"Нереаль": 1."Заключённый"

Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления.

Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

2000-2001 No FenikS

Мой корабль только что грохнулся на неизвестной планете. Мой лучший друг разорван на куски инопланетянином. И всё, что у меня есть — импульсный пистолетик. Я чудом выбираюсь из корабля и вдыхаю чужой воздух. И встречаю чужих существ. На чужой планете. Ничего знакомого не осталось. Это не происходит на самом деле, всё продолжаю и продолжаю твердить себе я. Это просто не может быть реальным.

ЭТО — НЕРЕАЛЬНО!

КНИГА 1. ЗАКЛЮЧЁННЫЙ.

Пролог.

Заключённый в камеру.

Это история о том, в какие переделки я попал, что пережил на своём веку. Что я рассказываю своим детям и внукам, и что рассказывают своим детям и внукам существа, называющие себя нали. Это история о больших изменениях в жизни целой расы, и отчасти — в жизни всего обозримого человечеством космоса. История о том, как я встретил её, свою единственную. Описанное здесь выглядят невероятно. И тот, кто осмелится продолжить чтение, приоткроет для себя завесу над событиями, произошедшими на одной загадочной планете...

* * *

Планета вращалась по обыкновенной орбите между двумя обыкновенными звёздами. Таинственная планета... Её загадки оказались не под силу даже тем, кто открыл её раньше нас. Она была за гранью изведанного нами космоса и вращалась себе, вращалась... Загадочная не только для пришельцев, но и для тех, кто испокон веков жил на ней. И те, и другие уже знали об её существовании, но третьим, именующим себя людьми, ещё предстояло о ней узнать. Началом стало то, что на границе изведанного космоса, в определённой точке, стали пропадать космические корабли.

Несколько предыдущих дней.

То, чем не следовало заниматься...

Я проснулся от внезапно раздавшихся громких криков. Дверь в мою квартирку была открыта. Меня схватили и куда-то поволокли. Бесконечные коридоры... Какой-то транспорт... Более-менее, я отошёл ото сна уже в тюрьме. Я сидел на нарах, тупо уставясь в одну точку за силовыми лучами, перекрывающими выход из камеры.

Итак, с самого начала. Я — торговец техническими новинками, иногда — изобретатель. Жизнь серая, однообразная. Родился, был воспитан и так далее. После школы — пять стандартных лет службы в армии. Попал в отряд десанта и научился там воевать с чужими на чужих планетах. Было давно, так что почти всё забыл. Отмазаться тогда от армии не удалось, поскольку берут всех, кто хоть немного не похож на психа. А косить под психа может только полный псих — это при современном уровне дурдомов чревато... Во время обучения зарегистрировано повышенное влечение к технике, из-за чего меня определили как технаря и уклон был в основном на технику. Впрочем, полноценного изобретателя из меня не вышло, и я проживал свои дни тем, что был распространителем нововведений в области техники от различных корпораций. Это был всего лишь один из миллионов других магазинов на планете, но в этом городе товар быстрее всего раскупался у меня. Не знаю, чем это вызвано, быть может, я хорошо чувствую технику и могу выжать из неё максимум, а поэтому, соответственно, и разрекламировать товар лучше получалось у меня. Таким образом, до вчерашнего дня я был одним из самых популярных торговцев техникой в городе.

А вот вчера мой друг Тим принес мне какие-то штучки и попросил подержать у себя пару дней. Он часто делает что-то подобное. В смысле, оставляет что-нибудь на хранение. Иногда, конечно, бывают неприятности, но у кого их не бывает? Обычно всё обходится, а мне потом перепадает крупный куш — неплохая сумма, пополняющая мой счёт в банке, и возможность ведущего дилерства самого-самого нового. Тим ведь, насколько я успел понять, занимается промышленным шпионажем для одной из многих корпораций, производящих техоборудование. Он ворует изобретения других корпораций для своей. А до всего этого, именуемого жизнью, мы были одноклассниками, вместе пили, вместе лазили по садам, вместе били морды прочим одноклассникам в школе, вместе убегали с уроков, всё вместе.

Вот и сейчас вместе. Не только вместе работаем, а вместе и в зале суда. Это иногда случается при нашем деле, и до сих пор мы выкручивались удачно. Но, судя по затравленному взгляду Тима, который сидел на соседней скамье, в этот раз дела складывались не совсем хорошо. Куда ты опять втянул меня, Тим?

* * *

— Дело номер шестьсот девяносто одна тысяча двести пятьдесят восемь, — проговорил компьютер бездушным женским голосом. — Обвинитель — корпорация "Веласко". Обвиняемые Тимоти Крейзенг и Джен Рубецкий. Подозреваются в похищении совершенно секретного образца исследований.

Судья, который уже занял своё место за столом на возвышении, нажал на кнопку. Раздался не столь уж неприятный, но громкий и надоедливый звук. Говорят, в древности для этого судьи стучали молотком по столу. Каменный век! Гораздо проще нажать на кнопку, чем, отбивая себе руку, стучать молотком. К тому же звук будет ещё тот. Как в то время судей только не перевешали?

* * *

— Ввиду доказанности похищения обвиняемым Тимоти Крейзенгом данных материалов и найденных при обыске данных материалов у обвиняемого Джена Рубецкого, а также ввиду доказанной важности и высокой стоимости исследований корпорации-обвинителя, обвиняемые присуждаются к высшей мере наказания.

У меня аж перехватило дух. Высшая мера! Это как минимум пять лет рудников Колонии! Мда. Невесело. Даже смертную казнь теперь считают второй по строгости мере наказания. После рудников прежним уже не вернуться. Пятьдесят из сотни возвращаются. Один из этой пятидесятки не попадает в психушку. Может, повезёт, а? Только поэтому люди, приговорённые к рудникам, не выбирают смертную казнь: надежда быть этим одним из сотни. Хотя я подозреваю, что этот один — не более чем миф, слух, распускаемый, чтобы люди не вешались в камерах.

Тут удача, конечно, не помешает. Один раз она уже повернулась к нам задом. Ведь обычно шеф Тима — корпорация, на которую он работал — успевала вытягивать своего незадачливого сотрудника из всех неприятностей, уничтожать все улики. А вот счас обломала зубы. Видать не по морде пришёлся кирпич. И теперь против Тима — кристалл с записью того, как он ворует всё это дело. При обыске у меня изъяли один из образцов, а на второй не обратили ни малейшего внимания. Видимо, второе устройство по сравнению с первой для корпорации — пшик. Они даже не вспомнили о ней и ни слова не сказали служителям правопорядка, приходившим по мой зад. Я никогда не проверяю в работе все те устройства, что давал мне Тим. Потому что это может быть что-нибудь от самых безобидных очков с наворотами до мощнейшей бомбы. Разбираться в этих штучках — дело коллег Тима.

В тот вечер я нажрался как свинья и бухнулся спать в одежде. Когда пришел Тим, я сунул то, что он принёс, в карманы, и поэтому я сидел в зале суда, а потом — на нарах, и то второе устройство, косвенно из-за которого я там был, осталось у меня в кармане. Быть может, оно у меня потому осталось, что я — торговец подобными штуками, и я не буду я, если у меня карманы не будут набиты подобным хламом.

Теперь бы еще понять, как они вышли на меня. Я нахмурился, перехватив виноватый взгляд Тима. Да, приятель, на этот раз ты попал в самый омут. И утянул меня с собой...

* * *

Я вертел эту техновинку в руках. С виду ничего необычного. Экранчик и кнопка. Только таких приспособлений я раньше не видел. По крайней мере, с виду не взрывное устройство, если только кто-то не хочет, чтобы так и подумали: мол, с виду не бомба...

В данный момент я уже сидел в камере космокорабля по перевозкам заключённых. В обычной камере, на Тересе, я боялся рассмотреть эту штучку, потому что там были камеры наблюдения за заключёнными. А здесь даже если они и были, то смысла в них особого не было. По крайней мере, никто не станет переться через весь корабль, чтобы отобрать у злобного заключённого его игрушку.

При обыске компьютер разрешил мне оставить её при себе как неопасную, как расчёску, фонарик и ряд других мелочей. Она не может испускать никакого проникающего излучения. Что же это?

Я откинулся на нарах. Пять лет в Колонии! В кого я за это время превращусь? Лучше тридцать лет тюрьмы!.. Во всяком случае, после тюрьмы у меня рассудок останется.

Отогнав пессимистические мысли, я приблизил экран устройства к глазам. Возле экрана был маленький сканер. Что же это за штука? Я нажал на кнопку, зная, что бесполезно — раньше нажимал — однако странно! Раньше на нажатие устройство никак не реагировало. Сейчас же послышался звук, писк, и на экране появилась надпись... Через секунду эта надпись загорелась неярким мягким светом. Что за!.. Я и так знаю, кто я такой!

"Заключённый N2235 Джен Рубецкий".

Та-ак. Спокойно. Это не то, что я подумал. Мне стало нехорошо. Откуда же оно взяло это? Ах! На груди у меня бирка, прямо на тюремной форме заключённого, именно с этой надписью. Символ в символ. Сразу стало легче. Но зачем эта штука? Я ведь не слепой, сам читать умею. А слепому она и так не поможет.

Мысль. Не очень трезвая, правда... Я увидел на нарах выцарапанную моим предшественником надпись. Надпись на моей груди была по-талански. Надпись же на нарах была на другом языке. Я его, впрочем, тоже знал — в школе заставили. Целый предмет был. С уклона изучения древнейших языков, но обязательный и для всех остальных направлений. А называется, кажется, этот язык русским.

"Вёл бы себя хорошо — не сидел бы здесь", — гласила надпись. Это уж точно...

Я провёл сканером вдоль текста и нажал на кнопку. Разочарование: текст всего лишь символ в символ отобразился на экране. Хотя нет, начинает что-то делать. Символы на экранчике замелькали...

Скарж бешеный! Что же это? Да не скарж, а то, что сейчас происходит с прибором. А скарж — это излюбленное ругательное слово в наши дни, обозначает очень мерзких тварей.

Я почесал свободной рукой затылок, затем, закинув руки с прибором за шею, от души потянулся. Косточки захрустели, и тут же послышалось: "Би!".

Я моментально оглянулся назад, затем, сообразив, глянул на экран. На экране был перевод надписи на таланском. Слово в слово, как понял надпись я. Стало сразу ясно, что это — переводчик. Обыкновенный с-любого-на-таланский переводчик. Не совсем обыкновенный, обыкновенные выглядят иначе. И действуют тоже, ведь если он действительно действовал бы так, перебором, то переводил бы эту надпись еще минут десять. Или это просто новая, ускоренная модель, или... Он ведь сработал сразу после того, как я поднёс его к голове?

В порядке эксперимента я нацарапал ещё одну надпись по-русски и поднёс переводчик. Приготовился, было, опять поднести его к голове, но... Бик! Он сработал мгновенно. Причём опять в точности, как понимал фразу я. Это уже не могло быть простыми совпадениями. Слишком много совпадений одновременно. Русский, как известно, язык с множеством значений у каждого слова, в отличие от таланского, где всё просто и понятно. Неужели переводчик прочёл переводы у меня в шариках и роликах? Вряд ли. Вряд ли он прочёл переводы в обоих случаях, поскольку во второй раз он перевёл сразу, а к голове я его даже и не подносил. Но из головы он у меня что-то достал. И это что-то, похоже, есть весь словарь языка. Даже не словарь, а, как бы это сказать, его понимание данной личностью. Круто! Вот это изобретение, однако! Действительно, длинный прыжок вперёд в технике.

* * *

— Э-эй! — стук дубинки по стенке между лучами силового поля вырвал меня из дрёмы.

— Чего тебе? — я, сонно моргая, уставился на охранника.

— Тебе письмо, зек. Мне ждать ответа? — охранник стоял, помахивая дубинкой. Дубинка, само собой, была вольт на десяток тысяч как минимум.

— Жди, — я схватил бумажку, развернул её. Написано было слегка коряво. Ещё бы, если письмом не заниматься со школы. Зачем письмо, когда кругом компьютеры?

"Джен, старик! Я сижу неподалёку, камеры на три правее. Послушай! Я тебя не сдавал! Они, скорее всего, следили за мной. Ты мне веришь? Ответь, это важно. Тим".

Я вздохнул и накалякал с помощью ручки, предложенной охранником, рядом с "Тим": "Верю. Джен". Я передал письмо охраннику, тот ушёл, а через минуту вернулся. На бумажке, рядом с "Джен", было выведено одно-единственное слово "Спасибо!" и символ, обозначающий у нас улыбку.

— Ответ будешь писать?

— Нет, — сказал я, вернул ручку и бумажку. — Благодарю.

— За "благодарю" не работают.

Вот, блин. Очевидно, он имел в виду передачу писем. Тим каким-то образом, скорее всего, расплатился за его услуги, иначе он не стал бы вообще ничего делать, но этот хитрый охранник знает, что я не знаю этого наверняка, и пытается содрать за услуги что-нибудь также и у меня.

— Но у меня нет ничего стоящего, — я попытался изобразить неимущего.

— А вот это уже мне решать. Я видел у тебя какое-то устройство. У меня страсть к таким вещицам.

— Ты уверен, что мой друг уже не расплатился?

— Уверен. Давай это бегом сюда! Дубинки захотел?

Похоже, мысль, которая пришла мне в голову несколько часов назад, о том, что никто не рискнёт лезть к заключённому в камеру, оказалась ошибочной. Делать было нечего, и я отдал ему свою игрушку. Дубинки я действительно не хотел. А зол не был совершенно. Дело было даже не в натуре охранника, а в его работе. Если день за днём экспортировать заключённых туда-сюда, то волей-неволей захочешь какого-нибудь разнообразия.

— Да, кстати, — сказал охранник напоследок, — нам не повезло. Флот скаржей объявился на стандартном маршруте, поэтому сделаем крюк через малоизведанный участок.

Затем он повернулся и ушёл. Я улёгся на нары. Малоизведанный участок? Это плохо. Можем нарваться на кое-что похуже скаржей. Скаржи. Ругательное слово. Но не потому, что у нас было такое плохое слово, и мы так назвали этих чужих. Само слово произошло именно от тварей, называющих себя скаржами, а не наоборот. Со скаржами мы находились в состоянии войны. В переговоры вступали редко, и эти переговоры никогда ни к чему не приводили. Охранник забрал мой (отныне мой!) приборчик, хотя Тим явно с ним расплатился. Тим... Верю ли я ему? Насколько я его знаю, он меня не сдавал. Значит, верю. И это было моей последней мыслью...

