Они не пройдут!

Внешне, мой сосед был похож на графа Воронцова, из сериала "Институт благородных девиц". И осанкой, и манерой держаться, и даже усами. Да и в фамилиях, разница была только в одной букве. Поздоровавшись, он выразил соболезнования по поводу смерти папеньки, осведомился о моем здоровье, попутно слегка пожурив в том смысле, что в любых самых трудных ситуациях, жизнь продолжается и не стоит поддаваться расстроенным чувствам. Оппа... Это что выходит, он в курсе моего тарана? И похоже решил, что имела место попытка суицида? Хотя кто знает, что на самом деле было с настоящим Кабановым? Может и прав Воронков, в своих умозаключениях...

Нет, ну как так? Телефонов не изобрели, о ликбезе еще даже и мысли нет, что бы письма писать, а все обо всех знают. Приняв мои заверения что валить головой деревья больше пытаться не буду, Василий Петрович стал расспрашивать о Митяйкиной речи. Как и Федота, его интересовали темные времена. Как в телеигре, "Что? Где? Когда?" Пришлось повторять свою версию о то ли сновидении, то ли озарении. Воронков задумался.

— Этого и следовало ожидать...— мрачно произнёс он.— Не любит нас Европа. Боится, потому и не любит. И навредить, так и старается. А что то конкретное Вы запомнили?

— Нет... Я и заключил что это могут быть французы, только потому что мундиры очень были похожи. Разве что...— здесь я решил что пора внести некоторую определенность.— Разве что цифра крутилась,— восемьсот двенадцать...

— Не может быть!— Воронков резко остановился.— В это почти невозможно поверить, но если Вы правы, то цифра вполне может означать год!

— Мне самому не верится...— конечно мне не верилось, просто я это ЗНАЛ.— Да и вообще, стоит ли этому придавать значение?

— Эх юноша! -Воронков покачал головой. — Поживите с мое, повоюйте, и не таким видениям верить станете. Вы в курсе политических настроений?

— Откуда, Василий Петрович? Мало того, я и никогда ими не интересовался...

— А зря... Тогда бы Вы поняли мое волнение. Сейчас не является тайной, что правительство России склоняется более к союзу с Англией. А Франция, как обычно, с Англией в соперничестве. И если союз будет заключен...

— Франция может объявить войну России?

— Вполне возможно. Так что Ваше видение, в свете нынешних событий, не такая уж и мистика...

* * *

*

Какое то время мы еще поговорили о будущих планах, после чего я удостоверился что Воронков ни в коей мере не является обожателем каких бы то ни было Европ. Его смыслом жизни, как бы выспренно это не звучало,— является только Россия. И для него, фраза из знаменитого кинофильма,— "...Есть такая профессия Родину защищать...", не просто слова. Точно так же, он старался воспитывать и своих детей. Конечно, пришлось обучать их и иностранным языкам, причем мальчишкам досталось сразу два,— французский и английский, но с единственной целью,— парни должны были идти по отцовскому пути. И кто знает, когда и с какой целью русская армия может оказаться в той же Европе...

Пообедав, причем я довольно неплохо орудовал столовыми приборами, мы пошли к еще недостроенной "линии Маннергейма", как я уже мысленно успел обозвать свое детище. Полоса Петровичу понравилась, да настолько, что он сходу попытался преодолеть пару подлянок, и только благодаря наверное военному прошлому, сумел их пройти. В общем, я понял одно,— первый союзник у меня уже есть. Тем более, Воронков разобравшись в том кого я собираюсь готовить, пообещал помощь в обучении штыковому бою. Где бы еще инструктора по ножевому бою найти, да по метанию всякого подручного материала...

В общем расстались мы уже на следующее утро, хоть и не друзьями,это все таки было невозможно наверное из за разницы в возрасте, но по моему отличными союзниками. Причем Петрович, принял мою идею о возможной необходимости эвакуации и его имения.

