Белые Врата

— Ты, видимо, полагаешь, Литвин, что охрененно много знаешь о том случае, да? Ты что, был там, ты все видел?! — у Кирьянова даже кулаки подрагивают.

— Я многое знаю о том случае. И я разговаривал с теми, кто это все видел, — ровно отвечает Артем.

— Да ты... Слушай, ты...

— Эй, мужики, брейк! — поспешно вмешивается Семенов. — Давайте сейчас не будем об этом. У нас завтра важный день. Не стоит трепать друг другу нервы и ворошить прошлое.

— Нет, я хочу выяснить, что он там себе возомнил!

— Если хочешь, я тебе поясню, — хладнокровно произносит в ответ Литвинский. — Но Саня прав. Не сейчас. После, — и, обращаясь уже к Семенову: — Давай еще раз проговорим план на завтра. С самого утра.

Кирьянову не остается ничего другого как согласиться. Иначе это будет выглядеть непрофессионально.

Глава 10. Полетная.

Утро началось по плану, соответственно — рано. Подъем, быстрые сборы, дорога в аэропорт. Вопреки мрачным ожиданиям Артема, пока все складывается благополучно — ясная погода, штиль, идеально для "хели". Вертолет готов, заправлен и ждет их на летном поле.

КВС так же впечатлил. Седоусый, коротко стриженый, с пронзительным взглядом из-под сурово насупленных бровей. Опытен, серьезен, задает правильные вопросы. Хотя жаль, конечно, что у него столько этих вопросов. И ответы Сани совсем не того свойства, которые бы удовлетворили Артема.

Грузятся в "вертушку". Ну, с Богом...

Многим полет на вертолете внове, впервые. И гул, и вибрация, и мелькающие в окнах иллюминатора лопасти "железной стрекозы", и видные там же, но внизу — темная зелень тайги, белеющие пятна снежных полян, покрывающие собой окружающие холмы.

Спустя полчаса полета пейзаж под лопастями "вертушки" уже другой. Холмы сменились острыми пиками за две тысячи метров высотой. И названия у этих вершин соответствующие — Старый Зуб, Последний Пик... И вот он, красавец — Медвежий Клык. Бритвенно-острая вершина, с одной стороны — обрыв. "Вертушка" делает круг, второй, прицеливаясь на высадку. Все правила вертолетного дела говорят о том, что нужна опора на три точки, но на иглообразной вершине это сделать практически невозможно. Несколько неудачных попыток, надсадный рев машины, "стрекоза" зависает, балансируя, и, наконец, команда: "На выход!". На лицах ребят из группы отчетливо читается опасение, а если уж называть вещи своими именами — страх. Медвежий Клык показывает свой хищный характер.

Однако высадка проходит без эксцессов — все-таки гиды в группе опытнейшие, видавшие еще и не таких "хищников". Люди спущены, снаряжение выгружено, группа залегла на снегу, вжимаясь в него от сильного ветра, расходящегося от винтов. "Вертушка" стремительно взмывает вверх, подалее от опасной вершины. Есть! Первая высадка прошла удачно.

Отсутствие вертолета с молотящими воздух винтами на улучшении ветровой обстановки кардинально не сказывается. На высоте более двух тысяч метров ветер сильный. Снаряжение — лыжи, доски отпускать нельзя, унесет порывом к черту — или в обрыв, или вниз по склону. Склон, к слову сказать, по своей крутизне немногим от обрыва отличается. Хотя, насколько видит Артем, лишен торчащих камней и скальных сбросов, по крайней мере, в верхней части. Что не может не радовать. Остается надеяться, что привезенная Кирьяновым группа действительно сильная. Потому что "вертушка" улетела и теперь один путь — вниз. One way ticket.

Наконец, все встегнуты, последняя краткая инструкция, на пределе голосовых связок, чтобы перекричать ветер. Гиды обмениваются одними им ясными жестами, и Кирьянов срывается вниз по склону. Метрах в ста внизу останавливается. Отмашка рукой.

Артем поднимает руку и резко опускает.

— Первый пошел.