День 1.

Авария.

Говорят, когда расслаблен, легче всего переносятся встряски и катастрофы. Лучше всего, конечно, дрыхнуть без задних ног. Потому что попробуй расслабиться, когда вокруг страшная паника и полнейшая неразбериха! Может паника и была, я-то этого не знаю.

Второй раз подряд я проснулся в плохой обстановке. Такое чувство, будто переломал все кости. Впрочем, может это не просто кажется? Я пошевелился. Зверски всё болело, но, кажется, кости целы. Я кое-как поднялся на ноги. Множество рваных ран по всему телу... Что же произошло? Первое и единственное, что приходит на ум: корабль упал. Но как такое допустили пилоты? Нас подбили?.. Почему я не проснулся, когда началась паника? Может, меня хорошо приложило головой... Да и как я вообще сумел заснуть при приближающейся перспективе рудников?

Я на трудно повинующихся ногах вышел в коридор. Только сейчас дошло, что силовое поле выхода из камеры было отключено. Комната представляла собой жалкое зрелище. Первое, что бросалось в глаза — труп охранника. Не того, что приносил мне письмо. Другого. Этот, видимо, свалился со второго этажа при встряске и врезался в стену. Мне ещё повезло, оказывается! Зал с камерами заключённых представлял собой продолговатую прямоугольную комнату, по бСльшим сторонам которой на обоих этажах были камеры для зеков. Довольно маленький корабль меня перевозил. Рассчитан всего на двадцать четыре человека, не считая охраны и команды. По три камеры с каждой стороны на одном этаже. Этажей — два. Каждая камера — на двоих. Вроде бы двадцать четыре. Маленький кораблик. Да больше и не требовалось, учитывая, что я занимал свою камеру единолично. Значит, был даже недобор.

Как только я вышел из камеры, прозвучал механический женский голос, искажающийся каким-то нездоровым замедлением, сообщая, что заключённый номер "2235" совершает побег. Классно! Тупая техника. Не были они у меня в магазине, сразу видно.

На полу лежало несколько трупов, не выдержавших посадки. И охранники, и заключённые. Похоже, действительно вынужденное приземление. Вот чем чревато летать через малоизведанные участки космоса.

Все силовые поля были отключены. Возможно, накрылся реактор. Освещение вело себя самым непредсказуемым образом. В некоторых камерах верхние нары оторвались от стены и лежали на полу.

Подойдя к аптечке первой помощи на стене, я промыл раны и перевязал их. Так-то лучше. Что с Тимом? Я осмотрел зал. Где там, он говорил, находится? Его камера пустует, как и ряд других. Значит, Тима и остальных в срочном порядке мобилизовали. Насколько мне известно, это предпринимается, если корабль терпит крушение. Для объединения усилий. Совместный труд — вещь хорошая, да и заключённые особо не бунтуют. Понимают, что вместе больше шансов. К тому же по особому закону их дела потом пересматривают. Меня, скорее всего, посчитали мёртвым. Досадно!

На нарах обнаружился дневник одного из заключённых. Там он писал, что в честь своего дня рождения собирается поднять ещё один бунт. Я вошёл в дверь, располагающуюся в одном из концов тюремного зала, и оказался в другой комнате. Комната казни! В центре свободного пространства были две скамейки, а у противоположной входу стены был прозрачный барьер. Назначение этого барьера, как я уже понял: чтобы кровавые ошмётки не попали на зрителей. За барьером в центре пространства находился расчленяющий стул. А на стуле находился напичканный парализатором человек. Я подошёл к пульту, находящемуся по правую сторону от барьера. В глазах ещё стояли цветные пятна. Поэтому прочитать надпись на пульте я сумел, только приблизившись к экрану в упор. При этом задев один из рычагов. Надпись на экране гласила:

"Заключённый <забыл имя> готов к казни".

Мелькнула голубоватая вспышка — и тело на стуле под действием напряжения в несколько десятков мегавольт разлетелось на клочки. "Счастливчик!" — только и подумал про него я. Наверное, он был под спорным вопросом: рудники или смерть. Его решили транспортировать сюда, а потом адвокат, видать, выторговал меньшую кару, которую я только что нечаянно привёл в исполнение.

Я вернулся в тюремный зал и осмотрелся. Отсюда был ещё один выход. Я пересёк комнату и стал на лифт-платформу, поднявшую меня на второй этаж тюремного блока. Собственно, второй этаж представлял собой лишь небольшую дорожку вдоль периметра зала. Таким образом, зал целиком просматривался с любого этажа. Дорожка слегка прохудилась — поперёк её была широкая трещина. В тот момент, когда я поднялся туда, корабль хорошо тряхнуло. Одна из здоровенных ламп на потолке, которая и так держалась на соплях, оборвалась: подвело одно из креплений. Лампа сорвалась и ударила прямо в пол передо мной. Второе крепление выдержало даже это, и лампа повисла, чуть раскачиваясь. Не выдержала трещина, и кусок дорожки обвалился вниз, размазав чей-то труп. Я перевёл дыхание и помассировал глаза, стараясь вернуть им нормальное состояние. Получилось не очень.

Я увидел труп охранника, а в руке у него был зажат... Мой переводчик! Я вырвал его из окоченевших пальцев. Переводчик от встряски ничуть не пострадал. Скорее всего, он был сделан противоударным. Намного крепче человеческого тела, подумал я, глядя на труп охранника. Да послужит пол тебе пухом. Отсюда было видно, как на одной из оставшихся ламп прямо под потолком висел, перегнувшись пополам, ещё один охранник...

Корабельные мониторы уцелели. Перед глазами плыло, и я не смог прочитать текст с них. А такой трюк, как в комнате казней, я применить не сумел: они висели слишком высоко, чтобы приблизить взор к ним в упор. Тогда я решил применить другой трюк, ещё хитрее. Я поднёс переводчик к экрану монитора, а затем прочитал надпись с экрана переводчика. На одном из мониторов говорилось, что свет выключается по стандартному времени в 35:00. На другом — о недопустимости насилия к сокамерникам. Похоже, насилие — здесь вещь вполне обыденная. И точно: я, обыскав трупы охранников и заключённых, нашёл у двух заключённых их дневники.

Один описывал своё житьё. Насколько я помню, там говорилось, что всего за три дня пребывания на корабле у него уже куча переломов и швов. Это серьёзно. Другой, наоборот, угрожал кого-то расчленить.

Минутку... Три дня? Я пробыл не больше одного... А, кажется, понимаю. Корабль просто шёл мимо, и Терес не был отправной точкой. Быть может, корабль шел с Ксенона, Талана или Битлгёйзе. А может даже с Земли. Земля! Предел мечтаний любого тересца, таланца и вообще любого человека за её пределами. По слухам — рай. Попасть туда можно. Только вот билет туда и месячное проживание стоят в восемь с лишним раз больше моих десятилетних сбережений.

Механический испорченный голос вырвал меня из грёз. Пора выбираться отсюда. Я подошёл к двери, перепрыгнув по дороге недавно образовавшуюся от падения лампы дыру в полу. Дверь из комнаты с заключёнными находилась прямо над дверью в комнату казни. И в данный момент её заклинило, вероятно, от одной из встрясок, непредсказуемо сотрясающих корабль, а может от падения той злосчастной лампы. Великолепно! Я пнул дверь ногой и глубоко вздохнул. Заперт на подыхание в тюремном корабле...

Но тут я заметил рядом с дверью решётку вентиляционной шахты. Это мой шанс! Я сорвал решётку, которая не очень-то хорошо держалась, и нырнул в проход, навстречу льющемуся оттуда зеленоватому свету. На мгновение показалось, что там, вдали, в туманной дымке шахты кто-то стоит. Не знаю, был ли там кто-то — меня хорошо приложило при посадке корабля, башка раскалывалась — но пол в очередной раз заходил ходуном, из-за чего прямо передо мной прорвало трубы с очень горячим паром, в горячести которого я тут же убедился на собственной коже, заработав пару волдырей. Если там, впереди, кто-то и стоял, он обжёгся и удрал прежде, чем я добрался туда. Поворот за поворотом — и я выбрался из вентиляции. Решётки на этом конце шахты не было, поэтому выйти проблем не составило. Я осмотрелся.

Рубка управления. Как обычно, множество экранов, голокарт, пультов. И, разумеется, кресел. Механический голос завёл волынку, что я нахожусь в запретной зоне. Просмотрев последние записи в отчётах главного компьютера, я наткнулся на упоминания, что корабль, изменив курс, попал в действие силового поля какой-то планеты. Какой — не сказано. Двигатели, по приказу капитана, были включены на полную мощность. Похоже, всё-таки падение. Не бунт заключённых. "Силовое поле планеты". Так-так...

Смутно намекается, что до аварии был получен приказ об изменении курса от кого-то из внекорабельного начальства. С целью чего? Наверное, про это говорил охранник, что замечены скаржи на нашем маршруте, и поэтому мы изменили курс...

Одно из кресел за монитором не пустовало. Там сидел окровавленный человек, опустив голову на грудь. Я думал — он давно уже труп, но он вдруг дёрнулся, издал стон, напугав меня до полусмерти, и только тогда испустил дух. Вот недобитый, не мог раньше сдохнуть! Тим меня утянул с собой в тюрягу, а этот чуть не утянул на тот свет! Или чуть не сделал заикой.

С мостика открывался вид на палубу внизу. Там был небольшой холл с парой дверей. Лифт оказался полностью разрушенным, останки его валялись по всему полу на нижней палубе. А тут высоко... Я увидел находящуюся в рубке управления дверь с надписью "Оружейная". Вот туда-то мне сейчас и надо! Я вошёл, надеясь найти хоть какое-нибудь оружие. Скользко! На полу было по щиколотку воды. Оружия не было. Всё расхватали, жлобы! Уцелело только несколько бронежилетов. Это — единственное, что разумно было брать только в одном экземпляре на каждого мордоворота. Я тоже взял один и с трудом, пыхтя, учитывая моё физическое состояние, напялил на себя.

К счастью, лифт, ведущий из оружейной на ту самую нижнюю палубу уцелел. Нижняя палуба оказалась теснее. Здесь было две двери и спуск на палубу пониже. Двери не открывались. Одну заклинило, а другая была открыта, но прямо посреди прохода застрял громадный ящик, мимо которого протиснуться не имелось ни малейшей возможности. Оставался спуск, за которым оказался длинный коридор. Не люблю, когда нет выбора...

Лужи крови... Искрящие оголённые провода, в которые я чуть не попал при очередной встряске корабля... Коридор привёл в корабельный госпиталь. Окровавленные трупы на больничных койках, разбитая медицинская аппаратура... В бортовом журнале главного врача была запись о том, что при приближении к месту назначения драки между заключёнными становились всё более и более ожесточёнными, медикаменты из-за этого подходили к концу. Что ж, это действительно было так. С медикаментами оказалось негусто, но мне хватило. Я немного передохнул после лечения и пошёл дальше.

Преодолев бесконечные коридоры, я вошёл в тесную комнату наподобие шлюза. Дверь за спиной бесшумно задвинулась за мной, но другая, на пару шагов впереди, открыться не пожелала. Чёрт! Света не было, лишь узкая полоска из-под приоткрытой на пару сантиметров двери впереди. Оттуда послышались отчаянные крики, пальба. Я замер. Через несколько секунд крики стихли. Я перевёл дыхание, затем со злобой пнул дверь. И тут она, словно этого и ждав, начала открываться. Я увидел сидящее на людских трупах существо. Заметив меня, оно ринулось прочь, волоча одну из задних лап. Я тоже, хотя запоздало и уже совершенно незачем, кинулся от него и спрятался за ящик. Существо было ранено и, скорее всего, решило, что ещё с одним человеком ему не справиться. Оно не увидело, что у меня нет оружия.

Я узнал это существо. Огромного роста, мускулистого гуманоидного телосложения, длинный хвост, грива толстых волос на голове, стоящих торчком, огромные когти и зубы, кожа, а может чешуя, зелёного цвета. Длинные клыки, выступающие вперёд челюсти. Существо было скаржем. На сей раз это было уже совсем не ругательством, а констатацией факта. Мы, то есть люди, воевали с ними уже несколько десятков лет, но никогда дело не доходило до рукопашной. Всегда стычки происходили в космосе. Скаржи не спешили нападать на нас, были не дураки. А мы никогда не обнаруживали ни одной их базы. Откуда я знаю их внешность? Да очень просто. При попытках переговоров видеопередача транслировала именно эти хари. На заднем плане сновали другие. Отсюда наши умы воссоздали их облик в полный рост. Они были у нас в рекламах, где бравые супермены убивали компьютерно нарисованных скаржей, были в тех же компьютерных играх, продавались детские куклы... Люди до сих пор не знали, на что способны скаржи в ближнем бою. Я выглянул из-за ящика. Теперь знают. Точнее будут знать, если я выберусь отсюда живым. Разодранные в клочья тела. И всё это сделал один скарж?

Возле одного из трупов лежал лучевой пистолет, который немедленно переместился ко мне в руку. Пистолет был стандартным гражданским вооружением. Это самое слабое из всех имеющихся на данный день огнестрельных приспособлений, а также единственное из всех известных, чья маломощность позволяла восстанавливать запас энергии без топлива. Это было очень удобным как для граждан, так и для правительства. Слабое, маломощное, может здорово наказать бандита и не требует никаких расходов на патроны, разве что раз в месяц подзаряжать от розетки.

Заткнув его за пояс, я бросил взгляд на кучу тел. И тут увидел знакомое лицо. Тим! Он лежал среди трупов и был, как и остальные, мёртв.

— Тим!!!

Я подбежал к нему и зачем-то принялся трясти его, словно надеясь втряхнуть в него жизнь. Не нужно было даже щупать пульс: достаточно видеть располосованную когтями грудь. Рассудок слегка помутился, яростно вскричав, я вскочил и погнался за скаржем, но догнать того, конечно же, не сумел. Мимо пронеслось разбитое оборудование, подле которого по обеим сторонам коридора лежали отдельно две половинки человеческого тела. Нижняя, и непрерывный кровавый след до верхней.