А я, после того как коляска Воронкова исчезла из вида, снова взял за жабры Федота, в плане просвещения на предмет остальных соседей. Их оказалось еще трое. Первым был пожилой немец,— Карл Генрихович... Услышав его фамилию, я только вздохнул. Как все таки тесен мир! Карл Генрихович фон Штирлиц. Мой любимый персонаж из военных книг. Ну не сам, а его тезка. Жил он тихо и мирно, со своей супругой Эммой Оттовной. В "свете" они как то не особо светились,(о, опять каламбур...), видимо стариков устраивало общество друг друга.

Второй,— Семен Андреевич Корецкий. Что то у него в делах не покатило, и теперь он был почти что на грани разорения, поддавшись зеленому змию. Причем по рассказу Федота, состояние его еще бы можно было наладить, если б не управляющий,— гад и ворюга. Пользуясь тем что хозяин породнился с бутылкой, этот комбинатор беззастенчиво обтрясал крестьян, и пер все до чего дотягивались его загребущие ручонки.

А третьей, была дама,— Василиса Петровская. Вдова, уже в возрасте. Жила с сыном Григорием. Тому было уже под тридцатник, да только интересовало его, как говорили в моем времени,— секс, водка, рок-н-ролл.

Да... С таким окружением вряд ли кашу заваришь. Счастье что Воронков есть. Хотя, кто знает, может и с ними что получится? Как бы то ни было, а предупредить их надо. Только не лично, а по современному "телефону", то есть по слухам. Так, я думаю больше поверят.

* * *

*

Несколько дней так и прошло, в "непосильных трудах". Пропадая на постройке "линии Маннергейма", я временами сам брался за топор, или еще какой инструмент, поражаясь мастерству плотников. Ведь там, в оставшемся только в воспоминаниях, моём времени, выбор инструментов был куда как богаче... К услугам строителя были электро и бензопилы, всяческие шлифовальные машинки, "болгарки", и прочая прочая техника. Гвозди можно было не жалеть, потому как если кончатся, всегда можно было сгонять в магазин и прикупить еще упаковочку-другую. А здесь... Топор, двуручная пила, (да притом еще такого качества, что при одном только взгляде на нее вспоминалась средневековая инквизиция...), да еще несколько каких то не менее жутких инструментов. Гвозди здесь можно было купить, но за ними ехать надо в город, в скобяную лавку. И что? Кататься туда сюда? Вот и приходилось пользоваться продуктами производства Селивана, мало того что сделанными из всякого.... нет, лучше промолчу, так еще и всякий гнутый, приходилось вытаскивать и выпрямлять, а потом заколачивать снова. Но несмотря на это, всякое строительство, почему то шло намного быстрее. Хотя и упахивались мы, как Сидоровы козы.

Зато, вскорости, мои мучения были вознаграждены. Полоса препятствий, так и манила попробовать, рискнуть... Чем я конечно и воспользовался, благо что позориться было уже не перед кем,— плотники собрав инструмент отправились в Кабановку.

Ну что... Полосу я прошел. Пешком. Всякий раз, пытаясь набрать темп, я то срывался с сучковатого бревна, "заботливо" уложенного над неширокой речушкой, то пересчитал костями пеньки разной высоты, по которым нужно было аккуратненько пропрыгать... Сорвался с "тарзанки", перемахивая через ту же речку. Удовольствие было только пескарям, ломанувшимся в разные стороны. А мне досталась мокрая одежда, и перемазанные илом штаны.

В общем и целом, мне понравилось. Немотря на мокрые и грязные шмотки, на отбитые зад и ребра. У французов такого нет! А из этого следует, что у нас подготовка будет намного лучше чем у них, привыкших воевать в чистом поле, полагаясь на стрелковое оружие да на артиллерию. Наш папа родный, это лес! А в лесу пушки... хм... Ну потаскайте, потаскайте их по тропинкам, да по буеракам. Может в культуристы возьмут.

