Идущий на север

Смутившись, я начал быстро подтягивать и застёгивать мягкий кожаный ремень.

— Это для удобства, да...

— А я уж думала, уважаемый, что вы в грустном одиночестве занимаетесь неприличным рукоблудием! — она перевела ироничный взгляд на тяжеловозов. — Вы, городские, такие затейники!

Пречистый Ванк, ну у тебя и язычок! Когда она забралась на телегу?

— Милочка, я не городской.

— Милочка? А говорите, как городской!

— Да? Значит, больше не буду.

Дочка торговца, тоску которой я мимоходом отследил в таверне "Старая Берлога", сидела на массивных деревянных ящиках, одну ногу поджав под себя, вторую опустив вниз, на моё обозрение. Обозревать было чего...

В каждой провинции одежда сельских жителей на удивление однообразна, чуть ли не униформа. Одеяния простолюдинов и специфической знати весьма слабо отличаются по виду и покрою, разница лишь в качестве тканей и стоимости украшений. Порой мужские и женские платья похожи, в некоторой степени, конечно. Для рабочего варианта характерны длинные, до колен, домотканые рубахи-камизы, В зависимости от погоды, чаще по осени, как сейчас, поверх камизы надевают куртку-тону из более плотной ткани, спускающуюся чуть ниже пояса. В быту женщины носят длинные, незамысловато украшенные вышивкой юбки и платья-разлетайки, но и кружева встречаются. У крестьянок, в отличие от знати, они особо длинными не бывают. Мужики носят штаны с подтяжкой внизу. В последнее время в обиход начали входить шерстяные свитера, привнесённые с севера и самые настоящие шорты, эту новацию внедряют моряки и рейдеры, пожившие на островах.

Типичная верхняя одежда в бесснежный сезон — достаточно тяжёлый льняной плащ, пропитанный особой восковой мастикой. Дешёвый — простой кусок ткани, накидывавшийся на плечи, подороже — собранный из выкроек, с капюшоном, который при ходьбе подтягивают по бокам шнурками.

Вне городов чулки носят редко. Обувь удобная, однако в удалённых местностях сапоги всё ещё не разделяются на левые и правые. С возникновением крошечных мануфактур внешнее, показное обособление сословий быстро ускорилось, появилось цветовое разграничение. Знать форсит изо всех сил. Простонародье носит одежды неярких цветов — серого, чёрного, защитного. И обусловлено это не какими-то там запретами сеньоров-самодуров, а мудрым житейским принципом "Не высовывайся!".

Учитывая деревенский приоритет простых земных ценностей, у молодёжи одежда всегда подчёркивает фигуру, особенно у девушек.

Тот самый случай. Не сказать, что юбка у этой чертовки коротка... Умело пользуется, бестия: соблазнительно опущенная ножка открыта на ладонь выше колена, чёрт, у меня нос не побледнел?

— С тобой, милочка, пожалуй, станешь затейником, — наконец вымолвил я. Здесь мини юбки и купальники-бикини не носят, быстро научаешься видеть соблазнительное даже сквозь плотную ткань. А уж когда вот так откровенно...

Она хихикнула. Я улыбнулся.

— Выставила стати напоказ! Как звать-то тебя, девица?

— Лана. Красивое имя, да? Лана Картич из Балместри, меня там все знают, — широко улыбнулась она, показав отличные зубы дочери зажиточного человека. Светлые волосы по плечи, правильно посаженные хитрющие голубые глаза, чуть курносый нос, пухлая верхняя губка, формы... Ох, и хорошие же у неё формы, скажу я вам! Короче, типичная яркая блонди. Очень симпатичная, даже красивая. Проклятье, последняя девушка, которая сидела столь близко от меня, была уродлива, как орк.

— Балместри, Балместри... Это?

— К западу, неподалёку отсюда, небольшой посёлок у реки. Богатый. Ой! Уважаемый странник, у вас в штанах что-то шевелится!

— Прекрати издеваться! И спрячь ты ляжку, наконец!

