Лорелея

Артур убеждал себя в том, что это был интерес естествоиспытателя, ученого, исследователя. Здесь когда-то жил, а может быть, и живет до сих пор вампир, и ему представилась уникальная возможность — увидеть среду, в которой обитают эти кровососущие монстры. Исследовать ее с научной, так сказать, точки зрения. Со вчерашнего дня у него из головы не лезли все эти безвкусные фарфоровые статуэточки с пастушками, репродукции Коро и Милле на стенах, несколько книжных полок, скромно ютившихся в гостиной зале, и оставленный на столике гребень для волос — это было что угодно, только не логово вампира.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — тихо спросил он, проходя вперед по коридору.

Слова эхом разлетелись по дому, отражаясь от стен и возвращаясь к нему. Да и кто может быть здесь, если вампиры днем должны вновь умирать и лежать в гробу — как говорили охотники. А еще они говорили, что вампиры не отражаются в зеркалах... Он посмотрел на маленькое треснувшее зеркало в запыленной медной раме, которое отображало всю комнату позади него. Тогда зачем оно вампиру — в качестве элемента интерьера? Как и все остальное здесь... Он провел пальцем по тяжеловесной раме, снимая тонкий слой пыли.

Когда он обернулся, то успел пожалеть не только о своем приходе сюда, но и о приезде на Континент, о выбранной специальности в университете, да и о том, что вообще появился на свет.

Вампирша стояла на лестнице, обеими руками крепко вцепившись в поручень, и смотрела на Артура — немигающим, мертвым взглядом покойника. Она не двигалась вперед, но у молодого человека сложилось впечатление, что она стоит в шаге от него, можно протянуть руку и коснуться... Но вместо этого он судорожно достал маленький серебряный крестик, которым снабдил его Люк, и решительно вытянул руку, словно защищая себя. Вампирша слегка подалась назад, и, наконец, отвела взгляд.

— Но сейчас день, как же ты... — пробормотал Артур.

Что-то здесь не совпадало — днем вампиры должны спать. Но Мицци Фогель, как называли ее охотники, стояла перед ним такая же реальная, как, например, ваза с увядшими цветами на тумбочке около лестницы. В своем зеленом в цветочек платье, с разметавшимися по плечам волосами цвета красного золота она была похожа на обычную девушку, а не на волшебное видение, посетившее Артура той злополучной ночью.

— Я надеялась, что ты придешь, я ждала.

— И откуда же ты это могла знать? — он заговорил с ней, прекрасно понимая, что лучшим решением здесь было бы исчезнуть из дома как можно быстрее. Может быть — убить ее. Но никак не вступать в беседу.

Она пожала плечами.

— Вы приходили вчера, я видела, — Мицци замолчала, как будто собираясь с силами. Артур видел, что каждое слово дается ей с трудом и стоит немалых мучений. — Хотели меня убить, да? — вампирша попыталась изобразить на бледных губах что-то, похожее на усмешку.

— Я сожалею, что нам это не удалось, — жестко сказал он. — Но когда-нибудь мы это исправим. Я не могу убить тебя сейчас, но мы вернемся.

— Ты говоришь, как Люк. Он многое рассказал тебе, я вижу. И, пожалуйста, говори на своем родном языке, твой французский настолько ужасен, что я не понимаю его.

— Люк предупредил меня о вас, — он попытался вложить в это слово как можно больше презрения, но это не особенно-то получилось. Как и не получилось отвести взгляда от ее лица и вообще пошевелиться.

Артур понимал, что сейчас лучше всего уйти из этого проклятого дома, рассказать все охотникам, пусть знают, что она опасна даже днем, но... Но он не мог. Не хотел уходить. Он так и продолжал стоять, вытянув вперед руку с крестиком и глядя на вампиршу, казавшуюся ему не столь прекрасной и таинственной, как той ночью, но трогательно-человечной сейчас, в этом простом мещанском интерьере, в своем дурацком, но все-таки чертовски соблазнительном платье. И только усилием воли он заставлял себя вспомнить, как она набросилась на него, чтобы выпить всю кровь и убить.

