Они не пройдут!

— Слава Богу, живой! Шевелится, руками двигает!— суматошные голоса, плясали в моем сознании, то удаляясь, то приближаясь вновь, пытаясь взломать мою бедную черепушку и без того уже пострадавшую. Леший бы забрал того шебутного лисенка, выскочившего из норы прямо под ноги летящей галопом лошади, на которой так некстати оказался я. Испугавшись, Звездочка резко затормозила, да так, что не успев даже пискнуть, я понял,— конная авиация, это про меня. Полет был не долгим, потому что прерван был не законами гравитации, а намного банальнее,— толстым стволом дерева выросшим не там где следовало. Впечатавшись в него со всего маху, я кажется забыл как дышать, и отключился.

И чего я забыл именно на этой реконструкции? Ведь не хотел же ехать, тем более каникулы в академии подходили к концу, а на мне висело еще два "хвоста". Но подействовала волшебное слово,— лошади. Нет, не так,— ЛОШАДИ. Игра заключалась в воссоздании девятнадцатого века, старинная дворянская усадьба, псовая охота, и тому подобные развлечения того времени. Главное средство передвижения,— лошадь. И именно это добило меня в конце концов. Потому что это создание, для меня то же что кошка для египтянина, или корова для индуса.

Приехал,зарегистрировался, и сразу ломанулся в конюшню. До начала игры оставался день, назавтра уже должны были начинать, поэтому оставшийся вечер я собирался использовать на полную катушку. Понаблюдав за мной, конюх проворчал что то вроде "...за каким бесом всем смирных подавай...", и подвел меня к деннику Звездочки. Тут я и поплыл, потому что эта зараза, хитро сверкнув на меня карим глазом из под длинной густющей челки, тут же полезла мордой мне в карман. Куда было деваться? Скормил заранее припасенную горбушку, почесал этой "зверюге" ноздри, и заявил конюху, что пусть он меня крошит на строганину, но до конца игры эта лошадь моя. Заседлал ее, под неусыпным надзором все того же конюха, и понеслась душа в рай...

* * *

*

Только вот рай, какой то странный... Башка раскалывается, кости болят, как будто по ним табун слоников пронесся... Если я помер, тогда должно быть полное умиротворение, ну еще там что то... И что, ангелы верещат рядом со мной что ли? Прямо как у Высоцкого,— "... и что ж там ангелы поют, такими злыми голосами..." Нет, похоже я все таки живой, просто реконструкторы нашли меня, и теперь мечутся, оказывая первую помощь.

Кое как разлепив глаза, я можно сказать обалдел. Во люди подготовились! Или... Какого лешего? Ну ладно, вон тот пацаненок приткнувшийся в углу, вполне может быть младшим братом или сыном кого то из ролевиков. Мужик лет сорока— сорока пяти рядом со мной то же ролевик. У меня знакомый этим делом занимается, так ему за полтинник давно перескочило. Но что делают здесь две бабульки, в старинной одежде, которым хорошо так за семьдесят? Ну ладно местных привлекли чтоб меня откачать, но одежда?

— Мать моя женщина...— промычал я, и вырубился снова.

Второе возвращение моего бреного тела в жестокий мир, прошло немного легче. Голова уже не так раскалывалась, и от каждого движения не тянуло пугать большого белого брата. Зрение с трудом, но все же фокусировалось, по крайней мере на ближайшем ко мне окружении. А оно, в смысле окружение, было очень таки колоритным. Около меня, не останавливаясь ни на минуту, суетился мужичок лет этак сорока пяти, низенький уже начинающий лысеть. То и дело, суматошно всплескивая руками, он гонял туда сюда двух старушек, которых я и увидел когда в первый раз очухался.

— Хто ты?— еле выдавил я фразу.

— Да как же так, барин, неужто не узнали?— Мужичок снова замахал руками.— Федот я, управляющий батюшки Вашего, Сергея Данилыча!

От его ответа, мне стало очень так, не по себе. Потому как, реконструкторы, до такой степени придуриваться не стали бы. Да что там говорить, травма она и в Африке травма, сейчас не до розыгрышей. Те же ролевики, давно бы на любой попутке отправили бы меня в более или менее приемлемую больничку, а не крутились бы тут со скоростью бешеной мухи. И хоть кто нибудь знакомый, обязательно заскочил бы навестить. А тут, всех вижу в первый раз... Так это что выходит, я в прошлое ухнулся? В баре попал... Лишь бы только не перед революцией, а то хлопнут мужички, и как зовут не спросят...

— Не помню ничего...— промычал я через силу.— Память отшибло... Слушай, Федот, пусть уйдут все. Я в тишине полежу, отдохну немного. До вечера далеко?

— Дак полдень на дворе...

— Ну и хорошо. Вечером придешь, и все расскажешь, что и как случилось. А сейчас иди, и всех остальных забери.

* * *

*

Что то бормоча, управляющий испарился, по пути цыкнув на бабулек так, что они порхнули из комнаты не хуже птиц. Я же, остался наконец один. Собрать мысли в кучу никак не удавалось, они как неправильные пчелы роились в моей многострадальной голове, заполняя мозг неправильным медом. Винни-Пуху такое и не снилось...

Первый вопрос который не давал покоя, был настолько банален, что и к гадалке не ходи,— где я? Или если уж на то пошло,— когда я? И второй,— что теперь делать? Признаваться кто я такой на самом деле нельзя. Вернее можно, только остаток жизни тогда пройдет в веселом доме с желтыми стенами. Там конечно полное гособеспечение, но как то мне не катит жить в одной комнате с Наполеоном или Карлой Марксом. Не с моим рылом, как говорится, в калашный ряд. Лучше уж здесь перекантуюсь. Тем более многое можно списать на амнезию. Как говорил уважаемый Доцент,— здесь помню, а здесь не помню. Ладно, придет Федот, и я с него живьем не слезу, пока не узнаю что к чему.

Вот только еще одна проблема,— во всех читанных мною книгах о попаданцах, главный герой только освоившись, начинает прогрессорствовать налево и направо. Это конечно прекрасно, только если герой бывший военый, чем то увлекался, чем то конкретно интересовался, рылся в интернете и прочее. А вот что могу конкретно я? В инете, сидел чаще всего в "Одноклассниках", или в "Википедии" копался по кинематографии. Автомат Калашникова не изобрету это точно. Да я ПМ-а даже в глаза не видел, какой тут автомат! Хрущева мочить еще рано, сейчас наверное его прадедушка еще пешком под стол ходит. Высоцкого петь? А кто меня слушать то будет? Сейчас наверное только и поют, "Боже царя храни..." А кстати, кто на престоле то? Нужно будет узнать...

Так что попаданец из меня неправильный какой то... Ну что есть особенного в мозгах студента третьекурсника сельхозакадемии? Да ладно бы еще ветеринар был, а то ведь поступил то, куда полегче,-на зоотехника! Кормление, разведение... Хотя может и на этом поприще себя найти можно... Нет, Федот так просто от меня не отвертится. А кстати, если он управляющий моего папеньки, где сам папенька то? С этой мыслью, я тихо и мирно заснул...

* * *

*

Разбудило меня тихое, деликатное покашливание. Разлепив глаза, я снова увидел управляющего. Федот сидел на табурете рядом с кроватью, не зная куда девать руки. Увидев что я проснулся, он чуть не вскочил.

— Спокойно Федот...— я прислушался к организму. Вроде более менее порядок. Легкое подташнивание не в счет. Ну понятно,— сотрясение мозга. Хотя знать бы, чему там сотрясаться, в вакууме то? Несколько дней покоя, постельный режим, и все будет как новенькое. Только вот,— покой нам только снится... Пока все на непонятках, какой покой может быть? — Сначала напиться дай, потом поговорим. А кстати, как тебя по отчеству?

— Да что Вы барин,— Федот снова замахал руками. Вот блин, мельница ветряная!— Какой там по отчеству, и батюшка Ваш по имени только звал!

— А где он?— я приподнялся на постели,— Или уехал куда?

— Да нет...— Руки мужика обвисли, да и сам он весь как то сдулся, вроде испорченного воздушного шарика.— Умер Ваш батюшка. Вчерась похоронили. Да разве ж Вы...

— Не помню.— А ведь похоже прежнего барина любили... Ну или хотя бы уважали. Вон как Федота из колеи вышибло...— Сильно ударился видно, в голове вообще пусто.

— А что ж делать то, Владимир Сергеич? — ну наконец то, именем разродился. А мой предшественник-то, тезка мне приходится... А вдруг...

Быстро окинув взглядом свои руки, я убедился что тело моё. На правом запястье, едва видимые шрамы от укуса собаки. На левой руке, на безымянном пальце тонкая ниточка шрама от пореза стеклом. Чуть палец тогда не отфигачило. Значит не вселенец. Это и хорошо и плохо... Хорошо,— потому что свою тушку ни с кем делить как то не хочется. А плохо, потому что все же сознание второго, очень помогло бы разобраться в нынешних реалиях. Ну да ладно, поживем— увидим...

Кое как успокоившись, перескакивая с одного на другое, Федот все же сумел растолковать мне, что когда и как.

Год сейчас,— 1809. Зачудительно! Мало того что я в этой эпохе разбираюсь как свинья в апельсинах, так еще и через три года война с Наполеоном. Мы победим, спора нет, но все таки как то неприятно...

Деревня называется Кабановка. А я теперь получается, ее хозяин, дворянин Владимир Сергеевич Кабанов. Значит в выборе супруги придется быть осторожнее, что б на Кабаниху не нарваться... "Отец" мой, Сергей Данилович Кабанов, умер в одночасье от апоплексического удара, выходит или от инфаркта, или от инсульта, не знаю. На похоронах, у "меня", съехала крыша и устроив истерику, мой предшественник рванул на лошади в лес. Может самоубийство задумал, может еще что, но бросившиеся вслед мужики, нашли уже меня настоящего, с разбитой головой. Значит если это случилось вчера, то я почти сутки без сознания провалялся? Очешуеть!

Отправив Федота, я задумался. В чем мне повезло, так это в том, что я получается очень сильно похож на барского сына, если никто не заметил подмены. И конечно же в том, что имена у нас одинаковые, по крайней мере привыкать не придется. Интересно, долго мне удастся симулировать амнезию? Да наверное вечно. Тем более сейчас наука не на той ступеньке, как в мое время. Мозг еще даже наверное и не начинали изучать. Еще плюс есть,— в иностранных языках чуть чуть разбираюсь. Французский, если чуть помедленнее говорить,— понимаю прекрасно, да и в ответ что то забабахать смогу. Английский, уже хуже,— только со словарем. Но насколько я в курсе, в основном дворянство изучало французский.

А в минусе, скорее всего не незнание окружающего мира, это опять же можно списать на амнезию, а мой язык. Тот, который великий и богатый. Проколоться со всякими сленговыми словечками,— нефиг делать. И не спишешь это на то, что из далекой Америки вернулся, или вообще из Китаю... Видели мужички Владимира свет Сергеевича каждый день, девятнадцать лет. И более чем на неделю, он из усадьбы не уезжал, так что Китай отдыхает... Придется переучиваться говорить, что поделаешь...

Что отсюда следует? Первоочередная задача,— не автомат Калашникова, а вжиться в роль. Даже не вжиться, стать НАСТОЯЩИМ Кабановым. Изменить разговор, обновить французский, ну и как то выяснить что в свете "моветон", а что нет. Научиться фехтовать, хотя бы на среднем уровне. А потом, переходить к новой программе...

* * *

*

Первую неделю, я решил просто отлеживаться, тем более что приехавший к вечеру доктор усиленно твердил о том же самом,— полный покой и постельный режим. Мне бы его заботы! Ладно, постельный режим без проблем, все таки полон дом народу,— и принесут что надо, и чуть ли не на руках в туалет оттаранят. Это конечно замечательно, но уж в туалет я ползал сам, аккуратненько, по стеночке.

А вот с покоем, как то не выходило. Больше всего бесило то, что когда была возможность, я или трепался о всякой фигне с знакомыми по инету, или просто рассматривал фотки всяких пород домашней скотинки. Хотя с одной стороны, польза от этого то же была,— теперь я твердо знал что еще нет русских пород тяжеловозных лошадей, а те что есть,— либо бельгийские, либо немецкие. Значит есть где разгуляться. Буденновской лошадки то же еще нет, как и дончака и ахалтекинца. Но даже если я возьмусь за это дело, тремя годами тут не обойдешься. Как ни крути, здесь ничего не выходит.

Был конечно и другой вариант,— связаться с представителями крупных оружейных заводов и подкинуть им идею... ну хотя бы револьвера. Что для этого надо? Да скорее всего деньги... и где их взять? Папенькина кубышка скорее всего невелика, да и распоряжаться ей, я скорее всего не могу неограниченно. Значит надо зарабатывать. А вот это, уже по моей части. Хрюшки в размерах свинофермы, и гуси. Первые, за полгода дают почти центнер мяса, вторые конечно меньше, но за 3-4 месяца. Это уже что то. Тем более сейчас, строительство не ведется годами, как в моем времени. Эх, вот встану на ноги, Федота возьму за жабры, пусть помогает. Я ведь пока еще ничего не знаю,— сколько народу в деревне, кто что умеет лучше всего. Хорошо бы еще в деревне Миша Ломоносов оказался свой, тогда бы я вообще горя не знал. Ты ему схематичный рисунок, он маленько попотел, и на! Абсолютно готовая вещь, хоть сейчас к употреблению.

Эх, ёрш твой клеш, как же я мог забыть то... А мясцо-то, куда продавать? Можно подумать соседи расхватают! И что теперь делать? В город еще довезти надо, сырьем вряд ли выйдет, хотя у Федота разузнать надо. Может близко, так глядишь и получится. А вообще, нужно заняться консервированием. Соление там, копчение... Коптилку то, я соорудить сумею. На базар окорока, рульки-шмульки всякие. О! А тушеночка известна сейчас? М...м...м блинский папа, даже если нет, ну забабахаю я ее, а ВО ЧТО? Консервных банок нет сейчас! И жесть еще только может придумывают... Стеклобанка уже лучше, но армейцы ее вряд ли возьмут, слишком хрупкая. По нашим дорогам ее только перемотанной килограммами ваты возить. Деревянные бочки? Это теплее, но для солонины. Тушенка в бочках, по моему нонсенс...

Так вот, и приплелся я к выводу, что без толковых помощников сяду в лужу, да притом такую глубокую, что только нос и видно будет. Значит нужны пару человек умных, пробивных и деловых. Вот только где их брать? Нет, без Федотовых справок,— никуда. С этими мыслями, я погрузился во вторую ночь своей барской жизни...

* * *

*

А наутро, жизнь потекла как Ниагарский водопад. Позавтракав, я отправил Федота устраивать первую в Кабановке перепись населения. Возраст, род занятий и чем леший не шутит,— грамотность. Хотя на последнее, я можно сказать и не надеялся. Ладно хоть сам управляющий умел читать и писать.

К вечеру, я уже знал что в деревне двести сорок шесть человек, занимающих семьдесят семь домов. Еще три дома стояли пустые. Бобыля Ефрема Силантьева зимой задрал медведь шатун, старики Евграфовы угорели ночью год назад, и еще один мужик, то же год назад ломанулся в бега. Что уж там ему не понравилось не знаю, да только искать его не стали. Кабанов рукой махнул узнав, типа не жилось спокойно,— пускай теперь мотается.

Взрослых, было сто сорок девять человек, и девяносто семь детей разных возрастов. Что порадовало, имелись трое плотников, и кузнец. Рукастый народ,— это хорошо. И в моих силах сделать так, что бы заинтересовать их еще больше...

Шибко грамотных не было совсем. Зато был свой, деревенский блаженный Митяйка. Несколько лет назад, на пожаре погибли его жена и двое детей. Вот и съехала у мужика крыша. Кабанов его не гнал, и в дурку сдавать не стал, наоборот,— отрядил нескольких мужиков построить ему небольшую избушку, что бы хоть что то над головой было. Кормили Митяйку всей деревней, да и он не сидел на шее,— всегда стараясь чем то помочь сельчанам. Кому дрова поколоть, кому скотину покормить...

Был и свой "Кулибин",— Фрол Барабанов. Отремонтировать мог все, от бытовых мелочей, до барской сеялки. Слушая как о нем рассказывает Федот, я подумал что мужику ноутбук принеси, он посидит, подумает и починит!

Выслушав управляющего до конца, я понял что Кабанов был не зверем эксплуататором, как показывали в книжках, а нормальным хозяином, строгим, но справедливым. От нефиг делать мужиков не пороли, да и не пороли вообще, папенька как то обходился и без этого. Да и мужики не наглели, понимая что лучше не будить лихо, пока оно тихо.

Что ещё? А, да... В паре верст, в лесу жил ещё пасечник Демид Фаддеев с семьей. Интересно, полсотни ульев это много или мало, по здешним меркам? Скорее всего средне, потому как папенькино имение особо зажиточным не казалось. Ну ничего, мы еще развернемся, жаль только спецпредметы у нас еще только начинались. Но как говорится, не беда перезимуем,— спички есть дрова своруем...

А вот географическое расположение деревни, мне конкретно не понравилось.... Тридцать четыре версты от Смоленска. Нет, с одной стороны это даже хорошо. Все таки город можно сказать рядом, а значит есть смысл попытать удачу в торговле. Но через три года... Наполеон шел именно через Смоленск, это даже такой лоховый историк как я помнил. Ещё даже какое то сражение должно быть в этих краях... А хотя, что я паникую раньше времени? Да и чего самому себе врать, ведь когда я только попал сюда, когда пришел в себя, понял где я нахожусь, узнал время... Ведь я же сразу кое о чем подумал! Вот и воплотим эту задумку в жизнь, да еще как! И ещё один плюс,— Москва верст четыреста от меня, Питер и того больше. В чем тут смысл? Да в том, что при любом раскладе, я для властей просто Владимир Сергеевич Кабанов, владелец деревни Кабановки, что в Смоленской губернии, как и прописано во всех документах. И могу я сейчас и пресловутый "Калашников" изобретать или аэропланы строить, никто не скажет,— "... а подать сюда этого Ляпкина-Тяпкина...". Делай что хошь, только в казну не лезь. Вот куда бы сложнее было оказаться в самой Москве, где каждый из высшего света друг другу известен, и в этом серпентарии свои интриги плетет. Да, тогда пришлось поплясать бы... И чрезвычайная похожесть на оригинал не спасла бы.

Значит в активе мы имеем оченно неплохие возможности для роста. Сбыт продукции наладить можно, это все же не такой смертельный вопрос. Ну на худой конец,— используем бочки и керамическую посуду. Найду толкового гончара, он сумеет сделать. С меня потребуется только герметизация, да рецепты. Приправы и пряности должны быть известны, сам за обедом лаврушку из супа выловил. Смотреть надо как у папеньки обстояли дела с животноводством. Да и ...

Ох, леший тебя забери, здесь же ещё до сих пор пером пишут! И орфография другая... Вай вай вай, что же делать? Федот грамотен, но я же сын барина, я по определению не могу неучем быть! Не у всех же дворян дети Митрофанушками были? Списывать незнание правил письма на амнезию? И как долго? Стоп, а что мне мешает обучиться заново? Не с нуля же ведь! В слове "корова" пять ошибок я никогда не делал, уж как нибудь разберусь куда эти "яти" девать.... Больше волноваться надо ЧЕМ писать...

Нет кстати, это то-же не такая страшная проблема... Вот только бы он не потерялся, пока меня здесь откачивали. Дело в том, что на любые игры по старым временам, я возил с собой маленький кожаный мешочек, который носил на поясе. Ну, на манер средневекового кошелька. Среди всякой мелкой фигни, таскаемой чисто для антуража, там были два так необходимых здесь металлических ПЕРА! Такими еще очень долго на телеграфах пользовались. Старший брат мой еще застал их, он же меня и научил ими писать. Одно оставим себе, а со вторым на завод какой нибудь, где штамповка уже в ходу. И запатентовать надо, насколько я помню, их уже после войны, придумает какой то француз. Вот и пусть обломится. И вообще, если что то у меня выйдет привнести в этот мир, все надо патентовать. Ибо нефиг думать загранице что мы такие дремучие, типа у нас по улицам белые медведи с балалайками бродят. А то наши изобретут что то, а заграница бах, и запатентовала. И в результате, у них наука а у нас шиш с маслом. Вот и пусть кушают, да не обляпаются...

* * *

*

Драгоценный мешочек не потерялся. И что самое интересное, никто его не прикарманил, и даже не пытался заглянуть. Любую попытку я засек бы сразу, потому как завязывал его особым узелком. И перья там были, как и следовало ожидать.

Вот теперь, стоило подумать о главной моей проблеме.О людях, с кем мне придется работать. Один я ничего не потяну, и даже не по той причине что нифига здесь не знаю, а потому что не могу находиться в нескольких местах одновременно. Да и характер у меня не пробивной, а для того что бы что то внедрить, вот пятой точкой чую, надо быть лисом во плоти.

Тут то я и сплоховал. Чуть не довел бедного Федота до кондратия. Вызвал его, и с порога в лоб:

— Федот, мне нужно подобрать кого то на место управляющего...

Бедного управа как будто кувалдой по лбу огрели.

— Батюшка барин, да как же так? Неужто я чем то... — губы его затряслись.— Столько лет, верой и правдой...

— Да ты что?— только тут, до меня дошло что сморозил. — Подожди, ты у меня на повышение идешь!

— То есть как так?— сейчас Федот выглядел как ребенок, которому показали крутую игрушку, и теперь раздумывают давать или нет...

— С сегодняшнего дня, ты назначаешься моим личным секретарем. Сразу предупреждаю, должность будет нелегкой, но надеюсь ты меня не подведешь...