— Уважаемый, вы уж подождите шалить, пока я не уйду.

— Выпорю, чертовка! — заревел я, сам уж не знаю, шутливо или нет.

У здешней молодёжи отношение к сексу спокойное, здоровое, сказываются регулярные натурные наблюдения. Однако же, распущенность эта кажущаяся, попробуй только перейти границу, сразу получишь нож в бок. Где он у неё, кстати?

— Говори, зачем пришла? — потребовал я уже грубовато.

А та... Само смирение.

— Наверное, вам ушки надуло! Говорю же, папенька распорядился, чтобы на полдник не останавливались, трапезничали на ходу. Всё на ходу... Ни скатерть расстелить, ни на травку мягкую присесть, вечная спешка.

При той скорости, которую развивали флегматичные битюги, нашей честной компании вполне можно было спокойно отобедать на придорожной лужайке, после чего догнать обоз неспешным шагом.

— И дальше?

Что-то туплю.

— Поесть вам принесла, вот что дальше, бездушный вы человек! — фыркнула она, потянув за ремешок матерчатую суму, к боковине которой в специальных ножнах был приторочен длинный и узкий кинжал-конти.

Ого! Интересное оружие, необычное, патентом на него обладает мастерская в далёком городе Ормеде. Концы поперечины-гарды сплющены и чуть загнуты к острию клинка. К этим площадкам намертво припаяны крошечные серебряные зеркальца, тщательно отполированные вручную. Считается, что испускаемые ими блики способны существенно замедлить реакцию любой нечисти, а малую так вообще напугать до бегства. Не знаю, насколько это реально, сам не владел, потому и не проверял. Не для мужчин. Эти зеркальца постоянно надо чистить, подполировывать, потому что серебро быстро тускнеет. А лаком покрывать нельзя! Скорее всего, действенность блика от наличия покрытия не зависит, но вот прямой контакт... Рукоять у конти длинная, в две ладони, с круглым упором-разграничителем посередине. Сильный удар, и зеркальца коснутся мишени. Вот тогда эффект проявится в полный рост, серебра на зеркальцах довольно много.

Дорогая вещичка. Ну, так и папаша не беден.

— Прости, прости... Есть действительно хочется. Что у тебя там?

Питание жителя сельской местность разнообразием не отличается, даже если это человек достаточно состоятельный. Для самых бедных обычна двухразовая трапеза — ранним утром и вечером. Повседневная пища бесхитростна: хлеб, каши, варёные овощи, зерновые и овощные похлёбки, приправленные дикими травами, с луком и чесноком. Конечно, в еду добавляют подсолнечное или оливковое масло, реже сливочное, на севере используют животные жиры. Дичь пользуется почётом, добывать её умеют. В выходные и праздники питание более разнообразное.

Относительный дефицит и несомненная дороговизна соли компенсируется пряностями, в ход идёт то, что растёт везде: горчица, укроп, лук, чеснок, лавровый лист и тмин. Гвоздику, перец и корицу привозят островитяне. Я всегда ношу с собой немного соли.

Популярны салаты и винегреты, там есть всё: репа и редька, брюква и капуста разных видов, морковь и свекла, спаржа, чечевица, бобовые разных сортов. Хрен, как и специфический островной картофель, пока не пользуются спросом. Но я стараюсь! У фрилан популярны плотные, насыщенные вкусом супы категории "ложка стоит", два в одном. Тарелку уплёл, и обед закончен! Такое блюдо готовят в двойном медном котелке — залитые густым бульоном-подливом мясо и овощи варятся в нижнем отделении, сверху допаривается крупа. Мне как-то не особо, лучше бы не смешивали.

Ещё фриланы очень любят омлеты, вот тут они затейники и настоящие мастера.

Точно, у неё омлет.

— Отличный омлет с белыми грибами и кусочками солёного огурца!

