Пределы Делфа

Паренек, что так долго возился с ключами, теперь смотрел на посвященного расширенными от удивления глазами. Дверь в кладовую за его спиной была открытой, однако наличие свидетеля не оставляло посвящённому выбора. Времени на размышление на было, и он задействовал магию.

Незаметный жест ладонью, будто бы охватывающей нечто невидимое, и парень замер. Сердце его сократилось последний раз, и замерло. Глаза парня резко остекленели. Он начал медленно оседать на землю тряпичной куклой.

Казалось, будто бы угроза миновала, но вопреки всему, Дикусар испытал такое ощущение, будто к его затылку прикоснулась холодная игла. Он резко обернулся, и увидел, что находится в перекрестье десятков взглядов.

Шум смолк. Все, сидевшие раньше у костра, теперь смотрели на Дикусара. Его неожиданное появление было как снег на голову. Но куда больше выбило их из колеи не это, а странная смерть их товарища, в которой так легко было заподозрить дело магии.

Оказаться в одиночку против такого количества врагов было совсем не тем, о чем мечтал посвященный, выбираясь на охоту, однако теперь у него не было выбора. Внутри его головы появилось странное покалывание, готовое обратиться в легкое жжение, а затем и в иссушающий разум пожар. Либо он убьет их всех, либо задушит сам себя, лишь бы избавиться от этой пытки. Страх боя с десятком врагов исчез. Теперь для него было уже слишком поздно.

Случись подобная встреча в других обстоятельствах, Дикусар бы уже пытался бежать. Полтора десятка головорезов — не самый лучший противник, даже для посвященного. Однако Дикусар не двинулся с места, хотя толпа уже вооружилась подручным оружием. Бандиты бросали на посвященного кровожадные взгляды, будто намереваясь рвать его на куски живьем. Напряжение повисло над врагами дрожащей струной, и оборвалось с громким, одновременным боевым кличем десятка убийц.

Кровь ударила посвященному в голову, вместе с волной магии, вырвавшейся из его тела на свободу. Почти мгновенно его глаза застлала пелена. Сквозь неё он видел, как вокруг него выросла туманная стена. Распространяясь вокруг, она захватывала весь лагерь, особенно агрессивно реагируя на людей. Словно живой, туман пытался проникнуть врагам в горло, в ноздри. Оплетая жертву тысячей невидимых нитей, туман осушал её, в считанные секунды оставляя на земле лишь иссушенный труп, похожий на тысячелетнюю мумию. Искаженные, обезображенные лики погибших отражали лишь бесконечный ужас и боль, которые не мог скрыть даже тлен.

Посвященный почувствовал, что его начинает шатать. Не в силах стоять, он медленно осел на землю, и уронил голову на колени. Краем сознания он понимал, что сейчас уязвим, как никогда, но ничего не мог с этим поделать. Следующие мгновения он прожил в ожидании того, что в плоть его вонзится острый кинжал, но шли секунды, и ничего не происходило.

Маг поднял голову. Сознание его резко обострилось, словно включенное невидимым переключателем. Оглядевшись вокруг, он вдруг понял, что в лагере он остался один. Между ним и костром, на котором до сих пор жарилось мясо, лежали многочисленные тела в различных позах, в которых их застала смерть.

Дикусару стало дурно. Закашлявшись, он попытался отвернуться, но не смог. Его будто приковало неведомой силой к месту. Но даже весь ужас увиденного не мог заставить его упустить то, что погибли не все. Осознание этого вонзилось в него, подобно кинжалу. Маг почти мгновенно почувствовал дурноту. Долго ли тьма будет терпеть, прежде чем обрушит на него свои кары? Мыслями посвященного начало овладевать отчаяние, когда возникшее перед глазами видение заставило его забыть обо всем.

...Он слышал шелест сухой травы, по который быстро ступали чьи-то ботинки. Вот темнота не позволяет их хозяину заметить острый камень, и тот распарывает кожу на ноге до самой кости. Человек падает, издав отчаянный крик боли. Будто этого было мало, он падает в глубокий овраг. Вывих руки, множество синяков и ссадин. Человек пытается выбраться из оврага, но не может это сделать в своем состоянии...

Дикусар резко, будто рывком очнулся. Присутствие силы, что вела его, наполняло все пространство вокруг. Посвященный понял, что тьма вмешивается уже не в первый раз за день, и испытал страх снова сделать что-то не так.

-Я вижу — ты даешь мне второй шанс, госпожа, — прошептал маг, извлекая из ножен небольшой, бритвенно острый кинжал. Возможность исполнить свою обязанность окрыляла его. В считанные секунды маг полностью пришел в себя, и бросился вперед. Следует докончить начатое — подумал он. Тьма не дает советы зря.

Идя по пути видения, посвященный быстро набрел на овраг, просека перед которым отчетливо обозначила путь, который проделал один из разбойников, в тщетных попытках спастись от смерти, принявшей облик молодого человека с кинжалом в руках.

Темно-зеленые глаза посвященного разглядели в темноте край пропасти, и ему легко удалось спуститься, спрыгнув там, где это было безопасно. Чужие стоны и причитания указали ему дальнейший путь, дойдя до конца которого, маг резким взмахом клинка оборвал их навсегда.