— Но ты ведь не хочешь делать этого, признайся, — произнесла Мицци, и он понял, что да, действительно, сколько бы он не убеждал себя, у него нет никакого желания убивать вампиршу. Но он должен, ведь это их Цель! Их цель. Не его.

— Не хочешь убивать.

Она попыталась спуститься ниже, ближе к Артуру, но путь ей преграждала тонкая полоска света — робкий солнечный луч пробивался сквозь плотно задернутые шторы, мягко рассеиваясь по комнате. Вампирша проворно отдернула мысок туфельки и поднялась на ступеньку выше.

— Люк хочет меня убить, и я это знаю. Но не ты.

— Разумеется, хочу! Ты чуть сама не убила меня, я только чудом остался жив. По-моему, неплохой стимул, да? Я уж не говорю о том, скольких еще людей ты употребила в пищу. И что, каждого ждала к себе домой, и с каждым вела такие беседы? Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой, как с равной, с человеком, но ты, ты...

— Я тоже человек, Артур. Разве нет? Посмотри на меня, — она могла бы этого не говорить, он и так смотрел, не отрываясь.

— Как же я устал от всего этого! Люди, вампиры... Я стою здесь и разговариваю с существом, которое едва не убило меня. Кто же ты, что тебе нужно от меня?

— Они же все рассказали тебе, зачем ты спрашиваешь. Я просто хочу... хочу видеть тебя.

— Ну, тогда смотри, — Артур устало развел руками. — Ты проникаешь в мои мысли, сны, заставляешь подчиняться тебе, следовать за тобой. Я пришел в этот дом только с одной целью — чтобы увидеть тебя. Зачем ты все это делаешь? Я даже не могу сопротивляться, это немного нечестно, не находишь?

Он раздраженно сделал несколько порывистых шагов по комнате, сам не замечая того, как сокращается расстояние до лестницы. Остановившись у ее подножия, Артур с вызовом посмотрел на вампиршу, и, кажется, впервые за их разговор она опустила веки, не желая встречать его взгляд.

— Вы пришли вчера втроем, и тоже только с одной целью. Я видела, как вы взломали замок, как по-хозяйски обошли все комнаты моего дома, пока я пряталась, обсуждая, как лучше меня убить. Вы пришли днем, когда я бы ничего не смогла сделать — как и сейчас. Это честно?

— Значит, вампиры бессильны при дневном свете? — улыбка тронула губы юноши. — И я могу убить тебя сейчас с той же легкостью, как и ты меня — ночью? Тогда почему же ты не прячешься, как вчера?

Она легонько покачала головой, и рыжие кудри волной заструились по полуобнаженным плечам, предавая ей сходство с венецианками на ренессансных полотнах. Обворожительна, соблазнительна, прелестна — Артур, пожалуй, за свою жизнь еще не видел девушки прекраснее. Будь она человеком... Эта мысль не оставляла его ни когда он смотрел на волнующие округлости груди, которую едва скрывало платье, ни на чувственные губы — бледные сейчас и алевшие в ночной тьме тогда, на Батиньоль. Но он ни на миг не мог забыть, кем она является, и вся ее красота меркла по сравнению с тем ужасом, в который он приходил от мысли о ее сущности.

— Это бессмысленный разговор; я не должен был сюда приходить, — резко сказал он. — Я надеюсь больше никогда не видеть тебя.

— А я надеюсь увидеть тебя завтра вечером в 'Планте'.

Артур со всей силы хлопнул дверью так, что она едва не вылетела из хлипких петель.

На выходе он чуть было не сбил с ног почтальона, разносившего письма по домам в округе. Тот недовольно посмотрел на юношу, так стремительно скрывшегося в переулке.

— И куда все бегут, — проворчал он, неторопливо доставая конверт и опуская в почтовый ящик дома номер 7.

Опустив крышку гроба и оказавшись в спасительной темноте, Мицци Фогель закрыла глаза и мечтательно улыбнулась своим мыслям.

* * *

Квартира Люка Дюфрена полностью соответствовала его характеру. Здесь было бы неожиданно увидеть те милые бессмысленные безделушки, которыми окружила себя вампирша, лишь бы сохранить иллюзию жизни.

