Кажется, такие сцены характеризуются словом "приплыли". Около горящего посреди помещения костра стояли его спутница и незнакомец и пялились друг на друга.

— Знакомого встретила, — подумалось вдруг. Потом перевёл взгляд на лицо визави. Не лицо это вовсе, а морда ящерицы. Дракона, как их здесь называют.

— Не замирай, подбрось, дровец-то, — разрушил он идиллию созерцания. Хозяин этого "дома" явно не в себе. Костер, хотя и горел устойчиво, был невелик, помещения, как следует, не согревал. А рептилии — твари холоднокровные. Им, если тепла недостаточно, свойственна заторможенность. По крайней мере, так считает биологическая наука.

* * *

Убивать никто никого не стал. Этому животному было не до того. Оно жестоко настрадалось от борьбы за жизнь, которую вело неизвестно сколько времени. Согревшись у костра, оно закутывалось в вонючие шкуры и мчалось за дровами, уповая на тепловую инерцию своего не выделяющего тепла тела. Важно было вернуться до того, как начнётся окоченение, поэтому результаты каждой вылазки оказывались скромными. Огонь, получив порцию топлива, оживал, и обеспечивал своего кормильца теплом, достаточным для того, чтобы предпринять следующую вылазку. Продолжалось это сутки или месяц — сказать было невозможно. Хрипы, скрипы и рыки драконской речи интерпретировать не удалось.

Дров ребята нанесли много, и бедолагу отогрели, отчего он заснул. Потом накормили несчастного из невеликих уже своих запасов окороком, который оставляли напоследок, после чего "пациента" совсем сморило. Похоже, утомление этим существам тоже свойственно. Не забывая своевременно подкидывать в костёр, наготовили дров, заполнив ими практически всё свободное пространство помещения.

Это раньше была промоина в обрыве. Потом сверху упали деревья, на них насыпался мусор, листва и хвоя, нанесло земли. Кое-что, конечно, было потом подправлено руками. Удалены сучья, направленные вниз, перекрыты оставшиеся "окна", сооружена стенка с дверью. В результате образовалась немалая пещерка, где совсем неплохо можно было укрыться от непогоды.

Дик быстро сообразил, что к чему и взялся за благоустройство. Он обнаружил неподалеку крутую осыпь, на которой даже снег держался неважно. Навозил на санках, устроенных из лыж, плитняка и сложил трубу, выведя её сквозь то самое отверстие в крыше, через которое уходил дым. Выстывать сразу стало значительно медленней, перекрытие оттаяло, что позволило прицельно залатать в нём прорехи палками и глиной. Тепло стало держаться ещё лучше. Просохли стены.

Складывать печку или камин не стали — не печники, однако. Открытый очаг неплохо прогревал помещение, а дым его засасывала дырка в боковой поверхности прямой, без хитростей, трубы. Меняя положение камня-заслонки можно было регулировать скорость воздухообмена. Не идеально, конечно, но значительно лучше, чем костер, горящий на земляном полу под отверстием в потолке.

Оставаться здесь долго ребята не собирались. В мир людей им нужно вернуться до того, как оттает болото, так что, обеспечив незадачливому зимовщику огромный, явно избыточный, запас дров, и приличный запас провизии — тетеревов и глухарей, которых Клёпа приносила по нескольку штук каждый день, они намеревались "откланяться".

Общение с ящером слегка наладилось. Он охотно "разговаривал", искренне стараясь содействовать в установлении взаимопонимания. Примерно сотню слов драконовского языка выяснить удалось надежно. Кстати, готовить он умел лучше Клёпы, хотя ел умеренно. Одежды этот монстр не носил, если не нужно было выходить на холод, и не забывал время от времени поворачивать к огню разные стороны своего тела, покрытого толи чешуйчатой кожей, толи кожистой чешуёй. С узорчиком, кстати.

Зубы у него оказались с клыками, резцами и коренными, причём последние — тупые, а не как у хищников. Да и клыки не слишком длинные. Варёное и жареное мясо ел с удовольствием, а от сырого отказался. Похлёбки и каши тоже употреблял. Строение передних конечностей напоминало человеческую руку, задние были массивней, с очень длинной ступнёй, отчего казалось, что коленки направлены назад. Спинной гребень выражен слабо, зато имеется мясистый хвост. Не так, чтобы очень большой, но при беге такой противовес очень даже помогает.

Имя подопечного удалось выяснить надежно. Хрыг. Собственно, на этом и распрощались. За три недели, минувшие с момента их бегства, преследователи должны были набегаться и успокоиться.

Глава 5

Относительно данного Дику совета держать путь в Шарнайское королевство у Клёпы возражений не возникло. В меру близко, в меру далеко. Она не особенно думала, куда ей бежать, так что этот вариант ничем не хуже других. Передвижение по зимнему лесу теперь давалось им легко — наловчились уже. Период холодов закончился, снегопады прекратились, а наст хорошо держал лыжников. На дороги не выходили, только если нужно было какую пересечь, и то старались никому на глаза не попадаться.