Она быстро вытащила большой круглый кусок хлеба, подала сверху. Такой специально выпекают для стола, в качестве подносов или тарелок — плоский каравай, по мере надобности разрезаемый вдоль, получи две тарелки. Иногда мякоть дополнительно выщипывают, а наиболее умелые пекари выпекают уже с пустотой внутри, мудрить не надо. Само собой, в домах низших слоев применяют и деревянные тарелки. Богатеи используют серебряные, но только для общих блюд, это особый металл.

О золоте и говорить, нечего, его на Ванкоре очень мало, редко встретишь.

У бедняков хлеб ржаной, хотя и он достаточно высокого качества, у людей побогаче — пшеничный из муки тонкого помола. Лепешки, конечно... Как правило, они жёсткие изначально, ибо тесто бездрожжевое. Дольше других сохраняются ячменные, их предпочитали брать в дорогу воины, паломники в вольные странники. Почти все хлебобулочные — в форме плоского круга. Хлеб в форме батона и ковриги выпекают только в городах, в Маймече есть две чудесные булочные...

Лана принесла пшеничную тарелку.

— И ветчина из мяса молодого чёрного поросёнка.

Вот это уже серьёзно! Я эти пласты прямо под омлет засуну.

Свой традиционный омлет фриланы готовят так: на большую чугунную сковороду выливается жидкая, чуть подсоленная болтушка с толикой воды, прихватывается кипящим сливочным маслом. Тем временем в центре аппетитного блина распределяется начинка, она бывает разной, от вкуса и достатка. Потом большой деревянной лопаткой прихваченный край блина складывается, получается полукруг. Теперь нужно сразу придавить края лопаткой, чтобы они склеились. Изделие переворачивается, обжариваясь до готовности, и на поднос, на выходе имеем этакий плоский яичный пирог.

— А что это у вас в сумке блестит, как девичье зеркало? — ревниво спросила Лана.

Вот же глазастая! Часы заметила.

— Это табакерка.

— Вы богатый человек для вольных странствий. Обычно такие люди дома сидят.

Короче, Марк, держи уши востро, та ещё штучка.

— Я ещё соусы принесла.

— Ты по очереди будешь всё доставать? — усмехнулся я.

— Скучно же! — искренне сказала она. — Ничего не происходит.

Типун тебе на язык, дурочка ты романтичная! Дай бог, чтобы и не происходило.

Здешние соусы отличаются от привычных мне: очень густые, такие порой и ложкой не просто зачерпнуть. Соусницы не в ходу, смесь просто намазывают ножом на хлебную тарелку, лучше подсохшую.

— Тащи дальше.

— Вода!

Это мы завсегда, хотя и традиционный виноградный или яблочный сок хорош. В свежую воду, чтобы не протухала, кладут некоторые болотные растения, например, аронник и аир, те, что содержат эфир.

Ну что, чавкаем? Пусть сидит, всё равно не выгонишь. Девушка словно услышав, наконец-то спрыгнула вниз, так даже лучше, не отвлекает нежным женским. На шее качнулась простая цепочка с крошечным серебряным брусочком-амулетом, такие есть у многих, недорого стоят. Мой, правда, чуть побольше. И на шнурке.

— Вино будешь, красавица?

— Не хотите ли вы усыпить мою бдительность, уважаемый?

— Как хочешь.

С вилками настоящая проблема. И здесь она пострадала от предрассудков, своей формой несчастная заслужила репутацию орудия самого Дъявола, Ганнока... Я себе заказал двузубую, ношу с собой, такая вызывает любопытство и не более.

Мы проезжали по необычайной местности. Бурые, закалённые солнцем и ветрами скалы слева сплошь покрыты зубцами и бугорками с частыми "жандармами", а предгорный лес отличается особой плотностью — сквозь него с большим трудом смогут пробраться даже давно приспособившиеся к среде дикие звери. Какие-то вьющиеся на склонах, разделенные замшелыми каменными стенами, по вертикальным плитам снуют ящерицы таких размеров, что их заметишь с дороги... Птиц очень много.

А вот с правой стороны проплывает настоящая пастораль: с путниками прощаются последние остатки просторных оливковых рощ, севернее их уже не встретишь, густые заросли миртовых деревьев. Доносится звон цикад, гомон птичьих стай.