Люку это было не нужно, он и так был жив.

Он сидел в кресле, закрыв глаза, и неторопливо докуривал папиросу.

Напротив, отделенная от него пустым столом, сидела девушка в скромном темно-сером клетчатом платье, сложив на коленях руки в тонких кожаных перчатках. Весь ее вид так и говорил о смирении и покорности, и, при некой доли фантазии, ее можно было принять за пришедшую наниматься горничную или няню. Только вот взгляд никак не вписывался в облик, но тут она ничего не могла поделать: можно было убрать волосы под шляпку и надеть скучное буржуазное платье, но не скрыть свою сущность.

— Ты не обманешь меня. Снова, — усмехнулся Люк.

— Я и не пыталась, ты сам был готов обмануться.

— Я просто даю тебе отсрочку, как мы и договорились.

Девушка промолчала, теребя край перчатки.

— Заметь, я даже не спрашиваю, зачем это тебе надо... Хотя я догадываюсь. Но имей в виду, парень под моей опекой.

— Я и не...

— Тсс, я знаю вас лучше вас самих. Никогда не заключал договор с вампиром, но это может быть интересно.

— Вот.

Она достала из сумочки сложенный вдвое листок и решительно протянула его через стол. Он был исписан убористым аккуратным почерком меньше, чем наполовину. Люк быстро пробежал его взглядом и убрал в нагрудный карман.

— Не густо.

— Здесь информация обо всех вампирах, которых я знаю. Я только прошу оставить в покое меня... и Артура.

— Ты слишком многого хочешь. Но раз мы договорились о сделке... У тебя есть три дня, чтобы убраться из города. Этого достаточно?

Мицци кивнула.

— И ты не трогаешь Артура. Пусть это покажется сентиментальным, но я чувствую ответственность за этого непутевого юношу. А теперь лети, Фогель, лети, пока я не передумал.

Люк закрыл на мгновение глаза, а когда открыл их вновь, вампирши не было и в помине.

1 мая

Он улыбнулся мило:

"Бедняжка Лора Лей,

Какая злая сила

Царит в душе твоей?"

Клеменс Брентано, 'Годви'. Перевод А. Ревича

— Эй, парень! — девушка помахала рукой перед глазами Артура, взгляд которого был сосредоточен на двери.

Он ждал. Дверь открывалась и закрывалась, тесное помещение 'Планте' наполнялось новыми людьми, которые, будто пришельцы из потустороннего мира, проплывали мимо него, не привлекая внимания и растворяясь в глубине зала.

Он ждал. Она могла появиться в любой момент, как и тогда; сотканное из лунного света видение, таинственная Фата Моргана — и та юная девушка, что предстала перед ним вчера, трогательно-беззащитная и бесконечно усталая.

Он ждал. И был готов встретиться лицом к лицу с этим чудовищем, дать ей отпор и защитить себя, если понадобится. Он не знал, что в голове у вампирши, о чем она думает и не выжидает ли подходящий момент, чтобы вонзить свои зубы в шею, его или чью-либо другую.

— Что?.. — он вернулся в мир реальный.

— Да, говорю, знаю я, кого ты ждешь! Я сяду, ага?

Не дождавшись ответа, официантка поставила на стол поднос с грязными стаканами и села рядом с Артуром, наспех вытирая руки о кокетливый фартучек с не особо свежим кружевом.

— Откуда вы смогли это узнать, мисс...

— Жанетт, Жанетт, познакомились уже, что ж ты забываешь-то!

— Откуда вы смогли знать, кого я жду!

— О-о-о, 'молодая леди в белом', — передразнила она его английский акцент. — Знакомо, м-м?

Артур оторвал, наконец, взгляд от двери, и повернулся к своей собеседнице, которая методично накручивала темный локон на палец.

— Мисс Жанетт, я буду вам бесконечно признателен, если вы расскажете мне все, что знаете! — его тон моментально изменился, и девушка хихикнула в кулачок.