-Прощай, — прошептал Дикусар. Капли крови падали с кончика клинка, что он только вынул из груди врага, — Не первый, но и не последний.

Выжившие разбежались в разном направлении, но Дикусар волшебным образом знал, что еще один находится где-то поблизости. Тьма по какому-то своему капризу указывала ему путь лишь до одного беглеца в каждый момент времени, хотя и оставляла намеки на то, что этот — точно не последний.

Не исключено, что кто-то из них решит затеряться в какой-нибудь деревне, а это значит, что однажды и мне самому придется вернуться в людные места - подумал Дикусар. Он понял, что ему предстоит долгий путь.

Все это отвлекало его от главной цели — человека по имени Рестогар, но выбора не было. Обет не оставлял иного варианта, кроме как выследить свидетелей, и убить их. После этого следовало немедленно вернуться к основной задаче.

* * *

У тьмы много дорог. Новорожденный маг идет одновременно всеми ими, но однажды дойдет до развилки. И уже тогда определится, каким станет его второе имя: тайна или смерть, тень или страх.

Маг Левнат. Книга тьмы.

За последнюю неделю посвященный сильно осунулся, практически перестав следить за собой, и подчинив всего себя охоте. Он даже сам себе казался хищным зверем, идущим по следу. Стремительное вживание в роль охотника даже порой пугало посвященного. Маг чувствовал, как что вместо тех чувств и мыслей, что могли быть у него, вставало нечто иное. Нужные знания выныривали откуда-то из глубин сознания. Безусловно, в этом проявились последствия общения с тьмой.

Дикусар медленно выныривал из состояния, промежуточного между трансом и сном. Тьма не стала наказывать его за то, что столько людей стало свидетелями его колдовства. Вместо этого она одарила его видениями, практически за руку подводя его к каждой из целей. Посвященный постепенно научился вызывать эти видения сознательно, и в какой-то момент тьма перестала посылать видения сама, будто убедившись в том, что её слуга способен справиться с задачей своими силами.

Порой видения были туманными. Дикусару удавалось лишь отследить направление до цели. Порой они были настолько четкими и управляемыми, что Дикусар сам себе казался невидимой птицей, что могла воспарить над целью, и видеть все её движения с огромной высоты.

Что-то подсказывало молодому магу, что этот бандит был предпоследним. Видения нечетко указывали ему, что именно произошло с ним. Он мог видеть скрытый в тумане путь, который подобно испуганной лани бежал через скалы и горные кручи, и заканчивался в темном овраге. Создавалось впечатление, будто эта его цель закончила свой путь без всякого вмешательства Дикусара. Молодой маг знал, что теперь вправе заняться поиском последнего свидетеля, но что-то не давало ему покоя. Обычно, если враг был мертв, то видение его смерти отличалось огромной четкостью, но в этот раз взор посвященного не мог проникнуть дальше оврага. Маг вдруг понял, что не уйдет, пока не убедится в смерти врага собственными глазам.

Тяжело вздохнув, он двинулся вперед, карабкаясь по склону горы. Стояла глубокая ночь — за последнюю неделю посвященный почти полностью перешел на ночной образ жизни. Это позволяло ему двигаться, когда жара уже не иссушала силы. Это же позволяло ему в большинстве случаев заставать беглецов спящими, выбившимися из сил. Жизни их завершал один-единственный взмах кинжала, не встречавший на своем пути даже видимость сопротивления.

Прошло не больше часа, прежде чем Дикусар ступил на путь своего видения. Темный овраг виднелся вдали, заросший кустами и покосившимися деревьями. Молодой маг был практически уверен в том, что единственное, что он найдет при спуске — это мертвое тело бандита, свернувшего шею при падении с обрыва. Это казалось ему единственным вероятным вариантом. И, все же, следовало в этом убедиться точно.

Подойдя к краю обрыва, Дикусар с неудовольствием отметил, что если спустится, то не сможет вернуться тем же путем. В одном из мест можно было спуститься по свисающим вниз корням деревьев, но даже тогда пришлось бы в итоге спрыгивать вниз. Выругавшись под нос, посвященный ухватился за корни, и принялся медленно спускаться.

Спрыгнув, он настороженно огляделся по сторонам. Почти сразу же в нос ему ударил неприятный мускусный запах. Видимость была очень слабой из-за переплетения корней. Они путались под ногами, норовя заставить споткнуться. Дикусар начал осторожно продвигаться вперед. Чуть говорило ему, что тело бандита находится где-то рядом.

Дикусар шел внутри глубокого и узкого оврага, который из-за нависших над ним корней все больше напоминал пещеру. Словно предупреждая посвященного об опасности, воздух вокруг похолодел. Ощущение приближающейся беды стаей мурашек пробежалось по спине.

Неожиданно его слух уловил громкие скрипучие голоса. То, что он услышал, мало напоминало речь — скорее это был похожий на перебранку пересвист и порыкивание. Грубый голос одного говорящего перебивал другой. Выглянув из-за угла, Дикусар обомлел.