— Да не извольте сумневаться, я завсегда...— Федот воспрял как феникс из пепла.

— Ну тогда первое задание,— найди себе заместителя. Такого же честного как сам...— я решил сделать комплимент, что б еще обрадовать беднягу. Знал бы он на что подписался...— Иеще, найди двух расторопных пацанов, лет по пятнадцать, и пару дельных мужиков. Я как встану, хочу заняться делами усадьбы вплотную. Тебе, придется все время быть при мне, а я как бы ни хотел, везде быть не сумею. И в город придется ездить не раз, и может быть еще дальше. Мальчишки могут быть рассыльными по деревне, а мужичков будем отправлять в поездки. Понимаешь кто мне нужен?

— Да как не понять то...— Федот моментом ушел в свои мысли.— Чай не лаптем щи хлебаем... Найду.

* * *

*

Федот не подвел. Только как нарочно, мужичков, которых я собирался посылать в командировки, звали Клим Гаврюшин и Гаврила Климов. Каламбур налицо. И выглядели они соответственно: Клим высокий худой как жердь, длиннорукий и белобрысый. А Гаврила наоборот,— низенький, плотно сбитый и чернявый, что твой цыган.

Пацанят, он выбрал троих. Тихона, Мишку и Ваньку. Все трое одинакового возраста, и шустрые как электровеники. Сначала, еще не зная зачем их привели к барину, все трое вели себя как телята на мясокомбинате, но когда я им все объяснил, готовы были горы свернуть.

А вот заместитель Федота, мне сначала не понравился сразу. Какой то он был расплывчатый что ли... Рядом пройдешь и не заметишь. Однако, управ стоял на своем,— лучшей кандидатуры быть не может. Он типа и умный, и не вороватый, и всяко всяко. Даже если на копейку что прикарманит, на рубль прибыли сделает. Пораскинув мозгами, я согласился. Все равно, за жабры в случае чего я его возьму, куда он денется с подводной лодки!

* * *

*

Отлеживаться я собирался неделю, но выдержал всего четыре дня. Это настоящие баре, могли месяцами хандрить и валяться в постельке. А мне, не давало покоя громадье планов, как говорил Маяковский. Хотелось самому посмотреть хозяйство, сделать наметки, с чего начинать и прочее.

На пятый день, я тихонечко, в сопровождении Федота выбрался на улицу. Все таки студенческий организм, это сила! Он не только способен гвозди переваривать, но и деревья таранить, без особых последствий. Небольшая слабость еще была, но нам же не мешки ворочать! Расхожусь потихоньку...

А вот этого, я предвидеть не мог... По улице навстречу нам, брел Митяйка, как всегда погруженный в свои мысли. Увидев нас, он остановился как вкопанный. Взгляд его из рассеянного, превратился сначала в испуганный, потом в недоверчивый и в конце концов стал каким то экзальтированным, что ли...

Митяйка вытянул руку в направлении к нам, и... Ну не знаю, не заголосил, а заговорил, вроде бы и ни к кому не обращаясь, но так громко, что я думаю слышало его полдеревни.

— Ангел Божий спустился к нам на грешную землю! Тяжелые времена придут, темнота покроет наши дома, но ОН спасет нас, и укроет крылом своим, и разгонит тьму!

Не понял, что это на него нашло? Какого лешего он тут узрел? Кипит твое молоко, да на моем холодном примусе, да ведь он на меня указывает! И Федот на меня уставился так, что вот вот на колени бухнется... И на лавочке три старика на меня пялятся, как на икону живую... Ну всё, к вечеру, всей Кабановке будет известно, что в молодого барина ангел вселился. И что мне теперь делать то?

И тут, не зная почему, может из за слов Митяйки, все еще указывавшего на меня пальцем, может еще из за чего, но я почувствовал в себе глубокую уверенность. Уверенность в том, что все у меня получится. И не потому что я такой белый и пушистый, мечтающий облагодетельствовать человечество, а потому что эти люди, простые мужики и бабы поверят мне. Поверят, как верит и этот человек. И леший с ней, с его ненормальностью, не в ней дело...

А Митяйка продолжал стоять не убирая руку, и я видел как глаза его наполняются слезами. Аеще я видел,не глазами,нет, всей кожей чувстовал взгляды из за плетней и покосившихся заборчиков. Все они, казалось говорили,— ну что? Сможешь ты? Спасешь? Укроешь?

ДА, леший вас забери, СМОГУ! И я, сделал то, что единственно мог сделать в данный момент. Подошел к Митяйке, и крепко обнял его, шепча в ухо:

— Все, Дмитрий все... Все будет хорошо. У нас все получится...

* * *

*

Вечером, Федот, все еще косившийся на меня после случая с Митяйкой, все таки не выдержал. Выбрав момент, он задал вопрос, хотя и не тот которого я ожидал.

— Барин, а про какую темноту блаженный говорил? — ну вот, а я про ангела хотел послушать... Надо выпутываться...

— Да понимаешь Федот...— я чуть помолчал, не желая выставлять себя в роли ясновидящего. Митяйке что,— сказал и все, кто с него объяснений потребует... — Помнишь, когда я первый раз в себя пришел?

— А как же! Я ж со страху чуть не окочурился!

— Ну вот, тогда то ли сон, то ли видение меня посетило. Скоро новая война будет. То ли с французами, то ли еще с кем, это мне неведомо. Да только пройдет она, как раз по нам...

— А что ж делать то будем?

— Пока будем готовиться. Поэтому-то, я и собираюсь за хозяйство вплотную браться. Очень многое нужно сделать, а времени мало. Соседей надо предупредить...

— А...— Федот многозначительно поднял кверху палец.

— А там это и так известно. -я пожал плечами.— Да и кто нас слушать будет? Молодому дураку в бреду почудилось скажут, а где доказательства?

— Дык Митяйка...

— А кто для них Митяйка? Деревенский дурачок. Это мы с тобой знаем кто он. Нет уж, доказать я ничего не смогу, а поэтому делать буду, по своему разумению. И начнем мы уже завтра. К полудню, приведешь ко мне плотников. И кстати, охотники хорошие есть?

— Поищем...

— Поищи. Хорошо бы человек пять найти. С ними порешаем после плотников. А дальше видно будет...

* * *

*

День за днем, все более прорисовывалась картина будущих возможностей. Плотники, взялись за постройку еще двух домов, в которые я намеревался сманить из города врача и учителя. А если с семьями, то и еще лучше. Три пустых дома подремонтировали, теперь в одном из них располагался наверное первый в России детский сад. Второй я собирался отдать под школу, третий под больничку.

Почему так? Да очень просто. Больничка нужна? Обязательно. Нафига мне надо, что бы какую нибудь простуду, доводили до такой степени как Некрасов описывал? Чем здоровее народ, тем лучше будет мне это и ежу понятно.

Школа зачем? Да как бы то же ясно. Я все таки много чего знаю, но поверхностно. А вот выучу ребятню, хотя бы основам каким, глядишь и Ломоносов или Кулибин отыщется. Ну а про детсад, это и говорить нечего. Во первых,— родителям спокойнее, а не крутиться как белка в колесе, как тот же Некрасов писал. Во вторых, — часто приходилось за младшими присматривать более старшим детям, а теперь они будут свободнее, и от школы уже не отвертятся. А вообще то... Скорее всего, для меня такой образ жизни привычнее, что ли... Да и вообще, как бы кто не говорил, а если крестьяне живут нормально, то барин должен быть полным идиотом что бы жить плохо. А мне нужно ведь не только это. Патриот я или нет, это дело второстепенное, но вот Европу, я прям мечтаю на место поставить. А то они уж просто такие крутые, что пробу ставить некуда. А на самом деле, небось до сих пор, ночные горшки через окна на улицу выливают. Или, вместо того что бы почаще мыться, блохоловками друг перед другом щеголяют,— у кого круче. Ничего, и на нашей улице перевернется фура с пряниками...

С детсадом, то же юмор вышел. Сначала Федот вообще решил что я велел привести к себе безмужнюю бабенку постарше, для плотских так сказать утех. Ой, какой взгляд у него стал! Мало того что, я выходит не такой уж и "ангел", так еще и постарше подавай! Короче вполне возможно, что крыша у меня все же не в порядке. А когда я ему все таки растолковал что к чему, морда у мужика стала как у бассет-хаунда. Дошло значит, и стыдно стало за нехорошие мысли. Но зато теперь, двумя десятками малышни, заведовала Аграфена Терехина,— она же директор, методист и воспитатель. Три в одном короче говоря. Ну и две нянечки,— Трофимовна и Фаддеевна, те самые старушки что суетились рядом со мной в первый день.

И кое что новое, я обнаружил в самом себе. Определенно, таран дерева головой пошел на пользу. Наткнувшись на стоявшее в одной из комнат пианино, (или как уж оно называлось там, не знаю. По объяснению Федота на нем играла маменька...), я открыл крышку и внутренне содрогаясь от представляемого результата сел за клавиши. Каково же было мое удивление, когда из под пальцев умевших играть только собачий вальс, довольно бойко полилась мелодия "Вальса дождя" Штрауса. Потом, "Лунная соната", "Адажио" Альбиони... Очухался я, от того что не слышал обычного бытового шума. Как оказалось, вся дворня столпилась в дверях затаив дыхание. У кого то даже слезы по щекам текли...

* * *

*

Еще через пару дней, я носился по дому не хуже пацанов-связных, и смог добраться до имевшейся в хозяйстве скотинки. Осмотрев ее, понял что папенька относился к ней не как к средствам производства, а как к какой то коллекции. Никакого научного подхода! Что то типа,— выловил редкость,— и я крут! Коровы, числом девять штук, молока давали как скажем три. Ну еще бы,— какие рекордистки с мясной породы? Ну да, без мяса никак, но ведь молоко это и сметана и масло и сыр. Я уж молчу про такие мелочи как творог или простокваша. Причем, раз уж я стал основоположником дошкольного воспитания, молоко придется выделять в садик то же... А то и глядишь, сгущенку научусь делать. Единственная проблема,— молоко надо варить в спецаппарате, что то там с вакуумом связано... Но на то и голова, что бы в нее не только есть!

Свиноводство то же не блистало высокопородностью. Были среди двух десятков голов и ландрасы и дюроки, но основная масса была жутким гибридом чего ни попадя, непохожей даже на крупную белую. Единственно что меня торкнуло,— это здоровенный хрячина украинской пестрой породы, почти целиком черный, да венгерская мангалица сиротливо притулившаяся в углу свинарника. Наконец то я увидел эту хрюшку живьем! Короче,— берем хорошую, крепкую свиноматку, щедро поливаем ее жидкостью для роста волос, и когда щетина становится достаточно длинной, делаем химзавивку. Вот так она и выглядит. Мохнатая, кудрявая свинья. Вообще то, венгры и выводили эту породу для того что бы она могла зимовать чуть ли не на улице. Свиноматок, скрещивали с дикими кабанами, из за чего поросята до сих пор рождаются полосатенькими.

А вот конюшня, меня порадовала. Где только папенька деньжищи такие брал! Похоже он к лошадям был очень и очень неравнодушен... Два араба, в самых светлых денниках, — кобылка и жеребец. Так же, два ахалтекинца. Жеребец битюг, ох, около него я наверно с час простоял, — ну обожаю я мощных скотинок... Тем более как правило у тяжеловозов характер хороший, спокойный такой... Рядом с ним, тройка башкирских лошадок. Две кобылки и жеребец. Причем одна жеребая. А ведь то же красивая порода! Невысокая, с прямым профилем. Лобешник широкий, шея хоть и короткая но массивная, спина широкая. Одно удовольствие ездить. Да и не только, ведь эта порода и сельскохозяйственная то же. А значит и пахать на ней можно, и груз возить. А за ними... Вот тут я чуть не упал. Ох ты ж папенька, где ж ты выкопал такую красоту то! Конюх как раз начал чистить кобылку породы цыганская упряжная, или тинкер по другому. Хотя сейчас эти лошади еще не считаются отдельной породой, но глаз от них отвести невозможно, это точно!

Среднего роста, с крупным телом, с чуть горбатым профилем морды. Слегка заметная бородка, длиннющая густая грива и челка ссыпающаяся на хитрющие, почти человеческие глаза. Такой же длинный и густой хвост, прямая и короткая спина, мощные ноги с крепкими копытами. Да еще и от суставов, до самого копыта ноги обрастают густыми фризами. Красотка! Вот только жеребца у нее не было. Стоп... Когда хранцуз на нас попрет, какие у него лошадки будут? Если не ошибаюсь, першероны и вроде бы брабансоны. Прихватизируем, и будет ей муж! Потихоньку будем выводить тяжеловозные породы. Прогресса в автомобилестроении я никак не принесу, хотя если бы и знал что , очень сильно подумал бы. А вот лошадки, это очень даже моё! Чем я хуже графа Орлова? Он рысаков,— я тяжеловозов! Будет чем после войны заняться.

Все еще под впечатлением от тинкера, я почти спокойно прошел мимо остальной пятерки верховых лошадей среди которых..., нет ну сегодня точно день потрясений! Среди них, собственной персоной стояла Звездочка! Нет, я конечно много книг про попаданцев прочел, и герои в них почти непременно на когото похожи были, но что бы лошадь попаданка, да еще и похожая на здешний оригинал, это господа не перебор ли? Тем не менее, сомнений не было,— Звездочка меня узнала! Подняв морду, она тихонько заржала и потянулась к моему карману...

* * *

*

К вечеру, Федот привел охотников. Целую кучу,— числом аж целых семь. И это со всей деревни! Совершенно некстати вспомнился мультик, где фигурировали полтора землекопа. Здесь картина была похожая,— на две сотни человек семь охотников? Хотя сам виноват,— сказал же пять, вот Федот и не стал шибко план гнать, а так, в духе социалистического соревнования,— чуть чуть планку приподнял. Но здесь и другая сторона, мне кажется. Судя по читаным в детстве историческим книгам, крепостным вроде как запрещено было охотиться. Короче не помню. Но раз надо для дела, а не для наказания, то можно и раскрыть свое инкогнито... Могу поручиться, Федот не один час просоветовался с этими мужиками, стоит ли идти к барину.

Охотники, мне нужны были для нескольких целей. Во первых,— Кабановка расположена рядом со Смоленском. Наполеон попрется где то здесь, пусть даже не основные войска, а какие нибудь "продотряды", ну и нафиг они нужны? Отсюда вывод,— людей с началом войны, нужно эвакуировать. Куда? Вот, вот,— надо найти место для временной базы. А кто знает окрестности лучше охотников? Да никто! Вот пусть и ищут, время есть.

Вторая цель, чисто практическая. Как обстоят дела с волками, какая дичь есть, что можно добывать для заготовки. Вот к примеру, только точно не помню, на Смоленщине водились барсуки? Если да, то пожалуйте,— барсучий жир, прекрасное лекарство от каких то кошмаров дыхательных путей. Вроде бы тубик можно им лечить. А кто мешает профилактикой заниматься?

Ну и еще одна цель была. Хороший охотник как ходит по лесу? Правильно,— бесшумно. И не слышно его, и не видно. Вот и мне нужно было обучить немаленькую группу молодежи так передвигаться. Для чего? Ну, это вообще то и ежу понятно. Да не будем, мы в лесу от шаромыжников отсиживаться! Что я, не русский, что ли? Али в группировке какой оппозиции состою? Это им, пардон за мой французский, насрать с высокой вышки, кто у власти. И в царские времена эти фрондеры были, и в советские, и в моем ,капиталистическом еще не передохли. Наверно в постапокалиптическом будущем, выживут только тараканы и оппозиционеры. И все им не так, и все не этак. Вот пусть они Наполеоновским "освободителям" задницу и целуют, а мы пойдем другим путем...

* * *

*

На встречу со мной, охотники пришли уже маленько обработанные Федотом, так что необходимость объяснять возможность войны вроде бы как отпала. И отношение мужиков к предстоящему разговору было мягко говоря двойственным. На лицах тех что помоложе, ясно читалось не то что бы недоверие, а скорее нежелание верить во всякие страсти мордасти. Ну кто для них Митяйка? Правильно,— деревенский дурачок. Мало ли что он сморозит при барине. А тот, башкой об дерево со всего маху врезался, мало ли что ему почудится? Ладно хоть жив остался. А вот которые постарше, те точно были настроены серьезно. Поэтому я был весьма рад численному перевесу со стороны старших, потому как армейская поговорка,— "не можешь научим, не хочешь заставим...", мне сейчас совсем не катила. Конечно, я мог и припугнуть, и поднажать, но в конце концов, нафига мне это? Я хочу что бы свои задания, они выполняли от души, а не через задницу. Оно ведь как, дореволюционных мужичков криками "За императора!" не прошибешь. А вот докажи им, что мол враг придеть и всем крандец, тогда забегают.

— Ну что мужики, побеседуем? — я жестом пригласил всю компанию рассаживаться, благо стульев хватало. Чуть помедлив, видно не ожидали, охотники заняли себе места.

— О чем барин?— спросил по виду самый старший.— Об охоте что-ль?

— Ну и о ней то же, но попозже. Перво наперво, хочу узнать, есть ли в нашей округе такие места, что бы можно было нашу деревню укрыть? Но так, что бы и случайно добраться было трудно? Вы же все таки леса знаете лучше всех, я думаю.

— Да знать то мы знаем...— прокряхтел все тот же старик. — Да вот только нету таких мест, как есть нету. Что бы всю деревню зараз...

— А если не сразу? Скажем так,— половину в одном, другую в другом?

— Дядь Хрисанф, — подал голос кто то из молодых,— А если на болоте?

— Хм...— старый задумался. — А что, можно... Есть болото недалеко. Версты три от деревни. По краям оно ни то, ни сё, пройти можно, да только вглубь. А там такая дрыгва начинается, хоть святых выноси. Ежели тропки тайной не знать, нипочем не выберешься. А тропка эта, выводит на островок один, со всех сторон не подступиться. Там с полдеревни может отсидеться какое то время. Да только чать не день не два сидеть придется?

— Да уж так и есть... Не месяц даже. Как то обустраиваться придется. Запасы сделаем, времени хоть и не так уж много, но все таки есть. А еще места найдутся?

— Найдём. С недельку по лесам поскачем белками, еще не то найдем.

Дальше, разговор пошел об охоте, об обучении ходьбе в лесу и разных мелочах. Чаще всего, отвечал все тот же дядька Хрисанф, изредка прерываемый другими. Договорились мы еще и до того, что свою команду они пополнят еще парой человек, так что я спокойно мог впоследствии разделить их на три группы, для своих целей.

Дообсуждались мы чуть ли не до полуночи. Разошлись только когда Федот, взяв на себя наглость, чуть ли не на пинках выгнал охотников по домам, мотивируя это тем, что барин ешшо не выздоровел и ему спать пора. А когда мужики расходились, я внутренне радовался, видя что их все таки проняло, и то что я собираюсь делать не очередная барская прихоть.

* * *

*

Уже лежа в постели, я попытался обдумать что еще можно сделать. Скотинку надо постепенно улучшать, путем долгосрочной селекции. Но пока что это ничего не даст, кроме продовольствия для себя. Продавать попробуем, но обогатиться на этом не выйдет, покрыть бы предстоящие расходы. Закупать придется много чего. Например картошка. Попробовав прикинуть в уме сколько ее потребуется, тихо матюкнулся от получаемого количества. МНОГО. Закупить семена сахарной свеклы. Можно хотя бы сколько то на пробу, может сумею сахар состряпать. Ткани надо будет дофига, белой и черной. Да еще красители понадобятся, попробую камуфляж сбацать. Что еще? Ох мамма миа, соль забыл! Солений море надо делать разливанное, значит и соли надо не меньше.

Вспомнил, чему я могу своих научить! Сейчас пока ни силос не сенаж неизвестны! Ну может какие то заменители есть, не знаю. Но сочные корма скотине то же нужны. На сенаж пойдет разнотравье с лугов, а на силос можно кукурузу или подсолнечник. Последний чем хорош, в процессе приготовления силоса, твердые куски стебля размягчаются и способствуют поеданию. А насчет кукурузы... Ну не Хрущев же я! Хотя небольшой задел не помешает. Да ерш твою клеш, траншеи же копать надо! Это же вручную, удавиться можно... Или башни построить? Варианты, варианты блин, а дело делать надо, иначе ножки протянем...

Можно состряпать майонез и кетчуп, если хорошо постараться. Хотя... Я помещик или шеф повар в ресторане? Тут со дня на день французам морды бить придется, а я о майонезе переживаю. Еще бы чипсы и "чупа чупсы" вспомнил!

А вот насчет битья морд, здесь залет полный... Об здешнем огнестреле, я не имею никакого понятия. Все читанные мной книги, относились по времени или к царствованию Ивана Грозного, или Петра 1 или каким другим временам. И ни одной о войне 1812 года. Ну у армии что то там было, пушки, ружья... А что в деревне? Ладно там у меня, пара пистолетов фамильных может быть. И все... А в принципе, мы же не армия! Цель партизан какая? Налетел, всех в капусту порубил и улетел. Причем пока враг не оклемался, это надо делать быстро, и желательно бесшумно.

Далее, поджог мостов, тем более вряд ли французы будут их охранять, мы же не на Великой Отечественной, где фрицы через каждую лужу мостики берегли, как зеницу ока.

Нападения на обозы и тыловые службы. Нарушение связи между частями армии, то есть уничтожение посыльных. До телефона или рации, даже "просвещенная" Европа не додумалась пока еще.

