый здоровяк ринулся вперед. Он начал с обманного маневра, который должен был обеспечить ему быструю и неминемую победу. Но первая же его попытка дотянуться до точеного личика Рейни обернулась неудачей. Рейнхард слегка отшатнулся, удар прошел мимо, здровяк потерял, было, равновесие, но выправился, развернулся, ударил вновь.

Рейнхард пришел в движение. Кей почувствовала, как изнутри в ней поднимается волна какой-то странной, неуместной радости. Она знала, что в Рине прошиты основы рукопашного боя. Так делают со всеми прошедшими обучение элементалистами льда и огня. На ритуале им забивают в подкорку кое-какие важные, универсальные сведения и умения. Все-таки раньше из них делали солдат.

Но Кей никогда не видела, чтобы Рин эти свои знания применял. Впрочем, тогда это было ему не нужно. Когда он перестал быть спивающейся местечковой рок-звездой, он стал исключительным чародеем, повелевающим ледяными големами и армией прочих мелких морозных тварей. Когда уж тут вспомнинать навыки ритуала.

И вот, кажется, настал момент. Рин уходил от атак здоровяка легко. Но все-таки он был вымотан шестичасовым переходом. И он был голоден. Кей понимала, что долго он так резво не продержится. Ему нельзя постоянно уходить, ему некуда отсюда деться. Разве что по мостику — но тут его задержит толпа. Рано или поздно ему придется драться.

Кажется, Рин это тоже понял. В следующий раз вместо того, чтобы просто увернуться, он поймал летящий в него кулак, отсупил на шаг, словно в танце, обманчиво мягким движением повел здоровяка за собой и легко, будто пушинку, уронил его наземь.

Вместо того, чтоб отступить и дать верзиле подняться, Рин оседлал его сверху и заключил его голову в удушающий захват. Кей вспомнила, как он делал то же самое с Эрно. Но тогда у него не получилось. Теперь прием был проделан безукоризненно.

Рин зачем-то посмотрел в сторону сидящей на пьедитсале барышни. Та какое-то время просто взирала на него, не шевелясь, а потом небрежно махнула рукой.

Рин отпустил здоровяка, отошел на пару щагов и снова встал ровно.

Кей глазам своим не поверила. Это что было? У них сейчас еще раунды будут? И как? До трех? До пяти?

Девушка в сорочке снова подняла руку вверх, снова ударили литавры. Кей опять вздрогунла, отругав себя тут же за несдержанность — никто больше не дергался.

Так, ну хорошо. Рейнхард снова уходит от здоровяка с легкостью. Ай!

Кей почувствовала, как по телу побежали мурашки. Рейнхарду, наконец, досталось. Кей не по наслышке знала, с какой силой бьют такого размера парни. Это больно.

Рин, тем временем, впечатлился ударом не сильно. У него вообще на лице эмоций было не видать. Что не очень для него характерно — лицо у него довольно выразительное, пускай и транслирует большую часть времени что-то вроде холодного презрительного высокомерия.

Его противник решил закрепить успех, навалился со всей силой и задором, его руки замелькали с устрашающий быстротой. Рину не удавалось блокировать все удары. Он пропустил пару пинков под дых, но когда его оппонент бросился на него с разбегу, сумел увернуться и, использовав запрещенный прием, заново уложил гломилу наземь. Не медля особо, Рин выкрутил мужику руку. Тот, пару мгновений сдерживаясь, все же забил свободной об камень, прося пощады.

Снова Рин смотрел на барышню на пьедистале.

Она наклонила голову набок. Потом на другой. Поводив ладонью в воздухе, снова махнула, мол — продолжайте.

Противники заново разошлись.

Здоровяк был явно зол. Очень зол. Рейнхард... единственное, что можно было понять по его виду — силы покидали его. Еще пару таких спаррингов он не выдержит.

Кей поняла, что пора искать пути отступления. Так, ладно. Как вытянуть оттуда Рейни? Он явно не в себе. Возможно, так хорошо он дерется как раз потому, что разум ему не мешает. Заложенные на ритуале техники не встречают сопротивления в виде собственных его путанных мыслей и потому работают на отлично. В таком состоянии он может сам не захотеть никуда уходить.

Ладно. Как вырубить эту гипнотизирующую голодранку? Пока что единственная ее сила — люди, подчиняющиеся ей. Больше способностей, вроде бы, нет. Они, конечно, могут быть... но нельзя учесть в плане то, чего наверняка не знаешь.

Кей попыталась представить, сможет ли она достаточно метко запульнуть в барышню камнем. Кажется, с такого расстояния это маловероятно. Вот если добраться до винотовки...

Тем временем на острове, освещенные разноцвтеными фонарями, двое снова сошлись в рукопашную, и этот бой был куда более контактным. Рейнхард выхватывал. У него уже явно не было сил уклоняться, а здоровяк, при двух-то поражениях, не утратил боевого духа, и это кроме того, что сам по себе он был, очевидно, выносливей.