Сделать многослойный сэндвич не удалось, толстовато будет. Вкусно!

— Кинжалом умеешь пользоваться, Лана?

Почему все женщины так любят наблюдать за трапезничающим мужчиной? Наверное, это что-то древнее.

— О, да! Искусству ножевого удара меня научил Борби, бывший жених, — легко призналась она.

— Не то ли славный малый, чей портрет висел у камина в "Старой Берлоге?". На фоне двухмачтового парусника?

— Заметили, да? Обманщик! За месяц до назначенной свадьбы негодяй удрал на острова! С тех пор о нём ни слуху, ни духу.

— Там бывает опасно, — заметил я. — Куда именно он отправился?

— На Торлиту.

— Большой остров. И там постоянно идёт война.

Бывал я на нём. Две недели, этого вполне хватило, впечатление составилось.

— Его могли крепко ранить, — продолжил я. — Или...

— Ранить? Разве что в лживый язык! — с язвительным возмущением отрезала девица, покручивая на пальце серебряное колечко. — Его дружки с пряными клиперами исправно присылают родным весточки! А вот Борби не может, хотя жив и здоров, бессовестный! Не сомневаюсь, что этот ветреник нашёл себе загорелую туземочку с длинными ногами!

— Вообще-то, туземки на Торлите низкорослы и коротконоги, — ради мужской солидарности бросил я. — А что, много врал?

— Много? Ха-ха-ха! — рассмеялась она совсем не смешным голосом. — Посудите сами, например, он рассказывал мне, тогда ещё глупой девчонке, что у губернатора Бикады один глаз не просто выглядит, как голубой сапфир, — у него там действительно стоит искусно выточенный камень с небольшим магическим фонариком внутри, позволяющим видеть в темноте! И я, дура, сказала это на вечеринке в городе! При губернаторской дочке!

— Это зря, — согласился я. — Надо было осмотреться.

— Не важно! Он хохотал не меньше других! Или вот: люди, рожденные на восточном побережье, презирают любое нижнее бельё, кроме сделанного из свежей крапивы, дескать, это увеличивает любовные силы! Болтун и повеса!

— Однако кинжалом пользоваться всё-таки научил?

— Хоть в том прок от негодяя... А ещё у меня есть лёгкий арбалет!

Милочка, арбалет — это хорошо. Против дикого зверя, иногда против нечисти. В битве с человеком арбалет весьма плохой помощник. Вслух этого девице не сказал. Какое-то время мы ехали молча, я трескал, разминая щёки, она остывала.

— Расскажи ещё какую-нибудь небылицу, чувствую, этот Борби был на них мастер, — попросил я, умяв большую часть съестного.

Она задумалась.

— Вот такое... Якобы один торговец привез из своего путешествия по островам рецепт приготовления каких-то "ниточек" из теста. Рассказал об этом одному повару из Мехрада, и тот начал день за днём смешивать воду, муку, яйца, подсолнечное масло и соль, делая это до тех пор, пока не добился наилучшего результата. Нити варят в подсоленной воде, подают с тёртым сыром, потом якобы со вкусом уплетают! Интересно, кто может съесть такую гадость? Я не верю. Ни один нормальный человек не станет переводить муку, особенно в неурожайный год, ведь она нужна для выпечки хлеба...

Пречистый Ванк, ну почему ты не послал мне с небес озарение, намёк, какой-нибудь знак? Ведь всего два месяца назад я проходил совсем рядом... Хотя бы краешек случайно подслушанного в таверне разговора! Совсем рядом талантливый человек варил самую настоящую лапшу, может, даже спагетти, а я не попробовал!

— Можно их сушить. Впрок.

— Что-о? Сушить? — её удивлению не было предела. — Прилипчивые городские нищие разваривают в воде сухари! Когда я училась в бикадской школе, то один раз попробовала сию жуткую бурду, у нас таким блюдом в наказание целые сутки кормили попавшихся шалопаев. Марк, надеюсь, вы шутите?