Лунные капли во флаконе (полный текст)

— Да иду я, иду, — пробурчала она себе под нос, поспешно направляясь к хозяйке.

Та сидела в малой гостиной, пронизанной солнечным светом, в которой было так душно и жарко, что горничная просто не понимала, как хозяйка еще не взопрела во всем своем белье, платье из плотной ткани, да еще и укутанная шалью.

— Миссис Черрингтон, не желаете ли открыть окно?

— Да что ты, Мэри, должно быть, ты шутишь! На улице только вчера шел дождь, там холодно и сыро, я тотчас же простужусь.

— Вы правы, мэм, — привычно ответила камеристка. Уж она-то лучше других знала, что с хозяйкой лучше не спорить.

— Мэри, принеси мне чаю с кексом, я проголодалась.

— Сию секунду, мэм. Желаете чего-нибудь еще?

— Ах, я даже не знаю... — Кейтлин посмотрела на нее взглядом капризного больного ребенка, уставшего от своей беспомощности и безделья. — Амелия очень меня утомила! Она бывает так непослушна. Наверное, я слишком много сил истратила на разговор с ней, но такова наша материнская доля, не правда ли?

— Конечно, мэм.

— Пожалуй, я закончу на сегодня свою работу, я хочу отдохнуть.

Она отдала Мэри едва начатое вязание — два небольших ряда, из которых в итоге должна получиться салфетка. Та с трудом сдержала улыбку: с такой скоростью салфетка будет готова самое раннее к концу века. А скорее всего, миссис Черрингтон просто-напросто надоест вязание, и она отдаст его горничной, да еще будет постоянно понукать, чтобы та заканчивала быстрее, желая увидеть результат. Как будто у Мэри больше дел нет!

— Помоги мне подняться! Я чувствую, скоро снова начнется мигрень, — Кейтлин приложила ладонь тыльной стороной ко лбу и поморщилась. — Я поднимусь в свою комнату, приготовь мне успокоительные капли!

— А чай, мэм?

— Отнеси в спальню, я лучше выпью его там. Видимо, я сегодня не слишком здорова.

Мэри направилась за лекарством для хозяйки — хотя то и стояло на ее тумбочке, и всего-то надо было накапать раствор в стакан воды, но эта функция всегда поручалась камеристке. О чае можно было не волноваться: миссис Черрингтон наверняка заснет или хотя бы задремлет и не вспомнит о нем до вечера. От этого своего успокоительного она половину дня проводила в полудреме, и, по правде говоря, это всех вполне устраивало.

* * *

— Покажи-ка руки, — сквозь зубы процедила кухарка, уперев руки в боки и в упор рассматривая стоящую перед ней девочку. Та послушно вытянула вперед ладони, по-прежнему не поднимая глаз.

— Переверни! — приказала кухарка и придирчиво сощурила глаза. — Хмм... — осмотрев ее чистые ногти и не найдя, к чему придраться, она вздохнула. — И как же тебя зовут?

— Джуди Такер, — ответила новенькая.

— Хмм... Что ж, Джуди Такер, быстренько положи это вон там и надевай-ка фартук, — махнув рукой в сторону посудомойни, Мод отвернулась и принялась греметь котелками. Девушка послушно подняла с пола узелок со своими нехитрыми пожитками и отнесла, куда ей было приказано. — Пойдешь к Конни, она покажет тебе, как управляться с каминами. А мне недосуг сейчас возиться с тобой, уж скоро обед надо госпожам подать, а после за ужин браться. И смотри, не копайся там долго, вернешься — сразу же примешься за посуду. Вот и посмотрим, на что ты годишься!

Покончив с этой впечатляющей речью, кухарка присела перед плитой, чтобы разжечь огонь пожарче.

— Так ты еще здесь? — покончив с очагом, она обернулась на свою новую помощницу. Потом, сообразив, что девочка понятия не имеет о том, кто такая Конни, она снова вздохнула, всем своим видом показывая, как тяжело ей приходится в окружении столь недалеких и непонятливых людей.