И что же из всего этого следует? Быстрота, тишина и выучка. Придется мне еще и муштровать мужичков... А с оружием придется на старые времена выходить,— луки, самострелы, сабли, рогатины. Можно из кос, какое то подобие копий сделать. Кистени, обязательно! Вближнем бою один удар и убить может и не убьешь, а из строя точно долой! Да и вообще, лес наш родный папа! Столько всяких подлянок можно наделать, мало не покажется. В лесу, современная стрелковка только мешать будет. А если мои еще в "комках" будут, да с "мохнушками" нашитыми... Тогда мы французов шапками закидаем!

В таком приподнятом настроении, я и не заметил как уснул...

* * *

*

А утром, все пошло по накатанной колее. Сначала, в спальню протиснулся Федот, с докладом что из города вернулись Клим и Гаврила, с выполненным заданием. Памятуя что в тонкости здешней грамматики посвящен только мой секретарь, я не долго думая велел ему записать все что они выяснили на бумагу. Прочитать то я смогу, это вам не китайские иероглифы. А то что сам записывать не стал, так пусть это будет барская прихоть. Типа ломает меня перо в руках держать.

Спустя какое то время, читая доклад Федота, я тихонько обалдевал. Эта парочка, просто прирожденные контрразведчики! Я им как сказал,— поискать врача и учителя, желательно семейных, для работы с переездом в деревню. Они же, нашли пять учительских семей и четверых одиноких. А врачей,— семь семейных и пять одиночек. И того двадцать один. Но поразило меня не это, они не просто нашли, они через кого то там, через пятые уши, узнали возраст, семейное положение, и причину желания переехать. Ну чистые КГБ-шники. Да уж, с таким народом пропасть, надо дебилом быть...

Насчет врача, я решил как то сразу. Лев Иванович Тополев, хирург. Женат, супруга Анна Николаевна, то же врач— общей практики. Это похоже терапевт, что ли? Ну хирург и терапевт это же прямо мечта! Он и за травматолога справится, а она за остальных. Во всяком случае, диагноз поставят. Причиной же для переезда, явилась банальная зависть конкурентов. Лев Иванович всегда работал на совесть, и если брался за пациента, то лечил как родного. Чем и заработал репутацию врача от Бога у пациентов, и дурака у конкурентов, которым больше нравились денежки пациентские. Сначала были размолвки, ссоры... Но недавно, Тополеву не удалось спасти человека, и "рвачи", накатали донос, в какую то там инстанцию. Решено, буду предлагать ему место в Кабановке.

Учительский список, я проштудировал несколько раз, пока остановился с выбором. Василий и Елена Громовы. Он естественник, (по моему это биология, география и что то еще...), она словесник. Ну это понятно, русский язык и литература. Причина опять же проста. Кто то там, попытался слишком ретиво получить благосклонность дамы, а вместо этого получил по морде лица от супруга. И все бы ничего, но у этого ловеласа оказались хорошие знакомые в верхушке. Нет, забираю парня, а то его затюкают всякие нехорошие редиски. Тем более, с ними мне кажется легче будет общий язык найти, оба молодые, слегка за двадцать. Детей в отличие отврача нет, но дело наживное, глядишь и будет ребятенок не в городе чахнуть, а в экологически чистой деревне расти.

В общем послезавтра нам с Федотом ехать в город. Договоримся с претендентами, посмотрю кой какие материалы, познакомлюсь с аптекарями, потому как дело к ним есть. Да и прикинуть надо по ценам рыночным, да по общепиту пройтись, попробовать договориться на разные продуктовые поставки. Напрямую хозяевам кафешек да ресторанов, я думаю, выгоднее будет работать. А что? Земля есть, семена достанем. Да и лесные дары забывать не след. Сейчас середина июня, всякая ягода поспевает. Скоро грибы пойдут. Насолим, наготовим... Я ж в той жизни читал, что рыжики, которые пролезали в горлышко бутылки из под шампанского, продавали за границу. Так пусть лучше наши,русские буржуины лопают, чем всякие мусью да сэры-пэры.

Да и вообще, что то идейка меня вдруг посетила, надо бы скорешиться с соседями эксплуататорами, да общими силами открыть ресторанчик свой, в том же городе. Рецепты найдутся, у меня ими голова как дом советов забита, грешен, как пришлось с начала студенчества самому готовить, так и понравилось. Не зря же говорят что из мужчин классные повара получаются. Зато подготовка к темным временам хоть частично окупится.

* * *

*

После обеда, я пошел снова в хозчасть, как уже окрестил скотный двор. Не нравилось мне то, что животина стоит безымянная. Что ни корова,— то Зорька, что ни свинья, — то Хавронья. Ну куда это годится? Родится к примеру телочка, вырастет, и будет молока давать не семь литров, а пятнадцать! И спрошу я скотника, а от кого эта телка рекордистка? А он мне; а вот от Зорьки, которая третьей стоит, с пятном на морде да рог обломан. А папанька ейной, бугай Митька, но не тот который с кольцом в носу, а вовсе даже без евоного. Красота, селекционная работа в действии!

Так и появились у нас быки Зевс и Арес. Что с того что греки? Зато красиво! Коровки стали попроще,— Ночка и Дочка, Клякса и Точка, Мушка и Нюшка,Мышка и Пышка. Последнюю, девятую я обозвал Козой, исключительно по причине ее вредности. Исподтишка, попыталась поддеть меня под пятую точку рогом. А поняв что диверсия не удалась, сделала постный вид, типа она не при делах.

Свиней я пока обзывать не стал. Только хряка черного прозвал Негром , да второго хряка, из за торчащих клыков Вампиром. Первого хотел сначала назвать Обамой, да ведь не поймут! Да и нефиг ему честь оказывать.

Настал черед конюшни. Арабы, сразу стали соответственно,— Хан и Ханша. Ахалтекинцы, по причине азиатского присхождения Самурай и Гейша. Конечно, где Туркмения, а где Япония, но опять же, красиво! Битюг, однозначно стал Батяня. Так звали моего любимого коня на секции, в институте. Башкирская порода, заимела широкий географический разброс,— Волга, Нева и Енисей. А вот тинкер, сомнений не вызвал, и недолго мучаясь, обозвал я ее,— Азой. Услышав свое новое имя, Аза озорно взглянула на меня из под своей обалденной шевелюры, и одобрительно ( по крайней мере я так надеялся), фыркнула.

С верховыми, я особо не заморачивался. Звездочка уже была, еще две стали Гроза и Буря, и два жеребца,— Корнет и Шпион. Корнет, сам по себе был похож на военного, весь такой подтянутый,стройный... А Шпион... Мало того что все время пока я болтал с конюхом, он стриг ушами как будто собирал инфу, так еще стоило приоткрыть его денник на пару сантиметров, как он тут же попытался проскользнуть в эту щель. Ага, собрался видимо Наполеону настучать, за ведро овса.

* * *

*

Поездка в город удалась. Вернулись мы даже с неожиданным прибытком, но об этом после. Громовы, долго не думая согласились ехать сразу. Тем более, что своего жилья не имели, а снимали квартирку, (или как у них там это называлось). Поэтому, оставив их собираться, мы с Федотом двинулись дальше по делам. Прогулялись по аптекам. Конечно, супротив моего времени, ассортимент никакой. Но как говориться, и на безрыбье рак заместо щуки сойдет. Да и кроме лекарств кой каких, по списку, от которого Федот чуть кони не двинул, я затарился некоторыми химикатами. Все таки нужно ставить хозяйство на более научную основу. А для этого, нужно и кислотность почвы проверять, да и всякую прочую фигню.

Кстати, я заметил что даже в мыслях, вставляю здешние словечки, вроде,— заместо, или там супротив. Ассимилирусь похоже. Что не плохо, очень не плохо. Как говорила нам преподавательница французского,— если хотите выучить язык, старайтесь даже думать на нем. Вот и вошел во вкус...

Пока обедали в каком то ресторанчике, Федот успел поболтать с... блин, как тут официант называется то? А впрочем, какая разница? Успею еще разобраться. Так что на рынок поставщиков, можно втиснуться, если не стараться слишком уж сильно наколоть потенциального партнера. И моя идея насчет своего представителя общепита, не совсем уж бред. В городе имелось немало всяких забегаловок, где хоть и под непременную закуску, но заточено все было на "промочить горлышко". А что бы хорошо, а главное вкусно поесть, в тишине, да без гомона, да еще и чтоб вокруг красиво было... Нет уж, увы... Таких мест почти и не было.

После, навестили доктора. Он, вначале чуть не послал меня пешим маршем кой куда, видимо приняв за очередного "доброжелателя" от конкурентов, но выслушав, все же согласился. Видать крепко его достали, если человек согласился переезжать, чуть ли не с бухты барахты. Вот только время ему понадобилось, дела свои уладить.

И когда мы уже направлялись за Громовыми, что бы с ними возвращаться домой, вот тут то все и произошло. Ну, я в смысле прибытка.

По городу то, мы разгуливали не пешком, а в коляске, верх у нее можно открыть, а можно и закрыть. (Нет блин, нужно срочно учить все термины,— как зовут официанта не знаю, на каком транспорте езжу не знаю...) Вот по причине жаркого дня, да и отсутствия пыли, верх был открыт. И впереди, у какой то лавки, я узрел как здоровый мужик,(видимо хозяин) нещадно колотит пацаненка лет тринадцати, обтрепанного донельзя. Причина, находилась в паре метров от них,— на тротуаре лежала буханка хлеба. Пацан видимо с голодухи спер хлебушек, да неудачно. Что то мужик звереет, видно же, что мальчишка уже огреб по полной, а тот все никак не уймется...

— Милейший, что случилось?— я решил вначале быть вежливым. Может и получится решить дело миром? Хотя с такой харей, мирно вряд ли получится... Ну вот, так и есть. Даже не глядя в мою сторону, это хамло что то вякнуло. Так... Дворянин я, или мимо пробегали?

— На кого гавкаешь хамло?— пришлось гаркнуть так, что дремавшая в сторонке собачонка вскочила и нарисовала ветер.— Федот, будь добр, успокой ...

Вот молодец мой секретарь! Молча вылез из коляски, молча подошел, и перехватив одной рукой пацана, от души стеганул хама плеткой, позаимствованной у кучера, все так же не произнося ни слова. Затем развернулся, и подталкивая мальца вперед, сел обратно. Дал знак кучеру трогать, и оставив булочника потирать спину мы уехали.

Выяснилось, что Иван, как звали парнишку уже полгода беспризорничает. Отца он не помнил, а мать умерла от чахотки. Будь он один, устроился бы к кому в подмастерья, да только вот остались у него пятилетние брат с сестрой, двойняшки. Гришка да Аленка. Кто возьмет на себя такую обузу?

Нет, я не ангел с крылышками, но куда деваться? Ну ладно, высажу я его, да поеду по своим делам. А что дальше? Так и пришибет его какой нибудь хрен мордастый. А, была не была! И вырастим и воспитаем. Не обьедят, чай.

Так вот мы и поехали в Кабановку: впереди на коляске мы с Федотом, да Громовы с мальками на коленях. К ихней чести, ни он ни она не воротили носов от обтрепанных и замурзанных малышей. Сзади, за нами ползла нанятая подвода с учительскими вещами, на краю которой примостился Ванька. Идиллия, да и только...

* * *

*

Наутро после приезда, все снова пошло по накатанной колее. Громовым, нужно было время на обустройство, и на составление планов работы. Не знаю как начинались занятия в здешних школах, но для нашей, я все же установил первый день так, как и привык в своей старой жизни. Пусть так и будет, первое сентября, и даже с торжественной линейкой, на которой я собирался толкнуть нехилую речь. О чем? Да все о том же,— учиться, учиться и еще раз учиться. И пусть дедушка Ленин еще не родился, я украду эту его фразу. Да, есть у мужичков такая проблема,— пока гром не грянет, креститься мужика шиш заставишь. Если ему чего то не надо, он упрется как баран рогами но с места не сдвинется. И пороть бесполезно, от силовых методов он только озлобляться будет, и в результате нате вам,— свежеиспеченный мужицкий бунт, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но и пряниками их закармливать нельзя, обнаглеют. Нужно заинтересовывать, и здесь не последнюю роль должна сыграть школа. Не только в смысле научить писать и считать, а привлечь к науке, насколько у нас это получится. Ведь направлений много,— изобретательство, искусство, техника, сельское хозяйство, военное дело наконец! Может в приехавшем вчера с нами Ванюшке, до поры до времени спит великий полководец, а в том же посыльном Мишке матерый художник.Лишь бы только не Малевич... Пусть сперва заинтересуются те, кому еще предстоит строить свою жизнь. А родители сами поймут, пусть и попозже.

Конечно, я прекрасно понимал, что в так называемом высшем свете, я буду выглядеть белой вороной. Но по большому счету, все это мне было абсолютно по барабану. Вон посмотрите на идиота,— для крепостных своих и врача и учителя привез, учить, лечить собрался! Да, собрался! И сам буду их учить, что помню из физики , химии. И как у нас в школе НВП было, я еще тоже не забыл. Мне не нужен работник, который при встрече шапку ломит, а вслед плюет. Мне нужны люди, которые пойдут за мной до конца. Как Архимед говорил? Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир, так? Ну вот и пришел черед Кабановке стать этой точкой опоры, благо что на весь мир я не замахиваюсь.

Вот и пусть идут злопыхатели лесом, полем, огородами. Моветон? Да пусть, мне то что, по сходнякам ихним гонять что ли? В картишки резаться, или косточки соседские перемывать в салонах? Ага... "... О, вы знаете, а ведь Андрэ не носит трусов! Да это еще не страшно, вот Николя вчера в титьку надрался и блевал всю ночь!..." И кто я там по ихнему? Вольдемар? Или Виви какой нибудь? Да пошли они! В конце концов, Россия не на них держится.

* * *

*

До первого сентября, оставалось еще почти две недели. Заняться особо было пока что нечем, не строить же новые бесполезные прожекты, кои во многом вообще невыполнимы, или которые придется откладывать на послевоенное время. В крестьянские дела я пока решил не лезть, потому как скоро уборочная, с ней мужики сами справятся, без слишком умного барина. Что было хорошо, так это ожидаемое вскорости появление в Кабановке своего врача. Огромным плюсом это было и для меня,— на него можно было переложить некоторые химические "изобретения", что то вроде йода, да что там еще вспомнится. Да и к тому же если вдруг понадобятся какие то реактивы, на него надежды больше, все же доктор со стажем и знакомствами, не то что я, с бухты барахты появившийся в городе и припершийся в первую попавшуюся аптеку за химикатами.

А по сему, я решил в оставшееся до школы время заняться проработкой военной подготовки ребят. Что скрывать, вопрос о нашем партизанстве хотя и не обсуждался пока, но по крайней мере мной был уже решен. Конечно, понадеявшись на русский "авось", мужички могут партизанить и не особо ретиво, но основной расчет все равно на молодежь. Лихие налеты на "шаромыжников", это не их удел, в силу нашей молодости и бесшабашности. И следует из этого только одно,— во избежание потерь, натаскивать и натаскивать пацанов. Можно конечно и отсидеться, зря что ли охотников напрягал? Такие места откопали, что хранцузу и не снились. Но ведь не удержатся же! Тем более если узнают что будет твориться. Ведь Наполеон не скажет,— "...Пардон, ребята, я пришел освободить вас от власти эксплуататоров, давайте шпарьте к нам, в Великую Хранцузскую Республику! Место всем найдется!...". Место всем найдется конечно,— кому на кладбище, кому на каторге. Да и я не удержусь сам. Только я то на рожон не полезу, на хвост захватчикам наступать можно по разному. А они могут и рвануть не глядя. Типа "...наших бьют!...", а там хоть травка не расти.

Значится что? Учить будем ребят от шестнадцати до девятнадцати лет от роду. К началу боевых действий, войдут в призывной возраст. Вначале полоса препятствий, и физподготовка. Вот только самому бы не сдохнуть на ней... А то прекрасный пример получится. Затем отбор стрелков. Использовать луки и самострелы, а то и арбалеты, это даже лучше с одной стороны,— намного тише. Ружье грохнет раз, и уже понятно где кто. А тут втихоря подкрался, и укладывай на выбор. Тактика. Кому где быть в бою, как отходить, как наступать. Ну и как без строевой подготовочки? Где то я вычитал, что неумеющее ходить строем подразделение, (не в бою конечно), это так, собрание солдат. А ведь и вправду так...

Естественно, я ни в коей мере не военный, но по сравнению с местными, имею ну хоть какое то превосходство. Книги, фильмы, они и впрямь не заменят практики, но могут дать и правильные направления. Оно ведь как, по моему в любой войне, многие партизанские отряды возглавляли отнюдь не военные. А успехи и у них были и немалые. Да и это не Великая Отечественная, здесь все куда проще...

* * *

*

Проект полосы препятствий, обсуждался с Федотом, Барабановым, дядькой Хрисанфом, старшиной плотников Авдеем Кошкиным, и кузнецом Селиваном. Последний пришел сам, спросив разрешения присел на табурет в углу и застыл изваянием. Оглядев эту компанию, я чуть не заржал. Типичное собрание правления колхоза. И даже кузнец есть, что бы как в анекдоте кому нибудь врезать при нужде.

Сначала, народ не понял к чему я клоню. Пришлось объяснить. Постепенно, все вьехали в тему, и на мою несчастную голову посыпался целый ворох предложений. Что то пришлось отмести, еще часть моих подлянок осыпалась шелухой, но после долгих рассуждений, решение было принято. Авдей пощипывая бородку, клятвенно пообещал уложиться в срок. Вообще, я конечно ожидал немного другого результата, что то вроде,— да что Вы барин, супостат мимо пройдет, да к нам и не заглянет даже, зачем забор городить? Ан нет, приняли на ура. Хотя... Мужички ведь цепкие умом то, будет не будет война, это никому не известно. Ну не будет? Да и ладно, зато ребятня посурьезней будет, заместо того что б на кулачках али на оглоблях драки устраивать. А если будет? Значится и трохвеи будут какие то. А это совсем другой коленкор... А барин то не злыдня, каки бывают, авось и нам что перепадет?

Вот только проект этот, меня чуть не убил. По ящику, я видел как тренируется спецназ. Так эта полоса, наверно чуть чуть была послабже. Не спорю, любой "спец" прошел бы ее махом, да еще и зевнул в конце. Но для меня это было что то. Как бы травм не было...

* * *

*

А через пару дней, появилась так сказать, первая ласточка. Ближе к обеду, когда мы с плотниками и еще парой мужичков усиленно претворяли в жизнь полосу препятствий, примчался красный как вареный рак, запыхавшийся Федот.

— Барин!,— не в силах что то выговорить, он махал рукой в сторону усадьбы.— Там это... Тово...

— Чево тово? — передразнил я его, в стиле Василия Алибабаевича.— Отдышись сперва, а потом уже докладывай.

— Сосед Ваш, Воронков Василий Петрович изволил приехать. Сказали с визитом...

— Ну блин...— я разогнулся держась за спину. — Невовремя то... Ладно, пойдем. Заставлять соседа ждать, это моветон. Но бежать не будем, а пока идем, выкладывай про него все что знаешь.

Знал Федот не очень много. Воронков был моим ближайшим соседом и являлся отставным военным. Два года назад похоронил жену, и теперь растил троих детей. Дочь Ольгу восемнадцати лет, и сыновей Никиту и Петра шестнадцати и четырнадцати лет. Своих крепостных зря не тарзанил, но и держал в строгости. Так что его мужички рассупониваться даже и не пробовали. Что кстати интересно, не знаю почему, то ли из литературы, то ли еще из за чего, но у меня раньше было мнение что в царской России, простой народ только и делал что заливал свою несчастную долю водкой в кабаках. Однако оказавшись здесь, понял что мягко сказать ошибался. Ну в городе может и пили, а по крайней мере в Кабановке, не очень то. Хотя когда? Даже мне, бездельнику и эксплуататору, катастрофически нехватало времени, а что уж говорить о мужичках? И там и сям, и в поле и дома... Может по выходным и прикладывались, чего не видел, того не видел. Но до синьки и до белочки не доходил никто. Как и не носили их жены темных очков, прикрывая "фонари", не только потому что очков не было, а и "фонарей" в наличии не наблюдалось.

Внешне, мой сосед был похож на графа Воронцова, из сериала "Институт благородных девиц". И осанкой, и манерой держаться, и даже усами. Да и в фамилиях, разница была только в одной букве. Поздоровавшись, он выразил соболезнования по поводу смерти папеньки, осведомился о моем здоровье, попутно слегка пожурив в том смысле, что в любых самых трудных ситуациях, жизнь продолжается и не стоит поддаваться расстроенным чувствам. Оппа... Это что выходит, он в курсе моего тарана? И похоже решил, что имела место попытка суицида? Хотя кто знает, что на самом деле было с настоящим Кабановым? Может и прав Воронков, в своих умозаключениях...

Нет, ну как так? Телефонов не изобрели, о ликбезе еще даже и мысли нет, что бы письма писать, а все обо всех знают. Приняв мои заверения что валить головой деревья больше пытаться не буду, Василий Петрович стал расспрашивать о Митяйкиной речи. Как и Федота, его интересовали темные времена. Как в телеигре, "Что? Где? Когда?" Пришлось повторять свою версию о то ли сновидении, то ли озарении. Воронков задумался.

— Этого и следовало ожидать...— мрачно произнёс он.— Не любит нас Европа. Боится, потому и не любит. И навредить, так и старается. А что то конкретное Вы запомнили?

— Нет... Я и заключил что это могут быть французы, только потому что мундиры очень были похожи. Разве что...— здесь я решил что пора внести некоторую определенность.— Разве что цифра крутилась,— восемьсот двенадцать...

— Не может быть!— Воронков резко остановился.— В это почти невозможно поверить, но если Вы правы, то цифра вполне может означать год!

— Мне самому не верится...— конечно мне не верилось, просто я это ЗНАЛ.— Да и вообще, стоит ли этому придавать значение?