На земле, на расстеленной шкуре лежало мертвое тело, в котором Дикусар узнал одного из тех, кого он искал. Вокруг него вились двое карликов с кожей грязно-коричневого цвета, одетых в набедренные повязки. В похожих на лапы руках они держали кинжалы, которыми полосовали и разделывали тело разбойника, как тушу животного на бойне. Молодой маг почувствовал, что его затошнило от этого зрелища, и от дикарских воплей, что издавали двое коричневокожих уродцев. Чтобы не видеть этого, он вновь спрятался за угол. Гоблины — узнал он карликов по образам, почерпнутым из книг.

Руки его стиснулись на рукояти кинжала так, что побелели от напряжения. Дикусара одолевал острый приступ желания вернуться и раздавить уродливых тварей, как клопов. Несколько секунд, что показались ему вечностью, он потратил на то, чтобы восстановить равновесие. Здравомыслие говорило магу о том, что теперь он может уходить. В смерти своего врага он убедился, и теперь следовало лишь догнать последнего. В схватке с гоблинами не было никакого смысла, даже несмотря на то, что один вид их вызывал у него отвращение.

Однако... маг уже был далеко не тем, кто покинул Храм на Горе несколько месяцев назад. Разум его уже давно был полностью поглощен погоней и охотой, жаждой пронзить сердце врага кинжалом, и увидеть в его глазах ужас и страх. Голос здравомыслия медленно затихал, пока Дикусар не сдался желанию убить коричневокожих тварей. Приняв решение, маг сипло выдохнул сквозь сжатые зубы. Следовало успокоиться. Если его руки будут дрожать, как сейчас, ему не удастся задуманное. Лишь тогда, когда разум его стал холоден, как лед, маг вышел из-за угла.

Гоблины могли видеть в темноте, но сейчас Дикусара скрывала не только она. Благодаря мороку, что наложил посвященный, сейчас любому наблюдателю казалось, будто его фигура сливается с окружающей тьмой. Неслышный бег стал очередным умением, которым посвященный будто сам собой овладел во время преследования своих жертв.

Дикусар в считанные секунды незамеченным преодолел разделявшее его, и карликов, расстояние. Морок развеялся, и маг будто вырос из земли за спиной одного из карликов. Удар ножа достиг сердца первого врага. Тот умер прежде, чем увидел своего убийцу. Второй карлик заверещал в панике. Черные, налитые кровью глаза уставились на посвященного со страхом и ненавистью.

-Замри... — прошептал Дикусар, стараясь говорить так, чтобы это слово отпечаталось в самой глубине разума чудовища.

Как завороженный, карлик смотрел на серебристое лезвие клинка. Дикусар словно играл со своим противником, гипнотизируя его, как змея. На самом деле, его действия служили одной единственной цели — дать время придать магии форму и силу.

В колдовстве посвященного полностью отсутствовала зрелищность, присущая магии других направлений, однако от этого она не становилась менее действенной. Потоки магической энергии, видимые лишь глазу посвященного, начали формировать вихрь под ногами врага. Постепенно он обретал силу, и в какой-то момент резко увеличился в размерах, и охватил карлика, подобно кокону.

Маг смотрел, как под действием его заклинания враг стремительно стареет. Редкие черные волосы на голове в считанные секунды они сначала побелели, а затем начали выпадать. Кожа стала дряблой, а затем начала сползать с костей врага струпьями. Глаза закатились. Дикусар с медленным выдохом остановил действие магии. Заклинание можно было поддерживать настолько долго, что за это время от врага остались бы лишь белые кости скелета, но Дикусар не имел на это, ни сил, ни желания. Заклинание было мощным, почти на пределе возможностей посвященного. Он чувствовал, как потек по лицу холодный пот.

Стоя на подрагивающих ногах, Дикусар внезапно подумал о том, что до сегодняшней ночи даже представить себе не мог, что обладает такой способностью. Тьма по странному своему капризу обставляла все так, будто все новые навыки приходили к Дикусару из ниоткуда, но, проклятье, сколько же сил на некоторые из них уходило! Создавалось впечатление, будто тьма каждый раз заставляет его прыгнуть себе через голову.

-Именно поэтому первого своего врага я убил клинком, — буркнул себе под нос посвященный. Он признался себе, что стал странным магом — его тактика не вписывалась в имеющиеся каноны. Его действиями с момента ухода из храма руководили непредсказуемые побуждения, из-за которых он не мог оставить преследование беглецов, или действовать при свете дня. Со стороны он, верно, показался бы сумасшедшим.

Дикусар медленно приходил в себя, и почти смог успокоиться, когда его слуха достиг отделенный вой, чем-то напоминавший волчий. Гулкое эхо гуляло по ущелью, отражаясь от стен. По спине молодого мага пробежалась стая мурашек. Эхо приближалось к нему, и чувство самосохранения побудило его искать укрытие. Он спрятался почти вовремя — когда мимо него пронеслось тело огромного черного волка, он спрятался за вросшими в землю корнями. Лишь пригнув голову, он спасся от удара массивных лап волка, перепрыгнувшего через его укрытие.