Пошел. Поначалу неуверенно, осторожно, но благополучно доехал до Алексея. Отлично.

Еще отмашка рукой.

— Второй пошел!

Верхнюю, самую крутую часть Клыка они проехали осторожно и без приключений. А дальше, по той же схеме — сначала Кирьянов, потом, по одному, с интервалом, группа, последний — Литвин.

После того, как была пройдена половина спуска, дисциплина в группе стала "хромать". Ребята позволяли себе спускаться ниже Кирьянова, начинали движение, не дожидаясь отмашки Литвинского. Артем понимал, почему. Видел не раз. Люди поймали кайф. В крови бурлил адреналин, заставляя забывать обо всем — о словах гидов, о правилах безопасности, о возможных последствиях. Нет ничего, только огромное снежное поле впереди, мгновенно набираемая скорость, бьющий в лицо ветер. Дыхание перехватывает, солнце слепит глаза и одно только желание — вперед! Ты должен быть первым, кто оставит на этом полотне свой собственный неповторимый росчерк.

Артем понял — сейчас ругаться бесполезно. После спуска, Бог даст, все обойдется, пусть Кирьянов проведет беседу со своими подопечными. Надо соблюдать правила, иначе быть беде.

Все спустились благополучно. Кирьянов пытается урезонить группу. На взгляд Артема, мог бы быть и пожестче. Ребята его явно слушают в пол-уха. Азарт, адреналин, гордость собой. Смотрят снизу вверх на вершину, с которой они только что спустились. Да, это впечатляет. Что-то подсказывает Артему, что поймавшую адреналиновый кайф группу будет ох как непросто держать в узде. Большие горы выносят мозг хлеще любого наркотика.

Литвинского продолжают терзать смутные опасения. КВС тоже хмурится и ворчит. После первой заброски пилот мрачно заявил Сане, что, если б он знал, что здесь будут такие места для высадки, хрен бы он согласился на этот вылет. Но теперь пилоту и его экипажу деваться некуда. И они летят на второй заход. Тот же Клык, только чуть левее по гребню. И снова долгая высадка с неудачной попыткой встать на три точки. И снова "стрекоза" зависает, балансируя на двух. И снова они удачно выгружаются. Артем гадает, каковы запасы их везения.

Второй спуск — под копирку с первого. Группа, поймав драйв и осмелев, рассыпается по склону уже после трети спуска. Леха мечется, пытаясь образумить ребят. Получается с переменным успехом. Артем медленно спускается последним, стараясь визуально контролировать весь склон и никого не выпускать из виду. И второй спуск тоже завершается успешно.

Внизу Кирьянов предпринимает еще одну попытку дать понять группе, что так делать нельзя. Ему быстро затыкают рот комплиментами и восторгами по поводу того, какие они с Саней молодцы, как все здорово организовано, какое редкое и эксклюзивное мероприятие им удалось провернуть и так далее. И Князь заражается общим адреналиновым безумием. Лишь Артем своим хмурым видом не вписывается в картину всеобщего братства смелых и отчаянных.

— Он у нас перестраховщик, — смеется Семенов, хлопая его по плечу.

Артем морщится, но молчит.

Третий спуск еще более безалаберный, даже — безбашенный. Но, тем не менее, успешный. Может быть, хватит уже испытывать судьбу?

— Саш, может, домой?

— Ты что?! Времени еще куча! Еще на один заход точно.

— Смотри, — Артем запрокидывает голову, глядя на вершину. — Мы весь гребень раскатали.

— Раскатали, — соглашается подошедший Кирьянов. — Предлагаю высадиться на соседнюю вершину. Вон туда, — указывает направление.

Артем поворачивается в указанную сторону. Пик выглядит устрашающе. Хмурится.

— Как этот пупырь называется, Саня? Я что-то не помню этой точки на карте.

— Вершина безымянная. Наши дали ей название Фак, — Семенов дополняет свои слова соответствующим жестом.

Литвинский наклоняет голову, присматриваясь.

— Хм... похоже. Слушай, ну там совсем нет места для высадки, как мне кажется.