— Да ладно, ладно, расскажу! Ты как ушел тогда, а я задумалась сразу, что за леди такая у нас может быть. Нет, у нас, конечно, всякие бывают, — она кивнула в сторону весело смеющейся красотки, сидящей на коленях мужчины в углу зала, — но твоя, я сразу поняла, не какая-нибудь там catiche. А приличные дамы сюда редко заглядывают, не женское это место, сам понимаешь. Но именно такую, в белом, я тут видела пару раз, она ближе к ночи появлялась. Никак не пойму, что ей тут делать было, ей-богу!

— И что же она тут делала?

— Да не делала она ничего, в том-то и дело. Молчаливая всегда такая была, все сидела в своем углу, да на людей вокруг смотрела так внимательно-внимательно. Иногда подсаживался к ней кто-то из художников этих модных, да и все. И я что заметила — она не заказывает ничего, а если угостят ее вином или абсентом, то и стоит полный бокал, так и не притронется. Ну и зачем, спрашиваю я, приходить?..

— А еще? Она... — 'убивала кого-нибудь?' — чуть не вырвалось у Артура, но он сдержался. — Она... нормально себя вела?

— Ну да, — девушка непонимающе пожала плечами. — Такая вся из себя, как ты там сказал — 'леди'. А сама-то, ну посмотрела я на нее — девчонка девчонкой, и сдалась тебе она? Хотя — твой выбор, нравится тебе, так пусть твоей будет.

— Жанетт, да сколько тебя ждать! — грозный голос из подсобного помещения перекрыл даже пьяный смех за соседним столиком.

— Ах, нет, ну что такое! Ни секунды отдыха, — официантка раздосадованно всплеснула руками, и под звон стаканов, чудом удержавшихся на подносе, отправилась прочь.

— Какая милая девушка. Не хотелось прерывать вашу беседу, — улыбнувшись, Мицци села напротив Артура.

Вампирша появилась бесшумно, ниоткуда, и юноша вздрогнул от неожиданности, едва услышав ее голос, который он не забудет уже никогда и не перепутает ни с каким другим.

— Что ж, ты опять заставила меня прийти против воли, скоро это станет привычкой.

— Я не заставляла, — покачал головой девушка. — И ты это знаешь, зачем обманывать себя.

— Хорошо, и что ты хочешь от меня?

— Я хочу быть с тобой. Разговаривать. Видеть тебя. Неужели это звучит так странно?

Артур посмотрел на нее с осторожным удивлением.

— Более чем. Я бы меньше удивился, скажи ты, что хочешь выпить мою кровь. Так было бы честнее.

— Я не говорила, что не хочу этого, — она улыбнулась. — Ты просто не знаешь, что это такое — жажда крови. Не можешь себе даже представить. Но я... Просто допустим, что я не хочу убивать тебя сейчас.

— Не могу, — честно сказал он, прямо глядя на сидящую перед ним вампиршу.

Она выглядела обычно — она могла казаться человеком, если того хотела. Рыжеватые волосы стянуты сзади в пучок, по вечернему открытое современное платье со множеством оборок и кружева, тоненькая золотая цепочка на шее, легкий румянец на нежной фарфоровой коже... Артур подумал, что, должно быть, она уже утолила свою жажду, и оттого ее лицу вернулся человеческий оттенок. Может быть, она не хочет убивать его сейчас, но это лишь вопрос времени.

— Я не знаю, о чем думают вампиры, когда смотрят на людей. О том, как сильно хотят крови? Или как лучше их убить, чтобы не привлечь внимания? А, может быть, они завидуют людям, вспоминают себя до того, как продали душу дьяволу, подписавшись на вечную жизнь?

— А может быть, они просто хотят жить? Жить, как все.

— Как все люди? Но вампиры-то уже давно не люди!

— Люди смертны. А я... Я просто не хотела умирать, — тихо проговорила Мицци. — У меня был выбор, и я его сделала. Вечная жизнь в обмен на то, кем я стала. Спать в гробу, скрываясь от солнечных лучей, убивать других для продления своей жизни, жить в вечном холоде и темноте — я знала цену и готова была ее заплатить.