Волшебник для мамы.

— Ты сможешь выбрать любую мебель. Я принесу ее сюда. И продукты и все остальное... Мы подумали, что тебе будет приятно пожить здесь...

— Так это что такое переселение? ' Что бы я на глаза не попадалась' — добавила я уже про себя. Радость от сюрприза померкла, меня тыкнули носом в мои повреждения.

— И вот что ты сейчас уже себе напридумывала? Почему у тебя опять страх и неуверенность чувствуется?

Я не ответила и так все понятно — это такой способ меня сослать.

'ВНЕ ГЛАВ'

Коринтелиэль сидел в глубоком кресле напротив прогорающих бревен в громадном камине. Он смотрел на огонь сквозь бокал с красным вином. Чуть взболтнул красную жидкость и наблюдал как по округлым стенкам спускаются капельки оставляя после себя следы в виде 'ножек'. Вино было очень-очень хорошим, терпким с мягким послевкусием. Такое вино ему посчастливилось найти и попробовать только раз. С тех пор каждый день у него была такая возможность. Коринтелиэль не был злым или глупым. Нет, совсем нет. Он был хорошо образован, прекрасно знал все правила этикета и законы флирта, он мог очаровать любого или любую... Но было одно весомое НО. Он никогда и ни в чем не получал отказа. Ему не нужно было к чему-то стремиться или чего-то желать. Он всегда знал что является волшебником, а с тех пор как он исполнил желание своей мамы быть Светлейшей Княжной эльфов, он вообще перестал в чем бы то нибыло нуждаться. Теперь все просьбы своей матушки он игнорировал... или пытался. Вот последнее ее желание игнорировать не получилось... а жаль. Коринтелиель знал что ожидать от нахождения его первенца хорошего не приходится и тянул до последнего... Однако этот несносный ребенок его 'перехотел'. На самом деле волшебник не жалел о рождении Михаила, он даже был ему немного благодарен: уже год его не беспокоила его вездесущая матушка.

' И вот что ее не устраивает?' — рассуждал волшебник сделав глоток прекрасного напитка. 'Зачем ей это все? И что ей не нравится? Время остановилось... Теперь в ее стране вечное позднее лето, пора урожаев. Тепло, есть еда, каждое утро идет дождик и уже совсем не жарко. Все продукты съеденные за день восстанавливаются и никто не умирает... Ну, даже если и умрет, то не надолго, всего-лишь до следующего утра... И так всегда-вечно.'

На самом деле, и он отдавал себе в этом отчет, он просто хотел, что бы все дни были тами же замечательными как и этот... Он же не виноват, что давно ничего не желал и мир с огромным удовольствием выполнил его это простейшее желание... Он всего-лишь хотел иметь возможность всегда выпить этого прекрасного вина и съесть восхитительный рулет, приготовленный еще вчера его кухаркой. Для него этот день был просто изумителен... он только захотел его повторить.

6.

Я уселась на пол гостиной и погладив деревянные половицы, представила себе мягкий ворс ковра на них, легкие занавески... Хотя зачем они мне нужны? Соседей здесь нет... так что и они не нужны. Большие мягкие кресла и просторный диван. Здесь будет красиво... И уютно. Больше я с Райада никуда не поеду и не пойду. Дождусь сына, а еще лучше пойду посмотрю на него издали... Мне больше ничего не нужно, только знать что у него все в порядке. А потом... потом. Находясь на грани смерти и чувствуя как горит твоя кожа, понимаешь что жизнь — это самое прекрасное, что может с тобой случиться. Начиная от первого вздоха и заканчивая последним. Да, общество и общение важно, но это не главное... Главное дышать и чувствовать... хоть что-то: дуновение ветра или вкус клубники, шум прибоя или слышать трель птиц. Хоть что-то. Здесь на Райаде у меня есть все и даже чуточку больше чем необходимо для жизни... Я на Аерею не вернусь... Нет смысла, по крайней мере для меня.