Поскользнувшись в луже крови, я чуть не упал и немного пришёл в себя. Опёршись о стену, постоял, пытаясь успокоиться. Трудно представить себе моральное состояние, самому этого не испытав, когда твоего лучшего друга, более того — друга детства, разорвали буквально у тебя на глазах.

Я не вернулся. Мне нельзя было это снова видеть. Надо выбираться отсюда. Я побежал дальше и, спустя мгновение, пройдя через снесённую напрочь дверь (скарж с ней не стал особо церемониться), оказался в большом зале. В одной стене была ниша за стеклом, где лежала аптечка первой помощи. Рядом было написано: "В случае необходимости разбить стекло". Необходимость имеется. Я ударил по стеклу рукояткой лучевика и забрал аптечку с собой. В противоположной стороне была стена, где крутилось два гигантских, диаметром в три человеческих роста, вентилятора. Вернее, один крутился, а второй был выбит. Сделал это, вероятно, тот же, кто и выбил дверь. Ничего себе у скаржей силища! Впредь я твёрдо решил не подставлять лицо под их лапы. Хотя нет, не мог он одолеть этот вентилятор, это я уже преувеличиваю. Скорее всего, вентилятор пострадал при падении.

Я преодолел недлинную шахту вентилятора, оказавшись в небольшом грузовом отсеке (действительно: зачем большой грузовой отсек тюремному, к тому же маленькому, кораблю) возле транспортёрной платформы, возившей грузы между этажами. Платформа доставила меня наверх, я ступил с неё на задний отсек, где находилась комната управления двигателями. Труп главного механика. И запись в отчёте: "Я по приказу капитана включил двигатели на полную мощность, чтобы вырваться из гравитационного поля планеты. Не помогло..."

Забрызганный кровью аварийный люк... Это то, что надо! Но постойте. Он закрыт. Куда делся скарж?

Я решил задать все эти вопросы себе попозже, а сейчас разбил стекло, за которым покоился рычаг вскрытия аварийного люка. Рычаг был мною переведён в противоположное положение, люк медленно отворился. И мне в лицо неожиданно дохнуло свежим воздухом...

* * *

Вся шахта аварийного люка была в крови. На полу, на стенах — бурые пятна. Даже лежала одна рука без наличия всего остального тела. Судя по всему, здесь, в шахте, кто-то очень сильно пострадал. Только вот один вопрос мне покоя не даёт: если я был первым, кто вышел через эту шахту (а я был первым, потому что люк не откроешь, не разбив стекло), то как выбрались остальные? И куда делся скарж?.. Ну, оторванная рука в шахте меня особо не смущала: кого-то могли загнать сюда снаружи и затем умертвить. Остальные же, похоже, выбрались через основной выход. Любая из нескольких дверей, куда я не сумел недавно войти, могла вести к этому выходу. Но, только с тех пор, как я проснулся, корабль хорошенько тряхнуло минимум три раза. Каждый из этих разов мог стать причиной того, что в эти двери мне дорога оказалась заказана. Не говоря уж о тех встрясках, что случились во время моего беспамятства. Люди выбрались наружу. Те, кто только что умер, включая Тима, либо не успели выбраться вслед за первыми, либо вернулись на корабль, а потом выход оказался перекрыт. Так что они, вероятнее всего, пробивались к этому аварийному выходу... Куда же всё-таки делся скарж?

Вылезая из запасного хода, я вдохнул воздух ещё раз и помедлил мгновение перед выдохом. Атмосфера вполне нормальна, даже приятна. Я как-то не подумал, что она может быть непригодной для жизни. Но — успокоил я сам себя — хотя бы один из отряда отправлявшихся наружу додумался б проверить это, и в случае непригодности воздуха к дыханию все бы просто остались на корабле. В крайнем случае, трупов было бы больше, а так, судя из того, что я видел, на разведку отправилось около половины всех присутствующих на борту людей. Челнок же действительно предназначался для перевозки заключённых и относился к малому классу, что подтвердил выбитый на его корпусе серийный номер.

Корабль врезался в эту скалу, пропахав длинную борозду. Я прошёл вдоль неё и увидел, что она заканчивается прямо на краю обрыва. Скалы противоположного края пропасти возвышались над местом, где стоял я и созерцал удивительную красоту здешнего места. На дне виднелось озеро, в которое стекала тонкая полоска водопада, на берегах озера — кое-какие растения, смахивающие на пальмы. Вверху, высоко в затянутом облаками небе, парили птицы, или что-то очень похожее. Всё это сопровождалось еле слышным воем ветра, а также криками тех птиц и некоторыми другими природными звуками, собственно природу которых я не смог определить.

1. Вортекс Рикер, врезавшийся в скалу.

Ещё бы чуть-чуть... И пришлось бы купаться под водопадом.

А вон та крохотная точка в борозде под кораблём — это я, Джен.

Оторвавшись от красоты пейзажа, я вернулся к более мрачным мыслям. Если бы корабль летел чуточку медленнее или быстрее, или ниже, то БАМ! Кранты... Или упал бы вниз, в воду, или сначала врезался бы в скалу. Интересно — пришла в голову следующая мысль — как насчёт первого врага разумного существа — другого разумного существа? То, что скаржи здесь водятся — несомненно. Но родная ли это их планета? Если да, то, судя по произошедшему внутри корабля, я долго не проживу. А если нет, то шанс, хотя и маленький, есть. Будем надеяться на второе. А как тогда насчёт других существ, коренных? Трудно поверить, что планета с такой атмосферой не заселена естественной разумной жизнью, или хотя бы не колонизирована.

Ответ на мой вопрос я увидел, когда взглянул вправо. Там, между скал, виднелся дом. Такой же точно, кстати, как и на берегу озера далеко внизу. Только теперь я понял, что это — дома. Когда я бодрым шагом добрался до него, стало видно, что дом типа земного так называемого древневековья, когда люди бегали с мечами, орали во всю глотку, скакали на конях из стороны в сторону... Бр-р-р! Каменные стены, покатая крыша, печная каминная труба, один этаж. Скаржи будут жить в этом старье? Ни в жизнь не поверю. Значит, аборигены. Я обошёл дом. С другой стороны земля была завалена ящиками с моего корабля и трупами охранников и заключённых. Судя по дневнику офицера службы, здесь, в этом доме, наши обосновали лагерь, считая корабль недостаточной защитой, но продержаться долго в нём не удалось. У них получилось связаться с пропавшими в этом районе людьми из числа экипажа какого-то грузового судна, по-моему "ИСВК". Те видели где-то неподалёку корабль скаржей в действии. Офицер писал, что его команда, и он в том числе, хотели попробовать угнать его, рассчитывая на помощь местных жителей. Но дальше желания дело не дошло. Были бои со скаржами, и все люди с моего корабля были перебиты. Ни одного трупа скаржа. Они их уволакивают с собой на погребение? Мы не знали об их культуре ничего. Поклоняются ли они чему-нибудь, верят ли в высшие силы, какую любят музыку и любят ли музыку вообще... Ни одного обычая. Как они поступают со своими мертвецами?.. И вообще, были ли в данном случае мертвецы? Может быть, скаржи настолько сильны, что они перебили десяток вооружённых людей без потерь?

Ещё одна странность: судя по записям, люди с корабля здесь уже где-то с двое суток. Ничего ж себе долго я провалялся в беспамятстве!

Я подошёл к двери дома. Она не только не была оснащена сенсорами, но даже не имела кнопки открывания или устройства идентификации. Что за?.. А это что? Ручка двери. Нужно дёрнуть, дверь и откроется. И как люди только прожили столько веков с такими неудобствами?

Дверь медленно отворилась. Раздался звук, похожий на рычание. Первый шип со звоном ударился мне в грудь о бронежилет. Я отпрянул, и это спасло мне жизнь. Из дверного проёма вылетел ещё один длиннющий шип, чуть не вонзившись мне в глаз, и выбил искры на камне метрах в двадцати позади. Прилепившись к потолку дома, внутри висела многощупальцевая, похожая этим на осьминога, тёмно-зелёная тварь с зубастой пастью и швырялась шипами. Я под прикрытием двери расстрелял её. В конце концов, она издала звук, прямо как человек стонет, и грохнулась с потолка на пол, обмякнув в бесформенную зелёную кучу. Вроде бы действительно мертва. Я только сейчас убедился, глядя на труп, что эти самые щупальца были своего рода дулами. Или плевательными трубками. Именно из щупалец тварь стреляла шипами. Направила щупальце, выдохнула — и цель намертво пригвождена. Интересно, правда, а что дальше бы эта тварь со своей целью делала? Попыталась бы сползти и сожрать? Так ничего, способного обеспечить ей передвижение, что-то я не заметил. Сами щупальца — всего лишь оружие без всяких хватательных конечностей либо присосок. Наверное.

Убедившись, что больше никакой опасности рядом в ближайшее время не замечается, я вошёл в дом. Внутри был бардак, свойственный военным лагерям. Многочисленные, лежащие в беспорядке, вещи. Две деревянных кровати, камин с давно потухшими обуглившимися дровами, а также слабо светящая лампа дневного света. Но ничего полезного, кроме фонарика и пары факельных шашек, я не нашёл. Оружие было сплошь такое, как у меня. Только у офицера лежал автоматический пистолет, который я прихватил с собой. Это называется, как я уже замечал ранее, "жлобство". Не могли пожертвовать денег на нормальный инвентарь. А может, рассчитывали на то, что воевать на корабле, везущем заключённых, будет не с кем, и простых "вечных" пушек хватит с избытком... В ящиках были комплекты медицинской помощи, какой у меня уже имелся, а также всякая дрянь типа жилетов. Это тоже у меня уже было. Конечно, лишнее никогда бы не помешало, только вот проблема, что это лишнее девать мне некуда. Ширина карманов не позволяет.

Сам дом располагался в небольшой замкнутой долине в горах, и единственный выход отсюда был тем, откуда я пришёл. Было также небольшое озерцо, лужа. В ней плавали рыбки. Маленькие, но рисковать не стоит, пробуя их на хищность. Назначение лужицы... Может аквариум, а может водохранилище, кто знает... Больше возле домика мне было делать нечего. Никаких надежд или перспектив. Окопаться здесь и дожидаться помощи? Глупо. Здесь мне долго не прожить. Единственная надежда — двигаться куда-либо. К примеру, на поиски "ИСВК". Так что пришлось шагать назад к ненавистному кораблю.

Я спустился в борозду и, с испугом глядя на нависающую надо мной громаду металла, быстро перебрался на другую сторону этой ямы. По космическим меркам, конечно, этот корабль был маленьким, малюсеньким, прямо. Но вот по человеческим...

Выбравшись из-под корабля, я огляделся. Небольшое пространство было зажато с одной стороны горой, с другой — обрывом. Как же местные сюда добирались? Я увидел в горе темный провал искусственного образования. Шахта? Возможно. Похоже, это единственный путь отсюда. Впрочем, можно, конечно, прыгнуть с обрыва, но я ещё не настолько свихнулся. Проще сразу застрелиться.

Провал был действительно искусственного образования. Точно, шахта. Темень, подпорки потолка. У входа что-то находилось. Когда я приблизился, это что-то пошевелилось. Из тени вышел, вышло нечто. Тварь была огромной не в смысле в высоту, а в ширину. Почти квадратная. Про таких говорят: что стоя, что лёжа. С огромными когтями, жирной мордой. Сама желтоватого цвета и в бурых пятнах. У меня возникли слабые ассоциации с виденным когда-то в зоопарке земным зверем, именуемым медведем. Впрочем, ассоциации быстро улетучились. Оно зарычало и направило в мою сторону толстую лапу. Что-то с шипением вылетело из трубы на его лапе и устремилось ко мне. Я отпрянул. Это пронеслось мимо меня, обдав лицо жаром, и врезалось в дальнюю скалу. Ракета! Скарж его побери! Я опомнился и стал стрелять. Тварь выпустила ещё одну ракету, затем ещё одну. Хорошо хоть эти ракеты были менее проворны, чем пули, и сам бегемот — как я прозвал тварь из-за его бесформенных размеров — чем я. В конце концов, несколько удачных выстрелов ему точно в морду решили исход нашего поединка. Он упал на спину, зажимая раны лапами, и через минуту затих. Интересное, кстати, слово — бегемот. Как раз подходит под описание этого здоровенного придурка. Ничего общего, конечно, это с бегемотами, как водоплавающими животными, не имеет, но ещё от отца у меня осталась привычка говорить лицам большого объёма: "Куда ты лезешь, бегемот!"

Затем я задумался, глядя на почерневшие за моей спиной камни. Неплохо. Ракеты, значит. По стандартному сюжету всех боевиков вначале нападают с самым слабым оружием, потом оружие становится все мощнее и мощнее. Ракетница — самое слабое оружие? Похоже, я попал в переплёт. Одно утешает — из всего выше обдуманного следует, что я не герой какого-то придуманного боевика, а реальный человек.

Дурацкие мысли, читать художественную литературу надо меньше. Итак, я находился у входа в шахту. Но войти не успел. Вывалился еще один бегемот, явно на звук выстрелов. На этот раз я был готов, да и вторая тварь оказалась не проворнее предшественника. Правда, я находился в опасной близости от скалы, поэтому отхватил по спине взрывной волной. Не смертельно, даже не обжёгся. Главное, что я не растерялся и не прекратил стрельбу. В итоге здоровяк всё же получил свое. Перебравшись через массивное тело, я вошёл в проход. Основной коридор шел вперед и впереди сворачивал, а сбоку, между ящиками, были ступеньки вниз, над которыми завис шипострел (такая же многощупальцевая тварь, что чуть не прострелила мне башку шипом в хижине). Я снял его парой метких выстрелов, благо, имея уже опыт общения с ними. Да, десант — это навсегда. Отслужил пять лет, и тогда так на это злословил, а ведь надо же, пригодилось! Жизнь спасло.

