Сердце Арронтара. Две судьбы

— Я давно пытаюсь это понять, — вздохнул Нарро, — но пока безуспешно.

— Да и нет желания снимать проклятье, правильно?

— Правильно.

Эдигор улыбнулся.

— Знаешь, что у тебя общего со всеми остальными оборотнями? Все вы любите Арронтар, как я и сказал в начале нашего разговора. И ты делаешь всё то, что ты делаешь, только ради него, не ради сородичей.

Нарро кивнул.

— Это и будет прощением — когда ты начнёшь любить и уважать не только лес, но и тех, кто в нём живёт. И я не имею в виду птичек.

— Я бы сказал, что это непросто, но не буду — ты и так знаешь.

— Знаю.

Несколько секунд они молчали, а потом Эдигор просто сказал:

— Ты справишься.

Именно в тот момент Нарро впервые почувствовал примерно то же самое, что чувствовал Форс, когда говорил, что верит. Без всякой магии, без огромного количества слов и уверений... Просто: "Ты справишься".

Но в голосе Эдигора в ту секунду, когда он говорил это, волшебства было больше, чем в любом заклинании Аравейна. Только какого-то совсем другого волшебства, в честь которого Нарро и взял своё имя.

— Пойдём? Мне пора возвращаться к делам. Давно у меня не было такого длинного завтрака... Аравейн будет доволен, а то вечно ворчит, что я мало ем.

Дартхари засмеялся. Да уж, есть вещи, которые не меняются...

* * *

Ещё три дня тоже пролетели почти незаметно. Хотя на самом праздновании дня рождения Эдигора было жарковато, в какой-то момент Нарро даже подумал, что закончится всё плохо. Но обошлось.

— Когда-нибудь мы с тобой будем рассказывать эту историю потомкам, — смеялся император вечером того же дня. — Впрочем, я никому не смогу рассказать всего...

— Да это и не нужно, — улыбался дартхари, глядя на Вима и Рэма, играющих друг с другом на ковре в комнате Эдигора.

От Рэма, кстати, император пришёл в полнейший восторг и сказал, что это самый лучший подарок за всю его жизнь, чем невероятно польстил Нарро. И несколько вечеров подряд после дня рождения они проводили время в комнате Эдигора, или в библиотеке, или на крыше, глядя на закат и занимаясь со своими щенками. И разговаривая. Вновь и вновь, и темы всё никак не кончались...

Хотя у Нарро было достаточно времени и для того, чтобы побыть без Эдигора. Бо?льшую часть дня император был занят, освобождаясь только ближе к вечеру, и был он таким уставшим, что ни на что, кроме разговоров, сил не хватало.

Правда, один раз у Эдигора получилось уделить Нарро время ещё и с утра. Это было как раз через два дня после пышного празднования. Накануне император страшно удивился, когда узнал, что дартхари практически не владеет мечом, и заявил, что магия магией, а оружие — всё-таки вещь незаменимая.

— Завтра проведём первый урок, — сказал, как отрезал, но Вожак только посмеялся: ведь у Эдигора очень мало времени, а заниматься с кем-то ещё Нарро совершенно не хотел.

Но император удивил его. Заявился утром в комнату дартхари и вытащил того на тренировочное поле, всучил — какой позор! — деревянный меч и начал показывать базовые движения.

Спустя два часа мокрый от пота Нарро, отработав все показанные навыки почти до автоматизма, запросил пощады.

— Пощады не будет, даже не надейся, — рассмеялся Эдигор, отбирая у него изрядно покоцанный меч. — Завтра продолжим. Ну, если получится. А если не получится — вечером. Я ещё сделаю из тебя второго воина в империи!

— Почему второго? А кто первый?

— Я, разумеется.

— Да, как же я сразу не догадался... Ты такой скромный! И кто же тебя назначил самым лучшим воином?

— Я, конечно.

— Знаешь, а это очень удобно... Сам себя назначил, сам себя раззначил... В зависимости от настроения!

— Ну должно же быть у моей работы хоть одно достоинство, а?

Нарро усмехнулся и хлопнул его по плечу.

— Да уж, должно...

