Странный сон... Будто лечу вокруг большого мрачного замка. Взлетаю высоко в небо. Там парят птицы, но они меня не видят. Я пролетаю сквозь них, стремительно падаю вниз, к стенам, однако совершенно не боюсь высоты. Ведь я — невесом. На стенах ходят нали, но они меня не видят. Я пролетаю сквозь них, облетаю вокруг замка, видя чётко каждую щербинку в стене, каждый отколовшийся камешек. Я делаю круг около замка, затем опять взмываю в небо, падаю — и так снова и снова. Я вижу весь замок насквозь, ощущаю, что знаю его вдоль и поперёк, и всё же понимаю, что это всего лишь сон, и что после пробуждения останутся лишь смутно-прекрасные ощущения, воспоминания о полёте.

Вверх! Вниз! Полный круг около замка. Снова вверх! Как хорошо летать! Внизу блестит вода, вверху — небо, в котором порхают птицы... А между водной и небесной гладями — замок, в котором живут нали и даже не догадываются о моём присутствии...

Я не хочу этого, но понимаю, что скоро мне нужно будет уйти. Пора просыпаться... Просыпаться... Просыпаться...

День 2.

Горные глубины.

Наконец-то дали спокойно выспаться. Хоть раз за последнее время сам проснулся. И то ладно. Я поднялся и зевнул. Во рту был противный привкус. Я поспешно заел его ягодами. Ягод, благо, росло на одном кусте больше, чем достаточно. Я прихватил пару гроздей с собой. А положил всё в рюкзак, изъятый у лежащего неподалёку солдата. Если мне хоть немного повезёт, то в дальнейшем мне найдётся, что туда класть.

Странный сон мне привиделся нынче. И какой приятный... Буду не прочь увидеть его снова. Конечно, если доживу до ночи.

Я пошёл дальше по дороге между скал. Дорога была что надо — в самый раз, чтобы ящики возить. А раз так, то неподалёку — другой склад, или какая-нибудь база. Не таскать же их по горам. Я тут же стал идти осторожнее, по возможности прячась за камнями. И правильно сделал. Можно сказать, это спасло мне жизнь. Отсюда, из-за большого камня, была видна врастающая в скалу постройка, ворота которой охраняло, по меньшей мере, трое бегемотин. Что же делать? Я заметил немного левее ступеньки к стене ответвления здания и мрачный провал двери. Чёрный ход?

Я выждал момент и, пригибаясь, побежал через открытое место. Со зрением у бегемотов, похоже, не очень. Если б там стояли люди, то уже бы стреляли вовсю. А эти стоят столбом и хоть бы хны. Возле лестницы лежал ещё один человек. Похоже, ракета попала ему прямо в пятую точку. Но хоть дневник, чудом оказавшийся на уцелевшей части тела, был не особо повреждён. Я обычно читаю только последние записи. Нет смысла и времени на другое. "Я не могу пройти этих тварей, чтобы вернуться на помощь брату, патроны на исходе, а они постоянно патрулируют это место". Слова из дневника заставили меня насторожиться. Вернуться на помощь куда? Я встревоженно посмотрел в темноту прохода. Значит, патрулируют? Верю. Ведь не сам же он засунул себе ракетомёт в заднее место. Для этого надо как минимум иметь ракетомёт, а ничего похожего я не нашёл.

Я прокрался внутрь. Там оказался ещё один склад, но в отличие от предыдущих склад огромный. Такого количества и размера ящиков я ещё не видел. За ними мог вполне спрятаться бегемот. Я укрылся в тени. Раздались шаги. Подошёл представитель этого рода собственной персоной. Массивная туша вышла на середину комнаты, а в то же время из той части комнаты, что была недосягаема моему взору, вышел другой бегемот. Они постояли с минуту, что-то обсуждая на своём ревущем языке, затем стали медленно поворачиваться спинами, чтобы разойтись. Ясно, это у них караул, значит.