Не всем повезло так, как мне. Возле ступенек, спиной опёршись о стену, сидела, опустив голову, девушка, вся в крови. Тоже заключённая. Вернее бывшая: пульса нет, других признаков жизни тоже. Последняя запись в дневнике была следующей (как помню): "Я — неудачница. Мало того, что меня осудили на два года за убийство, которое я не совершала, так мы ещё и разбились по пути к тюрьме на этой богом забытой планете..." Непереводимое ругательство.

Два года? Хммм. Неслабо. Есть такие планеты, где жизнь человека оценивается всего лишь в два года тюрьмы. Хотя она пишет, что не совершала? Есть и такие мусорники, где, вполне возможно, зная, что она невиновна, дали ей два года, чтоб проучить других. Мол, чтоб неповадно было даже попадаться не в том месте не в то время. Я не шучу. Одна из таких планет — Свинтус. Свинтус — само о себе говорящее прозвище, а настоящее название уже мало кто помнит, и уж во всяком случае — не я. По космографии у меня была далеко не лучшая отметка в школе.

Я спустился вниз по ступеням. Может здесь, в боковом ответвлении, где-то есть склад, где, вполне возможно, я найду какое-нибудь оружие или хотя бы амуницию к имеющемуся. А с другой стороны эти бегемоты... Не случайно ли они здесь? Они охраняют шахты — ежу понятно. Но если они их ещё и построили, то тогда мне на их складе делать нечего. Разве что попробовать отрубить у одного из них лапу и попытаться разобраться в стрельбе из налаповой базуки. Этого бы я сделать, конечно, не сумел. То есть разобраться сумел бы, но отрубить лапу... Одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что для отделения её от тела потребуется мощный лазерный станок, а чтобы потом поднять — средний подъёмный кран. Ну что ж, будем надеяться на лучшее. В конце-то концов, я ещё жив.

Чуть ниже, за поворотом, я увидел самый настоящий древний лифт. Современные — это скоростные платформы без стен и дверей, а здесь — обыкновенная кабина с закрывающейся дверью. Это я узнал, нажав на кнопку. Приехала эта самая кабина и открыла дверь, а точнее — металлическую решётку, приглашая меня войти внутрь. Я вошёл. Может быть там внизу ловушка или что-то опасное, а может и нет, кто знает? Может — наоборот, там склад боеприпасов, или ещё лучше — кто-нибудь живой из людей.

Я дернул ручку вниз в кабине лифта. Массивная решётка закрылась и кабина, слегка дёрнувшись, довольно быстро поехала вниз. Когда она остановилась, в наступившей тишине мне почудился легкий плеск. Пройдя дальше, в конце коридора я узрел выход наружу. Там был небольшой мостик — так, одна металлическая балка — через озеро, которое я когда-то обозревал, находясь возле упавшего корабля на скале далеко вверху. Всё правильно: я находился на дне расщелины. Плеск, который я слышал, издавали волны озера, когда ударялись о крутые берега. Я перешёл по мостику на противоположный берег и осмотрелся. Редкие пальмы, чахлые кустики, некоторые с ягодами, по большинству оранжевого цвета. Были также и другие ягоды, но в основном бледные цвета, а вот оранжевый бросался в глаза. Хотя я и был очень голоден, пробовать ничего не стал. Перспектива загнуться от яда меня нисколько не привлекала. Лучше уж потерпеть. Может, найду чего-нибудь менее подозрительного...

Я присел на землю и стал размышлять о дальнейших действиях. В голову полезли скверные мысли. Это ж надо было так влипнуть! Какие эти скаржи сволочи. Если какого-нибудь увижу, первым делом убью, а потом уже буду задавать вопросы. А вообще я сам — труп. Это только вопрос времени. Один на чужой планете, на руках всего лишь пистолет... Получается, что теперь только осталось противоборствующим группировкам в лице Голода, Жажды, Скаржа, Местных Тварей, Бегемотов или даже, возможно, Радиации или Здешних Микробов решить, кто первым меня доконает.

Краем глаза я уловил движение и подпрыгнул, как ужаленный в причинное место. Вот зараза! Это был с виду безобидный зверёк, размерами с кролика, и внешностью напоминающий его же. Разве что у этого зверя было всего две конечности, на которых он и двигался, по большей части прыжками. Действительно, вроде безобидный, но я на всякий случай отошёл подальше и взял его на мушку. Кто знает, что кроется за его внешней безобидностью. Один раз, когда я был ещё в десанте, при мне внешне безобидный маленький зверёк, прыгнув, откусил одному из солдат его главный (в смысле, воспроизводительный) орган, а конкретнее говоря — наследство, когда тот отошёл по малой нужде.

Зверек, за которым я наблюдал, деловито подпрыгнул к кусту, осторожно отгрыз листок и стал жевать. Травоядное! Я, не расслабляя руки с оружием, протянул вторую руку и погладил его по загривку. Кажется, обошлось. Рука цела, да и зубы у зверя не те, чтобы грызть что-нибудь плотнее листьев. Зверёныш дожевал лист и, не обращая на меня ни малейшего внимания, ускакал по своим делам.

Интересно, в этом озере — вода? С такой мыслью я глянул на зеркальную гладь. Подошёл ближе, всматриваясь. Выглядит, как вода, но рисковать не стоит. Всё ещё додумывая эту мысль, я с проклятиями полетел вниз и ушёл с плеском в глубину из-за того, что берег под моим весом осыпался. А ведь повезло, действительно вода! Только как теперь выбраться? Берега такие крутые, что не взобраться. Во, влип!

Я стал отчаянно грести, высматривая что-нибудь типа мели, чтобы вылезти. Должно же быть что-то. Как-то же местные или кто ещё здесь плавали! К водопаду приближаться я не стал, ещё чего. После пары-тройки минут рассеканий руками по воде я увидел-таки, наконец, то, что искал. Было нечто вроде металлического причала. Причал был скрыт за камнями, так что сверху, со скалы, я его не видел.

Я выбрался и отряхнулся. Бр-р-р, прохладно!

За ящиками, стоявшими на причале, лежал в луже крови человек, который, судя по всему, и умер-то от потери этой самой крови. Тоже с моего тюремного корабля, кстати. Один из охранников. В его кармане кроме дневника я нашел ещё и немного боеприпасов к своему пистолету. Судя по дневнику, он предпринял самостоятельную вылазку и потом очень сожалел об этом: "Чёрт! Почему я не остался с остальными! Кажется, моя нога сломана в нескольких местах". Не очень мудро, конечно, но остальным его товарищам, судя по тому, что я видел, повезло не больше.

На причале была небольшая лифт-платформа, доставляющая на пару метров выше, прямо ко входу в темноватую пещеру. Скорее не пещеру — очередную шахту. Только на этот раз действительно шахта, а не просто коридор внутри скалы, как это было в случае предыдущей "шахты". Внутри было много копательных инструментов, ящиков, груд камней. А дальше была пещера, освещенная фонарями. Прежде чем выйти на свет из прохода в пещеру, я осмотрел её внутренности. Перевёл взгляд на потолок и увидел шипострела. Навыки, полученные в десанте, мне как всегда пригодились. И вообще, армия сделала из меня человека, если вы хотите знать. Рекомендую. Конечно, риск определённый есть, без лишних прикрас, дело опасное. Однажды из всего десантного отряда выжили в плохо организованной операции только я и ещё двое солдат. Жутко было, зато какие воспоминания!

Итак, я подошёл поближе, чтобы расстрелять тварь, свисающую с потолка. Прячась за одним из огромных ящиков, я прицелился. Что-то посыпалось мне на голову. Галька? Я бросил взгляд наверх. Мама родная! Прямо надо мной ещё один! Хорошо хоть, он прямо вниз стрелять не может, а, вижу, вовсю пытается. Нервы сдали, и я высадил в него всю обойму. Отпрянул, когда труп отцепился от потолка и чуть не угодил мерзкой пастью прямо мне на затылок. Три шипа со свистом полетели в меня с разных сторон. Ещё двое шипоплюев, которых я не заметил, в компании с тем, которого я первым увидел, решили всерьёз меня "прошипить". Да ещё и этот рёв из прохода, противоположного тому, откуда я пришёл... Бегемот! Бежит сюда на звук выстрелов. Вот этого как раз мне и не хватало для полного счастья. Стреляя по шипастым гадам, я прыгнул в темноту тоннеля. Из другого выскочил бегемот и стал оглядываться. Я затаил дыхание. Ему стоит только выпустить ракету — и всё. Мне деться в узком проходе некуда. И шипастые твари его не трогали. А я-то надеялся! Они что же здесь, на правах хозяина и собак?

Придётся импровизировать... Выбрав момент, когда кабан повернётся ко мне спиной, я выбежал и стал прямо между ним и шипосрулями. Те дали залп и попали, само собой, прямо в затылок громилы, так как я был достаточно умён, чтобы не стоять как истукан на прежнем месте, и улепётывал со всех ног по тоннелю назад, унося в плече один шип. Вот что значит быть недостаточно проворным. Я остановился в тени, ожидая начала. И действительно — началось. Громила оскорблённо взревел и развернулся к шипастым. Завязалась перестрелка. Всё-таки это были не хозяин и собаки, а скорее ты мне — друг, а я — приятель, а раз ты меня ударил — знач уже не друг мне ты. Опять повезло. Бегемот долгое время пускал вслепую под потолок ракеты. Хотя никого в живых там уже не было — он этого не видел, ведь в обоих глазах у него торчало по шипу по самое основание. Наконец мозг сообразил, что пора бы и умереть, и громадная туша, в последний раз взревев, осела на землю.

Нащупав пальцами шип в плече, я выдернул его, кровь брызнула и потекла ручейком. Странно, почему я не сделал этого раньше, ведь рука зверски болела. Хорошо, по крайней мере, что не отравлено. Ну, никаких известных признаков отравления. Пока. Ладно, скарж с ним. Всё равно, если и отравлено, то ничего не смогу сделать.

Зажимая рукой кровоточащую рану, я осторожно вышел на свет. Вроде чисто, никого. После диверсантской акции я предусмотрительно кинулся спасаться в тоннель, из которого прибыл. Ведь в другом могло оказаться что угодно, начиная от других бегемотов и шипострелов и кончая обычной глубокой ямой.

Пещера представляла собой сердце шахты. Разработки здесь велись так себе. Серьёзными назвать нельзя в силу невеликости их самих как таковых. Пещера-то была размером где-то около семь на десять метров, а в высоту метров пять. Но зато шахта была плодородной. Прямо в стене торчал большой таридиевый кристалл. А рядом — ещё несколько поменьше. Все голубоватого оттенка, как обычно. Похожи на лёд по внешнему виду. Только создаётся впечатление, что вода собралась в кристалл и по какому-то необъяснимому закону физики не растекается. Твёрдые на ощупь, зато поверхность колеблется, как у настоящей воды в море. Один такой стоит примерно столько же, сколько я зарабатываю в своей лавочке за пару лет. А если покопаться на этих разработках ещё?

Только вот вид богатства меня особо не радовал. Что толку с него, если я скоро сдохну здесь неподалёку под кустиком... Таридий есть одно из видов топлива на сегодняшний день. Дорогостоящего топлива, надо заметить. Поэтому его чаще используют в другой сфере — как оружие. Есть таридиевые скорострельные ружья, так называемые стингеры, которые входят в состав стандартного вооружения армии. Преимущество в том, что при малом весе и количестве амуниции ружьё позволяет стрелять значительно быстрее и дольше, чем большинство других орудий. Быстрее и дольше при меньшем весе боеприпасов, чем, к примеру, этот пистолет. Эх, мне бы сейчас такую пушечку!

Я посидел немного, кое-как перевязывая рану. Она, зараза, зверски болела. Шипострелы своё дело знают и доказали мне это на моей собственной шкуре... Затем я вскрыл пару деревянных ящиков, стоящих то тут, то там по пещере. Всё тот же таридий. Только измельчённый. Кто-то готовит его сразу на экспорт...

Я осторожно пошёл в другой проход. Он вывел меня, в конце концов, на берег озера. Прямо к хижине, которую я видел тогда, сверху.

На входе в хижину пришлось убить притаившегося на потолке шипастого. Первое, что бросилось в глаза — труп человека, солдата на деревянной кровати. А потом я посмотрел себе под ноги. Мама мия! Существо, лежащее на полу, было немного похоже на человека. По виду — сущий туземец в одежде из шкур. Ростом выше обычного человека головы на три, носа нет, только ноздри там, где у человека нос, желтокожий, а также самая незначительная деталь: у него рук было не две, а четыре. Такой вот четверорукий желтокожий гуманоид. И глаза у него были тоже жёлтые. Не такие жёлтые, как кожа. Желтее. Даже немного светились. Две грудных клетки, по одной на каждую пару рук.

В данный момент он умирал, пронзённый шипом. Он заметил меня и попытался что-то сказать, но кровь хлынула изо рта. Может быть, если б я понимал язык, я бы хоть что-то разобрал, но, увы... Я похлопал себя по карманам. Да где же он, не потерял ли где? Ага! Вот! Я выудил переводчик и быстро поднёс его к голове умирающего. Переводчик пискнул, вбирая в себя знания существа. Пригодится. А пригодилось тут же. На столе лежал дневник хозяина хижины. Да что они все на них помешались, что ли?

Дневник, конечно, вещь хорошая. По традиции все ведут записи, чтобы вдруг кто-то будет проходить тем же путём и наткнётся на твой труп, по ним намного легче можно было бы узнать подробности. Заведена эта традиция была после того, как дневник одного из потерпевших крушение спас сто жизней целой научной экспедиции. Ну, может быть, люди имеют эту привычку по необходимости или в подражание. Может даже и скаржи, поскольку тоже знают о полезности этого обычая, ведут дневники (а по слухам это именно так, хотя, интересно, откуда такие слухи, ведь реально никто с ними не сталкивался?). Но первый же попавшийся местный житель, который делает записи о прожитом дне? Большинство тех дневников, что я видел — сплошные бортовые журналы. Я же никогда не ставлю даты и записываю каждый день только то, что увидел. Знаю, это неправильно, но зато редко бывают фразы типа: "А что же со мной будет?", из-за чего мой дневник очень похож на приключенческий роман. Ха, осталось только разметить по главам — и в печать.