* * *

Покинув тренировочное поле, Эдигор сразу же отправился в замок, его ждал очередной доклад от герцога Кросса — главы Тайной службы — о поимке следующей порции заговорщиков. За последние несколько дней их поймали настолько много, что мест в городской тюрьме стало не хватать.

Ну а Нарро решил, что пока не хочет возвращаться в свою комнату. В столь ранний час в императорском парке никого не было, поэтому он решил прогуляться. В более поздние часы, наоборот, многие гости выползали из спален на свежий воздух, а встречаться с ними дартхари не хотелось. Большинство гостей Нарро не нравилось, а терпением Эдигора он пока не обладал. Императора ничто не могло вывести из себя, а вот Нарро через пятнадцать минут активного интереса к своей персоне со стороны каких-нибудь юных дамочек человеческого происхождения, начинал раздражаться. А уж от количества запахов — духов юные леди на себя лили, не жалея — вообще чесалось в носу и хотелось чихать, не переставая.

Но в этот раз Нарро ошибся. В парке он был не один. Отойдя чуть подальше от замка, дартхари обнаружил небольшой пруд, выложенный по берегу круглыми серыми камушками. Поверхность пруда отражала постепенно голубеющее небо, и на ней выделялись пятна зелёных кувшинок с мелкими белыми цветами.

Здесь было красиво. Просто красиво, без лишних изысков и вычурности, иногда присущей императорскому парку. И очень тихо.

А потом Нарро заметил её.

Чёрное платье и ярко-алые волосы, закрывающие спину, плечи и лицо. Бледные руки на коленях и чуть наклонённая голова — так, будто девушка вглядывалась в поверхность пруда, словно надеялась что-то там увидеть.

Нарро сделал несколько шагов вперёд и в нерешительности остановился.

Какого дохлого кота он делает? И почему Эдигор попросил поговорить с ней именно его? Ведь ни он, ни кто-либо другой — никто не был нужен сию минуту женщине с алыми волосами.

И вдруг она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

У неё были сухие потрескавшиеся губы, как будто она долго ничего не пила и не ела. Бледные щеки... Кожа на них казалась прозрачной. И не только на них.

Но она всё равно была красивой. Она была самой красивой женщиной из всех, кого Нарро видел ранее.

Она осторожно облизнула губы — не для кокетства, просто чтобы выговорить:

— Здравствуйте, — и закашлялась.

Нарро слышал её голос там, на дне рождения Эдигора, но тогда он звучал совсем иначе. Сейчас же казалось, что она простужена.

— Здравствуйте, — ответил дартхари, делая ещё один маленький шаг вперёд.

— Я думала, никого не будет здесь так рано, — она вновь кашлянула. — Но я ошиблась.

— Ошиблись, — подтвердил Нарро, делая последний шаг и садясь на траву рядом с ней. Это было очень нагло и нахально, и она имела полное право воспротивиться подобному поведению, но... у неё просто не было сил на возмущение.

— Вы дартхари? — она больше не смотрела на собеседника, вновь наклонив голову и уставившись на поверхность пруда.

— Да. Меня зовут Нарро. А вас как зовут? — он никак не мог вспомнить её имя.

Бледные ладони, лежащие на коленях, сжали в кулак ткань платья. Что-то этот жест ему напомнил... что-то...

— Эллейн, — ответила она наконец очень тихо, опустив голову ещё ниже. — Меня зовут Эллейн.

Он улыбнулся.

— А вы знаете, на что похоже ваше имя? "Эллайна" — "пламя" на древнем наречии оборотней. Очень красиво. Вам подходит.

— Я Эллейн. Не Эллайна.

— А это неважно. Имя не важно, важен тот, кто его носит.

Тут она впервые покосилась на Нарро с лёгким интересом во взгляде. А он в тот момент вдруг заметил, какого чудесного цвета у неё глаза. Зелёные... как листва в Арронтаре летом.

— Когда-то меня звали совсем не Нарро, — сказал он почему-то. — А теперь я ношу это имя.

— А как вас звали?

— Дэйнар.