— Атон, ты можешь возвращаться... Я никуда от сюда не уйду. Я не вернусь на Аерею, а потому я не в праве тебя здесь задерживать. У тебя семья и друзья, работа. Найди свою спутницу и нарожай детей... не нужно оберегать меня, со мной ничего не случится. Я слишком сильно ценю жизнь и не убью себя. Не волнуйся. Я только хочу написать письмо сыну. Передашь?

Демон пришел в ярость. 'И что я такого сказала?' — этим вопросом я мучилась следующие пол часа, пока наблюдала как сверкают в лучах заходящего солнца мелкие кристаллы, брызгами разлетающиеся от мощных ударов хвоста и рук, за забором избушки. Домик тоже был впечатлен происходящим и начал дрожать, через некоторое время забор втянулся в землю, представляя нам возможность осмотреть все разрушения, которые сотворил демон. Вдруг, пол накренился, я почувствовала как дом поднялся и начал двигаться. Мерное покачивание сменилось подскоками, когда где-то снаружи послышался рык Атона — это Избушка припустила рысцой с перепугу. Я ее полностью понимала — самой было страшно до жути. Стайка мпуков собралась вокруг меня — тоже, детки, испугались. Рык раздался ну очень близко и избушка добавила скорости. Вскоре нас с мпуками кидало из стороны в сторону, а на особо крутых подъемах или поворотах прижимало к одной из стенок. Избушка остановилась только когда у меня не осталось, видимо, ни одного места не раскрашенного замечательного цвета синяком.

— Все, я уже успокоился...

Атон говорил спокойно и даже немного устало. Его голос доносился с веранды и я рескнула выглянуть из-за двери.

— Успокоился... успокоился. А что это вообще было?

— Саша, неужели ты думаешь, что мне легко постоянно ждать, что ты меня оттолкнешь или уйдешь от меня... Я ведь чувствую все твои эмоции, осбенно сильные. Твой страх, неуверенность, отчаяние и душевную боль. Я с трудом пережил твой страх после пробуждения, твою неуверенность. Я чувствовал надежду перед последней процедурой и твое разочарование, когда ты увидела результат... Сейчас же... Сейчас я чувствую твою уверенность, что принятое тобой решение — верное... И это медленно убивает меня. Я не хочу уходить... Просто не хочу и тебе придется смириться с тем, что я не уйду.

Я не успела ответить. Атон резко поднялся и оказавшись возле меня, крепко обнял и сильно, как-то яростно поцеловал. Он мял мои губы — и я начала чувствовать их...Я ответила, так же яростно, прикусила его губу... Провела ногтями по его спине, основанию крыльев... Тихий рык и меня уже сминают... Рвется материал плаща и глухого платья... Все перемешалось, руки, губы, крылья сплелись в клубок из которого никто не хотел выбираться... Секс после ссоры... — иногда он стоит этих ссор.

Уже много позже этой вспышки страсти, когда мы лежали но голом полу гостиной в ворохе порванной одежды, Атон продолжил.

— Я никогда тебя не отпущу. Просто прими это как данность. Я не могу понять, почему ты считаешь, что без тебя кому-то будет лучше... Это не так. Ты для многих являешься неотъемлемой частью этого или любого другого мира... Для меня. Для наших эльфов... А особенно для сына...

— Но я его так давно не видела, и он... он не страдает без меня...

— Почему ты так решила?

— Он не приходит, что бы увидеть меня... и я ведь не могу к нему попасть...

— Да, ты не можешь... Но не потому, что он не хочет тебя видеть...

— Тогда почему?

— Там... На Эриолле... В общем, там временная петля... Все жители этого мира, да и не только его, но и все кто попадает туда, вынуждены переживать один и тот же день уже 65 лет... Исключение — только волшебники и Светлейшая Княжна... Тебе, до выздоровления туда нельзя...

— Но почему...

— Все, что мы исправим, вылечим в тебе, вернется к исходному состоянию на рассвете следующего дня...

— ???