— Эх юноша! -Воронков покачал головой. — Поживите с мое, повоюйте, и не таким видениям верить станете. Вы в курсе политических настроений?

— Откуда, Василий Петрович? Мало того, я и никогда ими не интересовался...

— А зря... Тогда бы Вы поняли мое волнение. Сейчас не является тайной, что правительство России склоняется более к союзу с Англией. А Франция, как обычно, с Англией в соперничестве. И если союз будет заключен...

— Франция может объявить войну России?

— Вполне возможно. Так что Ваше видение, в свете нынешних событий, не такая уж и мистика...

* * *

*

Какое то время мы еще поговорили о будущих планах, после чего я удостоверился что Воронков ни в коей мере не является обожателем каких бы то ни было Европ. Его смыслом жизни, как бы выспренно это не звучало,— является только Россия. И для него, фраза из знаменитого кинофильма,— "...Есть такая профессия Родину защищать...", не просто слова. Точно так же, он старался воспитывать и своих детей. Конечно, пришлось обучать их и иностранным языкам, причем мальчишкам досталось сразу два,— французский и английский, но с единственной целью,— парни должны были идти по отцовскому пути. И кто знает, когда и с какой целью русская армия может оказаться в той же Европе...

Пообедав, причем я довольно неплохо орудовал столовыми приборами, мы пошли к еще недостроенной "линии Маннергейма", как я уже мысленно успел обозвать свое детище. Полоса Петровичу понравилась, да настолько, что он сходу попытался преодолеть пару подлянок, и только благодаря наверное военному прошлому, сумел их пройти. В общем, я понял одно,— первый союзник у меня уже есть. Тем более, Воронков разобравшись в том кого я собираюсь готовить, пообещал помощь в обучении штыковому бою. Где бы еще инструктора по ножевому бою найти, да по метанию всякого подручного материала...

В общем расстались мы уже на следующее утро, хоть и не друзьями,это все таки было невозможно наверное из за разницы в возрасте, но по моему отличными союзниками. Причем Петрович, принял мою идею о возможной необходимости эвакуации и его имения.

А я, после того как коляска Воронкова исчезла из вида, снова взял за жабры Федота, в плане просвещения на предмет остальных соседей. Их оказалось еще трое. Первым был пожилой немец,— Карл Генрихович... Услышав его фамилию, я только вздохнул. Как все таки тесен мир! Карл Генрихович фон Штирлиц. Мой любимый персонаж из военных книг. Ну не сам, а его тезка. Жил он тихо и мирно, со своей супругой Эммой Оттовной. В "свете" они как то не особо светились,(о, опять каламбур...), видимо стариков устраивало общество друг друга.

Второй,— Семен Андреевич Корецкий. Что то у него в делах не покатило, и теперь он был почти что на грани разорения, поддавшись зеленому змию. Причем по рассказу Федота, состояние его еще бы можно было наладить, если б не управляющий,— гад и ворюга. Пользуясь тем что хозяин породнился с бутылкой, этот комбинатор беззастенчиво обтрясал крестьян, и пер все до чего дотягивались его загребущие ручонки.

А третьей, была дама,— Василиса Петровская. Вдова, уже в возрасте. Жила с сыном Григорием. Тому было уже под тридцатник, да только интересовало его, как говорили в моем времени,— секс, водка, рок-н-ролл.

Да... С таким окружением вряд ли кашу заваришь. Счастье что Воронков есть. Хотя, кто знает, может и с ними что получится? Как бы то ни было, а предупредить их надо. Только не лично, а по современному "телефону", то есть по слухам. Так, я думаю больше поверят.

* * *

*

Несколько дней так и прошло, в "непосильных трудах". Пропадая на постройке "линии Маннергейма", я временами сам брался за топор, или еще какой инструмент, поражаясь мастерству плотников. Ведь там, в оставшемся только в воспоминаниях, моём времени, выбор инструментов был куда как богаче... К услугам строителя были электро и бензопилы, всяческие шлифовальные машинки, "болгарки", и прочая прочая техника. Гвозди можно было не жалеть, потому как если кончатся, всегда можно было сгонять в магазин и прикупить еще упаковочку-другую. А здесь... Топор, двуручная пила, (да притом еще такого качества, что при одном только взгляде на нее вспоминалась средневековая инквизиция...), да еще несколько каких то не менее жутких инструментов. Гвозди здесь можно было купить, но за ними ехать надо в город, в скобяную лавку. И что? Кататься туда сюда? Вот и приходилось пользоваться продуктами производства Селивана, мало того что сделанными из всякого.... нет, лучше промолчу, так еще и всякий гнутый, приходилось вытаскивать и выпрямлять, а потом заколачивать снова. Но несмотря на это, всякое строительство, почему то шло намного быстрее. Хотя и упахивались мы, как Сидоровы козы.

Зато, вскорости, мои мучения были вознаграждены. Полоса препятствий, так и манила попробовать, рискнуть... Чем я конечно и воспользовался, благо что позориться было уже не перед кем,— плотники собрав инструмент отправились в Кабановку.

Ну что... Полосу я прошел. Пешком. Всякий раз, пытаясь набрать темп, я то срывался с сучковатого бревна, "заботливо" уложенного над неширокой речушкой, то пересчитал костями пеньки разной высоты, по которым нужно было аккуратненько пропрыгать... Сорвался с "тарзанки", перемахивая через ту же речку. Удовольствие было только пескарям, ломанувшимся в разные стороны. А мне досталась мокрая одежда, и перемазанные илом штаны.

В общем и целом, мне понравилось. Немотря на мокрые и грязные шмотки, на отбитые зад и ребра. У французов такого нет! А из этого следует, что у нас подготовка будет намного лучше чем у них, привыкших воевать в чистом поле, полагаясь на стрелковое оружие да на артиллерию. Наш папа родный, это лес! А в лесу пушки... хм... Ну потаскайте, потаскайте их по тропинкам, да по буеракам. Может в культуристы возьмут.

Мысли мои витали где то в облаках, когда на входе в деревню, я нос к носу столкнулся с приехавшим Тополевым. Бедный доктор! Я представляю что он мог подумать... Договаривался то он хоть и с молодым, но серьезным, аккуратным помещиком, оставил все дела в городе, приехал жить и работать в какую то деревню, и на тебе! Первым он встречает того же хозяина, только в виде мокрого и грязного чучела. Вот так радость!

Пришлось просить пардону, и срочно чесать домой переодеваться. Так что провожал его в новое жилище, я уже в нормальном виде. Мужички, вызванные Федотом споро разгрузили и внесли в дом вещи, я же пригласил Льва Ивановича с семьей к себе на ужин, и быстро ретировался. Пусть успокоится от такого потрясения.

* * *

*

Похоже что до ужина, доктор успел кое что узнать обо мне, потому как почти все время, я ловил на себе его заинтересованные взгляды. Заинтересованные не в каком то там смысле. Видимо случай с Митяйкой, равно как и моя "бешеная" деятельность, абсолютно не вязались с возрастом, да и картиной нашей сегодняшней встречи. Ну что поделать, поживет,— увидит что к чему.

Что было прямо таки распрекрасно, так это то, что Тополев привез с собой полный набор необходимых в его работе инструментов, куда входили и стоматологические. О-о-ох... Эта часть медицины всегда вызывала у меня в лучшем случае содрогание, и желание держаться подальше. Тем более, что в этом времени, инструменты были больше похожи на орудие пытки чем на средства оказания помощи. Еще, радовал хоть и минимальный, но все же запас лекарств. Конечно, сейчас более распространена народная медицина, и антибиотики еще и во сне никому не снились, но все таки и это хорошо.

А на следующий день, Тополев с самого утреца, поперся по Кабановке. Туда заглянет, там поговорит... И как результат, я получил не соврать бы, полуторачасовую лекцию о пользе санитарии и гигиены. Вроде как нужников нормальных нет,— через двор— через два отхожая яма выкопана, а то и вообще за огород в кустики бегают. С одной то стороны,— бегают? Да и фиг с ними. Но с другой,— доктор конечно прав. А раз прав, то инициатива,увы, наказуема... Один из пацанят посыльных, полетел искать Авдея. Нашел, привел. Вот и получите, Лев Иванович специалиста, и объясняйте ему все по новой. Пусть построят первый туалет у Вас, затем в школе и детсаду. А жителей обяжем по имеющимся примерам, построить самим. И пусть только попробуют отмазаться!

Вообще то, я был только рад что док заметил то, до чего не додумался я сам. Ведь и правда, чем чище человек живет, тем он и здоровее. В грязи кто разводится целыми ордами? Правильно,— вошки да таракашки с мухами. А кто это? Вошь,— потенциальный брюшной тиф, таракан... про них не знаю, но уж больно противные. А муха,— ну это целый спектр деятельности,— от всяческих паразитов и до банальной дизентерии. (Банальной в моем времени, там неделя лечения, а здесь и ласты склеить недолго).

А все таки, Тополев действительно врач от Бога. Понаблюдал я за ним маленько. Никаких понтов, вроде я доктор, а ты быдло. Мало того что за санитарию взялся, так еще и не ожидая первых пациентов, попутно со знакомствами выяснил о всех болячках у каждого. Даже ко мне прикопаться пробовал, услышав через кого то о моем неудачном совмещении конницы с авиацией. Ну что, пришлось дать ему отвести душу. Пощупал оставшийся на макушке шрам, покрутил перед глазами пальцами, и отступился. Да знаю я, что если человек хочет жить, то медицина тут бессильна. Но зато, выяснилось что основная масса населения Кабановки, здорова как стадо быков.

А супруга его, на удивление быстро скорешилась со всевозможными бабульками, так что уже где то на третий день, они поволокли ей стогами всякую травку. Надеюсь коноплю они не трогали... Да еще по своему почину, она взяла на персональный учет всех беременных женщин. Так что детской смертности, теперь надеюсь не будет.

Видел я конечно, что некоторые не очень то доверяют приезжему дохтуру. Ничего, приспичит,— побегут и не к местному. Бабки знахарки хороши только на словах, а как аппендицит хватанет, али еще что, тут бабкой не обойдешься.

* * *

*

Благодаря доктору, Кабановку посетили еще двое моих соседей. Мадам Петровская прикатила вместе с сыном, ссылаясь на приступы мигрени. Только на мой взгляд, ее больше интересовали городские сплетни. Выслушав ее жалобы, Лев Иванович покачал головой, подумал, и выдал даме какой то сбор, насколько я понимаю в травах, состоящий из успокоительных.

Григорий сначала откровенно скучал, потом попытался подъехать ко мне с разговором на тему симпапушечных девок, но треп не удался, потому как я во первых не любил таких обсуждений, а во вторых собирался сходить на полосу препятствий. Развлекать мадам Василису я не собирался, приличия требовали пригласить ее на обед, вот там мне и придется корчить из себя не знаю кого. А на данный момент, пусть отдувается Тополев. Тем более моего исчезновения мадам даже и не заметит...

Гриша напросился со мной. Увидев мое "детище", он сперва удивился, потом стал допытываться,— за каким, оно мне это надо? Ну здесь то я не стал расписывать что к чему. Одно дело профессиональный военный, который за Родину горы своротит, и другое великовозрастный повеса. Так что я ограничился объяснением, что собираюсь выучить что то вроде цирковой группы, на потеху. Как ни странно, но его это вполне удовлетворило. Только посетовал что сам до такого не додумался.

Ради интереса, он попробовал пройти полосу вместе со мной. Ну да... Я то занимался уже не первый день, и то не мог похвастаться высоким темпом. А он, вообще сдулся еще не добравшись до середины. Но на удивление раззадорился, вернулся к началу, и уже не торопясь, дошел до конца.

Время приближалось к обеду, пора было возвращаться. А то маменька его мало ли что подумает? Она уж наверное бедного Тополева до смерти заговорила. Оказалось нет. Доктор то не глуп, передал мадам Петровскую своей супруге, а уж между собой женщины всегда смогут договориться. Так что нашего с Григорием отсутствия, похоже вообще не заметили.

После обеда, прошли в гостевую передохнуть, как говорится, что б жирок завязался. Заметив висящую на стене гитару, Григорий поинтересовался, я играю, или для красоты висит? Вот же йошкин кот! В ту поездку в город, соблазнился, купил. По приезде повесил на стену, и благополучно забыл, даже не опробовал. Так она еще и семиструнная, вместо привычной шестиструнки. Ну, как привычной... Три аккорда, господа, только три аккорда... На вечеринках студенческих, опосля хорошего принятия на грудь, голосить дурным голосом частушки. И вообще, петь мне категорически противопоказано, что бы не свести с ума слушателей. Короче, очень хотелось отказаться. Но... Что то наглеть я стал последнее время. Снял красавицу, проверил как настроена. Нормально, играть можно. Пробежался пальцами по струнам, типа с понтом, офигенный музыкант, а сам лихорадочно соображал,— что играть? И тут, чуть не потерял челюсть. Как и в случае с пианино, руки сработали сами. А, будь что будет!

"... Мохнатый шмель,— на душистый хмель,

Цапля серая,— в камыши...

А цыганская дочь,— за любимым в ночь,

По родству бродяжьей души...

Так вперед, за цыганской звездой кочевой... "

Получалось по моему неплохо. По крайней мере гнилыми помидорами никто не спешил швырять. Да простит меня еще не родившийся Редьярд Киплинг , но за полсотни лет до его появления на свет уже прозвучал романс на его стихи.

Уехали они, как и Воронков утром. Причем Григорий определенно был рад такому соседу, а его маменька была просто очарована семейством Тополевых.

* * *

*

А второй "жертвой", оказался Корецкий. Приехал он с великого похмелья, в таком виде, что краше в гроб кладут. Мало того что лицо его шибко было похоже на танкодром после учений, так еще и двигался он напоминая незабвенной памяти Квазимодо. Выяснилось, что в редкий момент трезвости, в порыве хозяйственной деятельности, он где то отхватил красивого, и жутко вредного конягу. Естественно, такое приобретение грех было не обмыть, чем Семен и занимался вплоть до вечера. А дойдя до кондиции "море по колено", решил проверить верховые качества новоприобретенного скакуна. Ну да, можно подумать он не знал, что лошади ненавидят пьяных. Я сам, как то заявился на секцию после бутылки пива. И в результате, просидел всю тренировку на лавочке у конюшни. Почему? Да просто не мог зайти в денник к своему подопечному. Несмотря на его ровный нрав, жеребец только учуяв, всего то пивной дух, усиленно пытался проломить мою черепушку копытом.

Но тогда, мне просто повезло, я то быстро въехал в ситуацию, и после пары неудачных попыток, уже не пытался установить контакт с братом по разуму. А вот Корецкому, пары попыток не хватило. Он, хотя и заработал копытом в ребра, все же сумел взгромоздиться на коня, и даже сумел проехать метра три. Дальше не удалось, животина взбеленилась вконец, и Корецкий очухался на земле, с грязной и ободранной физиономией.

Тополев попыхтел, покачал головой, и повел болящего в кабинет. Не знаю что уж там происходило, но сосед мой вновь появился на глаза уже немного подштопанным, и очень сильно трезвым. Извинившись, он не стал оставаться гостить, а сразу уехал. Ну теперь, я думаю, если он не до конца пропил мозги, будет вести себя поосторожнее.

Зато доктор, заглянув ко мне через какое то время, выдал коротенькую такую лекцию (всего на полчаса ) о вреде пьянства, и горестно заявил что его запасы спирта подходят к концу. Медицинские запасы, конечно. Потому как пришлось делать множество растираний, лекарственных настоек и прочих мелочей. Поэтому, скоро ему придется ехать снова в город.

Уточнив, не требуется ли ему что то еще, я спросил в лоб,— пойдет ли вместо спирта самогон? Подумав, Тополев ответил, что очищенный от всякой дряни,— пойдет. Ну и прекрасненько! Уж что что, а схему самогонного аппарата, и принцип его действия я знал на твердую пятерку. Так что спирт закупать нам не придется, справимся и подручными средствами. Тем более что я и так не являлся другом "зеленого змия", а из этого следовало что вся "огненная вода" как раз и пойдет на благие цели.

На следующий день, я озадачил схемой аппарата Селивана. Почесав пятерней затылок, кузнец назвал срок. В принципе, ничего там сложного и не было, кроме змеевика. Но я думаю справится. Да если даже и не справится, есть и другие, более простые модификации...

Через три дня, посланный к Селивану Мишка, вернулся с известием, что аппарат к вечеру будет готов. Ясненько... Значит медицину обеспечим. По идее, действительно,— дезинфекция инструментов, приготовление препаратов, да мало ли какие цели! На худой конец даже вместо наркоза пригодиться может. Единственно, малую толику "препарата", я собирался прихамить себе. А что? Новый год отмечают? Еще бы! Если я правильно помню, то еще при Петре 1, его стали праздновать первого января. Стало быть один праздник есть. Дальше,— день рождения. Оп-па... А ведь похоже сейчас справляют только именины... И это не одно и то же. Придется снова, тихохонько пудрить мозг Федоту, ссылаясь на свою "амнезию".

Да и не столько мне хотелось праздники отмечать, как терзал душу интерес. Как то, прочитав одну из книг "Боярской сотни", нашел занятные строчки что при Иване Грозном, водка была по всем буквам алфавита. То есть "А",— анисовая и так далее. Почему бы и не проверить? Хотя любопытство сгубило кошку, но я то к породе мурчащих не принадлежу! Да и другой вопрос,— мало ли придется что то, где то пробивать. Ведь честный чиновник, это по моему родня Бабе Яге, или Кощею Бессмертному,— то есть из разряда сказок. Ну и выходит само собой, необходимость подарков. А ведь не будешь же самогон дарить, хоть и качественный? А вот водочка, да еще редкостная, да в необычной таре... Стоп, Кабанов, иначе ты хоть и трезвенник-неязвенник, но слюной все же захлебнешься...

* * *

*

Вот и настал он, так ожидаемый мной день,— первое сентября. Примчавшись к школе первым, (как мне думалось), я застал уже находившихся там Громовых. За пару дней до сегодняшнего дня, мы распределили будущих учеников на три класса. Первый,— самая малышня, начиная с семи лет и до десяти. Второй,— от одинадцати до четырнадцати. И третий, самый многочисленный, от четырнадцати до шестнадцати. Почему только три класса? Так и учителей было только трое. Да, я и сам решил впрячься в учительскую работу. Тем более что математика у нас все таки не было. Вот и получалось,— отзанимался класс у Василия какой нибудь географией, переходит ко мне учиться считать. Закончили,— идут к Елене читать и писать. А три раза в неделю, самый старший класс, отзанимавшись разделяется на пацанов и девчат, и первые идут со мной получать начальные военные знания, а вторые пищащей гурьбой несутся к Тополеву в больничку, учиться первой помощи. А что? Очень даже нужное дело. Приключись дома какой нибудь несчастный случай, пока док придет, а неотложка уже оказана. Да и таким образом решалась еще одна моя задумка,— выявить тех, у кого душа тянется к медицине и военному делу. Пока так.

Вообще, эта моя идея была с глубокими корнями. Дело в том, что ребят, особо отличившихся в какой то определенной сфере, я собирался отправлять учиться дальше. А поскольку крепостных в учебные заведения скорее всего не брали, то по окончании нашей школы, будем давать им вольную. Такая привилегия, должна была заинтересовать в первую очередь родителей. Какой родич не хочет видеть своё дитя свободным? А что бы они просто не разбежались, обязуем документально, ну... скажем пятилетнюю отработку в родной деревне. А там уже пусть смотрят. Только вряд ли найдут где то лучшей доли. В город рванут? А кому они там нужны? В городе и без них и врачей и учителей полно. А дома и жилье выделим, и подъемные кой какие...

Собрались. Стоят, смотрят на нашу троицу. И у всех взгляды разные. Мелкота, те смотрят с интересом. Для них и сама школа и учеба, все в новинку. И воспринимается то, больше наверное как игра. Новая, может даже и веселая,— вон даже почитай вся деревня собралась. Те кто постарше, с какой-то долей тревоги. А получится ли? Ведь они уже соображают, не для веселий их собрали, а для большого труда. А он-то как раз и нелегок. Дома, родителям помогать легче,— старшие пример, за ними наблюдай да и делай как они, все проще. А здесь они первыми будут.

У самых старших, то же взгляды разнятся. Кто то глядит с азартом, вроде,— эх, где наша ни пропадала! Кто то с едва скрываемым раздражением,— к чему им эти детские игрушки? Им жениться скоро пора придет, у многих уже усы пробиваться начали. Но вижу я, вижу те взгляды ради которых все и затеяно! Они смотрят с надеждой. Пока сами не знают на что, но верят что перемены в их жизни только к лучшему. Молодцы ребята, верьте! Пусть наш с вами путь только начинается, пусть он будет не таким уж безоблачным, но он только наш. И ваше будущее будет зависеть не только от барина, но и от вас самих!

А взрослые... Ну на них в данный момент я и не рассчитывал можно сказать. Ладно хоть детям учиться не запретили, и то хорошо. Да и чего с них ожидать пока? Придет время и у них взгляд изменится. Ну что пора?

Я поискал глазами Федота, и дал знак ему подойти. Сказал пару фраз на ухо, и отпустил. Все. Дело начато...

— Я хотел сегодня многое сказать Вам.— начал я говорить и понял,— все. Обратной дороги нет. Никто не примет во внимание, что я чуть старше многих будущих учеников. Получится,— пойдут за мной. Нет,— значит грош мне цена в базарный день. И это осознание, придало сил, голос выправился, и я продолжил.— Но говорить раньше времени, это все равно что делить шкуру еще не убитого медведя. Со временем, вы поймете сами, это очень нужно для всех вас. Не для меня,— для вас. А сейчас... Первый звонок!