Через неделю дошли до густонаселённых мест. Деревеньки располагались так, часто, что из одной нередко можно было увидеть другую. Лесные массивы стали маленькими и не слишком густыми. Шарнайские земли начались. Выбрались на дорогу и к вечеру добрались до городка.

Денежки у ребят водились, так что без затей остановились в гостинице. Пара скромных номеров, лохань теплой воды, горничные за скромное вознаграждение привели в порядок поистрепавшуюся в скитаниях одежду путников. И добротная пища, вместо надоевших в долгой дороге жареных на вертеле птиц, что стреляла Клёпа. Отоспались в тепле, и отправились осматривать поселение. Естественно, начали с рынка.

Тут торговали всем, чем придётся. По периметру площади — лавки с товаром, Пятачок с телегами, на которых везут горох и картошку из окрестных сёл, ряды прилавков и лотков. Дик сразу направился к гончарам, надо было разобраться с перспективой устроиться по специальности. Качество керамики здесь значительно ниже, чем то, к которому он привык во владениях барона Ронана. И цены выше. Однако подмастерье никому не требуется.

Походил среди шорников, бондарей, кузнецов, других ремесленников. Никому помощник не нужен. Клёпа тоже о чём-то разговаривала с кухарками, что закупали у торговцев продукты. Вечером обсудили результаты своих изысканий.

— Дик, людей здесь живёт больше, чем есть для них занятий, — девушка уписывает тушёную капусту с мясом. — Непохоже, что устроиться будет просто.

— Непохоже. Предлагаешь двинуться еще куда-нибудь?

— Хуже не будет, хотя, кто знает? Может статься, что чем дальше, тем людей окажется гуще. Это королевство очень велико, здешнего монарха все остальные побаиваются. И населено оно плотно, — собеседница призадумалась.

— А нельзя ли где взглянуть на план земель? — это он карту имеет ввиду.

— Вряд ли нам его покажут те, у кого он имеется. Это не у вас, где полно всяких ди... — она замолчала. Проболталась, что поковырялась в его вещах почти год тому назад, после их первой встречи в лесу. Заметно, что его юная спутница стремится выглядеть проще, чем есть на самом деле, но проскакивает время от времени и кое-что лишнее. — Я помню кое-что, смотри.

Выводя пальцем на крышке стола воображаемые линии, Клёпа обозначила реку Шарнаю и её многочисленные притоки, текущие с Болотных Холмов, тех самых, что они недавно перевалили, возвращаясь из страны магуари, и от Кердышева Хребта, более высокого горного кряжа — дальней для них сейчас окраины королевства. Сама эта страна оказывалась как бы в обширной речной долине, ограниченной двумя рядами возвышенностей.

— Это получается, пока реки не вскрылись, нам стоит идти на полночь от городка к городку, искать для меня место подмастерья.

— Пожалуй, а мне желательно определиться в гувернантки, денежки пока есть, но кошели наши не бездонны.

* * *

Так и шли парень с девушкой от городка к городку. День в дороге, день в поисках работы. В грузчики или землекопы Дик идти не спешил. Физические кондиции не самые лучшие, да и заработок не слишком высокий. Клёпа тоже не особенно стремилась в кухарки, прачки или разносчицей блюд в придорожные харчевни. В пути пару раз встречались им люди лихие, но ребята просто убегали. Котомки нетяжелы, к тому же ноги за последнее время натренированы изрядно.

Вечерами в гостинице нередко болтали, в основном спутница делилась своими познаниями об этом мире, да обсуждали то, что подметили. Богатство богатых и бедность бедных в этих местах контрастировали ярче, чем в приграничных землях, откуда они сюда пришли. Незаселенных или неиспользуемых территорий практически не встречалось — или пашня, или пастбище, или лес с лесниками. По всему получалось, что люди здесь обосновались давно.

Однако сколько-нибудь обширными познаниями в истории воспитанница барона не располагала. Знала кое-что о войнах на протяжении последней сотни лет, о нескольких дворянских родах, ведущих свои хроники на протяжении более чем двух столетий. Еще ей было ведомо, что далеко на западе находится океан, в котором ловят рыбу, что на севере, именуемом ещё полночной стороной, леса переходят в моховые степи, где под ногами всегда мокро, а на востоке расположены обширные травянистые равнины. Но всё это очень далеко, и люди в тех местах, если и живут, то негусто. И кончаются ли в какую-нибудь сторону болота, отсекающие южное направление, ей неизвестно.

Об университетах она ничего не знает, но научители Заповедей Истинного где-то какую-то подготовку проходят. Книги пишут писцы, что трудятся в замках правителей, а о библиотеках для всех она и слыхом не слыхивала.

* * *

В этом городке задержались на пару дней. Прошёл слушок, что дочерям нотариуса требуется воспитательница, и Клёпа нанесла визит в его дом. А Дик хорошенько потолковал на рынке с одноногим стариком, что просил подаяния. Душевно поговорили. А вечером обсудили результаты дневных хлопот.

— Такое впечатление, что в этом королевстве нам устроиться не удастся. Никто не доверит своих детей человеку без рекомендаций, — вздохнула девушка.