Несколько секунд она молчала, словно превратившись в камень. А затем неожиданно вздрогнула и, схватив обе его руки в свои ладони, закричала:

— Дэйн!.. Это же ты — Дэйн! Ты помог... Ты придумал это заклинание! Помнишь?!* — и она приподняла цепочку, висевшую у неё на шее, обнажив кулон с ярко-бирюзовым камнем в форме капли.

*здесь и далее в тексте — отсылки к книге "Охота на демиурга".

Нарро помнил. И хотя он мог поклясться, что никогда не слышал от Аравейна имя Эллейн, тем не менее, сейчас на её шее висел тот самый амулет, который когда-то маг принёс ему и попросил подумать над тем, что сам считал невозможным.

— Помню.

Эллейн улыбнулась.

— Спасибо. Спасибо! Спасибо! — повторяла она без конца. А из её глаз вдруг потекли слёзы.

Нарро сам не понял, почему он придвинулся ближе к Эллейн и осторожно вытер её слёзы собственными ладонями.

— Не плачь.

Она всхлипнула.

— Я прошу тебя, не плачь. Я не слишком хорошо умею обращаться с плачущими женщинами.

Она рассмеялась, продолжая плакать.

— Почему ты плачешь?

Нарро даже не ожидал, что она действительно ответит... но Эллейн ответила. Очень тихо, почти шепча, но она ответила.

— Я не знаю, что делать...

— Что делать... с чем? — дартхари подался вперёд, положил одну руку на талию девушки и чуть наклонился, чтобы лучше слышать, потому что следующую свою фразу Эллейн скорее подумала, нежели сказала.

— Со своей... жизнью...

Нарро не успел ничего спросить — она продолжила:

— Я думала, что умру. Я готовилась, я ждала, я смирилась... Но она спасла меня, спасла от смерти, подарила второй шанс, подарила жизнь... А я не знаю, что с ней делать! Я знала, что делать со смертью, но жизнь... Это так... сложно...

Нарро медленно поднял руку и погладил Эллейн по волосам.

— Вариант "просто живи" тебе не подходит?

— Если бы я знала, как это... Но я не знаю... Никогда не знала... — она на мгновение прикрыла глаза, а потом вдруг выпалила: — Забери меня с собой!

— Что?..

— Забери меня с собой... Пожалуйста! Ты ведь скоро уезжаешь... Одна я не смогу уехать...

Это было так странно. Он сидел, осторожно касаясь её волос, гладил их, стараясь утешить её, и чувствовал, что всё правильно. Хоть Эллейн и была совершенно незнакомой женщиной. А теперь она ещё и попросила взять её с собой... Зачем? И в каком качестве?

Впрочем, это было не важно. Важно было лишь то, что сейчас она подняла голову и смотрела на Нарро с такой дикой надеждой во взгляде, что у него внутри всё переворачивалось.

— Хорошо. Поедем вместе. Когда ты хочешь уехать?

Эллейн на секунду застыла, а потом, зажмурившись, выдохнула:

— Завтра.

* * *

Если бы не она, неизвестно, когда бы Нарро уехал из Лианора. Ему нравилось в императорском замке, нравилось общаться с Эдигором, гулять по парку и не думать об Арронтаре. Ну или по крайней мере делать вид, что он не думает об этом.

Почему Нарро согласился на предложение Эллейн уехать завтра? Если бы он знал. Он не знал этого тогда, не знал и позже, спустя несколько недель, месяцев, лет. Просто чувствовал, что всё правильно.

Эдигор воспринял новость об их скором отъезде спокойно. Только улыбнулся и, пожав Нарро руку, тихо сказал:

— Береги её.

Аравейн же долго молчал, а потом, вздохнув, произнёс:

— Я так и знал, что этим кончится.

Дартхари не стал уточнять, почему. Просто обещал, что не обидит, и отправился собирать вещи, которых, правда, было немного. Все они влезли в один заплечный мешок.

А на утро следующего дня, спустившись вниз и выйдя на улицу через главные двери, Нарро обнаружил, что у Эллейн вещей ещё меньше. Точнее, их у неё не было вообще, только одежда, которую девушка надела на себя — чёрное платье, тяжёлые кожаные башмаки и... всё.

В сочетании с чёрным платьем и алыми волосами, заплетёнными в тугую косу, кожа Эллейн казалась бледнее обычного.