— Кажется, — самоуверенно заявляет Алексей. — Ничем не отличается от Клыка. На Клык же высадились.

Артем с сомнением качает головой.

— А что говорит наш командир экипажа?

— Да очкует, само собой! — фыркает Кирьянов. — Ну и что! Кто платит — тот и музыку заказывает! Зато смотри, какие там полянки вкусные.

Склоны шикарные, что говорить. Но как до них добраться?..

Вертолет три раза облетает Фак, будь он неладен. КВС отрицательно качает головой. Семенов и Кирьянов настаивают, яростный спор. Еще один облет вершины. И пилот решается попробовать высадить неугомонную группу.

Экипаж даже не делает попытки встать на три точки. "Вертушка" зависает, пытаясь прижаться как можно ниже. Артем сидит в напряжении, ожидая команды штурмана на высадку.

Неожиданный толчок в бок. Поворачивается. Распахнутые в немом потрясении глаза одного из ребят, сидящего рядом с ним. Переводит следом взгляд в иллюминатор. Бл*ть!!!

Винт "стрекозы" вращается в каком-то десятке сантиметров от торчащего скального выступа. А штурман, высунувшись из кабины с другого борта, дает указания пилоту по маневрированию, стараясь прижать машину как можно ближе к вершине для безопасной высадки.

Кричать бесполезно, в "вертушке" гул и грохот. Толкает в бок Семенова, сидящего чуть ближе к кабине пилотов. Еще один потрясенный взгляд в иллюминатор. Винт уже почти касается острого каменного выступа. Саня реагирует мгновенно, срывается с места в попытке добраться до кабины и крикнуть пилотам, что они вот-вот зацепят винтом гору. Успевает сделать пару шагов по ногам ребят.

Он бы успел и больше. Вполне возможно, что он успел бы просигнализировать пилотам, и те бы выправили положение машины. Если бы не вмешались другие обстоятельства.

При заходе на посадку турбулентность становится особенно сильной. И отраженные от скал воздушные потоки качают вертолет, зафиксированный только на двух точках. Несильно, но и этого оказывается достаточным.

Словно в замедленной съемке Артем видит, как в мелкое крошево винт сносит верхушку камня. А затем сгибается и корежится сам винт, за ним второй.

Дальнейшее он не видит. Он чувствует. Удар в корпус. Машина содрогается, кренится на бок и, переворачиваясь, валится вниз, по склону.

Внутри все перемешивается, люди падают друг на друга. Удары тел о стены, поручни. Крики ужаса. Катастрофа.

Глава 11. Постполетная.

Падение вертолета по склону остановила невидная снизу скальная расщелина. В нее "вертушка" и завалилась, вниз кабиной.

Артем даже сознание не потерял. Несколько ударов вызвали кратковременную дезориентацию, но сказалось умение группироваться при прыжках, поэтому, едва падение остановилось, Артем зашевелился, оглядываясь.

Сразу натыкается на безумный панический взгляд Кирьянова. В сознании, отлично. Кто-то стонет рядом. Залитое кровью лицо Саши. Они садились в вертолет последними, соответственно, оказались сверху, при таком положении машины — кабиной вниз. Но весь масштаб катастрофы оценить пока невозможно. Надо вылезти, осмотреться, потом начать вытаскивать людей. В ноздри бьет резкий запах керосина.

Двери заклинило, не открываются. Артем высвобождает ноги из-под чьего-то тела. Ударом ноги в пластиковом жестком ботинке с третьей попытки выбивает стекло. Кивает Кирьянову, тот начинается поспешно пробираться к нему. Вроде бы Леша руками, ногами двигает свободно. Значит, их уже двое, кто не пострадал и может оказать какую-то помощь остальным.

Артем высовывается из иллюминатора. "Вертушка" заняла собой почти всю расщелину, прямо перед его лицом — открытый склон. "Экипажу хана", — отстранённо думает Артем, глядя на задранный в небо хвост вертолета с медленно вращающимися обломками винта. Кабина в самом низу, наверняка разбита и смята. Выжить там невозможно.