Я взял в каждую руку по пистолету (второй изъял у кого-то прежде, не помню) и, выскочив, пробежал между бегемотами, выпустив по обойме из каждого пистолета им в спины, а сам припустил к ближайшему ящику, ожидая начала чего-то страшного. И вот это что-то началось, когда они таки, хоть и медленно, но повернулись друг к другу, приставили ракетницы к грудкам и одновременно спустили курки. Через секунду от обоих не осталось ничего, кроме крови, кусков плоти и дерьма. У них не хватило мозгов, чтобы разобраться мирно! Даже на то, чтобы понять, что каждый использует совершенно другое оружие, нежели то, чем они были атакованы... Круто, я потихоньку начинаю учиться с ними обращаться. Может быть даже надрессирую парочку. Буду ходить по циркам, давать номера... Представляю картину: "Артист Джен Рубецкий и его банда дрессированных бегемотов с врощёнными в лапы ракетными установками!"

Ну вот ещё не хватало. Что я клоун, что ли? Вот нарядить бы Тима, а самому менеджером... Тим... Я поспешно переключил свои мысли на реальность. И так по уши в самом центре вонючей кучи. Нечего ещё усугублять положение грустными мыслями.

За ящиком я нашёл ещё одного человека. Кусок угля. Дневник тоже сгорел. Может это и был брат того, что снаружи, но узнать мне этого не довелось.

Второй выход из склада был прямо на балкон над головами бегемотов, охраняющих большую дверь. Тех, самых, от всевидящих очей которых я прятался недавно за камнями, чтобы прокрасться на склад.

Тут уже было немного проще. Всего их четверо. Патронов хватало и ещё оставалось. Я стал стрелять. Выгодой послужило мизерное расстояние между моими стволами и их головами, а также чрезвычайная неповоротливость тварей. Первые два упали сразу. Только мозги брызнули. Третий немного посопротивлялся и упал только после пятого выстрела — черепушка у него оказалась крепче. Четвёртый успел обернуться, но не сообразил, что стреляли сверху, а не сзади, так как в него я ни разу до того не попал. Мне немного не повезло — сразу я его не завалил, чудом увернулся от ракеты, которую тот выпустил в меня, уже падая. Ракета взорвалась высоко над головой, врезавшись в скалу. Мелкая галька сверху — ощущение не очень приятное. Я не стал ждать себе на голову что-нибудь покрупнее (чего доброго ещё обвал будет), спрыгнул с балкончика вниз и толкнул дверь. Она поддалась легко, я даже удивился, глядя на её размеры: по высоте втрое больше меня, а зайдёт в неё таких как я в ряд, расправив плечи, человека четыре. Значит, дверь крепилась не просто на петлях, а на чём-то вроде сенсорных механизмов. Когда-то я такие видел, когда ездил на выставку древних технологий два года назад. Если потребуется, дверь выдержит самый сильный удар. А так её может открыть даже ребёнок.

Не теряя зря времени, я зашёл внутрь. Дверь медленно захлопнулась с глухим стуком.

* * *

Коридор некоторое время поизвивался, а затем привел меня в то ли комнату, то ли пещеру. Скорее, большая пещера, оборудованная под комнату. С подпорками, кучей ящиков, осветительных приборов, таких как лампы, а также всяких горнодробительных аппаратов и прочей электроники, назначение которой я не бросился выяснять тут же, так как попросту опасался за свою жизнь. На металлическом полу, рядом со входом, лежал человек. Как и все, кто мне встречался по пути, мёртвый. У него нашлось немного патронов, но дневника не было. А странно, тело было вполне целое, дневник не пострадал бы. Значит, это был один из тех немногих, кто не уважает традицию дневникописания. Я пнул труп ногой. Надо же, а он был с принципами. Ну как я теперь узнаю, что с ним случилось?

Шум шагов за одной из дверей заставил меня упасть на пол, за ящик. Из темноты в пещеру ввалился бегемот и чинно протопал в другой проход. За ним следовал скарж. Они вроде бы как на правах дружбы? Не заметно что-то, чтобы кто-то кого-то подгонял, или ещё чего-нибудь. Может быть, они есть одно целое расы скаржей? Мы-то видели только этих, хвостатых, которых я называю скаржами. А это у них могут быть как бы интеллектуальные работяги. Если бегемот годится, чтобы его гнать на убой куда-нибудь, ставить охранять объекты (он хоть неуклюж, зато непробиваем), то эти, которых я зову скаржами, вполне годятся на то, чтобы оперировать компьютерами, космическими кораблями, и в то же время достаточно вёрткие, чтобы пролезть в любую щель и спастись бегством, когда за ним будет гнаться группа недружелюбно настроенных астронавтов с гаечными ключами. Если возле важной стратегической точки — скажем, пульта управления — поставить одного скаржа, то он будет в силах справиться с тремя-четырьмя людьми. Если нападающих будет больше — то заблокировать пульт и удрать, унеся знания с собой. А в случае штурмовой атаки применяют силу бегемотов.

