О шиноби несчастном замолвите слово

Взрыв Кена почти не задел, только осколки немного посекли руки. Кинув взгляд на крышу одного из уцелевших домов, он увидел там суновца, что быстро складывал ручные печати для какой-то из своих техник. Причем песчаник так увлекся, что не заметил у себя за спиной стремительно приближающийся силуэт. Лишь в самый последний момент он, видимо, что-то почувствовав, попытался уйти с линии атаки, правда без особого на то успеха. Неизвестный мощным ударом раскрытой ладони отправил шиноби Песка в непродолжительное путешествие до земли. Летел песчаник столь быстро и стремительно, что от столкновения того с поверхностью образовалась воронка с расходящимися во все стороны трещинами. Пролежав несколько секунд без движения, шиноби пронзительно заорал, а его кожа начала медленно обугливаться.

Красноволосый поморщился. Чего стоило просто перебить позвоночник или всадить кунай в затылок? Ставить печать «Тления» на такой мусор было излишеством, бездумной тратой чакры. В их отряде был только один человек использующий фуин для контактного боя — Узумаки Ясуо, капитан их группы.

Но следует признать, что истинная причина негодования Кена крылась совсем в другом. Обычно красновлосые для общения на расстоянии применяли свой дар сенсора. Скрывая и проявляя чакру можно было составлять целые комбинации сообщений. Для Кена же подобное было недоступно — зона его восприятия слишком мала. Так что появление командира послужило очередным ударом по самолюбию. А в том, что за ним явился именно тайчо, не было ничего удивительного. Ведь у того была причина для подобного. Старая и дряхлая причина...

— Мы уже практически зачистили квартал, — начал Ясуо, — но выжившие забаррикадировались в хранилище. Будем разбираться с ними.

Говорить что-то еще он нужным, видимо, не счел и сразу же перемахнул на соседнюю крышу, а его подчиненному пришлось того нагонять. Уже через несколько минут бега они были на месте.

Первое, что бросилось в глаза по прибытии, так это выделяющееся среди прочих своей формой трехэтажное здание. В отличие от остальных образчиков архитектуры Суны это строение напоминало собой огромный кирпич. Окон оно не имело. Единственный способ попасть в внутрь — пройти через массивные створчатые врата, исписанные печатями.

Вторым, что заслуживало внимание была группа людей, находившаяся невдалеке от входа в «кирпич». Выглядели они потрепанными. Двое по всей видимости даже были легко ранены. Над ними как раз и нависал отрядный медик, ставя диагностические и лечебные печати, периодически его руки окутывались нефритово-зеленым свечением техники «Мистической руки». Остальные рассредоточились, образуя оборонительный периметр. Хотя и здесь были отличившиеся. Вернее сказать, отличившийся...

Старик с короткими, бледно-алыми волосами. Он так сильно щурился, что веки были практически сомкнуты и разглядеть какого цвета у него радужка глаз, возможности не имелось. Немного вытянутое лицо, вкупе с неестественным прищуром, чем-то напоминало лисью морду. На фоне членов группы выделялась и его одежда. В отличии от прочих Узумаки, облаченных в стандартную полевую форму Суны, он носил классическое темно-синее мужское кимоно и деревянные гэта.

Сейчас дед нависал над отрядным ирьенином, громко комментируя его действия, и комментарии эти были отнюдь нелесными. Угроза старика запереть того у себя в подвале и держать на голодном пайке пока он не научится «нормально» ставить медицинские печати была, пожалуй, самым безобидным из всего сказанного.

К слову, знакомство старика с отрядом не задалось буквально с первых минут, еще до погрузки на корабль, в порту родного селения. Вышедшему их подбодрить перед отплытием Узукаге старик тогда заявил: «Пусть меня и назначили нянькой для детишек, но следить за тем, чтобы никто не порезался о кунай, я не буду, и если кто-то из этих бестолочей, — он тыкнул пальцем в собравшихся на пристани шиноби, — убьется в Суне, то ко мне никаких претензий быть не должно». Ясуо тогда было возмутился и сказал, что старик приписан только для усиления отряда и отвечать ему ни за кого не придется. Как оказалось, зря. Дряхлый пень был Мастером Печатей. Приказывать ему мог только Узукаге, то есть формально командиром оказался именно он.

Мастера старались не трогать. На любой невинный вопрос он мог ответить весьма резко и грубо, но иногда и на того находили приступы словоохотливости. В такие моменты доставалось всем, кто попадался ему на глаза. Самым невезучим оказался Ясуо. Старик того невзлюбил и порой, казалось, специально выискивал, чтобы дать пару «наставлений» командиру.

Так продолжалось полторы недели, пока корабль не пристал к берегам Страны Ветра. Тут-то и произошло событие, заставившее Кена если и не пересмотреть свое отношение к старику, то хотя бы проникнутся к тому неподдельным уважением. Старец запечатал корабль. Весь. Целиком. В один свиток. Времени он на это потратил — от силы минут пять. Кен тогда лишь нервно сглотнул, силясь осознать всю ту пропасть в умении, что лежит между ним и Мастером Печатей.

Наземный путь в Суну прошел без особых эксцессов со стороны старика. Тот только сетовал на песок и жару.

За пару дневных переходов до города, когда передвигаться большим отрядом стало слишком рискованно, — был велик шанс обнаружения, — они разделились. Группа отвлечения в буквальном смысле слова окопалась в пустыне. Удобно, когда добрая треть шиноби твоего клана предрасположена к манипуляциям с дотоном...