— Вот смотри... Люди и эльфы, которые там живут вынужденны переживать этот день заново уже много лет и они не смогли вырваться из этого круга... Все кто болен, так и продолжают болеть... Все кто умирает — умирать, а все кто рождается — рождаться... Самое страшное, что в эльфийском замке уже много лет одна из эльфиек каждый день рожает своего первого ребенка... Она может подержать его на руках только несколько часов до рассвета, а затем, все повторяется вновь... А еще там в этот день проходила битва... небольшая — между дворянами и их отрядами... Так эти люди вынужденны получать свои ранения и увечья... или умирать все это время... Они все это осознают... Сознание не попало в эту петлю времени... Они давно помирились и решили все свои проблемы, но каждое утро они оказываются друг против друга и даже если и не начинают драться, все равно втечении дня они умирают и получают те же раны, что и в тот — первый день. Или представь детей, повзрослевших, но так и запертых в детском теле... Тебе туда нельзя... как и мне.

— Но Миша, как Миша... там?

— Он волшебник... Они не воздействуют друг на друга...

Демон грустно улыбнулся...

— Подожди чуть-чуть. Выздоровей и тогда мы вдвоем туда отправимся...

Он крепче меня обнял и я в который уже раз забылась с ним...

Проснулась я от голода. Тело затекло, а все синяки и ссадины полученные вчера давали о себе знать... Атона не было. Избушка мерно покачивалась шагая куда-то. За окнами мелькали кактусы и кристаллы Райада. Я завернувшись в остатки плаща, которым до этого была заботливо укрыта, присела на широкий подоконник большого окна одной из спален, как я тут оказалась оставалось только догадываться. С начала мерное покачивание расслабляло и успокаивало, но вскоре накатила тревога: 'Куда мы движемся и почему так долго?' Тут же в окно с наружной стороны постучался демон, а Избушка замедлила шаг и остановилась. Я спустилась вниз и тут же попала в крепкие объятия.

— Мы новое место выбирали...

— Мы — это?

— Мы, это я, Избушка и Бантик... Мпуки хотят поближе к Древу — у них там колония. Избушка поближе к морю... А мне... поближе к тебе.

Атон при этих словах крепко меня поцеловал...

— Ну что, завтракать будешь?

— У нас еды нет...

— У тебя может и нет, а вот у меня целый мешок. Так что хочешь?

— Честно? Только кофе... с молоком...

— Так не пойдет... Подожди чуть-чуть сейчас ветчину нарежу, булочки... Тебе кушать хорошо нужно. Воды пока нет. Избушка не вросла и до воды не добраться, но на кофе хватит.

Ну что ж, утренний душ подождет. А после завтрака, во время которого в меня запихнули паек объемом на половину дня, мы продолжили наше путешествие. Древо показалось только после обеда... Избушка отошла от него подальше в противоположную от предыдущего места жительства сторону и выбрав небольшую бухточку, уселась на ее берегу.

— Пойдем... поплаваешь в море...

— Но я не одета...

— А кого стесняться? меня?

Я сильно покраснела, вспомнив, как вчера он исследовал мои шрамы языком... Демон только хмыкнул и подхватив меня на руки с дикими криками помчался из домика к мору, а потом с разбегу влетел в соленую воду и примерившись уронил меня в глубину. Воды я наглоталась... и вынырнув долго отфыркивалась. Меня обрызгали — наличие у демона крыльев свело на нет все мои попытки достойно ответить на данный вызов... У него брызг получалось намного больше... В один момент, когда я отвернувшись от него усиленно пыталась создать достойную партия брызг, колотя не глядя по воде руками, меня обняли и сказав, что купания на сегодня достаточно, повели в дом. 'Ну вот, а у меня только-только началло получаться...'

— Пошли-пошли... там ванна, лечебные лосьоны и описание похождений Михаила... Занятий никто не отменял.

Пришлось смириться и следовать за Атоном, как послушной девочке. Рассказ о Мишутке полностью компенсировал мое недовольство окончанием забавы.

'Приезд второй. Записано со слов волшебника Йозефа. В день семнадцатый Ручейника, по календарю Аереи.