Задумался я что-то, одёрнул я себя и повторно осмотрелся. Один проход выделялся среди других своими размерами. Он был немного выше и шире остальных. А сверху висела надпись... Эх, надпись не по-нашему. Это во-первых, а во-вторых — высоко. Переводчиком не достать. Или он сумеет? Ящики были слишком огромны, чтобы суметь использовать их в качестве подставки — мне на них не взобраться. Я поднял переводчик вверх, насколько мог, даже привстал на цыпочки и, направив его на надпись, нажал на кнопку. Раздался писк. Я глянул на экран. Есть! Иероглифы на экране были идентичны тем, что над дверью. Переводчик стал перебирать. Вот чёрт! Надо будет поймать какого-нибудь живого скаржа. И как я об этом раньше не подумал? Бегемоты тоже ведь могли знать письменность. Не уверен, конечно, уж очень они тупые на вид, но всё же...

Пока переводчик перебирал, я зашёл в проход. Он уходил направо, и вскоре, двигаясь с максимальной осторожностью, я увидел лифт. Ну, даже не лифт, а лифт-платформу. Есть разница. Лифт — это обычно кабина, предназначенная для перебросок на большие высоты. А платформа-лифт, или просто платформа предназначена для переброски на меньшие высоты. Поэтому-то из-за маленьких расстояний это средство подъёма и делают одной большой плитой без всяких прибамбасов типа поручней или крыши. Даже без стен. Она движется с такой маленькой скоростью, что чтобы вляпаться в несчастный случай, надо хорошо постараться.

Итак, я съехал на платформе вниз. Возле платформы на боковых стенах находились вентиляторы. Они обдули меня воздухом, когда я сошёл с платформы. Дезинфекция, или просто для хороших ощущений? Скаржи любят прохладу? Да нет, вспомнил кое-что про шахты, это скорее всего обычная вентиляция, обеспечение свежим воздухом с поверхности.

За поворотом мне открылось замечательное зрелище. Я даже открыл рот от изумления. Озеро лавы. Булькающей пламенно-яркой жидкости. Темный пар вздымался над поверхностью лавы и уходил под потолок, где в красноватом сиянии свисали сталактиты, приобретая тёмно-красный оттенок. Это было настолько красиво после унылых однообразных пещер и коридоров...

Я заставил себя двигаться. Кроме любования местными красотами передо мной стоит ещё одна такая ма-а-аленькая задачка: выжить.

Озеро скрылось за поворотом. Я почувствовал опасность. Чувство опасности давно покинуло меня с тех пор, как я ушёл из армии, но теперь, похоже, вынужденно вернулось к неблагодарному человеку. Оно мне много раз спасало жизнь в армейских походах. Хоть я и не знал, откуда может прийти опасность, но верил чувству и был настороже. Так и сейчас.

Довольно странный коридор. Лампы по обоим бокам были расставлены очень часто. Какие-то странные выступы на стенах. А за углом... Я отскочил и чуть не заорал. Сердце бешено колотилось. Такого количества трупов в одном месте я давно не видел. Лет пять, наверное. Человек восемь устлали пол коридора. Все мертвы, разодраны в клочья, как и те, что на тюремном корабле. Уже несколько суток, как определил я по гнилостному запаху и рою мух над телами. Причём, судя по их местоположению друг относительно друга, а также относительно мух — в разное время. Я подошёл и, стараясь не дышать, осмотрел тела. При них не обнаружилось ни дневников, ни оружия. Очевидно, их обчистили. Я похолодел...