Народ завертел головами, и в этот момент на школьном крыльце появились вестники начала учебного года. Да! Так же как и в моем школьном детстве, здоровенный парняга нёс на плече малявку семилетку в цветастом сарафанчике, изо всех сил махавшую над головой большим колокольчиком. Лицо его, было серьезным и сосредоточенным, а девчонка наоборот улыбалась во весь рот. Несмотря на то что перед школой все место было забито народом, перед этой парой все расступались. Не торопясь, они дали круг и вернулись к крыльцу. Первое сентября началось...

* * *

*

Потихоньку, день за днем, и сровнялось три месяца моего пребывания в роли Кабанова младшего. Пора бы и кой какие итоги подвести, наверное...

Ну с точки зрения общего благосостояния моих крестьян, (во оборзел эксплуататор, уже "моих"...) сделано не так много, но и немало. Богаче они конечно же не стали пока, но своевременное медицинское обслуживание и образование, причем на фоне общей неграмотности, это уже не фунт изюму. Плюс детский садик, который в свою очередь развязал руки родителям мальков. Что интересно, но сколько бы не говорили что русскому мужику все по барабану, лишь бы водки нажраться да на печке Емелюшкой поваляться, не всегда это соответствовало действительности. Пришел как то раз ко мне один из плотников, Андрон Зайцев. Попыхтел, помялся, и выдал. Оказывается, пришлось ему на днях и в школе и в садике поработать маленько. Понаблюдал, и додумался: напилить кубиков для малышни, да не простых, а с буквами и картинками. Что бы каждой букве соответствовала своя картинка. Тогда и малявки к школе уже будут алфавит знать, да простецкие слова складывать. Вот только беда в том, что сам то он неграмотный. Картинки его младшая сестра нарисовала бы, а буквы кто сделает?

Ура, первое рацпредложение! Молодец Андрон! Успокоив мужика тем что вскорости его идея будет исполнена, я дал ему рубль. Много? А для кого как... Он задумался над ненужным ему, в принципе, делом. Но от его задумки, может выйти польза другим. Да и у меня голова, не Википедия. Пусть он даже пропьет эти деньги, но узнают другие мужички. И какой тут вариант? Правильно! Кто хочет, тот всегда найдет! В смысле того, что бы придумать умного. А кто не хочет... Ну что ж, каждый сам себе злобный баклан. А насчет его сестренки, надо подумать... Маловато у нас наглядных пособий в школе. Вот пусть и займется, подскажу Громову.

С военной точки зрения, пока что ничего нет. Обучение начато, но это даже не капля в море, а так,— молекула. Надо вводить у себя полевые кухни. Штуки три-четыре оставить себе, и через Воронкова внедрить в армию. Только честь изобретения, пусть забирает себе. Не хочу я светиться. Да, кстати, неправ я был насчет огнестрела. Все таки надо купить несколько ружбаек, да пистолей. Научить пользоваться ими очень важно. Трофеи то, как я о них забыл! В обозах безоружными ведь не ходят. Там и ружья есть и пушки. Ну положим из пушек в лесу не постреляешь, дак и ладно! И им применение найдется. Главное что б мои партизаны не зажмуривались при выстрелах, да оружие на землю не бросали.

А что у нас с культурной стороны? То же ведь развивать надо... Так, так... Нет, дискотэки это не наше. И танцы и песни есть на посиделках вечерних. А тупо дрыгать ногами собравшись в кружок, да под клубнячок... Нет уж, пусть это останется там, в бывшем моем мире. Да и сотвори я такое нововведение, меня ж от церкви моментом отлучат,— за бесовские пляски то!

Кинематографа пока не существует. Или уже есть? Да не суть важно, все равно на этой ниве я ничего не потяну, ни один ни с командой. А вот театр, это ... Это вполне возможно, но позже. Читал же я в исторических книгах о таких театрах. Берем на заметку. Литература! Вот она, нива непаханая-нежатая для меня! Тем более что писателей книги которых я обожал, еще и в помине нет. Разве что Александру Дюма, сейчас годиков шесть, если не ошибаюсь. Жюль Верна, ждать еще лет двадцать, Луи Буссенара вообще почти сорок. Купер уже пишет, но про Зверобоя с Чингачгуком пока еще даже и не думал. Конан-Дойл, Майн Рид, Джек Лондон, Киплинг, никого из них еще нет. А некоторые их книги я почти наизусть помню. Неплохо бы было и "Властелина колец" с "Хоббитом" забабахать, но жаль мужички не искушены в фэнтези. Самое легкое,— так это решат что у барина крыша напрочь съехала. А русских классиков, трогать не буду. Да простят меня их поклонники. Только вот, если после предстоящих событий написать свою версию "Войны и мира"...

Музыка. Ну, раз уж оказалось так, что здесь по моим ушам медведи не потоптались, то и в музыке я могу что то привнести. Классика, романсы... Даже из эстрады что то можно подобрать. Можно, но только очень осторожно. А то получится еще... В мыслях возник громила наподобие Селивана, усердно наяривающий блатнячок. Его сменила пара дородных девах в сарафанах, с так называемой песней "Нас не догонят..." Ох жуть...

Шутки шутками, но дело превыше всего. Завтра, начнем закладку овощехранилища. Все таки картошку я закуплю. Конечно, мужикам она по барабану, есть репа и прочая прочая... Но ведь это же такая весчь! Жареная на маслице, или вареная с тем же маслицем... Нет, щас слюной захлебнусь и погибну молодым.

* * *

*

Еще через пару дней, Кабановка обрела новое пополнение. Небольшое конечно, но на мой взгляд нужное. Получилось это довольно буднично и незамысловато. Федот, как обычно, нашел меня в передних рядах нашей новостройки. В этот раз, за топор я не хватался, не тот масштаб что бы из себя великого строителя корчить. Крутился рядом, раздавая бесплатные советы. Естественно, мужики без них прекрасно обходились, но ведь со стороны видно лучше! Прямо как в компьютерной игре. Сам играешь, так временами как баран, лбом бьешься. Но зато когда наблюдаешь за кем то, язык так и чешется,— "... ты туда не ходи, снег башка попадет, совсем мертвый будешь...". В этот раз, он не запыхался, и вообще подходил ко мне не торопясь. А в нескольких метрах от него, семенил какой то незнакомец. Так, кто ж нас посетить изволил? Одежда довольно специфическая, внешность очень заметная, прямо таки можно сказать,— эталон идентификации. Странно... Что ему здесь понадобилось? Оказалось,— ничего особенного. Если не считать того, что посетитель очень желал поселиться в Кабановке. Причем с немаленькой семьей. И причина, опять же была банальна до смешного,— неистребимая человеческая зависть.

Абрам Штихель, жил себе спокойно в городе. Занимался портняжным делом, и конечно же так, что заказчику придраться было не к чему. Сшитый им костюм, всегда был как в песенке из "Чародеев". Ну, этой,— "...главное что бы костюмчик сидел...". И что интересно, если Абрам говорил что прийти за готовым изделием через три дня, можно было спокойно идти через три. Говорил через день,— значит через день. При необходимости, он мог спокойно просидеть над заказом всю ночь, а то и не одну. Зато ни разу, честь торговой марки уронена не была. Что и говорить, от заказчиков отбою не было. Несмотря на то что мастер цены держал умеренные, прекрасно понимая что лучше получить лишний заказ, чем отпугнуть потенциального клиента, у некоторых личностей возникло стойкое убеждение, что он набил золотишком не один лишний сундучок в подвале. Деньги, конечно имелись, и не то что бы на хлеб с маслом, но и с икрой. Но вот лишними сундучками,увы, не пахло. Ну и дошло до того, что кто то из доброхотов предупредил о назревающей конфискации, возможно даже с последующим исчезновением хозяев. Вот и пришлось Абраму, выбирать одно из двух,-либо остаться и сгинуть в безвестности, либо бросать бизнес, и исчезать самому, но живому.

— Нет, я все понимаю,— лишний человек не помешал бы, но его специальность... Одежду и селяне мои сами шить могут.— Но почему именно ко мне?

— В этом нет ничего удивительного! — он с улыбкой пожал плечами.— Неужели старый еврей не разузнает где можно найти крышу над головой, да еще и с пользой и для себя и для того кто его приютит? Вы открыли школу, к Вам переехал господин Тополев. Сразу видно что Вы, серьезный хозяин...

— Это все понятно.— не знаю почему, но безоговорочно отказывать, мне совсем не хотелось. — Понимаете, Ваша специальность... Как бы это сказать... Не воспользуется спросом. Наши и сами шить умеют что попроще. А на что то более изысканное, у них ни средств, ни интереса извините нет. А сам я, могу конечно заказать, но не постоянно же! А вообще то... Давайте еще пару вопросов. В красителях ткани разбираетесь?

— Ви таки меня удивляете!— похоже Абрам даже чуть чуть обиделся.— Хороший портной должен разбираться во всем что касается ткани и пошива...

— Ясно. А как у Вас с иностранными языками?

— Сам я, довольно таки неплохо разбираюсь во французском. А вот мой брат Давид, прекрасно может говорить на немецком.

— Отлично. Еще вопрос, Вы сможете преподавать в школе? Пока что математику, позже возможно и французский.

— О! Все становится намного интересней!— Абрам даже всплеснул руками.— Я таки могу, но вопрос упирается в другое...

— Ну, если я правильно понимаю, то не стоит это считать проблемой, потому как неразрешимых препятствий нет, была бы воля. В конце концов, давайте плясать от того, что я считаю так: нет полностью плохих народов, есть отдельные дерьмовые люди. Так что я думаю мы сработаемся. Место под строительство найдем, вот только дом ставить придется за свой счет. Справитесь?

А вот тут, Штихель меня очень удивил. Вместо того что бы начать жаловаться на несправедливости судьбы в общем, и к старому еврею в частности, он довольно таки спокойно отнесся к тому, что придется раскошелиться самому. То ли он чувствовал сразу что халява не прокатит, то ли очень хотел осесть именно в Кабановке. Версию о происках контрразведки я отмел сразу же. Во первых, Тайная канцелярия, или как там ее еще, по моему находится в зачаточном состоянии. А во вторых, ну какое нафиг им до меня дело? Школу открыл? Да матушки мои, очередная барская прихоть! Ну вот западло мне командовать неграмотными деревенщинами! Куражу хочу, пусть кандидаты наук мне кофей утром в постель носят. А академики стол к обеду сервируют. Больницу открыл? И что? А вот опять же, хочу чтоб в МОЕЙ деревне, была стопроцентная санитария и полное здоровье. Нафига мне епидемия тубика али еще какой заразы? Военному делу учить собрался? Ну здесь похуже. Хотя, с какого перепугу? Кто меня сдаст? Воронков? Нет, он не идиот, он хоть и вояка в отставке, но соображает чем политика пахнет. Гриша Петровский? Ой, не надо меня смешить. Грише кроме баб ничего не требуется. Ну разве еще поллитра к обеду.

А Абрам мне очень даже пригодится. Камуфляж заказывать надо будет,— это раз. Маскхалаты на зиму,— это два. Ремесленникам введу комбинезоны, опять же шить надо. Трусы, пардон за мой французский, хочу! Да хотя бы на веревочке, не помру! К тому же, Абрам случайно, или не очень, но обмолвился что его брат неплохой сапожник. А это, то же плюс. И жену Абрама припашем, пусть в школе домоводство преподает. Да хоть какому то этикету молодежь учит, а то нос рукавом вытирать это не очень то красиво.

И вообще, пусть даже ко мне какой нибудь Мганга из Анголы явится, если у него ремесло какое то в руках есть,— приму. У меня планов много, а голова и руки, увы, одни.

* * *

*

А ночью, мне приснился сон. Даже не сон, а так, муть какая то. Вначале, передо мной появился наш, институтский декан. Только почему то, в Наполеоновском мундире, с рукой за пазухой. А на голове, вместо треуголки,— кепка "жириновка". Обличительно посмотрев на меня, он протянул руку вперед, и указывая пальцем на мою бренную тушку заявил о том, что за аморальное поведение, я увы, отчислен из академии. Ну здрасте! Я тут значит из кожи вон лезу, привнося прогресс в массы, а меня же отчислять? Да еще за аморалку! Во веселуха поперла!

Вот только веселуха, оказывается, еще только начиналась. После декано-наполеона, меня окружила толпа полураздетых симпампушек, почему то орущих с явственным немецким акцентом, что то вроде: "... Фи ест партисан! Ми фас путем немношко стрелять, пуф, пуф!...". Я же, оказался в положении героя старого америкосовского фильма ужасов,— ничего не понять, все бегают и орут, а герой орет громче всех.

Короче, проснулся я в холодном поту, и с горящими ушами. Ф-ф-у, ну и непотребство приснится же! Похоже причина ясна, и дядюшку Фрейда звать не обязательно. Что ж, решить эту проблему можно только одним способом. Кому надо, догадается каким. Только вот устраивать из этого пиар акцию, нет уж, пардон. Тем более, что тут все обо всех знают. Лишний раз чихнешь, а тебе сто раз "будьте здоровы" скажут. Так что пассию будем искать умную, (эх, мечты, мечты...), и неболтливую. А в идеале,— так вообще глухонемую. Ну, это шутка конечно...

Сон был безнадежно испорчен, и плюнув на все, я отправился в кабинет. По дороге прихватил трубку с табаком, и кое как найденную бутылку "Мадам Клико". Это гусары могли употреблять ее ведрами. А мне, тяпку нарубить хватит. Я ни коим образом не святой, и могу ослаблять свой организм табаком, алкоголем, и всякими нехорошими излишествами... Тьфу ты, и тут оно привязалось...

* * *

*

Пробуждение оказалось не из приятных. Мало того, что головешка— бобо, во рту— кака... Так еще и догонялся я, как последний портовый грузчик. Об этом, свидетельствовала пустая тара из под самогона, предательски поблескивавшая под креслом. Шампанского видимо было недостаточно...

По закону подлости, вернуться в спальню я не успел. Федот, как назло сунулся в кабинет раньше чем я смог прийти в себя и наметить планы отступления. Сразу стало как то обидно,— всем твержу о пользе дисциплины, а сам нахрюкался как свинтус. Не, это конечно понятно,— барин там, и все такое. Но рыбка то, тухнет с головы, правда выходит?

Федот естественно ничего не сказал. В смысле,— вслух. Что уж он там про себя бормотал, меня интересовало мало. Принес графинчик с рассолом. О,— божественный нектар!

— Эх барин! Жениться Вам надоть!— все таки не удержался зараза!

— Что?— я чуть не поперхнулся.— Так. Еще раз, и отправлю в Сибирь, лес валить.

— Сибирь, Сибирью,— а кто ж Вас заставлял так надраться то? Нешто ж это нормально, всякую гадость мешать?

— Это не гадость, а коктейль. Вся Европа так пьёт. Понял?

— Да уж понял.... Только вот вся Европа с крыш сигать начнет, и Вы за ними?

— Ну уж нет! И вообще, Федот, дай в себя прийти,а? Сходи к... Ну, в общем куда нибудь сходи. Проверь, что там к чему. А потом мне доложишь.

* * *

*

Прошел месяц. Как обычно, в бешеной работе. Овощехранилище закончили, и заложили нехилый урожай. До кучи, зафигачили еще и средних размеров ледник. С охотниками был уговор,— пусть дичь бьют, в разумных пределах конечно, но часть моя. Даже точнее не столько моя, сколько общедеревенская. Вот ее и будем укладывать на лёд. Мало ли что может случиться, а вдруг неурожай? Так хоть голодовки не будет. И по моему настоянию, был введен страхфонд зерна, опять же на случай неурожая. Случись недород, всёж таки будет что потом посадить.

Тут и бабы с ребятней постарались,— насобирали грибов да ягод. Насолили, наготовили, от одного взгляда слюна бежала как у бешеной собаки. А тут и я подсуетился, отправил Федота в город, где тот мухой договорился с пищевиками на поставку солений. Часть заготовленного продадим, денежку поделим. Не по братски конечно, но что б и у людей что то было. В рай меня не тянет, но ёжику понятно,— мужик который не рвет задницу на британский флаг только бы свести концы с концами, а работает спокойно и размеренно, бунтовать не будет. И стабильную свою жизнь, будет защищать хоть от француза, хоть от кого. Что нам и требуется. Есть конечно и всякие хитро..... мудрые, кому где бы не работать, лишь бы не работать. Но с такими, разговор будет коротким. Крепостных ведь можно и продавать... Вот и пускай валит к новому хозяину, там-то убалтывать будут просто,— кнутом али еще чем. Хотя, пока что, в Кабановке я таких не видел. Работали все. Что этому содействовало, не знаю, хотелось бы конечно что бы такой причиной был мой личный пример... Но скорее всего это из разряда сказок. Более вероятно, то что мужики прекрасно понимали что терпеть тунеядцев я не буду, и жили по поговорке,— " лучше синица в зубах, чем журавль в заднице."

На днях, в новый дом заехал Абрам со своей семьей. Вот так семейка! Сам с супругой и тремя детьми, брат вдовец с дочкой, да еще и его родители, и мать жены. Десять человек! Но зато и Кабановка с окрестностями теперь обеспечена портным и сапожником. Да еще и отец Абрама, Иссаак Моисеевич, оказался неплохо так знаком с кузнечным и столярным делом. Еще один плюс был в том, что на Абрама я свалил преподавание математики в школе, и теперь был свободен как птичка в полете. А то, никуда не мог съездить из за уроков. Староста Кабановки попытался рыпнуться, но я со всеми аргументами убедил старика как он не прав. До идей интернационализма конечно же еще далеко, но главный смысл до него дошел. Опять же по поговорке,— " Австралиец, или перс,— кто работает, тот ест!" Поняв что крыть ему нечем, староста попыхтел и сдался.

Клим и Гаврила, снова отправились в командировку. На этот раз, по сельхозчасти. В их задачу входило найти места где можно достать семенной материал картошки, кукурузы, хороших сортов подсолнуха, и все таки сахарной свеклы. Насчет последней, я точно помню что какой то немец уже открыл завод в России. Еще я подумывал о топинамбуре, но не был уверен что они его найдут, насколько я помнил из лекций по кормопроизводству, первоначально он возделывался на югах. А ведь это прекрасная культура как кормовая, так и едовая. Да и разрастается он, мама не горюй. Как дождевой червяк,— выкопал, порубил, вот и размножил. А вся верхняя часть,— кормовая. Тем более что неизвестно, приживется ли кукуруза. А силос все таки надо, сочные корма зимой,— первое дело. Хотя питательности не так уж много, зато молокогонная группа кормов. Хорошо бы комбикорм делать, но для этого нужна дробилка. Не на мельнице же его творить... А впрочем, надо подкинуть саму идею Барабанову, пусть прикинет, может и мельница подойдет. Из подсолнуха масло давить, а жмыхи и шроты,— опять же в кормовую базу. Как там у Гоголя было? "... веревочка? Ну давай и веревочку...." Ой-ёй, я что Плюшкиным становлюсь? Впрочем хороший хозяин и должен быть немного Плюшкиным. Что бы ничего не пропадало зря. Как вон, в каком-то учебнике, сейчас просто не вспомню, выкопал,— на корм свиньям можно пускать отходы кожевенного производства. Во додумались! Наедай хрюшка рожу, на том что мне негоже. Новый блокбастер, так сказать,— "Свинья в сапогах".

Вот о чем я напрочь забыл! Пушное звероводство! Как про учебник подумал, так и вспомнилось. Да не кролики, или там чернобурки, а "...объекты возможного пушного звероводства...". То есть бобры, рыси, шиншиллы и... сурки! Из всех вышеперечисленных, последние, показались мне самыми доступными. Еще бы! Три месяца ест, все остальное время спит. После забоя, получаем шкурку, 1,5— 2 кило лекарственного жира, и 3— 5 кило... пищевого мяса! Хотя кто будет лопать сурка, не знаю... Вообще то, если параллельно с ними держать мелких хищников, типа чернобурки или песца, то и сурок сгодится.

Да уж, почитал я в своем времени о "попаданцах". Страдали они от отсутствия интернету, да компьютеров. А мне бы и их не надоть, лучше бы пяток книг, типа "Частной зоотехнии", "Основ ветеринарии", того же "Звероводства", "Механизации сельского хозяйства", да "Агрономии и кормопроизводства". А так, приходится из головы выкапывать, как стюардессу из анекдота. Ладно хоть, учился я неплохо, несмотря на все "хвосты" и пропуски. Хоть что то в сером веществе осталось, не полный вакуум.

Надо все планы переносить на бумагу. Причем последовательно, одно за другим, по мере возможности исполнения. А то ведь забудется намертво. Вдруг еще и склероз подкрадется незаметно? Пусть оно и голая теория, но как говорят умные люди;— "... скелет есть, мясо никуда не денется..."

* * *

*

Спихнув математику Абраму, я наконец то смог съездить в город, и к Воронкову. В городе, прикупил пару ружей (или ружьёв?), и пару пистолетов. Больше брать не решился. Мало ли, может тут учет огнестрела ведется? Типа не больше килограмма... тьфу, штуки в одни руки. А если больше, то привет контрразведка! Это пошто вы так конкретно оружием затариваетесь? А может заговор какой задумали? А может вы вообче террорист— революционер? Ну нафиг...

Лучше уж попрошу Воронкова помочь еще несколько штук прикупить. В принципе то хватит и пяти— шести единиц. Отфильтруем пяток снайперов, остальных просто научим не отбрасывать коньки от выстрела. А там и трофеи пойдут. Но на самом деле, к нему я собирался совсем с другой целью. Просто Селиван с Барабановым, забабахали на днях целую полевую кухню, по моим объяснениям. И плевать что она не была похожа на шедевр военной техники, главное то что она работала! Первый приготовленный на этом "гробе на колесиках" обед, с удовольствием умяли плотники, с помощью всех желающих. Особенно прикололись над новинкой старшие школяры. Те вообще, полдня не отходили от котла, всячески стараясь сделать вид что помогают. Вот и поехал я к Воронкову, что бы пригласить его в гости, да показать новую фишку. А вдруг прокатит? Себе то я сделаю еще пару, мешать не будет. Так ведь и армии пригодится.