Конечно, дневники дикарей отличаются от наших не только языком написания. У нас это — электронные записники, а у них самые настоящие стопки бумаги.

Судя по этому дневнику, писал его священник или некто истово верующий. Пытался лечить того, что на столе. "...Рассерженные боги начинают наказывать грешников. Я буду молиться за их души, но, боюсь, мои молитвы не будут услышаны. Я должен отправляться в храм Чизры". Боги? Храм? Древневековье! А грешники — это, видимо, мы, люди.

Вдруг сбоку раздалось шипение. Я вскинул пушку и нажал на спуск. К моим ногам упала влетевшая в дом, уже было раззявившая пасть летающая бестия. Я даже не успел испугаться. Она имела форму ската. Такие же с виду крылья, единственное что — перепончатые, длинный узкий хвост, вот только пасть непомерно зубастая. И глаза выпученные, хотя посмотрел бы я на себя со стороны, если б кто выпустил мне в лоб пару пуль в упор. Я попинал ногой её не подающее признаков жизни тело, затем стал размышлять.

Значит, тут имеются летающие хищники. Надо будет внимательнее наблюдать за небом... Как там писал священник? Храм Чизры? Хорошо, подадимся туда. По названию — место людное, и, должно быть, популярное у местных аборигенов. А они могут мне помочь вырваться с этой проклятущей планеты, которая есть не иначе как широкая в диаметре и очень глубокая, тёмная и вонючая задница. Само собой, местные так не считают, поэтому лучше своё мнение держать при себе...

Я вышел из хижины. Движение сбоку заставило меня опять, обливаясь потом, устремить ствол в ту сторону. Спокойнее, спокойнее, нервишки начинают сдавать... Ещё бы! Каково видеть длинные зубы в нескольких сантиметрах от своего лица? Правильно, мягко выражаясь, не очень приятно и немного шокирующе. Вот такое состояние и было у меня после встречи, чуть не окончившейся трагически, с летающей тварью. А сейчас никаких длинных зубов не было, это был опять всего-навсего этот безобидный зверёк на двух лапах. А у страха глаза велики, поэтому воображение мне дорисовало сразу же и зубы и прочие атрибуты, так что я чуть его не пристрелил. Что же это за зверь? Местное домашнее животное, или скот? Или и то, и другое?

Я пошёл прочь от хижины, случайно задев ногой камешек, имевший несчастье лежать у меня на пути, от чего тот покатился по берегу и упал в воду. Минуя валуны, упавшие сверху, со скал, в незапамятные ещё времена, вскарабкиваясь на те, которые обойти было нельзя, выделывая всеми этими действиями замысловатые петли, я шагал вперёд, пока не увидел широкую доску. Она, наподобие той, через которую я перешёл из тоннеля внутри скалы на берег этого озера, была перекинута через заливчик, образованный озером. А за ней виднелся ещё один вход в скалу. И кто-то, очень напоминающий толстую бегемотину, стоит на входе. Да сколько их тут? И скольких мне ещё придётся положить, прежде чем меня убьют? И кто меня убьёт? Шипострел? Летун? Бегемот какой-нибудь? Ну, уж во всяком случае, не этот. Я стиснул зубы и пошёл в атаку. Он потратил некоторое время на разворот, поскольку, дурак, стоял ко мне спиной. А насколько медлительная их порода — ужас!

Совсем, между прочим, зря. Этот уже теперь может сколько угодно клясть предков, не давших достаточной скорости, чтобы приструнить дерзкого человечишку, такого маленького и беспомощного. Без толстого надёжного слоя жира. Одна ракета разнесёт в клочки... Впрочем, не всё ли равно, что думал этот бегемот, когда погибал, и что они думают вообще? В тот момент мне была важнее моя судьба, поэтому я тогда не размышлял особо о проблемах мироздания, а скакнул в проход и ушёл вбок на случай того, что какой-нибудь толстый собрат решит прогуляться к выходу на шум. Повезло. Никого больше не было.

А за поворотом в тоннеле я понял, почему. Там находился лифт. Тот самый, на котором я сюда опустился. Я критически осмотрел свою мокрую одежду. Так и надо дураку. А ведь мог бы, вместо того, чтобы хлебалом щелкать, внимательнее смотреть по сторонам, когда выходил из лифта. Тогда б заметил за громадными ящиками проход в другую сторону, и, может быть, всё повернулось бы иначе, и я б не упал с обрыва. С другой стороны я не успел бы добраться до аборигена, и он был бы уже мёртв, так и не отдав свои знания моему переводчику. Путь от хижины к лифту из-за тех дурацких выделываемых мною по окрестностям петель занял у меня больше времени, чем путь вплавь и драка с бегемотом и шипастыми.

Лифт доставил меня наверх с немного удивительной для столь древней конструкции скоростью. Наверное, кто-то постарался над ним дополнительно, окромя тутошних гениев. Я свернул в проход, где ещё не был.

Там было нечто вроде склада с кучей ящиков, а также большая лифт-платформа, предназначенная для их транспортировки между этажами. Она также была заставлена ящиками, что, впрочем, не помешало мне поместиться на ней и подняться наверх. А наверху был выход наружу. На пороге я споткнулся о тело солдата. Первым делом я обыскал его и забрал все боеприпасы, а потом взялся за дневник. В его записях сообщалось, что на него напала летающая тварь, которая использовала хвост, как оружие. Он умудрился её убить, не будучи ранен сам. Я посмотрел по сторонам. Ага, вон она валяется. С такой гадиной мы уже встречались. Только вот пользуется она не исключительно хвостом. Чуть не загрызла, сволота! А ведь я тоже умудрился её убить, не получив ни царапины. Так-так, кое-что об оранжевых ягодах, которые вполне съедобны и хорошее лекарство... Последняя запись: "Я в порядке и могу продолжать..." Что продолжать — неизвестно. Может, правда, это и конец фразы. Даже если так, то ему всё равно не повезло.

Минутку, что там он писал о ягодах? Я сорвался с места и бегом припустил к ближайшему кусту. Потом долго срывал горстями ягоды, клал их в рот и глотал, почти не пережёвывая, пытаясь утолить одну из самых главных неутолимых человеческих потребностей — голод. Затем стал жевать немного чаще. А потом, нажравшись от пуза, завалился под этим же кустом передохнуть. Философские мысли выбило, как молотком. Стало клонить в сон. Я почувствовал себя намного лучше. А ведь и вправду, ягодки-то целебные! Последним делом, с трудом превозмогая навалившуюся слабость — ещё бы, в таком напряжении весь день — я отполз в укромное место за куст. В полусонном забытье я успел подумать немного. Небольшой эксперимент. Я или проснусь, или меня найдут, но я этого уже не узнаю... Всё, дальше ничего не помню.

* * *

Странный сон... Будто лечу вокруг большого мрачного замка. Взлетаю высоко в небо. Там парят птицы, но они меня не видят. Я пролетаю сквозь них, стремительно падаю вниз, к стенам, однако совершенно не боюсь высоты. Ведь я — невесом. На стенах ходят нали, но они меня не видят. Я пролетаю сквозь них, облетаю вокруг замка, видя чётко каждую щербинку в стене, каждый отколовшийся камешек. Я делаю круг около замка, затем опять взмываю в небо, падаю — и так снова и снова. Я вижу весь замок насквозь, ощущаю, что знаю его вдоль и поперёк, и всё же понимаю, что это всего лишь сон, и что после пробуждения останутся лишь смутно-прекрасные ощущения, воспоминания о полёте.

Вверх! Вниз! Полный круг около замка. Снова вверх! Как хорошо летать! Внизу блестит вода, вверху — небо, в котором порхают птицы... А между водной и небесной гладями — замок, в котором живут нали и даже не догадываются о моём присутствии...

Я не хочу этого, но понимаю, что скоро мне нужно будет уйти. Пора просыпаться... Просыпаться... Просыпаться...

День 2.

Горные глубины.

Наконец-то дали спокойно выспаться. Хоть раз за последнее время сам проснулся. И то ладно. Я поднялся и зевнул. Во рту был противный привкус. Я поспешно заел его ягодами. Ягод, благо, росло на одном кусте больше, чем достаточно. Я прихватил пару гроздей с собой. А положил всё в рюкзак, изъятый у лежащего неподалёку солдата. Если мне хоть немного повезёт, то в дальнейшем мне найдётся, что туда класть.

Странный сон мне привиделся нынче. И какой приятный... Буду не прочь увидеть его снова. Конечно, если доживу до ночи.

Я пошёл дальше по дороге между скал. Дорога была что надо — в самый раз, чтобы ящики возить. А раз так, то неподалёку — другой склад, или какая-нибудь база. Не таскать же их по горам. Я тут же стал идти осторожнее, по возможности прячась за камнями. И правильно сделал. Можно сказать, это спасло мне жизнь. Отсюда, из-за большого камня, была видна врастающая в скалу постройка, ворота которой охраняло, по меньшей мере, трое бегемотин. Что же делать? Я заметил немного левее ступеньки к стене ответвления здания и мрачный провал двери. Чёрный ход?

Я выждал момент и, пригибаясь, побежал через открытое место. Со зрением у бегемотов, похоже, не очень. Если б там стояли люди, то уже бы стреляли вовсю. А эти стоят столбом и хоть бы хны. Возле лестницы лежал ещё один человек. Похоже, ракета попала ему прямо в пятую точку. Но хоть дневник, чудом оказавшийся на уцелевшей части тела, был не особо повреждён. Я обычно читаю только последние записи. Нет смысла и времени на другое. "Я не могу пройти этих тварей, чтобы вернуться на помощь брату, патроны на исходе, а они постоянно патрулируют это место". Слова из дневника заставили меня насторожиться. Вернуться на помощь куда? Я встревоженно посмотрел в темноту прохода. Значит, патрулируют? Верю. Ведь не сам же он засунул себе ракетомёт в заднее место. Для этого надо как минимум иметь ракетомёт, а ничего похожего я не нашёл.

Я прокрался внутрь. Там оказался ещё один склад, но в отличие от предыдущих склад огромный. Такого количества и размера ящиков я ещё не видел. За ними мог вполне спрятаться бегемот. Я укрылся в тени. Раздались шаги. Подошёл представитель этого рода собственной персоной. Массивная туша вышла на середину комнаты, а в то же время из той части комнаты, что была недосягаема моему взору, вышел другой бегемот. Они постояли с минуту, что-то обсуждая на своём ревущем языке, затем стали медленно поворачиваться спинами, чтобы разойтись. Ясно, это у них караул, значит.

Я взял в каждую руку по пистолету (второй изъял у кого-то прежде, не помню) и, выскочив, пробежал между бегемотами, выпустив по обойме из каждого пистолета им в спины, а сам припустил к ближайшему ящику, ожидая начала чего-то страшного. И вот это что-то началось, когда они таки, хоть и медленно, но повернулись друг к другу, приставили ракетницы к грудкам и одновременно спустили курки. Через секунду от обоих не осталось ничего, кроме крови, кусков плоти и дерьма. У них не хватило мозгов, чтобы разобраться мирно! Даже на то, чтобы понять, что каждый использует совершенно другое оружие, нежели то, чем они были атакованы... Круто, я потихоньку начинаю учиться с ними обращаться. Может быть даже надрессирую парочку. Буду ходить по циркам, давать номера... Представляю картину: "Артист Джен Рубецкий и его банда дрессированных бегемотов с врощёнными в лапы ракетными установками!"

Ну вот ещё не хватало. Что я клоун, что ли? Вот нарядить бы Тима, а самому менеджером... Тим... Я поспешно переключил свои мысли на реальность. И так по уши в самом центре вонючей кучи. Нечего ещё усугублять положение грустными мыслями.

За ящиком я нашёл ещё одного человека. Кусок угля. Дневник тоже сгорел. Может это и был брат того, что снаружи, но узнать мне этого не довелось.

Второй выход из склада был прямо на балкон над головами бегемотов, охраняющих большую дверь. Тех, самых, от всевидящих очей которых я прятался недавно за камнями, чтобы прокрасться на склад.

Тут уже было немного проще. Всего их четверо. Патронов хватало и ещё оставалось. Я стал стрелять. Выгодой послужило мизерное расстояние между моими стволами и их головами, а также чрезвычайная неповоротливость тварей. Первые два упали сразу. Только мозги брызнули. Третий немного посопротивлялся и упал только после пятого выстрела — черепушка у него оказалась крепче. Четвёртый успел обернуться, но не сообразил, что стреляли сверху, а не сзади, так как в него я ни разу до того не попал. Мне немного не повезло — сразу я его не завалил, чудом увернулся от ракеты, которую тот выпустил в меня, уже падая. Ракета взорвалась высоко над головой, врезавшись в скалу. Мелкая галька сверху — ощущение не очень приятное. Я не стал ждать себе на голову что-нибудь покрупнее (чего доброго ещё обвал будет), спрыгнул с балкончика вниз и толкнул дверь. Она поддалась легко, я даже удивился, глядя на её размеры: по высоте втрое больше меня, а зайдёт в неё таких как я в ряд, расправив плечи, человека четыре. Значит, дверь крепилась не просто на петлях, а на чём-то вроде сенсорных механизмов. Когда-то я такие видел, когда ездил на выставку древних технологий два года назад. Если потребуется, дверь выдержит самый сильный удар. А так её может открыть даже ребёнок.

Не теряя зря времени, я зашёл внутрь. Дверь медленно захлопнулась с глухим стуком.

* * *

Коридор некоторое время поизвивался, а затем привел меня в то ли комнату, то ли пещеру. Скорее, большая пещера, оборудованная под комнату. С подпорками, кучей ящиков, осветительных приборов, таких как лампы, а также всяких горнодробительных аппаратов и прочей электроники, назначение которой я не бросился выяснять тут же, так как попросту опасался за свою жизнь. На металлическом полу, рядом со входом, лежал человек. Как и все, кто мне встречался по пути, мёртвый. У него нашлось немного патронов, но дневника не было. А странно, тело было вполне целое, дневник не пострадал бы. Значит, это был один из тех немногих, кто не уважает традицию дневникописания. Я пнул труп ногой. Надо же, а он был с принципами. Ну как я теперь узнаю, что с ним случилось?