— Похоже на то, что здесь всё по родству или по знакомству, — согласился юноша. — Городские стражники сплошь племянники сборщика налогов, а их капитан — муж дочери городского головы. На хорошую работу принимают соседских детишек или дальнюю родню, цеховые мастера следят, чтобы секреты любого ремесла не слишком широко распространялись. Пришлым тут не рады. Даже к аптекарю помощника не берут, ждут, когда к нему от свояченицы сын пожалует.

— Точно! Такое впечатление, что всё давно предопределено и оговорено. И только для своих. Прямо, хоть собственную мастерскую открывай! — Клёпа даже морщится. — Хотя, глин здешних ты не знаешь...

— ...и дрова для обжиговой печи будут проблемой. А уж на рынке моих горшков никто не ждёт, тут своих в достатке, — заканчивает Дик. — И мастерство моё гончарное не шибко велико. А вот колченогий посоветовал в школу поступить. Говорит, туда всех берут, если молоды, кормят, учат, и потом к делу пристраивают.

В том огромном мире, откуда он прибыл, люди в тринадцать лет — дети, зависимые и беспечные. Собственно, и здесь он примерно также... был. Если бы не побег! Хм! Это, верно, выходит утверждение, что все беды от женщин. Если бы не приревновал его рыцарь Мануил к сегодняшней спутнице, жил бы сейчас в доме с Па, Ма, братиком и сестичкой!

— Мне тоже подсказывали насчёт школы, — девушка снова морщится. — Похоже, туда сплавляют тех, кто в этих местах не совсем... желателен, что ли. Наверняка какой-то...

— У нас это называлось "отстойник", — Дик понимает, что по части терминологии этот мир немного отстаёт от привычного ему, но именно это словечко здесь известно. В кадях для приготовления гончарных глин, но оттенок близкий. Или это ему так кажется? — В принципе, спросить дорогу и сходить — не проблема. Не в кандалы же нас там закуют. Не понравится — уйдём. Чему-то там учат!

* * *

Клёпа — девушка образованная. Дома у неё был учитель, так что знала она, по местным меркам, много. Даже геометрические фигуры не путала. Нет, ни одной теоремы никогда не учила, даже про треугольники. И определения прямой ей никто не рассказал. Но, по сравнению с окружающими, спутница Дика справедливо могла считаться дамой разносторонне развитой. Тем не менее, тяга к познанию в ней далеко не угасла. А ему, в принципе, всё равно. Никаких особых целей у него просто нет. Обучение бесплатное, полный пансион, да ещё и узнает то, что здешний народец думает о делах своих скорбных. Понятно, что придётся отработать, так он и не возражает. Халявы не будет. Это он и сказал подруге.

Она подумала, но намерения не переменила. Утром отправились в путь, благо, дорогу им объяснили охотно

* * *

Оказывается, вдали от дорог, судоходных рек и городов в этой местности сохранились ещё уголки не то, чтобы нетронутой природы, но неистоптанной, что ли. Школа оказалась подобием монастыря, но не мужского или женского, а смешанного. Ученики в него приходили сами. И содержалось это "учреждение" трудами школяров.

Прямо сейчас работ было немного — сев и посадка огородов ещё не начались. Так что урокам уделялось немало времени. Дик, с чувством глубокого удовлетворения узнал, что мир, в котором они живут, плоский блин, окруженный со всех сторон водой, и накрытый, как колпаком, небесной сферой, на которой закреплены звёзды. А светила, дневное и ночное, перемещаются сами по себе, каждое по своему собственному закону.

Что всё в мире состоит из четырёх стихий: воды, земли, воздуха и пламени. И что любой предмет являет собой их комбинацию. Зато в школе имелись географические карты, приблизительные конечно, но хоть что-то. Удалось пересчитать королевства, выяснить, что всюду говорят на одном языке. А еще есть два языка, на которых разговаривают только учёные люди, или благородные. Зачем они нужны и для чего используются — непонятно. Но Клёпа учила оба, может объясняться.

Быт в этом заведении сложился за многие годы, как и система постижения наук. Жили школяры в тесных кельях по одному человеку. Пищу принимали в общей трапезной за длинными столами. Утром ранний подъём, пробежка, разминка, причём серьёзная, до разогрева. Завтрак — и на работы. Мести двор, носить воду, колоть дрова — всё что угодно. Потом перед обедом два урока. Дик, которому получаемая информация представлялась, по меньшей мере спорной, молча слушал всю ахинею, что несли преподаватели, давая, тем временем, отдых телу. Его больше интересовали не сами знания, а представления местных жителей об устройстве этого мира. При этом всё, что касалось здешней истории, географии, обычаев, устройства государств — не ускользало от его внимания.

Собственно предметов в привычном понимании изучаемых дисциплин здесь в явном виде не просматривалось, не считая письма и счёта. На любом занятии речь могла начаться с годовых климатических циклов, перейти на урожаи, зацепить связь между эпидемиями и численностью населения и добраться до проблем справедливого мироустройства. И это оказалось интересно. Точка зрения педагога обнажалась, у слушателей появлялись вопросы, а случалось, и споры завязывались.