А вот это, мне уже не нравится... Впереди, дорогу перекрывало бревно. Ну понятно, местная гопота шалит. Романтики, так сказать, с большой дороги. И ведь ничего не слышно про них было до сих пор. Новенькие что ли? Нет, ну что за люди то! Нет, сидеть дома, земельку пахать, в огородике ковыряться. Тянет их, как магнитом на экстрим. Адреналинчику нехватает...

Плохо что я безоружный. Ни пистолетика, ни ружьишка не захватил. Да и стрелок я... Только слону в ляжку может и попаду. Так ведь и холодного оружия при мне нет... И Федота я дома оставил. Вот веселуха... Бандюков неизвестно сколько, а против них только кучер с кнутом, да я с голыми руками. Хотя почему с голыми? Вот оно, оружие пролетариата! Я хоть и не отношусь к нему в данный момент, но почему бы не использовать? Безоружному и камень, за "ППШ" сойдет!

Вот они красавцы! Три хари вышли на дорогу как Трус, Балбес и Бывалый. Двое с дубинками, третий где то сабельку откопал. Ну я так не играю! Я уж паниковать собрался, думал тут банда настоящая, а здесь на тебе! Три алкаша опухших, да похоже еще и от похмелюги не отошли.

— Ефим, с одним справишься?

— Обижаете барин...

— Тогда бери на себя правого. Я сначала успокою того что с саблей.

Правду говорят, новичкам и дуракам везет. Я уж не знаю к кому из вышеуказанных меня отнесла фортуна, но брошенный камень, не пропал даром, впечатавшись носителю холодняка прямо в лобесник. Обиженно хрюкнув, он закатил свои бесстыжие глазюки, и осыпался там же где стоял. Бывшая троица, а теперь уже двойка притормозила. Они то видать ожидали задранных лапок, слез в три ручья... Ан нет. Так ведь и самому огрести недолго!

Наконец подопечный Ефима не выдержал. Хрипло что то загундосив, (это что у него, боевой клич такой?), он рванул вперед. Ну и естесно... огреб. По самое нехочу притом. Или по самому. Но это не суть важно, главное что вопль его резко изменил тональность, да и сам бандюк теперь не боец. Трудно быть бойцом, когда стоишь на карачках прижимая руки к самому дорогому что еще осталось...

Третий встал как вкопанный. Ну что месье Кабанов, ваш выход! Подойдя к нему на дистанцию безопасную от его дубинки, я остановился разглядывая красавца. Ох мама, а выхлоп-то! Быка с копыт свалит!

— Ну и что тебе надобно старче?

— Га? — ох ты ж, да он еще и дебил...

— Что надо говорю?

— Жрать хоцца...

— А-а-а. А работать не пробовал?

— Не-е-е. Работать не хоцца.— точно дебил.

— А если грохнут?

— Га?

— Ну, убьют?

— Хто? — интересно, он прикалывается надо мной что ли?

— Да хотя бы я!

— А пошто?

— Да как же! Ехал я, никому не мешал, тут раз и дерево. А потом и вы красавцы вылазите. Да еще и угрожать начинаете. Сабельками там махать...

— Дык жрать хоцца.

— Ох-х... Ладно. Жить хочешь?

— А то!

— Значит так,— иди и убирай бревно.

— Как?

— Мордой об косяк! Как клали, так и убирай. А потом, забирай своих, и валите куда подальше. И если я вас еще увижу, тогда точно грохну. Все, отсчет пошел!

Какая то искра разума, проскочила видать в его мозгах. Изредка оглядываясь, он отошел к бревну, раскорячился как курица, пытаясь сдвинуть его в сторону. Пусть поработает, может жрать перехоцца. Я забрал саблю и дубинку у беспомощной парочки, и залез снова в коляску. Ефим, с кнутом наготове, зорко следил за неудавшимся бандитом. Наконец дорога была свободна.

— Слышь, грабитель!— окликнул я его, уже проезжая мимо.

— Га?— вот блин, Эллочка Людоедка в штанах!

— Мой тебе совет, постарайся найти работу. С такими подельниками, тебе ничего не светит, кроме веревки на шею!

Что уж он там бормотал дальше, я не слышал. Но возвращаясь домой, я их уже не видел.

* * *

*

И снова, набирая обороты, понеслись день за днем. Непристойные сны уже не снились, потому как нашлось спасение от них, в виде "большой и чистой любви" на сеновале. Так что за себя, я теперь был спокоен. Уже не помру.

А другие, продолжали меня удивлять. Воронков приехать не мог, но где то через неделю после моего посещения, в Кабановку заявилась целая, так сказать, "дипломатическая" миссия. Шестеро крепостных парней, шестнадцати-семнадцати лет, и седьмым — Никита, старший из сыновей Василия Петровича. Они привезли еще три ружья, три пистолета и совет,— дать задание своему кузнецу озаботиться производством сабель. Вообще то, он прав. Кистень или засапожник,— оружие хитрого боя. Исподтишка, череп или ливер противнику попортить. А вот если на обозников, пусть даже не с идеальным, но все же конкретным холодняком идти, там очко у французов зажмется, это и к гадалке не ходи.

Но не это было главным. Как отчитался Никита, вся их команда, была откомандирована ко мне на обучение! Парней отбирал сам Воронков, не по принципу "... сила есть ума не надо...", а именно головастых, таких что бы все с лету понимали. Что то он своим обещал, так что к назначенному для отбора сроку, собралось полдеревни добровольцев.

Мне лично, команда понравилась. Единственно, сомнения возникли из за одного паренька,— Ефима Широкова. И искры в глазах не наблюдалось, да и силенок особых незаметно...

Никита, в ответ на мой вопросительный взгляд, предложил испытать парня. Мне следует просто отвести от него взгляд на пару секунд, а затем попытаться найти парня, в радиусе десяти— пятнадцати метров. Мол, тогда все ясно станет.

Да уж, это точно. Больше чем полчаса, я безуспешно пытался засечь передвижения Ефима. Да толку то! Как он умудрялся скрываться, не знаю. Но когда уже порядком разозлившись, я плюнул и сказал ему выходить,— этот паразит появился за моей спиной, всего в паре метров! Мда... Это точно, будущий диверсант...

Вторым человеком, удивившим меня, оказался товарищ Штихель. Он довольно быстро нашел общий язык с мужиками, и поболтав там и сям, просто исчез. Причем вся семья не подавала никаких признаков паники. Явившись через несколько дней в Кабановку, он первым делом направился ко мне. Вот тут то, я и потерял челюсть...

Оказалось, Абрам производил разведку. А именно, нарыл где то место, где можно было достать каолин. Что это за хрень такая, я не имею никакого понятия, но! Если иметь каолин, и к нему плюсом соду, серу, и древесный уголь, то можно заделать такую вещь как ультрамарин. А это, оччень такой нехилый краситель. Правда синий, так что в военной форме его не используешь, но денежку сделать можно. Калькуляция на себестоимость и окупаемость, как у настоящего еврея, у Абрама уже была. Слабым местом было то, что денег у него почти что не осталось. Вот и явился он с предложением заработать. А дивиденты... Довольно вкусные. Шестьдесят пять процентов. То есть со ста рублей, шестьдесят пять мои. Рискнуть?

Долго я чесал тыковку, ожидая когда сработает смекалка, но результата не добился. И все таки, в конце концов согласился. Вложения, в общем то мизерные. Денежка имелась, да и не очень то малая, так что даже и обломавшись, я можно сказать ничего не потеряю. А вот, товарищ Штихель, если будет вешать Доширак на уши, потеряет очень много. В первую очередь,— спокойную пристань. Да и что греха таить, люблю я поговорку,— "Кто не рискует, тот не пьет шампанское!" Ох мамочки.... Стоило подумать об алкоголе, как организм резко дал по мозгам хозяину. Все молчу, молчу...

* * *

*

Так, потихоньку и дожили мы до белых мух. Клим и Гаврила, вернулись с удачей. Точнее, вперед вернулся Гаврила, с известием что надо строить хоть мало мальский домик, на первое время. Потому как, Клим, кроме подвод с картошкой и прочим, везет настоящего инженера! Где уж они его откопали, не представляю даже. По моему в эти времена, инженер очень даже могучая специальность, вот только что ему наобещали мои ребятки? Не дай бог что то запредельное... Узнаю, вот точно блин, выпорю...

Гаврила даже чуть чуть обиделся. Ничего невыполнимого, обещано не было, так... жильё и оплата. И возможность работать в полную силу. Как я понял из объяснений Гаврилы, инженер был не просто фанатом своего дела, а вообще фанатиком. Там где он раньше работал, все светлые мысли резко зарубались, прям на корню. А носителю этих мыслей, с великим постоянством рекомендовалось заниматься только своим делом. Хотя это свое дело, и так было в порядке.

Тут же, в моей бдительной головенке возникла мысль,— так этот инженер простой прожектер, каких сейчас везде трется как собак нерезанных. Ан нет! Опять же, по рассказам Гаврюши, инженерное дело он знал крепко. Оказывается, как и в случае с поиском врача и учителя, эта парочка выяснила все что могла про нового "претендента". И все что они узнали, говорило только в плюс, данному товарищу.

Ладно. Пусть едет. Найдем мы ему работу. И много, много работы. Даже не в полную силу, а в две. А с жильем... Придется общежитие строить. А то, такими темпами, мы в город превратимся, а жить то и негде! Вот кстати, озадачу-ка я его планировкой кирпичных строений. А то я в них, ни ухом ни рылом... Только интересно, сейчас инженера универсалы, или узкой специализации? А то ж в моем прошлом, каких только не было... И инженер электрик, и инженер сантехник... и прочая, прочая... Нет, стоп! Какой электрик? Какой сантехник? Сейчас вся сантехника,— это ведро в колодце. А электрика... А вообще, электричество-то есть, али нет? Да в принципе леший с ним, с электричеством. Без меня научатся. Толку то, знаю что ток вырабатывается на электростанциях. И все! Ей Богу, знал бы куда нелегкая занесет, всю школьную программу вызубрил бы от корки до корки. А то, руки зудят попрогрессорствовать, а мозга-то нехватаеть! Короче, как говорил один нехороший человек,— сиди, сопи в две дырки, и читай журнал "Мурзилка". Хотя и журнала этого, у меня тоже нет...

* * *

*

Приехали! Четыре подводы, с такой родной картошечкой, две подводы со всякой мелочью, и подвода с инженером и его вещами. Мамочка моя, да что ж это за аскет? Пара чемоданов со всякими шмотками, корзина с посудой, и все! Это где ж таких делают? С его то специальностью, такие бабки рубить можно! Сразу стало как то стыдно... Почему то во все времена, и в моем прошлом, и сейчас, вот такие люди, на которых весь прогресс и держится, живут перебиваясь с квасу на хлеб. А жируют только те, кто умеет хапать во все руки, базлать во всю глотку, да целовать вышестоящую задницу во всю пасть. Обидно как то...

Звали инженера,— Николай Николаевич Зубарев. Учтивый такой, аккуратный дядечка, полная копия артиста Ланового. И первым его вопросом было, не где ему жить и чем питаться, а где можно оборудовать рабочее место.

Ну, с этим делом, полный порядок. Нашлась комнатка в школе, на первое время пойдет. Жить будет в больнице, там мы еще при строительстве сделали три палаты. Пока все три пустовали, вот в одной из них пусть и селится. Тем более, скоро будет у него своя жилплощадь. Вспомнилось мне, как одно время до "перестройки", в сельской местности улучшали жилищные условия. Строили небольшие, стандартные "коттеджики", на двух хозяев. Входы раздельные, три комнаты, кухня, санузел. Ну, два последних пункта пока отлетают, но сама планировка мне нравилась. Первую такую весчь построим деревянную, пока Николаич спроектирует кирпичные дома. А после того как побьем француза, вплотную займемся делом...

Вообще, появление новых лиц, сильно меня воодушевило. Это раньше я думал,— хорошо бы сделать то... хорошо бы это... А теперь, мысли приобрели новые горизонты. Ведь постепенно, многое становится реальным! Приехал Тополев,— постепенно сдвинем с мертвой точки медицину. Пусть не в плане страны пока, но... Появился Абрам,— опять-же постепенно переведем на другие рельсы моду. И сделаем ее русской, а не европейской. А теперь вот,— Зубарев. Соединить его, Селивана и Барабанова,— они вместе таких дел навертят, только держись!

И наверное дело тут не в моем везении, или еще в чем то. По моему, везде и всегда жили люди, которые были на первый взгляд не такими уж и винтиками в большой системе, но на самом деле, слабо приспособленные к существующим реалиям. Врачи, инженера, учителя, ремесленники, даже военные, для которых честь, совесть, долг , профессия, были не просто словами. Эти люди были рождены для того что бы прославить страну на века. Но многим ли это удалось? Забивали, затирали... Потому что вышестоящие раздолбаи, боялись их! Тупо,— боялись. Дай таким людям ход, и все! Полетит к лешему вся налаженная система, в которой нет места по настоящему умному человеку. Вот только эти чиновнички, эти Чичиковы сотоварищи, просто не знали того что знаю я. ИХ система, все равно полетит под откос. Может и не так уж много изменится в начале двадцатого века, но размолотят их вдрызг. Вот только народу положат штабелями... Ипод горячую руку попадутся все те же неприкаянные, потому как большая часть шаромыжников смоется по заграницам, где будут все так же припеваючи жить, только плясать уже под чужую дудку.

Поэтому я и не хочу пробиваться на верха, как герои моих любимых книг про "попаданцев". Это только в сказках возможно перевести поезд истории на другую ветку, только объяснив кто и в чем был неправ. Ну, расскажу я царю что не так с народом надо. Ну, поверит он мне. И что из этого? Там половину министров и всякой шушеры поменьше, расстреливать надо. А они, прямо будут сидеть и ждать. Когда же месье Кабанов, придет порядок наводить? Ау, где же вы? Ну, ну... Сами, поскорее состряпают заговор и скинут царя, только уже не Николашку, а того что сейчас правит. Им же, все эти реформы, как серпом по..... ну в общем по кое чему. И в результате, получим ту же гражданскую войну, только намного раньше...

А мы пойдем, другим путем. Это еще дедушка Ленин сказал. И еще один дядечка подтвердил: — Нормальные герои, всегда идут в обход. Обойдемся без великих потрясений, глядишь, что и выгорит...

* * *

*

Н-да... Как говорится, не все коту масленица. Видимо посмотрев на мои "прогрессорские" потуги, высшие силы решили устроить мне экзамен на вшивость. Мол, прожекты строить ты неплохо можешь, а вот как насчет ближнего своего?

Началось все с того, что среди ночи, все мои домашние были разбужены сумасшедшим стуком в дверь, перемежаемым слышными даже внутри воплями о помощи. Кого там убивают? Открыв дверь, я едва успел сдать назад, иначе был бы затоптан перепуганным до смерти, незнакомым мужиком. Влетев в дом, он моментально сориентировался, и бухнувшись передо мной на колени, вновь заорал:

— Батюшка, барин, спаси за ради Христа! Барыня наша помирает! У тебя дохтур есть, помоги, век Господа молить будем!

— Тихо, тихо... — попытался я его успокоить, подумав сначала что мадам Петровская решила поиграть в больную. Да не тут-то было... Мужик перевел дух, и по новой затянул ту же песню.

— Тих-ха! — пришлось рявкнуть во всю глотку.— Перво наперво, остановись со своими причитаниями. Теперь выпей!— я сунул ему в руки стакан с чем-то, набульканным Федотом. — Пей, сказал!

Мужик покорно выпил... и чуть не полез на стену. Глаза его превратились в блюдца, он сделал какие то бешеные движения руками и наконец-то, прислонившись к дверному косяку расслабился. Так ему Федот спиртику поднес? Ну ничего, лишь бы помогло...

— Я за доктором, а ты приходи в себя, что бы ему все рассказать правильно. Ине дай Бог что то тебе забыть! Теперь жизнь барыни в твоих руках.

Может я и перегнул палку, но теперь он будет думать только о том, что бы пересказать все что касается самой болезни, а не орать дурниной. Всю дворню на уши поставил. Хотя, леший его знает, как бы я себя вел на его месте. Хорошо рассуждать, когда не тебя касается...

Док выслушал мои объяснения, живенько собрался и попылил до незадачливого посыльного. С его слов, заболела жена фон Штирлица. Тополев слушал, помаленьку мрачнел и в конце концов решил ехать на место. А ведь похоже у бабульки аппендицит... Стало быть нужна операция. Ох ты ж... Это ведь не двадцать первый век, где после такой болячки недельку в больнице и домой. Все обстоит намного хуже. Исразу на душе стало как то поганенько... Знал что старики одни живут, и за столько времени не смог найти денек заехать, хотя бы познакомиться.То же мне, сосед...

Федот заложил транспорт, доктор сгонял Ванюшку за необходимыми инструментами, и мы рванули. Все таки, как говорят лучше поздно, чем никогда. Мужика, на которого Федотово подношение подействовало как дихлофос на таракана, оставили под присмотром дворни. Завтра протрезвеет, сам доберется. Вместо него, проводником взяли какого то Федотова родственника, который хорошо знал дорогу. Мы с проводником поехали верхами, а Тополева посадили в коляску.

Где то на середине дороги, над нами хорошо так громыхнуло, и как из ведра хлынул ливень. Хорошо хоть коляска дока, была закрытой.

Несмотря на то, что Карл Генрихович ожидал нас, при виде двух встрепанных, облепленных грязью "лешаков", старика чуть кондратий не обнял. Так что подоспевшему Тополеву, чуть было не пришлось откачивать его седечными средствами. Но главным было не это. Как оказалось, мой диагноз подтвердился. Но! Посыльный, пока мчался до Кабановки, сам себя накрутил так, что по его мнению пора было звать не доктора а попа. А на самом деле, все было не так уж плохо. Главное,— Эмма Оттовна была транспортабельна, а значит операцию можно было сделать в нашей, пусть и примитивной, но больнице. Куда как хуже, если бы делать пришлось прямо сейчас...

Моментально собрав все нужное, мы отправились назад. Карла Генриховича забрали с собой, нечего ему одному углы пинать. Погостит несколько дней у меня, поддержит супругу в самое тяжелое время. Сначала он как то стеснялся, но получил от меня ответ, что неудобно на потолке спать и одеялом накрываться. Или еще чего хуже,— штаны через голову надевать. Даже в такой момент, выяснилось что чувства юмора ему не занимать. На мои слова, старик ответил что штаны предпочитает одевать обычным способом, а спать, если конечно найдется, то может и на диванчике или даже в кресле, но уж никак не на потолке.

* * *

*

Все время пока шла операция, мы с Карлом Генриховичем как два белых медведя в клетке, мерили шагами больничный коридор. Занимавший одну из палат Зубарев, всячески пытался нас успокоить, но все зря. Понятно почему не находил себе места сам Штирлиц. Но и мне было не по себе. Сострадание, уважение,— это и ежику ясно. Но ведь блин, примешивалась ко всему и немалая доля эгоизма... Ведь в планах у меня, было ни много ни мало, а объединение соседских имений... ну если можно так выразиться в одно огромное хозяйство. Что то типа совхоза. Что ни говори, каким бы золотым ни подобрался у меня инженерно технический состав, в одной Кабановке нам много не потянуть. Ни земли не хватит ни людей. Ну допустим прикуплю я где то землицы, или тех же крепостных. Но это потянет за собой другие проблемы. А так, каждого из соседей можно привлечь к чему то, что более подойдет им и территориально и еще по каким причинам. А вот если сейчас, не дай Бог конечно, что то случится... Тогда грандиозный облом ждет тебя, юный падаван...

Все, раз заговорил стилем магистра Йоды, срочняк нужно расслабиться. Хотя бы даже нарубив тяпку...

От нарубления, меня спас Тополев. Он вышел из операционной, отдуваясь и вытирая пот со лба. В одно мгновение, мы все трое,(вместе с Зубаревым) взяли его в оборот.

— Я сделал все что мог...— доктор устало привалился к стене. У меня же, все внутри куда то рухнуло... — Жить будет, но пока еще очень слаба...

На наш восторженный, хотя и приглушенный рев, (а что делать, больница все таки!) выглянула супруга дока, и без тени улыбки, посоветовала нам идти орать на улицу, чем дальше тем лучше.

Ну что же, женщина всегда права, это прописная истина. Не дав Тополеву оклематься, мы подхватили его под руки и вытащили на свежий воздух, где к нашей тройке присоединились Федот, проспавшийся посыльный, и команда Воронковских пацанов. По моему знаку, доктора взялись качать, да так рьяно, что я всерьез испугался как бы душу ему не вытрясли.

И тут, в разгар веселья, я заметил что сам Карл Генрихович, стоит прислонившись к дереву и беззвучно плачет. Нет, он не рыдал, плечи его не тряслись, он просто стоял смотрел на нас, а слезы текли по его щекам ручьем.

— Карл Генрихович,— я как дурак все же не удержался.— Что ж вы плачете? Ведь все же прекрасно!

— От счастья Владимир Сергеевич... Как раз от счастья...