Мысли мои витали где то в облаках, когда на входе в деревню, я нос к носу столкнулся с приехавшим Тополевым. Бедный доктор! Я представляю что он мог подумать... Договаривался то он хоть и с молодым, но серьезным, аккуратным помещиком, оставил все дела в городе, приехал жить и работать в какую то деревню, и на тебе! Первым он встречает того же хозяина, только в виде мокрого и грязного чучела. Вот так радость!

Пришлось просить пардону, и срочно чесать домой переодеваться. Так что провожал его в новое жилище, я уже в нормальном виде. Мужички, вызванные Федотом споро разгрузили и внесли в дом вещи, я же пригласил Льва Ивановича с семьей к себе на ужин, и быстро ретировался. Пусть успокоится от такого потрясения.

* * *

*

Похоже что до ужина, доктор успел кое что узнать обо мне, потому как почти все время, я ловил на себе его заинтересованные взгляды. Заинтересованные не в каком то там смысле. Видимо случай с Митяйкой, равно как и моя "бешеная" деятельность, абсолютно не вязались с возрастом, да и картиной нашей сегодняшней встречи. Ну что поделать, поживет,— увидит что к чему.

Что было прямо таки распрекрасно, так это то, что Тополев привез с собой полный набор необходимых в его работе инструментов, куда входили и стоматологические. О-о-ох... Эта часть медицины всегда вызывала у меня в лучшем случае содрогание, и желание держаться подальше. Тем более, что в этом времени, инструменты были больше похожи на орудие пытки чем на средства оказания помощи. Еще, радовал хоть и минимальный, но все же запас лекарств. Конечно, сейчас более распространена народная медицина, и антибиотики еще и во сне никому не снились, но все таки и это хорошо.

А на следующий день, Тополев с самого утреца, поперся по Кабановке. Туда заглянет, там поговорит... И как результат, я получил не соврать бы, полуторачасовую лекцию о пользе санитарии и гигиены. Вроде как нужников нормальных нет,— через двор— через два отхожая яма выкопана, а то и вообще за огород в кустики бегают. С одной то стороны,— бегают? Да и фиг с ними. Но с другой,— доктор конечно прав. А раз прав, то инициатива,увы, наказуема... Один из пацанят посыльных, полетел искать Авдея. Нашел, привел. Вот и получите, Лев Иванович специалиста, и объясняйте ему все по новой. Пусть построят первый туалет у Вас, затем в школе и детсаду. А жителей обяжем по имеющимся примерам, построить самим. И пусть только попробуют отмазаться!

Вообще то, я был только рад что док заметил то, до чего не додумался я сам. Ведь и правда, чем чище человек живет, тем он и здоровее. В грязи кто разводится целыми ордами? Правильно,— вошки да таракашки с мухами. А кто это? Вошь,— потенциальный брюшной тиф, таракан... про них не знаю, но уж больно противные. А муха,— ну это целый спектр деятельности,— от всяческих паразитов и до банальной дизентерии. (Банальной в моем времени, там неделя лечения, а здесь и ласты склеить недолго).

А все таки, Тополев действительно врач от Бога. Понаблюдал я за ним маленько. Никаких понтов, вроде я доктор, а ты быдло. Мало того что за санитарию взялся, так еще и не ожидая первых пациентов, попутно со знакомствами выяснил о всех болячках у каждого. Даже ко мне прикопаться пробовал, услышав через кого то о моем неудачном совмещении конницы с авиацией. Ну что, пришлось дать ему отвести душу. Пощупал оставшийся на макушке шрам, покрутил перед глазами пальцами, и отступился. Да знаю я, что если человек хочет жить, то медицина тут бессильна. Но зато, выяснилось что основная масса населения Кабановки, здорова как стадо быков.

А супруга его, на удивление быстро скорешилась со всевозможными бабульками, так что уже где то на третий день, они поволокли ей стогами всякую травку. Надеюсь коноплю они не трогали... Да еще по своему почину, она взяла на персональный учет всех беременных женщин. Так что детской смертности, теперь надеюсь не будет.