Подтягивается на руках и вываливается наружу. Снаружи тоже пахнет керосином. Пробит бензобак, явно. Плохо, ох, как плохо. Скоро пары керосина достигнут критического объема и тогда... достаточно одной искры...

— Леха! — хрипит он в разбитый иллюминатор. — Подавай мне Сашку. Потом остальных!

Однако вместо Саши в проеме показывается голова Кирьянова.

— Лех, ты чего?! — не слышал он его, что ли? — Саню мне давай, он сверху!

Князь поспешно выбирается из иллюминатора, падает на камни, кашляет.

— Леш, ты как? — Артем наклоняется к нему. — Пострадал? Сломано что? Говори?!

Кирьянов медленно разгибается, встает на ноги. И Артем видит — трясущиеся губы, панический остекленевший взгляд.

— Блять, Литвин, щас же здесь все... — безумный взгляд в сторону покореженного вертолета. — Ты чувствуешь, керосином воняет?!

— Чувствую. Надо людей вытаскивать. Кого успеем. Лех, давай, я тогда в "вертушку", буду подавать, а ты принимай.

Кирьянов его не слушает. Шатаясь, шагает в сторону вертолета, начинает судорожно выдирать первую попавшуюся пару лыж из грузового отсека.

— Леш, ты чего?! Ты что делаешь?

— Артем, щас здесь все пи*данет к чертям! Надо сваливать!

— Эй, Леш, стоп! Погоди, ты что... Ты куда?!

Он все-таки слегка контужен, реакции заторможены, да и не смог бы он остановить Кирьянова, даже если бы попытался. И поэтому Артем просто стоит, слушает эхо своих слов и смотрит, как от него вниз по склону быстро удаляется фигура Князя.

Может, он и дурак, но за Кирьяновым не поедет. Просто не сможет.

Артем успел вытащить окровавленного, без сознания, но живого Сашку, оттащил подальше от "вертушки". Успел даже подойти обратно к машине.

В лицо бьет жаром, мгновенная вспышка пламени опаляет небосвод. Он слепнет, глохнет, опрокидывается назад. Но успевает перевернуться. И ползет, ползет от стремительно занявшегося погребального костра из машины и людей, прочь от языков пламени, которые лижут ему куртку. Мгновенно накаляются пластиковые ботинки, ногам нестерпимо больно, но он все равно ползет. Хотя бы до Сашки, и там залегает, уткнувшись в снег, накрыв полой куртки лицо Семенову.

Он лежит так долго, ощущая спиной обжигающе горячий воздух, слушая треск пламени и собственное бешеное сердцебиение.

А потом он сидит, привалившись спиной к скальному выступу — брату-близнецу того, который убил сегодня всю их группу. Сидит, отрешенно глядя на догорающий остов "стрекозы", вдыхая запах гари с примесью паленого мяса. Глаза его слезятся от едкого дыма, на душе пусто. А сверху, сквозь хрустально-прозрачный горный воздух на него медленно опускаются, печально кружась, крупные траурно-черные хлопья пепла.

У Сашки пробита голова. Кровотечение практически прекратилось, но он без сознания. Хотя это и к лучшему, возможно. Потому что... потому что шансов у них нет. На вершине горы, с которой уже не спуститься — все снаряжение сгорело. Можно, конечно, попробовать пешком. Но Сашку он не бросит. Да и что там делать, под Клыком? На десятки километров нет жилья. Все равно сдохнут, только внизу. Если уж умирать, то здесь — наверху.

К тому же, если и есть у них шанс на спасение, то только здесь, на вершине, рядом со сгоревшим вертолетом. В надежде на спасательную операцию. Когда станет ясно, что "вертушка" не вернулась, должны будут поднять другие машины вертолетного отряда. Найти их при свете дня труда не составит, учитывая, что они сообщили, куда именно летят. Так что разбитый вертолет сверху можно будет легко заметить. Только вот случится это в лучшем случае завтра. Значит, им предстоит провести ночь на горе. Как минимум, грядущую. А дальше... Лучше не думать об этом и озаботиться сиюминутными вопросами выживания.