* * *

*

Через неделю, убедившись что жизни и здоровью супруги уже ничто не угрожает, Карл Генрихович вернулся домой. Эмму Оттовну, Тополев решил оставить еще на недельку. Как он объяснил,— для профилактики осложнений. Ну, конечно не такими словами, но смысл то, от слов не меняется. Я, конечно же полностью успокоился, и невооруженным глазом было видно что старушка идет на поправку. Это в моем времени, после аппендицита через несколько дней уже снимали швы, а через неделю выписывали. А тут, извините... И вообще, Тополев под страшной клятвой о неразглашении, как то признался мне что такого рода операция, у него была впервые. И дрожал он перед ней, как нашкодивший студент. Но все кончилось хорошо, и теперь, случись что то подобное, уже будет легче.

А наши, Кабановские, дела постепенно продвигались. Не торопясь, но и не останавливаясь. Зубарев, оказался инженером с большой буквы. С каким вопросом к нему не сунься, он подумает, становясь похожим на сонного аиста, и выдаст ответ. Благодаря ему, в Кабановке появилась лесопилка. Примитивная конечно, на водяном приводе, но ведь теперь мы имели доски! Вопрос с кирпичом, то же почти решился. Почти, потому что нехватало рабочих рук. Пришлось Федоту гнать в город, узнавать насчет какой нибудь свободной от дел артели. Может быть и можно было как то иначе дело решить, но моих мозгов, на большее не хватило. Да и еще одно дело надо было провернуть, а именно,— разыскать инструменты для резки по дереву.

Дело в том, что среди наших плотников, был один своего рода самородок, — Кузьма Рыкин. Его дом, был по моему самым красивым в деревне, из за мастерски выполненной резьбы. Оконные наличники, дверной косяк, все было украшено такими финтифлюшками, что душа радовалась. А мне не давал покоя револьвер. Ясен пень, таких технологий днем с огнем не отыщешь, но я упорно считал что Жюль Верн не зря сказал свои слова: "... непреодолимых препятствий нет. Человеческая воля одолеет все на свете..." Ведь в какой то из прочитанных мной книжек, был такой момент. У какого то дворянина вроде, испортился пистолет. Он и пошел к кузнецу. Починишь,— награжу. Испортишь,— запорю. Так тот, не только починил, а еще и забацал новый, точь в точь такой же. Попробовал поговорить с Селиваном, но тот только руками развел. Мол, вот было бы на что взглянуть, так уж постарался бы. А так...

Вот и задумал я, заказать у Кузьмы деревянную модель пестика. То что понадобятся патроны, меня как то не особенно плющило. В принципе, что такое патрон? Порох, пуля, гильза и... ну... капсюль что ли... А Зубарев на что? Посидим, пострадаем, да придумаем. Гильзу то, не обязательно металлическую, по моему первые картонные были. А с капсюлем вроде, гремучая ртуть завязана. Так что скелет есть, мясо нарастет. Ну а если не получится, то тут уж "се ля ви", и никуда не денешься...

А еще, у нас постепенно образовался свой оркестр. Ну или ансамбль, кому как приятнее. Как выяснилось экспериментальным путем, я вполне мог освоить любой музыкальный инструмент, (может еще разок башкой тяпнуться, вдруг вундеркиндом стану? Хотя нет, может еще портал сработать, мало ли, к динозаврам еще закинет... Они говорят и вундеркиндов хавают...) Наблюдая за мной, освоил гитару Ванюшка, тот которого мы увезли из города. Пришлось подарить инструмент пацану. Мне не жалко, вдруг это новый Игорь Крутой? Еще, в дружный музыкальный коллектив вписались Штихель и "изобретатель" алфавитных кубиков Андрон Зайцев. Первый, как и всякий уважающий себя еврей,— скрипачом. А второй , — гармонистом. Ох, как он наяривал на своей трехрядке! "Баян микс", точно отдыхают. Еще бы трубача и барабанщика найти, вообще цены бы нам не было. Не хуже поющей эскадрильи Титаренко. Время от времени, мы собирались вместе и устраивали такие концерты! И что с того что слушателями были только Федот с дворней? Зато душа отдыхала! Тем более, каждый раз мы разучивали что то новое из классики, инструменталки или романсов. Причем музыку обычно выбирал я. Остальные, похоже крепко уверились что у меня талант композитора. Я не разубеждал, потому что не смог бы объяснить откуда знаю эти мелодии. Да и приятно было, леший задери!

* * *

*

А вот и первый облом вышел... Причем явственно так... Не сладилось у нас с револьвером. Деревянную модель, Кузьма забацал на твердую пятерку. Прям и барабан проворачивался, и курок хлопал. Да только вот в металле не вышло. Ну, в принципе то удивляться нечему. Я то, и сам понятия не имел ни о марке стали из какой делать надо, ни о многих других прибамбасах. Что уж тут говорить о Селиване и компании? Эх блин, в который раз я пожалел о том, что в свое время не перекачал на диск хотя бы технческую часть Википедии, и не таскал эту невообразимую ценность в кармане. Но тут же, захотелось заржать не хуже битюга Батяни. Ну таскал бы этот диск и здесь! Изредка так, доставая из кармана, любуясь им и вздыхая,— а чаму ж я не сокил, чаму ж ноутбук не догадался захватить! А с ним впридачу еще и электростанцию, интернетовскую вышку, родной металлургический завод, ну и машиностроительный заодно. Все равно его в моем прошлом нафиг развалили. Тут хотя бы послужил стране. Все, нафиг страдать, один леший мне теперь предстоит надеяться только на себя и на тех кто рядом. А насчет пистоля... Тут есть выход. Отвезти модельку на какой нибудь оружейный завод, что поближе. Тем более, что с патронами дело обстоит иначе. Зубарев на уши встал, но додумался что и как должно быть. В его варианте, патрон состоял из картонной гильзы, в которой объединялись пуля, заряд пороха и капсюль (я бы сказал, скорее пистон какой то...)В гильзу, Зубарев насыпал порох, затем вставил какую то хрень циллиндрическую, как потом оказалось она направляет пулю. В дно гильзы впрессовал фиговину, которую назвал "ударным составом", ну и сверху, над циллиндром собственно пулю. Только вот при испытаниях, мы лишились одного ствола. Разорвало, к лешевой бабушке. Ладно хоть я предвидел такие повороты судьбы, и стрелок, присобачив ружжо в развилке дерева, дергал за привязанную к курку веревочку. Потому и отделался приступом медвежьей болезни, а не попорченной физиономией.

Зубарев, кстати сетовал на то, что эта модель патрона не слишком то надежна. Мол, портиться будет от сырости, и возможны частые осечки. Лучше бы подошли металлические гильзы. Ну, ёшкин кот, буд то бы я не знаю! Вот только не сбацать их нам, как бы не хотелось. Насколько я помню, гильзы должны быть латунные. А где взять ее? Да еще и тонким листом... Предположим даже если и купить, все равно,— гнуть на коленке что ли? Ладно, обойдемся пока тем что есть...

* * *

*

За всеми заморочками, я и не заметил как подступил Новый год. Одна тысяча восемьсот десятый. Вообще то, не то что бы не заметил,— заболел. Да, да, вот именно так и вышло. Видимо только черепок у меня крепок, а организмя так себе. И что интересно, подхватил не банальную простуду, и не что то срамное, а так,— не пойми что. Шел себе, шел... и на, заполучи радость. Брякнулся на ровном месте, без сознания. Очухался уже дома, в койке. Прямо как институтка какая то, даже смешно вспоминать. Ну это мне смешно, а вот Федота чуть дед Кондратий не обнял. Ладно хоть отлежался вовремя, не упустил веселые деньки. Новый год ведь так же как и день рожденья,— только раз в году. Вот только где и как? Ехать к кому то совсем не хотелось, но и праздник пропускать то же как то не светило. Поэтому, и понеслись к соседям посыльные с приглашениями на праздник. А что? Места всем хватит и заночуют не беда. Так и в кумпании веселей будет. Устроим и культурную часть и обжорную то же. Тем более есть такие вкусняшки, которых здешнее дворянство и в жизни не пробовало...

Что там еще для новогоднего шабаша надо? Ёлка? Есть ёлка! Прямо перед "резиденцией"! И рубить не надо! А украсить не проблема. Как в Простоквашино украшали? Правильно, чем попало. Ну, старые валенки мы вешать не будем, неэстетично как то. А вот самодельных игрушек наделаем от души. У нас же школьники есть, дать задание Громовым, пусть пару уроков занимаются украшениями. А у кого фантазия богаче всех окажется, наградим. И кстати, не забыть про утренник надо. И непременно с Дедом Морозом и Снегурочкой. И конечно с подарками. Пусть символическими, но как говорится не дорог подарок, дорого внимание. Мелкоте радость, а родителям... то же приятно.

Снежный городок! Время есть еще, построим лабиринт, пару горок побольше и поменьше. Фигур всяких налепим. Для такого дела необязательно взрослых за жабры брать, и молодняк справится. Только чую, молодняк молодняком, а мне с Зубаревым скучать не придется. Да и хорошо. Я то от детства не так уж далеко и ушел, а инженер пусть снова в него окунется.

С утра, в школе была объявлена "учебная амнистия". Младшие, под руководством Громовых засели за игрушки, а старшие со мной во главе отправились на "стройплощадку". Вот уж чего чего, а здесь "стройматериалов" хватало... Снега навалило от всей природной души. С шутками и беззлобными подначками, ребята рассыпались по территории. Нашлись свои художники, скульпторы и прочие мастера. Шум и хохот стоял на всю Кабановку, да такой, что постепенно начал подтягиваться прочий народ. Узнать что тут затевается. Подтягивались, да так и оставались. Ну что поделаешь, людям хочется развлечься. А чем не развлечение, постройка городка?

То и дело, мне попадались то Штихель во главе своего семейства, то раскрасневшийся Тополев, похоже давно забывший что он взрослый дядечка, притом еще и доктор. Зубарев, тот вообще носился как торнадо. Там подскажет, тут подержит. Вот только что он до хрипоты спорил с Никитой Воронковым, как правильно делать лесенку для горки, смотришь,— он уже в лабиринте крутится.

Пацаны рвались туда, где должно быть что то с чего можно сигануть или скатиться. А девчата, как заведенные ваяли всяческих зверюшек. Зайчиков, медвежат, лисичек... Кто то замахнулся на лошадь, но вместо лошадки, получилась безрогая корова с пышным мочальным хвостом. А я, додумался до осьминога. По идее то мне эта зверюга клюворылая и нафиг не уперлась, но ведь малышне будет так весело между щупалец друг за другом гоняться!

Разошлись, когда уже стемнело. Зато городок получился на славу. Территорию обнесли невысоким, чуть выше колена барьером. На входе поставили две снежных пушки. Рядом с ними, как артиллеристы,— два классических снеговика с морковками вместо носа и дырявыми ведрами на башке. Только вместо метелок в "руках", что то вроде пушечных банников (идея Никиты). В центре,— Дед Мороз и Снегурочка. И вокруг них, всякие мелочи вроде качелей-каруселей да разных фигурок. Горок сделали сразу три. Две небольших и одна здоровая с всякими загибами желоба...

Понял я как устал, только бухнувшись на кровать. Сил хватило только на то, что бы раздеться и залезть под одеяло. Зато спал,— как дитя. Набегавшееся и наскакавшееся от души.

* * *

*

Тридцать первого, к полудню, начали съезжаться гости. К моему немаленькому удовольствию, мадам Петровская предпочла уехать в город, на сходняк тамошнего высшего света. Но сынок ее, Григорий, все ж решил встречать Новый год в нашем обществе. Да и вообще, может я и ошибся, но на мой взгляд он как то изменился. Немного, совсем чуть чуть, но вроде бы посерьезнее стал как то. Хотя, может быть и пора уже? Как никак третий десяток разменял. Вон, Никита Воронков,— салабон салабоном, а ведь отличается от Грини как небо от земли. А вообще-то, не мое это дело,— соседей обсуждать. Пусть маменька его такими делами занимается, зря что ли она в город ломанулась, ни свет ни заря? Представляю, что они там обо мне наговорят. Да и пусть! Мне-то от их разговоров ни горячо ни холодно. У них свои забавы, а у нас будут свои. Кстати, Григорий преподнес мне подарок,— пару пистолетов. Слухи, видать и до них дошли что я на оружии сдвинулся. Ну и я в долгу не остался. Ему подарил неплохую саблю, а маменьке сувенирчик, безделушку какую то. Типа не подарок дорог, а внимание.

Корецкий приехал трезвым как стеклышко, и вообще цветущим как майская роза. И как оказалось, на том самом жеребце, который и стал виновником нашего знакомства. Разговорившись с Семеном, я узнал, что жизнь его кардинально переменилась. Пить он бросил, окончательно и бесповоротно. Еще в тот раз, Тополев нашел правильный подход, сунув ему под нос картинку, с печенью алкоголика. А я то уж думал,— ляпать на пачки с сигаретами легкие курильщика,— изобретение 20-го века. Оказалось,— фигушки. Всю обратную дорогу, перед глазами моего соседа стояла эта разнесчастная бумажка. Да еще неслабо болели полученные при падении с коня синяки и шишки. Стоит ли говорить, что на момент возвращения в родное имение, клиент окончательно дозрел. И бросил ведь! Только после этого, с треском вышвырнул своего управляющего. Трезвому ведь, делать стало абсолютно нечего! Шляться по девкам и резаться в карты надоело, тем более что через эти дела он и начал воротник мочить. А чем еще заняться? Ну естественно, так сказать ревизией! Что пропито, что сохранено, что приумножено... Вот тут и выяснлось, что пропито... ну скажем так,— терпимо. Приумножено,— голый ноль. А сохранено... Короче почти все что можно было, козел управ, прибрал к рукам. Сначала Семен хотел этого "олигарха крепостного" повесить на воротах, но позже передумал. Из за этой сволочи, портить окружающий вид? Нет уж, дудки! Вот и ограничился ентот гусь, драной в кровь спиной, и полной конфискацией всего движимого и недвижимого имущества. Ладно хоть бобылем жил,— семья не пострадала за отсутствием таковой.

Обменялись мы с Семеном подарками, и извинившись, я полетел навстречу входящим в гостиную, чете Штирлицев. Радость от встречи, была неподдельной с обеих сторон. Мне старики нравились и сами по себе, и за то что с ними можно было запросто пообщаться на любую тему. Ну, кроме секса наверное...

Последним приехал Воронков. Да не один, а с Петром и Ольгой. Когда они вошли... От же блин! Как то так получилось, сколько я не приезжал к ним, Ольгу не видел ни разу. То одно там, то другое.... Да и появлялся я на час на два... А теперь, как током шарахнуло. Да хорошим таким разрядом... И язык сразу отсох, и в пот бросило. И почувствовал я, что как пацан малолетний краснею. Да так, что Чингачгук отдыхает. Нет, можно подумать что я с девчонками дел не имел! И в своем прошлом, и здесь уже, имел и дела и все прочее. Да только не то все это было, совсем не то... Раньше, когда в книжках попадалось что то типа,— "... его пронзила стрела амура...", я ржал как лошадь Пржевальского. А тут... Тут похоже надо мной впору ржать. Нет, надо себя в руки брать, а то и девчонку в краску вогнал, заливается не слабее меня, да и Гриня как то подозрительно поглядывает в мою сторону... Ну, уж хрен тебе через коромысло, друг сердешный. Слухи распустить тебе не выйдет!

Прошли к столу. Здесь уж я постарался как мог. Прошерстил все свои мозговые закоулки, на предмет необычных рецептов. Долго думал, перебирал то одно, то другое, и наконец плюнул и решил. Кроме идентичных этому времени блюд, вроде жареных поросят, дичи всякой, на столе красовались и всякие новинки. Такие как олицетворение МОЕГО Нового года,— оливье,винегрет и разные корейские салаты. Из вторых блюд,— голубцы. Ну и по мелочи всякое, перечислять много бы пришлось. А, так сказать, на закуску, я приберег еще кое что...

Когда гости попробовали всего понемножку, я позвал всех в садовую беседку. Там, заранее предупрежденные слуги уже заканчивали готовить мой шедевр. Из за него, бедный Селиван, неделю назад всю голову сломал,— зачем это мне понадобились заостренные стальные полоски длиной примерно от пальцев до локтя. Точно. Это были шампуры, и на них сейчас исходил паром и запахом самый настоящий шашлык. Знают они его, не знают,— не мое дело. Пусть наслаждаются...

Потом вернулись в дом, отдохнуть. Поболтали немного, поиграли во всякую дребедень вроде фантов. Тут уж отрывалась молодежь,— Никита, Петр, Ванюшка и Ольга. Пока они как "энерджайзеры" носились по комнатам, старшее поколение вместе со мной разместилось у камина с трубками в зубах. И естественно, Григория нечистая сила снова потянула за язык насчет гитары. Что то похожее я и предполагал, потому и собрал весь наш ансамбль заранее. Пока готовили инструменты, лихо замахнул пятьдесят грамм, не пьянки ради а смелости для,(пришлось это делать незаметно). Все готовы? Ну тогда поехали!

Для разогрева, взялись за инструменталку. Сыграли тему из "Крестного отца", потом из "Цыгана", "Берегись автомобиля"... Классику, как всегда открыли Шопеном. Что поделать, люблю я его музыку до безумия. Особенно три вещи,— "Вальс дождя", "Таинственный лес", и "Осенний вальс". Сыграли Брамса, потом "Лунную сонату". Гости слушали затаив дыхание...

Когда настала очередь вальсов Штрауса, я только порадовался что сижу сейчас за инструментом, иначе танцевать пршлось бы. Ну что поделать, не смог я вальс осилить, никоим образом. Пусть гости стараются, вон у них получается как, любо дорого глянуть! А теперь танго! Знаменитая,(хотя бы для меня), кумпарсита!

А после танцев, я взялся за романсы. Один за другим, все что вспомнить мог. "Белой акации гроздья душистые...", "Отцвели уж давно хрзантемы в саду...", "Очарована околдована..."... Опомнился я когда уже стало светать.

* * *

*

А первого января, почти полный день, всей сумасшедшей компанией, мы отрывались в снежном городке уже оккупированном деревенской ребятней. Визг и вопли стояли невообразимые. Да и было с чего! Ведь самую большую горку, соорудили с такими загибами, что кататься с нее было равносильно что носиться по "американским горкам". Мне и самому, временами казалось,— вот еще секунда и вылечу к лешему за пределы желоба. А что говорить о мелкоте всякой? Словом, все было на уровне. Даже Штирлицы съехали пару раз с горки которая пониже.

Второго, гости потихоньку разъехались. Причем довольные,— по самое нехочу. А через пару дней, у нас произошло ЧП. Нет, некрупное, французы раньше времени не напали, и мир не рухнул в тартарары. Произошла драка. И конечно же из за женского пола. Сцепились мои балбесы, с командой Воронкова. Самое обидное то, что Никита не пытался как то разрулить проблему, а сам махал руками и ногами. До оглоблей и холодняка дело не дошло, так что слава Богу жмуриков не было. Синяки, ссадины, вывихи... Одна сломанная рука и штук пять сотрясов. Пылая праведным гневом, я выстроил всю орду. Бесило еще и то, что полную причину, как и зачинщиков, что та, что другая сторона назвать отказывалась. Хотя конечно, если смотреть с другой стороны,— это делало им честь. Все ж не стукачей воспитываю... Встрепанные, с "фонарями", пацаны смотрели на меня каждый по разному. Кто то с раскаянием и стыдом, кто то даже с удивлением. Не было только откровенно злобных, и испуганных взглядов. А вот это уже хорошо. Нет злобы,— значит могу доверять им. Нет страха,— значит передо мной не толпа зашуганных пацанов, а что то другое...

— Допрыгались голубчики...— хотелось заорать так, что бы штаны намочили. Но чего криком добьешься? Вот спокойным, ледяным тоном, лучше сумеешь донести то что нужно.— Да... Вояки на хромой собаке... А я то уж думал, что ж это у нас порядок то во всем, а? Красота, прям ангелы Божьи а не курсанты... Ан вот оно что! Подраться им захотелось! Девок они не поделили! Малчать! — все таки рявкнул я, заметив что кто то открыл рот собираясь что то сказать.— Сопливых вовремя целуют! Когда выясняли причину, тогда и надо было рот открывать. И что будем теперь делать обалдуи? Вы думаете сцепились как бабы на базаре и порядочек? Типа барину делать нехрен, собрал вас дуболомов в войнушку поиграть? Тоже мне, стойкие оловянные солдатики! Вам предстоит в бою друг другу спину прикрывать, а вы глотки перегрызть готовы! Дисциплина, это не для вас, правильно я понимаю?

Стоят, молчат. Понурились, сопят как будто у всех носы поразбиты. И видно что зацепили их мои слова, да только деваться некуда. Поздняк метаться.

— По настоящему, так всех вас перепороть надо. Может через задницу дойдет то что через голову не доходит. Но уж нет, это слишком просто для вас. Я сделаю иначе. Командиры, ко мне!

Стоит заметить, в отряде было четверо парней, ну прирожденных военных. Они все схватывали, можно сказать на лету. Где лучше затаиться, как обойти противника, как расположить бойцов... Поэтому, разделив народ на четыре части, я назначил их командирами.

Подошли. Помедлив секунду, подошел Никита.

— Упор лежа принять! Отжиматься сто раз каждому. Кто собьется, начинает по новой. Заодно проверим как вы арифметику учите...

Обвел взглядом ошалевший строй. Вот вот ребятки, привыкайте. Именно так мы и будем разруливать ваши косяки. Это вам не плюшки с печки таскать и не в тапки гадить...

— С сегодняшнего дня, дисциплину будем вбивать в ваши головенки именно таким методом! Раз уж нельзя обойтись без наказаний, быть посему. Это понятно? Не слышу!

Прогудели что то непонятное. Ну, я большего и не добиваюсь. Главное поняли.