Меня вызвала Светлейшая Княжна Эвелориэль. У них вот уже несколько недель во дворце велись активные 'военные' действия между госпожой Аверитой и Михаилом. Конфликт начался, как рассказала мне Эва, на одном из обедов. Госпожа Аверита является преподавателем этикета и довольно строга со своими учениками. В свете последних событий, она решила заняться активным воспитанием подрастающего поколения волшебников. Госпожа Аверита известна своей коронной фразой: ' Мы, как истинные Дети Леса, не можем... не должны... обязаны...' и тд. (нужное подчеркнуть). И если в первое время Михаил сопротивлялся обучению молча, то буквально через неделю его понесло...

Я застал такую картину: Стены, полы, потолок и вся мебель замка представляли собой сплетение ветвей и лиан, ковры превратились в мох, а вазы с цветами в лужи. Среди всего этого природного разнообразия резвились и прыгали с ветки на ветку... эльфы. Все, повадки некогда высокомерных придворных, представляли собой дикую смесь из ужимок диких животных и дрессированных цирковых артистов. Михаил же прогуливаясь межу эльфами менторским голосом вещал: 'Вы, как истинные дети Великого Леса, должны: бегать, прыгать, добывать себе пропитание самостоятельно, защищать свое потомство и жить в стае... Ваш вожак должен быть самым сильным, способным защитить вас от любого хищника в лесу. Пища должна быть простая и разнообразная...есть ее можно руками, и даже можно ее попытаться отобрать у вашего товарища — вдруг она там вкуснее...'

Как пояснила мне Эва, Миша решил перевоспитать эльфов на свой лад и теперь с рассветом животными повадками обзаводились все, кто в предыдущий день пытались вести себя хоть как-нибудь цивилизованно. Освобождались от этой повинности только те, кто в полной мере принял правила жизни дикого леса. Эти эльфы могли больше не следовать Мишиным правилам и могли вести свою обычную жизнь... Таких набралось мало — в основном самые молодые, только один эльф старше пятисот лет удостоился этой чести: Советник по Внешней Политике Светлейшей Княжны, пожилой и умудренный жизнью эльф с таким восторгом воспринял отсутствием условностей, что был одним из первым пришедшим в норму. Однако он до сих пор позволял себе есть руками, громко чавкать и вставать из-за стола раньше Светлейшей Княжны, а так же прыгать на одной ножке по разноцветным плиткам замковой площади.

После продолжительной беседы мне так и не удалось убедить Михаила прекратить издевательства над эльфийским двором. Михаил аргументировал свой отказ просто: 'Не хочу. Мне скучно.' И все. Сделать с ним что-то было не возможно. Я до сих пор удивляюсь как с ним справлялась его мама.'

7.

Две милых старушки шли рука об руку по парку Академии Самира. Они были одеты как две капли воды: в длинные простые платья до пола и теплые пуховые платки. Они шли плавно, не спеша и абсолютно бесшумно от чего казалось, что их ноги не касаются гравия пустынной дорожки сада.

— Так как?

— Все. Точка достигнута. Можно уходить...

Первая собеседница кивнула. Наклонила голову к плечу и по-птичьи свистнула. К ней на руку прилетела крохотная пичужка с ярко-желтой грудкой. Старушка ее погладила по маленькой головке и хрупким крылышкам, насвистела коротенькую мелодию и встряхнув рукой отправила малявку в полет. Птичка сделав кружок над головами старушек и уронив одну какушку прямо рядом с носками туфель одной из них, устремилась к виднеющемуся порталу и исчезла в его розовато-желтой дымке. Старушки дружно вздохнули и взявшись за руки продолжили свою прогулку... Сад был пустынен, все кто мог здесь оказаться в это время предпочли проводить время в центре города на торговых улицах. И именно по этому никто не увидел как взявшись за руки две старушки шагнули в серебристое облако портала и навсегда покинули Аерею. Еще долго их будут искать и удивляться куда, а главное когда исчезли две самых сильных чтицы этого мира... Но как никто не смог определить откуда они появились в этом мире, так никто и не смог сказать куда они пропали...