— Найдешь ее наверху лестницы: она как раз разбирает вещи, которые вынесли с чердака. Не дождусь, когда там, наконец, устроят для нас комнаты. Уже вторую неделю внизу спим, словно селедки в бочонке. Да что смотришь, тебе-то все равно спать здесь, за кухней. Ступай, чего стоишь? Да смотри, не вздумай попасться господам на глаза, живо отсюда вылетишь!

Подкрепив угрозой свою и без того убедительную тираду, Мод с головой ушла в работу. Тихонько вздохнув, девочка поторопилась на поиски горничной.

Найти горничных оказалось несложно — они сидели в окружении старых вещей, время от времени чихая и отирая глаза от пыли.

— Ума не приложу, что во всех этих коробках! — громким шепотом возмутилась Мэри, аккуратно вытирая толстый слой пыли с полусгнившего деревянного ящика, потемневшего от времени.

Еще несколько таких же стояли на площадке у лестницы, ведущей в кухню. Один из них был открыт, и перед ним на коленях стояла Конни. Она осторожно вынимала оттуда разные предметы, бумаги, газеты и прочий хлам, составляющий содержимое ящика. То, что еще хоть как-то могло пригодиться в хозяйстве, она вытирала куском фланели и откладывала в сторону, а совсем уж непригодное бросала в большое жестяное ведро, куда обычно ссыпали пепел. В последнюю категорию попадало куда больше вещей. Мэри наблюдала за ее работой, деловито рассматривая то, что Конни бережливо откладывала, и качала головой: ну что ценного может быть в этом хламе!

— Вот этим уж точно место только на свалке, — заметила она, брезгливым взглядом провожая щипцы для снятия нагара, которые Конни аккуратно опустила рядом со всем остальным, что, по ее мнению, еще могло пригодиться. — Кому они теперь нужны? Уж и не помню, когда в последний раз свечи доставали. Да к тому же на них полно ржавчины, сама погляди!

— Может и на свалке, а может, и нет, — не осталась в долгу Конни. — Уж лучше я все это покажу миссис Уильямс, а она сама решит, что оставить, а что на выброс пойдет. А ржавчину и отчистить можно, — подытожила она и принялась за следующий ящик.

Мэри только фыркнула и помахала перед носом пальцами, когда горничная дернула за крышку, и над ней взвилось облачко пыли.

— Смотри-ка, здесь бумаги какие-то... — Конни осторожно извлекла на свет божий целую кипу слежавшихся и пожелтевших страниц. От долгого хранения на чердаке они отсырели, и чернила, когда-то красовавшиеся ровными строчками, растеклись, превратившись в аляповатые фиолетовые пятна. Разобрать хоть что-нибудь было решительно невозможно. Напоследок горничная достала небольшую книжечку в твердой бордовой обложке из кожи, выглядевшую чуть менее потрепанной, чем все прочее в этом ящике. — А вот это, похоже, хорошо сохранилось. Наверное, господское. Может быть, здесь что-нибудь важное... — Она протерла книжечку со всех сторон. — Знаешь что, а отнеси-ка ты это хозяйке. Пусть сама взглянет!

Мэри пожала плечами, но все-таки любопытство победило. Она взяла книжечку из рук Конни и сморщила нос.

— Плесенью пахнет, — она на мгновение заколебалась. — Вот что, пускай полежит пока в холле и проветрится, — решила она. — Все равно миссис Черрингтон сейчас отдыхает. И думать нечего, чтобы ее беспокоить. Чего доброго, у нее снова от разговоров голова разболится, а мне опять приводи ее в порядок да уговаривай, чтобы к ужину вышла. Пойдем пока передохнем, ты же, небось, с утра еще ничего не ела!

Это была одна из тех минут относительного затишья, когда горничные наконец-то могли присесть и с час поработать иглой, что почти что приравнивалось к отдыху; даже кухарка могла совсем ненадолго оставить свои бесконечные хлопоты вокруг блюд, которые предстояло приготовить для хозяев. За дальним концом стола расположились Мэри, уже успевшая отнести чай миссис Черрингтон, и Конни, занятая шитьем. Сбоку от каждой лежала стопка вещей, которые предстояло заштопать, или пришить воротничок либо пуговицы.