* * *

*

А где то через неделю, меня посетила новая напасть. Теперь уже с другой стороны. Как то вечером, ко мне явился Кузьма Рыкин. Ну, тот самый мастер по резьбе.

— Барин, тут эта самое... Намедни я в церкву ходил... — да уж, несмотря на золотые руки, ораторским талантом Кузьма явно не блистал.

— И что там случилось?

— Не... Ничо не случилося. Просто ко мне опосля службы батюшка подошел, да спросил, а что это мол барин ваш молодой, Владимир Сергеич в церкву не ездит? Ни к образам, ни на исповедь...

Египетская сила! Вот лоханулся то! За постоянной круговертью, у меня даже с головы вылетело то, что необходимо идти на контакт с церковниками. Там "подарочек", здесь "подношение"... Что бы особо не обращали внимания на непонятного помещика. Хотя, если честно говорить, очень не хотелось. И не потому что я прямо "прожженый" атеист, нет. Я верю, но перед всеми таранить башкой пол,— это не моё. Куда важнее в тишине, наедине с самим собой, найти нужные слова, прочитать молитву. Вот это точно общение с высшими силами. А официальная религия, это просто способ управлять людьми. Иеще бабосы рубить. В моём бывшем времени как? Креститься? Плати. Помер? Плати. Свечку поставить? Ставь, только купи ее. А в киоске бабульки сидят, которым только в цирке работать, дрессировщицами хищников. Только спроси, как зыркнет, как зашипит, холодным потом покроешься. И смотрят на тебя, как будто успел за пять минут все мыслимые заповеди нарушить. Ну блин, что ж делать то теперь?

— А ты что ответил?

— А что я? Так и сказал, барин наш, опосля похорон батюшки свово, месячишко как то продержалси, а потом слег напрочь, да так что думали и не выкарабкается сердешный. Вот только недавно вставать начал...

— Ну а он что?

— А что он? Грит,— а как же школу он открыл, да дохтура привез? А я грю,— дак это он в первый месяц и делал, мол ему батюшка евонный перед смертию приказ такой дал. Азачем, почему не ведаю. Батюшка барину еще про часовенку наказ давал, да вот жаль не успел Владимир Сергеич. Ну да ничто, даст Бог оклемается барин, и этот наказ сполнит. Любил он батюшку свово, и все наказы строго сполнял. — Кузьма перевел дух.— Так что Владимир Сергеич, не ведаю я что да как, а только по моему разумению, надоть Вам дён через несколько ехать в церкву. Поговорить там, то да се... Часовенку построить пообещать. Да и нам тогда легше будет,— не надо будет за сто верст киселя хлебать ходить...

Ай да Кузьма, вот молодца! Отмазал барина, как говорится,— по полной. Что ж, есть вариант выбраться из этой проблемы с минимальными потерями. Ведь и на самом деле, я сам ездил в город только в первый месяц. А потом, уже ездили или посыльные, или Федот. Да и то, по насквозь деловым вопросам. То есть они могли это делать и без меня. Значит надо выждать несколько дней, брать наливочек разных, да подарочков "на лапу". От же блин, придется взяточничеством заниматься на старости лет... А что ж тут делать, иначе никак. Кузьма абсолютно прав. Вот только тут новая проблема вытекает, — поп. Его то ведь не выберешь по списку, кого пришлют с тем и жить придется. Вот пршлют этакого "Штирлица" в рясе, он поначалу поместит меня под "колпак папаши Мюллера", а потом стучать начнет непосредственному начальству... Эх, тяжела ты, жизнь попаданца! Хочется как лучше, а получается почему то как всегда...

* * *

*

Ох, кажется пронесло... Выждав несколько дней, я все таки съездил в "рассадник опиума для народа". Ехать пришлось на санях, зима ведь. Но зато, я впервые прокатился на настоящей тройке. Половина саней была заложена всякими взятками, выраженными в натурпродукте. Колбаска там, тушки куриные и гусиные, ягодки, грибочки... И наконец гордость моей коллекции,— ряд бутылок со всякими наливками и настойками, во избежание несчастного случая завернутых в холстину. Пришлось конечно и деньжат захватить с собой, хоть и давила жаба, но ведь выкручиваться то надо как то...

Поп, оказался прямо таки само благолепие. Он не грозился карами небесными, не стращал адским пламенем... Все было гораздо хуже. Трехчасовая лекция на тему спасения души, время от времени перемежаемая цитатами из Библии и примерами праведников, чуть не усыпила меня напрочь. Ладно еще хоть по "легенде", я был все еще очень болен, (хотя моя цветущая, раскрасневшаяся на морозе рожа, никак не соответствовала статусу,— "одной ногой в могиле"), и поэтому борясь с дикими приступами зевоты, то и дело корчил гримасы свидетельствовавшие о том, что несмотря на все телесные страдания, спасение души моей идет полным ходом. Ну да, знал бы он, какие споры на религиозные темы вели мы с однокурсниками при любом удобном случае. Мало того что эти споры велись на всяких студенческих посиделках, так еще и взяли моду донимать ими преподов на занятиях, типа там философии или социологии. Философ был еще довольно таки молод, примерно одногодок парней которые уже отслужили в армии и поэтому очень уж горячился отстаивая свою точку зрения. Да куда ему было против тридцати обалдуев, только и мечтавших о скорейшем звонке с занятий...

Моя раскаявшаяся морда, кажется возымела своё действие. Взяв с меня клятвенное обещание посещать всякие там обряды, попик потихоньку успокоился. Подаркам он конечно обрадовался, особенно тем что были завернуты... Ну и пригласил меня разделить скромную трапезу. Ага, скромную... Этой трапезой, можно было накормить как минимум третью часть Кабановки. Откушать я согласился, но от дегустации настоек отказался, ссылаясь на почти предсмертное состояние. Он конечно же не настаивал, видимо разделяя принцип,— не хочешь, как хочешь, нам больше достанется.

Ну а на десерт, я ему выдал свое самое, прямо таки заветное желание,— хочу построить в Кабановке часовню. И сам мечтаю, и папенька наказывал. Да вот незадача, не успел, тяжко заболемши... Выслушал меня батюшка очень внимательно. И с ходу раскритиковал этот "десерт" и в хвост и в гриву. Якобы часовни уже не строят, по какому то там царскому указу, вроде бы еще от Петра 1, а вот с церковью заморочиться можно, но опять же, возникают сложности. Ну здесь, слегка поспорив, мы все таки пришли к общему знаменателю. Самой стройкой я не занимаюсь, но выделяю финансы и, по причине того что в Кабановке имеется лесопилка и кирпичное производство, так же выделяю стрйматериалы. И если все нормально, то весной у нас появляется храм.

Так что возвращался я домой, уже прощенный, благословленный и в прекрасном настроении. А что бы было не радоваться? Свое доброе имя восстановил? Это раз. Священнику понравился? Это два. Ну и предстоящая постройка это три. На самом деле, кроме неудобств с присланным священником, ничего плохого она не принесет. Во первых, крестьянам не придется терять время отправляясь аж за десяток верст. Во вторых, изменится статус деревни. В третьих, на службы будут соседи со всей округи, собираться ко мне, а не куда то там еще. А для того что бы попик нос не совал куда не следует, нагрузим его по самое не хочу. Например пусть преподает в школе закон Божий у всех, да отдадим ему первоклассников, тем самым немного разгрузив Громовых. Чем не выход?

* * *

*

Единственной проблемой, осталось только то, что лично у меня с финансами было не густо. То одно, то другое, все требовало денежных вливаний. Нехилые суммы можно было получить по договору с Абрамом, но на это требовалось какое то время. А озаботиться надо было сейчас. Как ни крути, а нужно было обращаться к соседям. А что? Ведь и им тогда проще будет "одурманиваться". Только вот как то идею эту донести до них нужно было. За Воронкова и Штирлицев, я был спокоен. Пусть они и не миллионеры, какую то сумму смогут выделить. А остальные? Корецкому, самому бы кто помог сейчас. Вроде бы у него дела налаживаются, но до нормального достатка, Семену еще далеко. А про мадам Петровскую я вообще молчу. Эта "мадама", скорее удавится чем бабла кому то отсыплет. И все таки, придется обращаться к ним...

Вечерком, я собрал наше "правление совхоза". Ну, то есть, Федота,-как личного секретаря, инженера, старших мастеров, Тополева и Штихеля. С некоторых пор, Абрам тоже принимал участие в разного рода обсуждениях. Если в моем прошлом ходили анекдоты о еврейской хитрости, то почему бы ей не попользоваться в реале? Тем более, хозяин был совсем таки не против...

Финансового вопроса, я решил пока не касаться. Интересно было что могут сказать мои помощники именно насчет самой стройки? Сколько чего может понадобиться, за какое время управимся, и во сколько это выльется естественно. Вот тут то мне и влепили, как говорится, по полной. Сначала, Зубарев заявил что строить сейчас,— это тупо перевод денег и стройматериалов. Такое сооружение, достоит максимум до осени. И осенью естественно, благополучно рассыплется. А поэтому, браться за заведомо дохлое дело он и сам не возьмется, и мне категорически не советует.

После него, слово взял Авдей Кошкин(кто забыл,— старшина плотников). Покряхтев, почесав затылок, он наконец разродился, и сообщил что вообще то можно поставить на сваи из мореного дуба, но ведь это и дорого, и опять же не сейчас. Так что лучше то, и на самом деле, покамест подождать. Потому как если на сваи ставить, их и выгнет, и выпрет и еще неизвестно что произойдет. А уж опосля паводков, можно будет и приниматься за работу. Оно ж ведь как выходит-то, спешка только при двух вещах нужна,— при ловле блох и ... ну еще кое при чем. Кошки мол тоже торопятся, а котята слепые родятся.

Примерно в том же ключе, высказались и остальные. Последним, заговорил Тополев. Он как всегда подошел к вопросу с точки зрения медицины. Выяснилось, что если начинать стройку сейчас, то рабочим грозят как минимум обморожения, а то и разные чахотки с туберкулезами. А нам это надо?

Мне это естественно не было надо. И поэтому, со свалившимся с души камнем, я гордо постановил отложить строительство до весны.

Все таки хорошо, когда есть с кем посоветоваться. Не будь этих товарищей, так и сел бы я в лужу. И ладно бы с самим собой, а то ведь перед таким госаппаратом! Тут уж точно, вредительство может и не приписали бы, а вот с всякими плюшками, типа заступничества в свете, уж точно пришлось бы попрощаться. А это мне очень даже нежелательно. Почему? Да очень просто! С появлением церкви в Кабановке, в основном идут одни плюсы. Да и требуется от меня немного,— появляться на службах, да соблюдать ритуалы. Это меня не особо напрягает. А вот выезды в свет, напрягают и даже очень сильно. Я ж ведь уже упоминал об этом. Сплетни ихние, тупое времяпровождение. Аглицкие клубы всякие, базар-вокзал по хранцузски... Помню, взялся "Войну и мир" почитать. Так, целыми страницами не читая переворачивал. "Мон амуры", да "Шер ами", всякие. Ну и нафига мне чирикать так? В карты поиграть, или шары на бильярде погонять я и дома могу, когда время есть. Ну и главная причина,— у них все что "тре бьен", то заграница. А коль русский,— так мужик сиволапый. Вот и пусть идут лесом, полем, огородами. А я, как сказал в свое время Суворов,— "... не немец, не пруссак а потомственный русак...". Но вот , раз я в ихних дебилизмах не участвую, да еще и своих крепостных обихаживаю, то автоматически перехожу в разряд "странных". А таких в свете не любят и всячески попытаются избавиться. Вот тут то и может пригодиться дружба с церковниками. По моему так...

* * *

*

Постепенно, занудливую зиму с ее бешеными морозами и метелями, сменила яркая весна щедро высыпав "котики" вербы и кучки подснежников. В Кабановке, все шло по плану. Наступившая пора посевной, заставила всех нас нехило попотеть. Вводились новые культуры, я как бешеный доказывал мужикам их полезность и незаменимость. Мужики же, чесали в затылках и толковали обратное. Типа мол, жили на репке и гречихе и ешшо проживем без всяких картохвелей. Ну да, я конечно мог и приказать как Петя первый, но нахрена мне это сдалось, слепое подчинение то? Помню как то военрук решил над нами оболтусами приколоться, и задал вопрос об обязанностях бойца. Ну я и брякнул:— Беспрекословное подчинение приказам вышестояших офицеров. И в ответ получил:— Вам приказано прыгнуть с крыши девятиэтажного здания. Ваши действия? Ну и заткнулся я как миленький. То есть, любой приказ должен быть разумным и обоснованным. Все равно я их переломаю.

После посевной, у нас началась стройка века. Кроме церкви, заложили пару коттеджиков на две семьи каждый. Попика пришлют обязательно, значит ему жилье требуется, да и Зубарев в больничке уже зажился, пора ему личную жилплощадь заиметь. А оставшиеся квартирки долго пустыми не будут. Все равно, прибьет потоком жизни, к нашим берегам новых людей. Почему то я был уверен в этом. То ли пресловутое шестое чувство подсказывало, то ли сам я себя в этом уверял. На самом то деле, нам много еще кого не хватало...

Команда Никиты Воронкова отправилась домой, обучать своих. Все таки командир он прирожденный. Горячку не порет, на рожон зря не лезет но и не трус. Пару раз мы попробовали устроить что то вроде "Зарницы", так его команда несмотря на меньшинство, дала нам прикурить. В первый раз то, мы их сделали. Но во второй... Конечно же, больше всех подпакостил Фимка Широков. Этот мелкий крокодил, умудрился пробраться к штабу, и как котят, "вынес" поголовно весь наш командный состав. И пришлось мне и еще паре командиров оказавшимся не там где надо и когда надо, остаток игры с зубовным скрежетом наблюдать за происходящей перед нами "Варфоломеевской ночью". Короче,— нас порвали как Тузик грелку...

* * *

*

Вот так вот, потихоньку, помаленьку и продолжалась наша "Кабановская" эпопея. Церковь достроили, а тем временем приехала "бригада оформителей", для росписей там всяких, да установки "оборудования". С ними же, приехал и наш новый попик,— отец Сергий, с супругой. Мда... Я то ожидал мелкого, пузатого старикана с волосьями до... ну скажем до седалища и бородищей лопатой. А в реальности, он оказался чуть ли не двухметровым парнягой, чуть чуть постарше меня. Ну лет двадцати— двадцати трех. И волосы были всего только до плеч,(причем прекрасно ухоженные), и бородка аккуратная,— клинышком. А вот супруга его, Оксана Степановна, была полной противоположностью мужу. Маленького роста, полная, (но не толстуха), довольно симпатичная женщина. И по моему, все что не касалось мужниной службы, находилось в прочном ее ведении. Сам Сергий, похоже не собирался с места в карьер пугать Кабановку гееной огненной. Пока оформление церкви не было закончено, он просто ходил по деревне, беседуя с народом. И ведь ничего особенного не делал,— там выслушает, здесь посоветует, еще где то посочуствует... Все. Заработал авторитет. Меня даже тупая ревность какая то взяла,— он без году неделя здесь и уже как дон Корлеоне. А мне для своего авторитета сколько пахать пришлось? Хотя что нам делить? Как ни крути, а у нас только два пути. Или мы с ним сразу и безоговорочно срабатываемся, или все идет наперекосяк. Но парень по моему умный, и что греха таить, мне очень хотелось что бы сработал первый вариант.

Что интересно, он не обратил на мои военные увлечения ни малейшего внимания, хотя конечно не заметить этого было трудно. Зато часто бывал в школе и детсаду. Про школьников я молчу, а вот как то раз заглянув в садик, я просто обалдел. Малышня она ведь разная, кто то спокойный, кто то наоборот,— как шило в пятой точке торчит. Одни капризные, другие тихие. А тут я заглянул, и вижу,— вся эта сопливая орда, сидит вокруг него словно мышки, самые мелкие на колени к нему забрались, облепили... А он и внимания не обращает, рассказывает что то, тихо и проникновенно. Прямо как загипнотизировал.

В школе, Сергий сразу влился в наш небольшой коллектив, взявшись вести Закон Божий. И опять он меня удивил. Я то ведь как думал? Духовенству пофиг на грамотность народа. А он стал сокрушаться что в школу ходят только кабановские ребята. Вот тебе и задачка... Или он такой продвинутый, или на самом деле на учебник истории нельзя полагаться? В общем, НАШ священник, (теперь и язык не повернется попом его называть), оказался для меня загадкой, но это по барабану. Главное,— то что работать с таким человеком, мне хотелось.

Да, а ведь деньги необходимые на постройку церкви нашлись! И причем не в долг. А все благодаря этому старому жуку Федоту. Как то, еще в начале весны, я имел слабость пожаловаться ему что ума не приложу где достать необходимую сумму. Ну и как всегда, пожаловался и забыл. И вдруг на тебе, приезжает Воронков и с ходу вставляет мне пистон, типа какого лешего я молчу о таком серьезном деле! И хлоп, денежку на стол. Мол это его взнос, и если я что то вякну, получу в глаз. Через два дня, появляется Григорий, слава Богу без маменьки. И ситуация повторяется. За ним Штирлицы явились, и лекцию мне на полтора часа, да все о том же... Когда приехал Корецкий, я уже молчал как рыба об лед. Оказалось,— Федот, зараза этакая, раззвонил соседским управам, что мол так и так, великое дело на грани срыва. Вот и результат как говорится на лице...

Так ведь он не только соседей обработал... Какие то, пусть и небольшие суммы внесли и Тополев,и Зубарев и даже Громовы. А уж когда с довольной физиономией явился Абрам, мне чуть не поплохело. Получается Федот всех на уши поднял! Вот паразит партизанский, придется ему благодарность выносить... Но лучше с занесением в грудную клетку...

* * *

*

Кстати, заметил я интересную штуку. Несмотря на то что на дворе уже в полном разгаре стояло лето, наша ребятня определенно не хотела предаваться праздному времяпровождению. Старшие, хоть и получили от меня небольшой отпуск, все равно через день-два, приходили штурмовать полосу препятствий, доработанную уже с их помощью. Причем, моя фантазия в смысле подлянок и разных там ловушек оказалась куда беднее их, не замутненных всякими голливудскими ужастиками и боевиками.

Из этй же группы, выделилось пятеро ребят, определенно будущих медиков. Трое парней и две девчонки. Тополев не мог нарадоваться глядя на то, с каким интересом они берутся за его поручения. И пусть они только учатся считать и писать, пусть читают пока только по слогам и не понимают еще многих премудростей медицины, но зато у них есть великое желание, и истинно русское упорство. Я конечно сомневался в том что сумею пробить их обучение дальше, но ведь Ломоносов-то добился!

Малышня, то же времени не теряла. Совмещая приятное с полезным, они пропадали днями по лесам и на речке. Из леса притаскивали всякую природную продукцию, которая впоследствии реализовывалась в городе, а с речки естественно рыбу и раков. Мы умудрились исходя из нынешних реалий забабахать коптильню, и теперь разные копчености не были в Кабановке таким уж деликатесом. Да, кстати, зарубив мысль о снабжении армии тушенкой, я не оставил попыток освоить это дело на уровне деревни. Пришлось брать за жабры гончаров, для выделки спецкувшинов. И вот тут то, как гром с неба, вспомнилась мне книга о черном археологе попавшем к запорожцам. Он конечно побольше моего разбирался в оружии, но что мне тогда понравилось,— так это его решение с гранатами. А ведь толковая вещь, если вдуматься. Надо будет попробовать... Ну и естественно, пришла мысль о минировании дорог. Как то раньше я не задумывался об этом. Бочку заполняем мелкими камнями, если будет железный мусор, и порохом. Прилаживаем что то вроде бикфордова шнура, (интересно, а может он уже изобретен?), и получи фашист... тьфу, француз, по морде. Я думаю, такая фишка вполне прокатит. При взрыве то, и камушками посечет не хуже металлических осколков. Не убьет, так покалечит. А если и не покалечит, то крышу напрочь снесет. Если такая дура, ни с того ни с сего под ногами шарахнет, кому приятно? Грохот взрыва, свист осколков над ухом... Нам же не самого Наполеона ловить, мы как истинные "джентльмены удачи", все больше по обозам работать будем. А обозники, это вам не армейские части. Их пощипать уж наверно полегче будет. В общем нужно испробовать. Эх, это ж сколько декораций понадобится, что то типа телег, манекены какие никакие...

От таких мыслей, одновременно стало и смешно и страшно. Смешно,— от безудержных полетов моей фантазии. То сначала, захотел построить социализм в отдельно взятой деревне, то открыть ресторан в городе с невиданными блюдами, теперь до минирования дорог додумался. Поскакун вы батенька, поскакун...

А страшно стало от того, что насколько надо было измениться, что бы из абсолютно не агрессивного и даже скорее трусоватого человека стать вот таким,— спокойно размышляющим о том как бы побольше отправить на тот свет народу. Хотя... Какого лешего! Их что, кто то звал? Типа,— эй Наполеоша, нам скушно стало, пошли махаться! Кто кого заборет?

Мне вообще по барабану истинные причины этой войны, я знаю одно,— благодаря нашим действиям французская армия получит меньше боеприпасов и всего прочего. А это значит, меньше погибнет русских солдат, да и мирного населения то же. Можно подумать французы мародерством не занимались. Ага, так я и поверил. Не знаю, буйствовали они как гестаповцы на захваченных территориях, или нет, проверять как то не хочется. Но может быть и втаранился я в дерево башкой неспроста. Так и нечего рассусоливать, розовые сопли распуская. Не мной сказано,— кто с мечом к нам придет, тот им же по черепу и отхватит. И не мне жалеть их бедненьких. Как говорится,— каждый сам себе злобный баклан, и хватит об этом. Они не пройдут, и точка!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.