— А где твоя сумка? — спросил Нарро вместо приветствия. Девушка поглядела на него исподлобья и пожала плечами.

— Мне ничего больше не нужно.

Он лишь вздохнул. Ладно, пусть так. В конце концов, не силой же заставлять её брать с собой сменное платье, бельё и непромокаемый плащ.

— Нарро!

Дартхари обернулся. По главной лестнице, перепрыгивая через ступеньку — что совсем не подобает императору — мчался Эдигор.

— Я боялся, что вы уедете и я не успею... Дурная моя голова, совсем забыл отдать тебе это, — и он протянул Нарро кольцо с гербом Эрамира.

— Что это?

— Знак моей защиты. И дружбы. Прошу тебя, возьми его. Это кольцо открывает многие двери.

— Единственная дверь, которая нужна мне открытой — твоя.

Эдигор вздохнул.

— Я так и знал, что ты откажешься. Между прочим, я могу и обидеться...

— Попробуй, — усмехнулся Нарро. Император рассмеялся и покачал головой.

— Обязательно попробую, но в следующий раз. Мы ведь ещё не закончили, ты так и не научился владеть мечом. Вот как научишься — так я сразу и обижусь. Будешь доказывать мне свою правоту с помощью клинка.

— Как пожелает ваше величество, — Нарро отвесил шутливый поклон, и Эдигор, подмигнув ему напоследок, повернулся к Эллейн.

Она стояла неподалеку, напряжённая, натянутая, как струна. Нервно перебирала пальцами кончик своей косы и не знала, куда деть глаза. А когда император сделал шаг вперёд и положил свою ладонь поверх её руки, вздрогнула.

— Возвращайся, Элли. Если сможешь.

— Я... — начала она дрожащим голосом, но Эдигор не дал ей продолжить.

— Не нужно. Не говори ничего. Я всё понимаю и не требую от тебя положительного ответа. Я вообще больше никогда не буду от тебя что-то требовать, клянусь, Элли... Я такой болван.

У неё задрожала нижняя губа.

— Нет-нет, Элли, не нужно... Я просто хочу, чтобы ты знала — я буду рад, если ты вернёшься. Но если нет... я пойму. Пожалуйста, будь счастлива.

У Эллейн дрожала уже не только нижняя губа, но и всё тело. Поэтому девушка просто молча кивнула и слабо улыбнулась.

А Эдигор сделал мимолётное движение рукой — и к парадным дверям подкатила карета. Самая обычная тёмная карета, без изысков и гербов.

— Всё как договаривались, Нарро — она отвезёт вас к границе леса, там и оставит. Ты уверен, что не хочешь с комфортом прокатиться до Арронтара?

— Уверен.

— Хорошо. Тогда... Идите скорее. Скорее уедете — быстрее вернётесь.

Напоследок ещё раз пожав императору руку, Нарро осторожно подхватил будто бы оцепеневшую Эллейн под локоток и повёл по направлению к карете.

Через несколько минут они, застыв на сиденьях напротив друг друга, смотрели в окно на быстро мелькавшие мимо столичные улицы.

И оба не знали, что делать дальше.

* * *

— Я думала, мы поедем в карете.

— Ты же слышала, о чём я говорил с Эдигором.

— Да. Но я не понимаю, зачем...

— Скорее, почему. Сюда я ехал в карете, потому что торопился попасть на день рождения императора. А сейчас я никуда не тороплюсь.

Несколько минут они молчали, оглядываясь по сторонам.

В Тихом лесу было, как обычно, тихо. Только ветер шелестел в кронах деревьев. Погода была по-летнему жаркой, время близилось к полудню, и Нарро, принюхавшись, сказал:

— Невдалеке есть ручей, пойдём туда? Я хочу попить, а потом можно будет собираться в путь.

"Что же мне с ней делать?" — эта мысль вертелась и крутилась в голове Нарро, пока он пил из обжигающе холодного ручья, жевал кусок сыра и кормил Вима сушеным мясом. Эллейн сидела на траве, уставившись в пространство совершенно пустым взглядом. Её глаза, сливаясь по цвету с зеленью травы, ничего не выражали.