Из небольшой комнатки позади кухни раздавался металлический перестук посуды и голоса. Точнее, расслышать можно было только громкий голос Мод.

— Не трать столько мыла, иначе не напасешься его. По-твоему, у нас тут своя мыловарня? То-то же! А эту щетку пока не трогай. Запомни, она только для большого котла, в котором готовится мясо. Для меди бери вот эти. А вон те — для глиняных горшков. Да и впрямь, откуда тебе все это знать!

Покончив с поучениями, Мод появилась на пороге кухни, налила себе чаю и уселась напротив горничных.

— Уж больно строга ты с ней, — негромко заметила Мэри, усмехаясь. — Вроде бы девчонка работящая. Но распускать молодежь не годится, что верно — то верно. — Она несколько раз кивнула головой в подтверждение своих слов и склонилась к шитью, чтобы перекусить нитку.

— А мне она понравилась, — Конни понизила голос. — Вроде бы ловкая и быстро схватывает, что ей говоришь. Посмотрим, как она завтра сама с каминами управится.

Мод фыркнула.

— Вот то-то и оно, посмотрим! А то поначалу-то может она и ничего, шуршит, как мышка, а потом глядь — а у мышки-то острые зубки. Уж я-то повидала таких. А этим, деревенским, и подавно палец в рот не клади.

— Это уж точно, — охотно подхватила Мэри, откладывая в сторону ночную сорочку своей госпожи. — Да и чего от них ждать, если они живут, словно поросята в хлеву: говорят, что и спят все вместе, в одной комнате! Стыд, да и только.

Услышав это, даже Конни подняла голову и чуть приоткрыла рот, на мгновение забыв о нитке с иголкой. Кухарка только махнула рукой.

— Лучше и не говори. А что уж говорить о кухне? Я-то сама в их домах не бывала, да и слава богу! Только знаю, что у них даже и дымохода порядочного не сыщешь, что уж о плите говорить. Да и то сказать — вы же видели, как они вырядились, когда на работу наниматься явились? Небось, полдеревни собралось, не меньше!

— Да-да! — поддакнула Мэри. — Я сама смотрела из окна наверху, вот уж видок у них был! Сразу видно, что никакого понятия о приличиях. Двое так вообще босиком явились, точно последние нищенки. — Она передернула плечами и снова принялась за работу. — А уж юбки...

Кухарка кашлянула, и Мэри вовремя примолкла: в кухне появилась миссис Уильямс. Все присутствующие непроизвольно выпрямили спины.

— Миссис Гиффорд, сегодня придется подать ужин в половине седьмого — господин Черрингтон вернется из города раньше. Кроме того, миссис Черрингтон заказала сливовый пудинг.

Мод встала и всплеснула руками.

— Ох, ну и дела, придется поторопиться. Кстати, миссис Уильямс, раз уж мы заговорили о пудинге — сахар-то почти весь вышел! Для целого пудинга точно не хватит. — Для пущей убедительности она сложила руки на груди и решительно поджала губы.

Экономка кивнула.

— Хорошо, идемте. — Они направилась к кладовой, а кухарка, сняв с полки жестяную банку, которая и впрямь почти опустела, поторопилась за ней. Послышалось глухое позвякивание ключей. — И, миссис Гиффорд, подготовьте к завтрашнему дню список продуктов, которые вам понадобятся на всю следующую неделю. После завтрака мы с вами посмотрим, чего нам не хватает.

Мод вернулась с наполненной жестянкой, и присела к столу, чтобы допить чай. В следующее же мгновение в заднюю дверь постучали.

— Ни минуты покоя! — воскликнула Мод, в сердцах со стуком опуская кружку на стол. — Джуди! Джуди, ты оглохла?

На пороге посудомойной появилась перепуганная девочка. На ее руках виднелись следы мыльной пены.

— Отопри-ка дверь, да посмотри, кто там! Небось, опять кто-то из ваших, деревенских.

Джуди бросилась по коридору к двери, в которую уже снова стучали.

— День добрый! Не желаете купить молока и сметаны? — не дожидаясь приглашения, в темный коридор шагнула невысокая полноватая женщина в простом темном платье и длинном белом переднике. По всей видимости, свой товар она оставила за порогом, поскольку сейчас с удовольствием растирала плечи, затекшие от тяжести бидонов с молоком.