Видел я конечно, что некоторые не очень то доверяют приезжему дохтуру. Ничего, приспичит,— побегут и не к местному. Бабки знахарки хороши только на словах, а как аппендицит хватанет, али еще что, тут бабкой не обойдешься.

* * *

*

Благодаря доктору, Кабановку посетили еще двое моих соседей. Мадам Петровская прикатила вместе с сыном, ссылаясь на приступы мигрени. Только на мой взгляд, ее больше интересовали городские сплетни. Выслушав ее жалобы, Лев Иванович покачал головой, подумал, и выдал даме какой то сбор, насколько я понимаю в травах, состоящий из успокоительных.

Григорий сначала откровенно скучал, потом попытался подъехать ко мне с разговором на тему симпапушечных девок, но треп не удался, потому как я во первых не любил таких обсуждений, а во вторых собирался сходить на полосу препятствий. Развлекать мадам Василису я не собирался, приличия требовали пригласить ее на обед, вот там мне и придется корчить из себя не знаю кого. А на данный момент, пусть отдувается Тополев. Тем более моего исчезновения мадам даже и не заметит...

Гриша напросился со мной. Увидев мое "детище", он сперва удивился, потом стал допытываться,— за каким, оно мне это надо? Ну здесь то я не стал расписывать что к чему. Одно дело профессиональный военный, который за Родину горы своротит, и другое великовозрастный повеса. Так что я ограничился объяснением, что собираюсь выучить что то вроде цирковой группы, на потеху. Как ни странно, но его это вполне удовлетворило. Только посетовал что сам до такого не додумался.

Ради интереса, он попробовал пройти полосу вместе со мной. Ну да... Я то занимался уже не первый день, и то не мог похвастаться высоким темпом. А он, вообще сдулся еще не добравшись до середины. Но на удивление раззадорился, вернулся к началу, и уже не торопясь, дошел до конца.

Время приближалось к обеду, пора было возвращаться. А то маменька его мало ли что подумает? Она уж наверное бедного Тополева до смерти заговорила. Оказалось нет. Доктор то не глуп, передал мадам Петровскую своей супруге, а уж между собой женщины всегда смогут договориться. Так что нашего с Григорием отсутствия, похоже вообще не заметили.

После обеда, прошли в гостевую передохнуть, как говорится, что б жирок завязался. Заметив висящую на стене гитару, Григорий поинтересовался, я играю, или для красоты висит? Вот же йошкин кот! В ту поездку в город, соблазнился, купил. По приезде повесил на стену, и благополучно забыл, даже не опробовал. Так она еще и семиструнная, вместо привычной шестиструнки. Ну, как привычной... Три аккорда, господа, только три аккорда... На вечеринках студенческих, опосля хорошего принятия на грудь, голосить дурным голосом частушки. И вообще, петь мне категорически противопоказано, что бы не свести с ума слушателей. Короче, очень хотелось отказаться. Но... Что то наглеть я стал последнее время. Снял красавицу, проверил как настроена. Нормально, играть можно. Пробежался пальцами по струнам, типа с понтом, офигенный музыкант, а сам лихорадочно соображал,— что играть? И тут, чуть не потерял челюсть. Как и в случае с пианино, руки сработали сами. А, будь что будет!

"... Мохнатый шмель,— на душистый хмель,

Цапля серая,— в камыши...

А цыганская дочь,— за любимым в ночь,

По родству бродяжьей души...

Так вперед, за цыганской звездой кочевой... "

Получалось по моему неплохо. По крайней мере гнилыми помидорами никто не спешил швырять. Да простит меня еще не родившийся Редьярд Киплинг , но за полсотни лет до его появления на свет уже прозвучал романс на его стихи.

Уехали они, как и Воронков утром. Причем Григорий определенно был рад такому соседу, а его маменька была просто очарована семейством Тополевых.