Шум шагов за одной из дверей заставил меня упасть на пол, за ящик. Из темноты в пещеру ввалился бегемот и чинно протопал в другой проход. За ним следовал скарж. Они вроде бы как на правах дружбы? Не заметно что-то, чтобы кто-то кого-то подгонял, или ещё чего-нибудь. Может быть, они есть одно целое расы скаржей? Мы-то видели только этих, хвостатых, которых я называю скаржами. А это у них могут быть как бы интеллектуальные работяги. Если бегемот годится, чтобы его гнать на убой куда-нибудь, ставить охранять объекты (он хоть неуклюж, зато непробиваем), то эти, которых я зову скаржами, вполне годятся на то, чтобы оперировать компьютерами, космическими кораблями, и в то же время достаточно вёрткие, чтобы пролезть в любую щель и спастись бегством, когда за ним будет гнаться группа недружелюбно настроенных астронавтов с гаечными ключами. Если возле важной стратегической точки — скажем, пульта управления — поставить одного скаржа, то он будет в силах справиться с тремя-четырьмя людьми. Если нападающих будет больше — то заблокировать пульт и удрать, унеся знания с собой. А в случае штурмовой атаки применяют силу бегемотов.

Задумался я что-то, одёрнул я себя и повторно осмотрелся. Один проход выделялся среди других своими размерами. Он был немного выше и шире остальных. А сверху висела надпись... Эх, надпись не по-нашему. Это во-первых, а во-вторых — высоко. Переводчиком не достать. Или он сумеет? Ящики были слишком огромны, чтобы суметь использовать их в качестве подставки — мне на них не взобраться. Я поднял переводчик вверх, насколько мог, даже привстал на цыпочки и, направив его на надпись, нажал на кнопку. Раздался писк. Я глянул на экран. Есть! Иероглифы на экране были идентичны тем, что над дверью. Переводчик стал перебирать. Вот чёрт! Надо будет поймать какого-нибудь живого скаржа. И как я об этом раньше не подумал? Бегемоты тоже ведь могли знать письменность. Не уверен, конечно, уж очень они тупые на вид, но всё же...

Пока переводчик перебирал, я зашёл в проход. Он уходил направо, и вскоре, двигаясь с максимальной осторожностью, я увидел лифт. Ну, даже не лифт, а лифт-платформу. Есть разница. Лифт — это обычно кабина, предназначенная для перебросок на большие высоты. А платформа-лифт, или просто платформа предназначена для переброски на меньшие высоты. Поэтому-то из-за маленьких расстояний это средство подъёма и делают одной большой плитой без всяких прибамбасов типа поручней или крыши. Даже без стен. Она движется с такой маленькой скоростью, что чтобы вляпаться в несчастный случай, надо хорошо постараться.

Итак, я съехал на платформе вниз. Возле платформы на боковых стенах находились вентиляторы. Они обдули меня воздухом, когда я сошёл с платформы. Дезинфекция, или просто для хороших ощущений? Скаржи любят прохладу? Да нет, вспомнил кое-что про шахты, это скорее всего обычная вентиляция, обеспечение свежим воздухом с поверхности.

За поворотом мне открылось замечательное зрелище. Я даже открыл рот от изумления. Озеро лавы. Булькающей пламенно-яркой жидкости. Темный пар вздымался над поверхностью лавы и уходил под потолок, где в красноватом сиянии свисали сталактиты, приобретая тёмно-красный оттенок. Это было настолько красиво после унылых однообразных пещер и коридоров...

Я заставил себя двигаться. Кроме любования местными красотами передо мной стоит ещё одна такая ма-а-аленькая задачка: выжить.

Озеро скрылось за поворотом. Я почувствовал опасность. Чувство опасности давно покинуло меня с тех пор, как я ушёл из армии, но теперь, похоже, вынужденно вернулось к неблагодарному человеку. Оно мне много раз спасало жизнь в армейских походах. Хоть я и не знал, откуда может прийти опасность, но верил чувству и был настороже. Так и сейчас.

Довольно странный коридор. Лампы по обоим бокам были расставлены очень часто. Какие-то странные выступы на стенах. А за углом... Я отскочил и чуть не заорал. Сердце бешено колотилось. Такого количества трупов в одном месте я давно не видел. Лет пять, наверное. Человек восемь устлали пол коридора. Все мертвы, разодраны в клочья, как и те, что на тюремном корабле. Уже несколько суток, как определил я по гнилостному запаху и рою мух над телами. Причём, судя по их местоположению друг относительно друга, а также относительно мух — в разное время. Я подошёл и, стараясь не дышать, осмотрел тела. При них не обнаружилось ни дневников, ни оружия. Очевидно, их обчистили. Я похолодел...

Но коридор был минован беспрепятственно. То, что убило этих людей, меня, как показалось, вниманием обошло. В конце коридора было два пульта управления со скаржьими иероглифами. Ни на что не надеясь, я всё же поднёс переводчик к монитору. Однако переводчик пикнул утвердительно. Возможно, вторая фраза дала ему больше информации, потому что на экране были расшифрованы некоторые слова. "...силовое поле". Силовое поле? Не знаю никаких силовых полей. И вообще не люблю силовые поля. Так достаёт обычно, особенно когда забываешь код и не можешь попасть в кладовку целый день, из-за чего торговля срывается. Я нажал на некоторые кнопки. Надпись на экране сменилась. Я зарядил переводчик этой фразой, из которой некоторые слова перевелись сразу. Те же самые "силовое поле..."

Я пожал плечами и пошёл назад. Минув место с трупами, я завернул и увидел, что хода нет. Те самые странные выступы выдвинулись из стены, оказавшись большими шпалами, и полностью перекрыли дорогу. Чувство опасности прямо таки забило тревогу. Лампы стали гаснуть одна за другой. Я побежал к пультам. Поздно. Путь туда тоже перекрыт такими же выступами. Тем временем последняя лампа погасла. Я услышал за спиной рычание и обернулся. На меня надвигался скарж! Я запаниковал и стал отступать. Что-то было странное в его походке. Он был ранен, держался за бок и хромал! Тот самый скарж, что удрал тогда от меня с корабля. Это мне подбавило уверенности, я вспомнил, что вооружен, достал пистолет и начал пальбу. Через некоторое время уверенность во мне несколько поугасла. Скарж, невзирая на прямые попадания, всё шёл на меня. Я заорал, ускоряя стрельбу, паля одновременно из пистолета и лучевика. К этому времени я уже упёрся спиной в стену — дальше отступать было некуда. Скарж дошёл до меня и протянул лапу. Блеснули длинные, в полметра, когти.

Я пригнулся и прыгнул вперёд, уворачиваясь от лапы, и, оказавшись позади скаржа, развернулся, наводя оружие на тварь. Однако скарж, протянув лапу, не удержал равновесие и грохнулся вперёд, сползая мордой по стенке. Больше он не двигался. Вот придурок! Скарж ведь был уже фактически мёртв ещё где-то на полпути ко мне... А я потратил столько патронов. Лапу он протянул уже скорее всего на рефлексах. Я перевёл дух. Чёрт! Прямо как на этих дебильных Состязаниях.

О Состязаниях я немного слышал. Их ещё называют Нереальными Состязаниями. Да уж, самая что ни на есть нереальщина. Оригинально Состязания были задуманы для того, чтобы любителям насилия было чем заняться или на что смотреть, чтобы им было куда девать свою ярость. Но сейчас Состязания — это, в основном, битва на аренах на потеху богачей. А это ещё те сволочи. Устраивают такое... В основном это, конечно, битвы. Чаще — один на один или каждый сам за себя. Иногда бывает командный бой, а уж совсем редко — захват базы или вражеского флага. Самое популярное развлечение на данный момент у людей. Сидишь и смотришь, как смертники валят друг друга. Кретинизм полный, ненавижу его и совсем не понимаю современников, которые это смотрят. На аренах бьются в основном заключённые, военнопленные, а также совсем редко — вольные. У первой категории — заключённых и военнопленных — есть шанс получить полную амнистию. Это в случае победы. То есть, главное — выжить. Военнопленные здесь — это чаще всего раса некрисов. Мы их назвали так не за то, что они все некроманты или, пардон, некрофилы, а за то, что они с виду как люди, возможно даже потомки, только у них кожа идеально белая и у большинства — глаза вместе со зрачками тоже белые. У некоторых встречаются глаза, как у людей, но редко. Они очень смахивают на восставших из могил мертвецов. В крайнем случае — на волшебников из древних сказок, этих мертвецов призывающих. Тех самых некромантов. Наверное, отсюда и их название. Трупы ходячие. Война с ними давно закончилась, но пленные у нас ещё остались. Не буду я сейчас тут переписывать историю. Любой школьник изучает её с пятого класса. Рассчитывать на то, что в будущем, годков эдак через тыщу, археологи раскопают мой дневник и узнают, что было раньше? Или чего уж там: фантазировать, так на полную. Рассчитывать, что мой дневник каким-то образом попадёт в прошлое, в руки одному из аборигенов на Земле, и выйдет неплохой фантастический роман? Бред! Даже если так, то всё равно на описание всех этих исторических фактов не хватит и двух таких дневников, как мой, а также этой ночи, за которую мне всё-таки надо отдохнуть.

Вторая же категория участников состязаний — сплошь психи, садисты и профессиональные маньяки. Они вступают туда по собственной воле, надеясь стать чемпионом. А это, ох-хо-хо, всё! Чемпион, по правилам, фактически управляет Состязаниями. Это очень большие деньги и власть. И популярность. Единственное условие — он обязательно должен биться с главным претендентом в чемпионы и не делать ничего такого, что помогло бы ему, чемпиону, выиграть бой. Бой должен быть честным. А остальное — полная свобода. Чемпион может сам выбирать поля боёв. Разрушать старые, сам строить новые, или закупать уже построенные здания, оформляя их под арену. Чемпион назначает даты состязаний. Составляет расписание участников. Ну и тому подобное.

Выбор принять участие есть у всех. Фактически, выбор был и у меня, и я это знал, хоть мне никто и не говорил. Но я же не настолько дурак, чтобы туда переться. Для этого надо быть полным придурком, или желать умереть, или мочь убить больше ста профессионально подготовленных людей в течение двадцати минут, что когда-то проделал нынешний чемпион. Только такие люди имеют там шанс. И то всегда остаётся случайная ракета, что-нибудь упустишь, что-то недосмотришь. И уже лежишь в луже крови, а над тобой стоит совсем ещё зелёный сынок и распахнул глаза, не веря своему счастью. А в следующую секунду он захлёбывается кровью и падает на тебя от выстрела другого участника.

Я подошёл к скаржу поближе. Ни фига себе! Это у него не когти, хотя когти тоже имеются. Это просто стальные клинки, приделанные к лапам, по два на каждую, короче — оружие рукопашного боя. Острое, как даже не знаю что. Этим можно было вполне порубать на кусочки такое количество неосторожных людей, как те на корабле. Но самое интересное — эти клинки при желании можно задвинуть в налаповые ножны, чтобы никого не поранить или самому не пораниться, как будто кошка прячет свои когти. А в горячей обстановке их легко выдвинуть из ножен, а потом или кому-нибудь чего-нить отрубить, или глаза выколоть...

Скарж был недостаточно проворен, поэтому был ранен. А сейчас я добил его. Да, Тим, я отомстил за тебя. И-эх! Сюда б камеру да побольше освещения... Классная получилась бы голография. Великий охотник Джен в полный объём одной ногой на трупе поверженного им скаржа. Да-а-а...

Откуда же он выпрыгнул? Я заметил в стене квадрат проёма, которого не видел раньше. Это была комната, отделявшаяся от коридора выдвижной стеной, в данный момент отодвинутой в сторону. В ней находился пульт управления с мониторами наблюдения за коридором. Рядом на столе стоял какой-то скаржий тип медаптечки. Ага, я, видимо, оторвал скаржа от важного занятия залатывания дырок. В моём мозгу возникла картина произошедшего.

Скарж, так и неизвестным мне до сих пор способом сбежав с корабля, отправился в шахту и пришёл сюда. Он сменил охранника, сидевшего в этой каморке, надеясь залечить раны. А охраннику дал задание взять подкрепление и пойти перекрыть выход. Скорее всего, то охранник и прошёл мимо меня вместе с бегемотом. Они отправлялись за подкреплением, а куда же ещё скарж мог топать в компании верзилы? Наверное, он прихватил его по дороге в качестве первого из подкрепления, а бегемот был этим очень обрадован, чем и объяснялся его довольный вид. Зачем скаржу было идти за подкреплением пешком? Ведь здесь не каменный век, есть средства коммуникации... Ответ был прост, как его вспомнил я из школьной физики: в таридиевой шахте пытаться связаться с персоналом рядом с залежами таридия — сущая головная боль. Это вещество имеет свойство полностью перепоганивать все виды излучения. Так что сигнал доходит немного не так. И если что-то и можно будет увидеть на экране, то чью-нибудь спину или что-то ещё пониже со стороны живота. Это в самом-самом лучшем случае. Никогда информация не передастся по воздуху, если рядом много таридия. Можно связываться через коммуникаторы, соединённые кабелями, но попробуй проведи в каждую точку шахты кабель, да ещё поймай возле одной из точек коммуникации какую-нибудь постоянно перемещающуюся патрульную группу. Знаю, плохо, но что поделать. Плохо в целом, а в данный момент для меня — хорошо. Иначе меня бы уже не было.

Затем мой старый знакомый скарж решил немного подлатать себя, и был столь поглощён процедурой, что забыл поглядывать на мониторы и узнал о моём присутствии только тогда, когда загорелась вот эта вот красная лампочка, и стал верещать негромкий, но противный звучок. Это оттого, что я понажимал на кнопки? Я достал переводчик и глянул на экран, рассчитывая увидеть там всё тот же непрекращающийся перебор, но надеясь всё-таки на лучшее. Расчёты не оправдались, а надежда — вполне. Переведено было всё. Странно... Хотя, ничего странного. Скарж-то подошёл ко мне, правильно? Переводчик хоть и не должен был сработать, так как для моей головы он сработал только в пятнадцати сантиметрах, не больше, а для местного — в двадцати, но ведь сработал же! Может быть, у скаржей высокий ментальный уровень, их аура распространяет биополе намного дальше, чем людская... Во завернул, а? А скорее всего, у них просто мозги в заднице. Я задумался. Оригинально... Представляю скаржа, жалующегося на головные боли, и хватающегося за зад.