Мод поспешила к ней навстречу.

— Молоко в прошлый раз у вас славное было, это правда, — с небывалой любезностью признала она.

— Так я и сметаны принесла, и масла, — не задержалась с ответом молочница. — У нас ведь своя маслобойня во дворе, всегда все свежее! Не то, что в городе. Уж не знаю я, что там за молоко может быть — небось, разбавленное все, как есть!

Кухарка только поджала губы и прищурилась.

— А ты что стоишь? — прикрикнула она на замешкавшуюся Джуди. — Все горшки домыла? Если нет, то заканчивай побыстрее и иди чистить овощи для обеда.

Девочка исчезла.

— А вы лучше заходите да попейте чаю, — уже совсем другим тоном обратилась Мод к новоявленной гостье. — Покажете, что там у вас за масло, да может, какие новости расскажете. — Дождавшись, пока молочница внесет свои бидоны внутрь, Мод прикрыла за ней дверь. Та вытерла руки о фартук и присела на край скамейки. Мэри искоса взглянула на нее. Возникла недолгая пауза, которая, однако, быстро закончилась.

— Да какие у нас новости! — жизнерадостно воскликнула молочница. — Все одно и то же, разве что вот... — она рассеянно поскребла затылок и поправила косынку, — давеча сосед помер, вроде как от лихорадки. Неделю лежал — с постели встать не мог, не то что на поле выйти. А уж кашлял так, что я в своем доме ночью просыпалась! Да и то сказать, — она вдруг перешла на шепот. — Я еще и не то слышала. Два дня назад проснулась в самую полночь от того, что у них в сарае петух вдруг закукарекал. Ни с того, ни с сего! Это ночью-то! Верный знак, что кто-то в доме помрет, я сразу так и сказала. Я, Салли Уокер, в таких делах еще ни разу не ошиблась. — Она с превосходством обвела взглядом присутствующих, которым в ее представлении было далеко до подобной житейской мудрости. — Уж чего только не делала его жена, какими только снадобьями не поила, уж и шерстью горло обвязывала, да только зря все это. Вчера на рассвете скончался, ничего не помогло. Коли на роду написано, так и помрешь в свой срок.

Мод покачала головой.

— А ведь то же и у нас было, — вспомнила она. — Мэри, ты ведь помнишь, как покойница наша быстро убралась? Слегла перед самым Вознесением, и всего за несколько дней сгорела. А ведь совсем молодая была! — Она покачала головой. — Это та самая горничная, которая до тебя у нас работала, — пояснила кухарка, потрясая указательным пальцем перед самым носом Конни. Та нахмурилась: она не любила таких разговоров, как и упоминаний о своей несчастной предшественнице.

— Хорошая работница была, и способная, и быстрая, — продолжила Мод. — Да что теперь горевать...

— А что сосед, — после короткой паузы снова заговорила болтливая молочница, — бывало, здесь и не то творилось. Деревня наша — еще полбеды... — она помолчала, перебирая тесемки своего фартука, а потом многозначительно обвела взглядом служанок. — Что уж говорить о господском-то доме! Вот где настоящая чертовщина творилась!

* * *

— Этот чай совершенно холодный, — слабым голосом пожаловалась миссис Черрингтон дочери, которая смиренно внимала, стоя возле постели матери. — Должно быть, Мэри не подогрела его как следует!

Амелия подумала, что мама вполне могла просто-напросто задремать, как это часто случалось, и, разумеется, чай успел остыть; однако она разумно предпочла оставить эту мысль при себе.

— Я оставила мой колокольчик в гостиной. Принеси его, чтобы я могла вызвать эту растяпу Мэри. Хотя нет, лучше найди ее сама, так будет гораздо быстрее. Скажи, чтобы она поскорее явилась сюда вместе со свежим горячим чаем. И пусть положит туда ложку меда — кажется, меня все-таки продуло. — Она слабо взмахнула рукой и опустила ее себе на лоб. Амелия поспешила выполнять просьбу матушки, тихонько прикрыв за собой дверь.