Но коридор был минован беспрепятственно. То, что убило этих людей, меня, как показалось, вниманием обошло. В конце коридора было два пульта управления со скаржьими иероглифами. Ни на что не надеясь, я всё же поднёс переводчик к монитору. Однако переводчик пикнул утвердительно. Возможно, вторая фраза дала ему больше информации, потому что на экране были расшифрованы некоторые слова. "...силовое поле". Силовое поле? Не знаю никаких силовых полей. И вообще не люблю силовые поля. Так достаёт обычно, особенно когда забываешь код и не можешь попасть в кладовку целый день, из-за чего торговля срывается. Я нажал на некоторые кнопки. Надпись на экране сменилась. Я зарядил переводчик этой фразой, из которой некоторые слова перевелись сразу. Те же самые "силовое поле..."

Я пожал плечами и пошёл назад. Минув место с трупами, я завернул и увидел, что хода нет. Те самые странные выступы выдвинулись из стены, оказавшись большими шпалами, и полностью перекрыли дорогу. Чувство опасности прямо таки забило тревогу. Лампы стали гаснуть одна за другой. Я побежал к пультам. Поздно. Путь туда тоже перекрыт такими же выступами. Тем временем последняя лампа погасла. Я услышал за спиной рычание и обернулся. На меня надвигался скарж! Я запаниковал и стал отступать. Что-то было странное в его походке. Он был ранен, держался за бок и хромал! Тот самый скарж, что удрал тогда от меня с корабля. Это мне подбавило уверенности, я вспомнил, что вооружен, достал пистолет и начал пальбу. Через некоторое время уверенность во мне несколько поугасла. Скарж, невзирая на прямые попадания, всё шёл на меня. Я заорал, ускоряя стрельбу, паля одновременно из пистолета и лучевика. К этому времени я уже упёрся спиной в стену — дальше отступать было некуда. Скарж дошёл до меня и протянул лапу. Блеснули длинные, в полметра, когти.

Я пригнулся и прыгнул вперёд, уворачиваясь от лапы, и, оказавшись позади скаржа, развернулся, наводя оружие на тварь. Однако скарж, протянув лапу, не удержал равновесие и грохнулся вперёд, сползая мордой по стенке. Больше он не двигался. Вот придурок! Скарж ведь был уже фактически мёртв ещё где-то на полпути ко мне... А я потратил столько патронов. Лапу он протянул уже скорее всего на рефлексах. Я перевёл дух. Чёрт! Прямо как на этих дебильных Состязаниях.

О Состязаниях я немного слышал. Их ещё называют Нереальными Состязаниями. Да уж, самая что ни на есть нереальщина. Оригинально Состязания были задуманы для того, чтобы любителям насилия было чем заняться или на что смотреть, чтобы им было куда девать свою ярость. Но сейчас Состязания — это, в основном, битва на аренах на потеху богачей. А это ещё те сволочи. Устраивают такое... В основном это, конечно, битвы. Чаще — один на один или каждый сам за себя. Иногда бывает командный бой, а уж совсем редко — захват базы или вражеского флага. Самое популярное развлечение на данный момент у людей. Сидишь и смотришь, как смертники валят друг друга. Кретинизм полный, ненавижу его и совсем не понимаю современников, которые это смотрят. На аренах бьются в основном заключённые, военнопленные, а также совсем редко — вольные. У первой категории — заключённых и военнопленных — есть шанс получить полную амнистию. Это в случае победы. То есть, главное — выжить. Военнопленные здесь — это чаще всего раса некрисов. Мы их назвали так не за то, что они все некроманты или, пардон, некрофилы, а за то, что они с виду как люди, возможно даже потомки, только у них кожа идеально белая и у большинства — глаза вместе со зрачками тоже белые. У некоторых встречаются глаза, как у людей, но редко. Они очень смахивают на восставших из могил мертвецов. В крайнем случае — на волшебников из древних сказок, этих мертвецов призывающих. Тех самых некромантов. Наверное, отсюда и их название. Трупы ходячие. Война с ними давно закончилась, но пленные у нас ещё остались. Не буду я сейчас тут переписывать историю. Любой школьник изучает её с пятого класса. Рассчитывать на то, что в будущем, годков эдак через тыщу, археологи раскопают мой дневник и узнают, что было раньше? Или чего уж там: фантазировать, так на полную. Рассчитывать, что мой дневник каким-то образом попадёт в прошлое, в руки одному из аборигенов на Земле, и выйдет неплохой фантастический роман? Бред! Даже если так, то всё равно на описание всех этих исторических фактов не хватит и двух таких дневников, как мой, а также этой ночи, за которую мне всё-таки надо отдохнуть.