Чувство опасности заорало мне в ухо: "Да очнись ты, дурак!"

Я спохватился. Фраза ведь была на экране: ну первая, та, которую я поставил на перебор в начале, ещё, ладно, гласила: "Зона контроля силового поля". Вторая же была с экрана монитора контроля силового поля, что появилась как раз после нажатия мною всяких кнопочек. Она говорила о том, что "Силовое поле отключено. Уровень опасности — 2". Отсюда и красная лампочка на мониторе в подсобке у скаржа. Пора смываться. Я попытался разблокировать проходы. Это мне удалось. А вот свет включить — нет.

Чёрт! Я немного притормозил, хотя мчался, как угорелый. Там же наверняка сейчас армия скаржей! А у меня патронов — что птица нагадила. Да если б даже и было много, всё равно против них мне не выстоять. Я пошёл тише. А к концу коридора уже крался на цыпочках.

Осторожно выглянул за угол. Точно. Весь зал заполоняла толпа скаржей и бегемотов. Некоторые были в шахтёрских касках. Они переговаривались на своём рычащем языке. Наконец один из них что-то громко рыкнул и повёл ладонью вокруг. Очевидно, приказал рассыпаться и начинать поиски. Основную группу отправил в тот проход, где засел я. Мне стало плохо. Однако я поборол страх и сумел укрыться в тени стены, так что меня никто не заметил.

Когда они ушли, я выглянул опять. Тот скарж, что давал команды, стоял на страже в самом центре комнаты. Это плохо. Если начать стрелять, то набежит толпа. А этого-то мне как раз и не хватает. К тому же из чего стрелять? Патронов-то нету. Хватает только на то, чтоб застрелиться. Тем временем скарж обернулся, чтобы посмотреть в другие тоннели. Я воспользовался этим и, пригибаясь и прячась за столбами, перебежал в другое место, а потом прокрался в самый большой проход, резонно сделав вывод, что только самый большой приведёт меня куда надо и не заведёт на какую-нибудь тупиковую разработку, или в другую подобную дыру, из которой уже потом не выкарабкаешься.

В итоге я не встретил ни одного скаржа (видимо, все разбежались на мои поиски) и набрёл на большую пещеру, столь похожую на остальные, что мне уже захотелось выть от тоски. Куча камня, таридия, немного аппаратуры для его извлечения — и ничего больше. Но вот я приметил одну деталь, не похожую на остальные часто встречаемые мной на пути объекты. Монитор. Монитор этот находился рядом с выходом из пещеры. А выход этот блокировался силовым полем, в данный момент отключенным, к чему приложил руку, как справедливо подозреваю, я.

Монитор сообщал персоналу, что "Поле отключено. Нарушитель в секторе В-6. В случае проникновения в запретную зону посторонних вначале стрелять, а потом задавать вопросы". Да, эти скаржи практичные ребята. Если б мы не воевали — к ним пошёл бы. Они ведь следят за каждым моим шагом и примерно знают, где я нахожусь, если я правильно понял!

Кстати, можно было уже заметить, я отчётливо помню все подробности сегодняшнего дня. Сектор В-6, да-а-а. Предыдущий день я помню не очень хорошо. Даже не могу вспомнить название корабля. Однако стоп, вспомнил. "Вортекс Рикер". Вот как он назывался. Старый мусорник "Вортекс Рикер". Мне не будет тебя не хватать. Скучать не буду. Пропади ты пропадом, груда металлолома! Если б не он, меня бы здесь не было. Итак, название я всё же вспомнил. Но всё равно события прошлого дня — как в тумане. Наверное, это потому, что я тогда завалился спать, ничего не записав, а сейчас пишу за два дня...

К чему бессмысленные догадки. Пора немного сократить объём размышлений и философствования. За "бумагу" я не боюсь. Памяти моего электронного дневника, который я спёр у одного из трупов на корабле, хватит надолго. Но вот время для сна у меня всё же ограничено. Постараюсь излагать как можно короче, хотя вряд ли получится. Уже пробовал. Перечитываю, за голову хватаюсь. Была б настоящая бумага — уже стала бы давно весом с мои вещи, доверху заполняющие рюкзак. Теперь бы ещё его на пароль не поставить, как я это могу сделать по привычке, выработанной годами работы в магазинчике с базой данных товаров, сделок и тому подобного. Пароль совершенно не нужен. Как же тогда мои записи прочитают возможные прохожие? Дневник-то в основном для этого и существует.

Я огляделся. Всё то же: камень, таридий, инструменты для шахтёрских работ, металлическая бочка на пригорке... Бочка? Что же в ней такое? Почему она в отличие от ранее мне встречавшихся выкрашена в красный цвет? Может в ней что лежит? Я попытался вскрыть, но она не поддавалась — плотно закрыта. Тогда я решил вскрыть её с помощью лучевика. Полюбопытствовал, знаете ли, и хорошо за это получил. Вначале я прицелился, но затем отошёл подальше. Мало ли. Вдруг красный цвет означает "Взрывоопасно!".

Недостаточно далеко отошёл. Взрывной волной меня подняло, швырнуло назад и припечатало к камню. Через несколько секунд я пришёл в себя и попытался приподняться. Тело ныло и стонало. Опалённое лицо болело, словно впились тысячи мелких иголок. Затылок кровоточил, голова кружилась от удара о стену. Сознание немного прояснилось, и я понял, что должен сматываться, пока скаржи не нагрянули. Ноги в руки, и потихоньку, где ползком, а где всё же бегом, я кое-как убрался в тень и залёг там. Странно, тихо... Не услышали? По мне так грохот был, что аж ухи чуть не поотпадали. А с другой стороны, уши не болят. Изнутри то есть, барабанные перепонки. Хмм. Возможно мне показалось, что грохот был сильным. Ещё бы не показаться — до сих пор башку ломит. Что же это было в бочке? Теперь я убедился, что красный цвет значит "не трогать!", но что именно не трогать? Что так сильно бабахает, но в то же время тихо? И каким образом? При взрыве звук поглощает, что ли? Химией я особо не увлекался, и не жалею об этом. Не хватало ещё закончить где-нибудь в домике в паре километров над землёй, смешав не тот раствор. Не был я лучшим в классе, да и не собирался. Если честно, ходил пересдавать три раза и, в конце концов, получил желаемую восьмёрку. По пятидесятибальной системе.

А сейчас... Ну знал бы я, что в бочке было, что дальше? Плясать от радости и говорить: "Вот надо же, какой я умный!"? Какая мне польза от этого, если меня скоро пустят на мясо? Едят ли скаржи людей? Я призадумался. Нет, вряд ли. Мы-то их есть точно не станем. Если скаржи хоть каплю такие, как мы, и к тому же своих не едят, то у них должен быть психологический барьер, запрет на питание братьями по разуму. Легко жрать мясо кролика, шестилапа, коровы или грулла, считая, что единственное предназначение этого домашнего скота — нагуливать мяско и жирок для того, чтобы накормить потом вечно голодных братьев старших. Гораздо труднее жрать мясо и знать, что это когда-то было живое думающее существо. Которое вот так же ходило по своим делам, ело, спало, любило, ненавидело, размышляло о смысле жизни...

Я подождал ещё немного и, уверившись в том, что никто не прибудет сюда, а если и прибудет, то случайно, стал подниматься. Куда же это меня занесло? Я оглядел своё укрытие и покинул его. Там где сейчас дыра, вроде бы была стена. Точно, вот тут стояла бочка. Гмм... Я прошёл в эту дыру и увидел дальше небольшое углубление. Так, ниша в скале. Зародыш новой ветви шахты, нового тоннеля. Там была глыба таридия, прямо на земле стояла, опёршись о стенку, кирка, а рядом лежало два тела. Один — местного четверорукого обитателя, а второй — ещё один солдат. Совсем девочка. Видимо, недавно из призывников. У них не было видимых ран, только мелкие царапины, никак не могущие послужить причиной смерти, разве что туда попал какой-то яд. Но на смерть от яда непохоже. Скорее — смерть от удушья. У девушки был неплохой арсенал. Наверное, они с дикарём упёрлись в дверь с полем, засели в этой дырке и отстреливались от скаржей до последнего. Хотя нет, отстреливалась девушка, а местный оружия не держал в руках. А ведь на нём такая же одежда, как и на том священнике, который умер прямо у моих ног. Она прекрасно держала позицию. Думаю, даже была отличницей в школе выживания. И от них избавились самым простым методом. Обрушили свод тоннеля, или просто подвезли камни, а потом заплавили намертво. Короче — замуровали, демоны.

В дневнике четверорукого записано, что он собирался пересечь шахту Ражигар, как только поднимутся оба солнца. Да, так и было: "Деревня Харобед на другой стороне этих гор. Я подожду, пока поднимутся оба солнца, и отправлюсь через шахту Ражигар. Это единственный путь". Хорошая у меня память, не правда ли? Сам удивляюсь. Запомнил даже это мудрёное название деревеньки. А всё эти ягоды, теперь я понял! Они ведь лечебные. Раньше вроде бы никаких феноменальных способностей типа абсолютной памяти у меня не было, а теперь надо же! Всё началось с тех пор, как ягоды жру. Жру, потому что больше нечего. Негостеприимная планета. И нынешние её хозяева — тоже. А вообще, конечно, надо поздравить себя. Узнал название здешней шахты. Два солнца? Это интересно. Двойная звезда? Как жалко, что день был пасмурный. Такое нечасто встретишь. Населённая планета у двойной звезды — ещё реже. Правда, слышал, ходили легенды о населённой планете между двумя солнцами. Так там был настолько высокий уровень радиации, к тому же всё время — день, что жило там ни много, ни мало — четыре совершенно различные расы. Все коренные. Хорошая сказка, с хорошим концом. Жаль, в жизни такое редко бывает.

У девушки дневника не оказалось. Всё чаще и чаще я не нахожу дневников. По слухам, дневники в армиях и экспедициях ведут абсолютно все. Что ж, слухи слухами, а вот она, практика, что показывает. Не всех передрессировали. А рекламу пускают, скоты. К военному начальству у меня ненависть осталась ещё со времён армии. За чересчур плохо спланированные операции, за любовь жертвовать, иногда даже бесцельно, простыми солдатами, за экономию на продовольствии и амуниции, чтобы потом себе дачу построить покрасивше... Вот стану маршалом, поразгоняю всех к чёртовой матери!

Делать в пещере больше было нечего, так что я вернулся назад, где недавно подорвал бочку, и двинулся в проход, когда-то охраняемый силовым полем. Немного пройдя вперёд, я увидел лифт-платформу и спустился вниз. Ещё одно озеро лавы. Ну, к этому я уже привык. Но, как только я сделал следующий шаг, вдруг произошёл страшный толчок. Землетрясение, или какой-то больших масштабов взрыв неподалёку... Всё зашатало, затрясло. На голову посыпалась галька. Я икнул от испуга и прыгнул вперёд. Там, где я только что стоял, каменный мостик (и какой идиот сделал его каменным!) не выдержал моего веса вдобавок ко встряске и обломился. Да, ещё б чуть-чуть и...

Я со страхом глядел на скаржа, по лбу стекали капли пота. Тот меня ещё не заметил, что-то колдовал над монитором, вделанным в стенку. Но вдруг обернётся. Тогда мне конец — эти твари чрезвычайно живучи. Чего стоит одно только шоу моей битвы с тем раненым! Но тут я заметил красную бочку рядом со скаржем. Ну, авось...

Скаржа разнесло в клочья. Такого эффекта я не ожидал. Не так уж они и крепки. Может это просто случайность с тем, первым? Может он просто был очень крепкий экземпляр, а может я не знаю точно, когда в действительности он умер, или у него было что-то вроде бронежилета. "Кретин, не обнадёживайся, — сказал я себе. — А может, а может... Может этот, — я потрогал ногой оторванную взрывом голову с оскаленной пастью, — был необычайно хилый экземпляр".

Я взглянул на монитор, что от взрыва ни капельки не пострадал. Затем поднёс переводчик. "Внимание! Нарушитель в секциях В-6 и Г-8. Всему персоналу — тщательно обыскать и охранять порученные участки".

Внезапно из-за поворота вылетел местный. Ух он меня напугал! Чуть не пристрелил гада. А надо было, что за дела? Бежал, видно, на звук разваливающегося моста. Я всё ещё стоял, напряжён, оружие наготове. Вообще-то, я впервые видел местного. Живьём, разумеется. Не знал, какие у них отношения со скаржами, и вообще, что за народец. Этот вряд ли скаржей уважал. Он, увидев меня, резко затормозил, а разглядев скаржа, вернее, его останки, кинулся мне под ноги, кланяясь и что-то бормоча на своём местном диалекте.

Я постучал стволом ему по плечу и сделал им жест, приглашающий подняться. Тот выполнил просьбу и встал с колен. Он и в самом деле был выше меня, но раньше я видел их только лежащими, поэтому оценил их рост только сейчас, наглядно. Он был выше меня на две головы. Судя по одежде — местный рабочий. Что-то пробормотал, махнул рукой в сторону, и побежал туда. Похоже, приглашает следовать за собой. Ладно, посмотрим. Вдруг чего дельного покажет. А если что не понравится — могу и прибить...

Он подвёл меня к обычной глухой стене, сунул руку в ничем не примечательную трещину. Через мгновение достал оттуда пушку и вручил её мне. Это его нычка на чёрный день? Мама моя, да это самый натуральный стингер! Та самая таридиевая пушка, о которой я недавно вспоминал. Вот уж подарок, так подарок... Я радостно потряс ему руку, а затем застыл, с благоговением глядя на чудесное приобретение, вертя его из стороны в сторону. Класс! Спонсор тем временем достал что-то ещё из трещины и ссыпал мне в руку. Кристаллики таридия. Я открыл магазин стингера и ссыпал туда горсть, остальное — в рюкзак, который уже немного похудел из-за моего чрезмерного аппетита. А с другой стороны я эти ягоды начинал слегка ненавидеть. Хоть были полезны — и то ладно. Товарищ похлопал меня по плечу и махнул рукой в другую сторону. Мы подошли к озеру лавы, и он ткнул вперёд всеми четырьмя руками. Это типа что, единственный путь? Я должен прыгать? Он уразумел, что я не понимаю, схватил меня за голову и указал рукой уже чётче. Прямо в мигающую красным точку. Ага, понятно, заодно шанс испытать свой стингер. Я нажал на курок. Очередь голубоватых игл вылетела из ствола. Ого! А я думал это — как винтовка, а не как пулемёт. Может новая модель, а может просто слушать надо поменьше всякие длинные языки...

От выстрела в красную кнопку, или панель, или хрен его знает, чем она там была, из лавы поднялась слегка покорёженная балка, докрасна раскалённая. Крепкий металл, хороший. Не плавится. Когда балка остановилась, раздалось шипение. Ярко-красное свечение потускнело, балка постепенно стала мутно-серой. Благодаря какой-то хитрой технологии она остыла в течение минуты.

Местный слегка подтолкнул меня локтем. Я отдал ему честь и пошёл, балансируя, по узкой кривой линии к другому берегу. Два раза чуть не свалился: не мог тот придурок, что на другом берегу, балку поровнее приберечь!

Но всё же я сделал это. Живой добрался туда, да ещё и со стингером. Прочее оружие я схоронил в рюкзак, чтоб не мешало. Махнув ещё раз на прощанье, пошел вперёд, в извилистый проход.

Что стало с ним потом, я не знаю. Возможно, продолжил дальше работать на шахте. А я шёл вперед.

Пол прохода был неровный. Подъём, спуск, подъём, спуск. Скоро голова стала кружиться от этих подъёмов-спусков. И, наконец, долгожданное окончание пути. Тупик. Есть разве что проход налево, но он завален бочками. Красными, между прочим. Свод был высокий. Я посмотрел вверх и увидел, что наверху есть дальше проход, но чтоб до него добраться, надо хорошую лестницу. Метров десять вверх.

И тут из темноты верхнего прохода вынырнул скарж и с рычанием спрыгнул вниз. Десять метров для него — пустяк. Он приземлился прямо на бочки, который заполняли все пространство перед стеной, и часть прохода налево. Я ещё не успел подойти достаточно близко к бочкам. Выстрел из стингера — и ничком на землю. Такого бума не выдержит даже самый крепкий скарж. От этого ошмётки полетели во все стороны. Благо, я лежал, уткнувшись мордой в землю, поэтому не испачкался в скаржьей крови.

Надо ж так было! Но зато проход открыт. А бочки и впрямь взрываются более-менее без шума. Только звуки падающих кусков металла, из которых состояли бочки.

Я вошёл в большой зал с прямыми гладкими стенами из металла. Две двери, обе закрыты. Вдоль стен много всякой аппаратуры. Пульты, экраны, рычаги. Я попробовал их подёргать. Над одним из рычагов на экране мигала надпись. Так уж получилось, что рычаг я дёрнул раньше, чем прочитал её. Откуда-то из-за стены раздался дружный хор жутких воплей, через пару секунд оборвавшийся. Надпись на экране стала медленно гаснуть. Я выхватил переводчик и успел её прочесть. "Не включать! Работает персонал". Понятно. Потому и надпись погасла, что там уже некому работать...

Одна из дверей распахнулась, и в зал вскочил скарж. От его гривы на башке осталось несколько опаленных волосин, из которых струился дымок. Явно один из работавших там, кому удалось выжить. Прибежал разобраться. Я заорал от испуга и вдавил курок на стингере до упора. Скарж стал прыгать, уворачиваться. Быстрые парни, эти скаржи. Один раз, уходя от очереди из стингера, направил на меня лапы. Из лап вырвались лучистые шары света и полетели в меня. Я еле успел спрятаться за столбом. Ни фига себе! Это уже наглость. Щас я этому местному магу покажу! Я это всё думал, засыпая пригоршни таридия в пушку. На боку стингера есть ещё одна кнопочка, кроме курка. Вот сейчас её и проверю. Я выскочил из-за столба, прыгнул в сторону, уворачиваясь от выстрела скаржа, и нажал на эту кнопку. Всё, что я только что зарядил, вылетело из ствола и пришпилило скаржа к стенке. Он в последнем судорожном движении дёрнулся, пытаясь оторваться от стены, и сдох.

Всё еще не веря глазам, я поднялся с пола. Я победил в рукопашной скаржа! Да ещё какого! Самого настоящего мага! Хмм, насчёт мага... Он выглядит, как и другие скаржи, ничего необычного, никаких устройств на лапах. Даже никаких знаков отличия. Это что ж получается, они сами каким-то образом распознают, где маг, а где нет? Или все магию практикуют? Второе вероятнее. Я ведь до этого ни разу не дрался в рукопашную ни с одним скаржем. Ну не совсем в рукопашную — я был при хорошей пушке. И всё же, в следующий раз надо быть поаккуратнее.

За обеими дверями проходы сходились в один коридор. Скорее всего, та комната, которая за моей спиной, ну, где я сражался ко скаржем, была комнатой перехода между уровнями допуска в шахте.

Я поднялся на лифте наверх. Возможно, уровни здесь имели не чисто фигуральное значение, разделяясь только важностью допуска, а в самом полном смысле этого слова: находились на разных этажах. Чем выше этаж — тем выше уровень. Такое и у нас, людей, делают, хоть и редко.

Проходя по коридору, я увидел в стенке за стеклом защитный пояс. Вот это да! У меня в магазине таких отродясь не бывало. Все дело в сложности изготовления, поэтому цена — соответственно. Такой достать очень и очень проблемно. Я разбил прикладом стингера стекло и забрал пояс. Тут же надел и включил его. Защитное поле обволокло моё тело. Теперь оно будет постоянно и мне не страшны даже взрывы бочек. Не говоря уже о пулях и прочем. Пока не закончится энергия. В общем, если по мне никто не будет попадать, он будет вокруг меня вечно. Ну не совсем, но того что есть мне хватит. Энергия уходит только на отражение атак. Разве что страшно падение с большой высоты, хотя кто его знает... Может и нет. О падениях я ничего не слышал. Если я правильно понял устройство подобных штук, то они даже смягчают падение. Но если слишком большая высота, то мощности пояс-поля не хватит — и тогда каюк. Энергия просто на поддержание защитного поля, если на человека с полем никто не нападал, конечно, использовалась, но она была столь мизерной, что ею просто пренебрегали и считали, что её нет. Если не попадать ни в какие переделки, то поля хватит больше, чем на год. Поле пропускает только воздух, да и тот тщательно фильтрует. Только воздух. Хорошо будет с таким поплавать под водой... Воздуха-то там нет. Надеюсь, поле не полезет обволакивать мои лёгкие, когда оттуда выйдет воздух... Вряд ли. Помнится мне, поле специально рассчитано не деформироваться далее некоторых границ. Именно поэтому наше поле работает только на людях и существах, очень им подобных по строению тела.

А теперь я — крутой! Таких бы поясов мне побольше! Я б их всех на раз! Я пошёл дальше, теперь уже не особо вздрагивая при малейшем шорохе. Прошёл мимо окна, выходящего в комнату управления шахтой. Хороший сверху видок. Рядом была свалка ящиков, где находилось несколько открытых. Там лежало несколько пакетов первой помощи. Надпись на боку гласила: "ИСВК". Это же тот корабль, о котором кто-то упоминал в своём дневнике! Он тоже исчез где-то в этом районе. Скаржи, как я понял, разграбили его. Правда, зачем аптечки? Ведь у них несколько иные средства для лечения... Я одно видел. Мало похоже на людские. Может, это для местных жителей? Да, скорее всего. А что остаётся? Я прихватил парочку. Может, пригодится.

Раздались шаги. Я решил спрятаться на всякий случай. Мало ли кто там идёт. Укрывшись за ящиками, я мог вполне спокойно наблюдать за окрестностями. Из-за угла вышел скарж и остановился на самом видном месте.

А вот и ответ на давно вертящийся у меня в мыслях вопрос. Скарж принёс что-то в лапах. Приклеил к потолку. Наконец я сумел это рассмотреть. Шипострел. Скарж похлопал шипострела и пошёл назад, туда, откуда пришёл. Шипострел высунулся и помахал ему хоботом, принимая ласку, но скарж этого уже не видел, или, вернее, не обратил внимания.

Я тихонько прокрался меж ящиками, справедливо полагая, что на драку нарываться следует не всегда. Особенно, когда её можно легко избежать. Шипострел меня не заметил, поэтому я спокойно ушёл в боковой коридор и продолжил свой путь.

Прошагав ещё немного, пару длинных коридоров, я вошёл в комнату, где скарж трудился над большим компьютером. Я без предупреждения стрельнул ему в зад. Тот моментально взвился, и мы немного побегали по комнате, прежде чем я его прикончил. Скаржа вообще-то трудно застать врасплох, как я уже убедился. Но намного труднее убить человека с защитным полем. А полем этим, как я уже заметил, мог пользоваться только человек. На других, кроме очень уж схожих с людьми рас, вроде некрисов, технология не была рассчитана и потому не работала. У скаржей подобной техники не было. Эти пояса были изобретены в своё время гениальным учёным и долго разрабатывались целыми объединениями научных институтов. А скаржам технология ещё не досталась, поскольку в контакт мы не вступали. Со временем, конечно, найдутся предатели, что продадут им её, но пока, на моё счастье, этого не случилось. Быть может, скаржи сумеют исследовать образцы наших технологий, но у нас тоже не дураки сидят: как защищать свои изобретения они знают, можно быть спокойным.

Бесцельно слоняясь по лабиринту шахт, я всё же умудрился не потеряться и в итоге набрёл на помещение, разительно отличающееся от унылых коридоров. Это была комната погрузки. Там были рельсы и пара стоящих на них вагонеток. Шпалы уходили в тоннели в обе стороны. Напротив вагонеток в другом конце комнаты стоял скарж возле пульта и что-то настукивал по клавишам. О скарже меня предупредил четверорукий рабочий, который ошивался неподалёку. Он показал пальцем в сторону и приложил ладонь одной из правых рук к губам. Я осторожно выглянул и приметил этого скаржа. Ну что делать? А кто б на моём месте что сделал? Правильно. После ликвидации монстра рабочий что-то промычал, побежал через шпалы и проделал какие-то манипуляции над стеной. Стена открылась, и моему изумлённому взору предстал тайник, где горстями лежал измельчённый таридий. Я присвистнул. Как раз к стингеру. Где они его измельчают?

Что-то мигало на мониторах... Та-а-ак, ненужный бред, касающийся управления вагонетками... Ага, вот интересное сообщение. "Внимание! Доступ к мостам на низших уровнях небезопасен. Будьте осторожны!".

И ещё интереснее: "Тревога: в секторе А-3 обнаружено сопротивление рабов нали. Карательные войска задействованы для подавления". Понятно. Нали. Да ещё и рабы.

Нали... Где-то я уже это слышал... Вспомнил! Мой сон. Там ведь я уже знал, что их зовут нали. Но откуда? Чёрт, никогда не проверялся на способности к телепатии, а следовало бы. Хотя, никаких прежде признаков не было, поэтому и проверяться не надо было...

— Нали? — спросил я, тыкая в четверорукого пальцем.

— Нали, нали! — закивал довольно тот, показывая на себя всеми четырьмя руками. Рабы... И к тому же понятно, почему так мало скаржей я встретил на пути. Большинство было задействовано как тот самый карательный отряд. А остальных я либо пристреливал, либо сумел обойти ещё тогда, у силового поля.

Я махнул рукой, приглашая нали идти со мной. Тот отрицательно покачал головой. Нельзя, мол. Почему, я не спросил. Не знал как.

Только я завернул за угол, как тут же на меня, раскинув лапы, набросился скарж, который стоял в коридоре, но ему не повезло. Игла шипострела, который также атаковал меня, попала ему прямо в спину. Или ниже, смотря, где у него спина, а где зад. Скарж отвлёкся на боль в заднице, в этот момент я выпустил в него пару пуль. Пока он приходил в себя, шипострел ещё одной иглой умудрился пронзить ему лапу. Потом он, наверное, понял, что стрелять в меня бессмысленно — всё равно попадёт в своего собрата — и, было, затих, но тут я, сделав шаг в сторону, выстрелил в него сам, а потом тотчас же спрятался обратно за скаржем. Тот уже навёл на меня лапы и даже успел выстрелить этими своими шариками, но тут ещё один шип, который обозлённый осьминог таки выплюнул, вонзился в заднюю часть его тела. Это стало последней каплей. Скарж в ярости развернулся и начал стрелять в своего косого охранничка. Пульсирующие шары мелькали в воздухе, раз за разом находя цель. Шипострел, следуя инстинкту самосохранения, тоже в долгу не оставался.

Несмотря на всю опасность ситуации, я умудрился, глядя на скаржа, даже поразмыслить. Или он тоже маг, и, следовательно, каждые два из трёх — маги, или все скаржи умеют такое проделывать. Как это у них получается? Я — человек современный, практичный, в магию не верю. Во всяком случае, раньше не верил. И все-таки очень интересно.

Размышляя, я оступился и чуть не упал вниз. В панике я замахал руками, но удержал равновесие. Затем, всё ещё ощущая страх и лёгкую оторопь, обернулся. Пещера, внизу смутно что-то напоминала. Ага, вспомнил, это та самая пещера с подъёмами и спусками. А отсюда, где я стою, спрыгнул скарж прямо на бочки. Дальнейшую экскурсию прервали лезвия, попытавшиеся разорвать мне лицо. Поле среагировало, но всё же меня хорошо встряхнуло. Так можно и заикой стать. Я развернулся и увидел скаржа, истекающего кровью, но живого. Не добили вовремя гада. На голове у него громоздился дохлый осьминог. Тот, что шипами плюётся. Он, сдохнув, плюхнулся скаржу прямо на голову и заслонял ему глаза, мешая смотреть. Я выстрелил скаржу прямо в живот и отошёл немного в сторону. Скарж, практически ничего не видя, рванулся вперёд и, взвыв, полетел вниз с обрыва. Громадная туша распласталась внизу на неровном полу. Да, если он и выжил после падения, то надолго отключился!

* * *

Продолжение книги смотрите здесь

* * *