Оставшаяся ударная группа, что орудовала сейчас в квартале Хого, раздробилась на маленькие команды по двое-трое, что скрытно проникли в город. Затем, в день нападения, они встретились в самом селении, где мастер поставил всем по печати «Купола тишины». Что поделать, но для корректной работы барьера нужно было по меньшей мере шесть установленных якорей. Все в общих чертах прошло по плану. За одним исключением. Старик вновь показал свой норов и заявил, что намерен участвовать в запланированной операции. На робкое замечание тайчо, что у того не имеется при себе всей нужной амуниции, тот лишь сказал, что был шиноби, когда отца Ясуо и в планах не было, и сможет о себе позаботиться сам. Всем оставалось только промолчать...

На подходе к группе пришлось затормозить. От отряда отделились трое и двинулись им на перерез. Сейчас будут производить досмотр. Кому-то такая осторожность может показаться излишней, но для шиноби паранойя — профессиональный навык, а не душевное заболевание. Быстро пройдя проверку, капитан направился в сторону старика, а Кен повинуясь его команде пошел следом.

— Что, все в сборе? Замечательно, даже до утра ждать не пришлось, — Мастер Печатей притворно зевнул, прикрыв рот ладонью. — Кстати, ты, Ясуо-чан, миссию провалил.

Капитан от этих слов дернулся как от удара кнута, но, справившись с нарастающим изнутри гневом, сказал:

— Шин-сан, может вы поясните, что имели ввиду.

— Может то, что большая часть Хого спряталась в своем хранилище и человек сорок среди них однозначно шиноби? Я конечно понимаю, что ты со своим отрядом просто гордость Водоворота... — старик похлопал Ясуо по плечу. — Но прорываться группой в десять человек против сорока окапавшихся на своей территории противников слишком самонадеянно даже для такого как ты. Тем более так просто в хранилище не войти, — Шин развернулся лицом к «кирпичу», — вы печать снимать будите около часа, — указал он на врата. — Столько времени вам никто не даст, — он уставился в сторону того места, где сейчас должна была резвиться отряд отвлечения, там через грязную и мутную пленку барьера был виден огромный столб пламени на одной из скал, окружающих Суну.

— Можно использовать техники дотона и попробовать сделать подкоп, — голос Кена прорезал повисшую тишину, — строение наверняка глубоко уходит под землю. В крайнем случае всегда можно проломится через стену.

— Не считай себя умнее других или других глупее себя, — веско сказал Шин, — хотя куда уж глупее... Пробить стены не удастся, те защищены печатями. Ты что, не чувствуешь влитой в них чакры? — Кен добрым словом помянул свою сенсорику. — Ладно, идея с дотоном просто прекрасна, если воюешь с идиотами. Ты где-нибудь видел идиотов, практикующих искусство печатей? — Шин смачно ударил себя по лбу раскрытой ладонью. — Хотя кого я спрашиваю... — он окинул весь собравшийся отряд горестным взглядом. — В любом случае, использовать дотон не получится. Я не могу сразу сказать, как они того добились, но техники на основе земли около этого здания очень нестабильны, — он закрыл глаза будто бы прислушиваясь к чему-то. — Через слой грунта трудновато определить наверняка, но внешние стены катакомб тоже укреплены — так что идея с подкопом лишена смысла. С отрядом бестолочей вроде вас миссия изначально была обречена на провал. Узукаге предполагал, что вы не справитесь. Поэтому я сегодня здесь, а не сплю в теплой постели у себя дома, — переведя свой раздраженный взгляд на Ясуо, старик продолжил. — Разрешите взять бразды правления над вашим отрядом, Узумаки-доно, — сказал это Шин с интонацией, подходящей больше какому-нибудь чиновнику-лизоблюду, а не шиноби, да еще и обозначил издевательский полупоклон.

Неизвестно, чего это ему стоило, но тайчо сдержался.

— На ваше усмотрение, Шин-сан.

— Вот и прекрасно. Тогда слушайте. Значит, ты, — старик ткнул пальцем в Кена, — инвалид от сенсорики, пойдешь со мной. Будешь своим видом всех распугивать, все равно на большее не сгодишься. — Кен невольно поморщился, представив, как он, перемазанный кровью, выглядит со стороны. — И еще... Еще... Ирьенин... Хотя нет оставьте его себе, он меня раздражает. А вот ты подходишь, — мастер указал на ничем неприметного шиноби.

Хоть из-за масок и однотипного обмундирования отличить членов отряда друг от друга было той еще задачкой, но на таком расстоянии Кен прекрасно мог распознавать чакру своих соклановцев. Второй, выбранный стариком, был Узумаки Тэкео. Как и сам Кен, тот был знатным бойцом ближнего боя, но мог похвастаться еще и отличной чувствительностью к чакре. Если придется спустится в катакомбы, то лучшей команды для подобного и представить сложно.

Мастер продолжил:

— Да, ты сгодишься. Снимешь маску, будешь корчить рожи, вместе с этим, — пренебрежительный жест в сторону Кена, — всех до смерти перепугаете. Остальные, — Шин задумавшись потер рукой подбородок, — прочешите квартал, добейте выживших, если такие найдутся, и установите пару ловушек. Только не используйте специализированные печати, обойдетесь кибакуфудами.

Глядя на несколько озадаченных шиноби, старик закатил глаза. Вопрос о наличии кибакуфуд был снят. Их не было. Что и логично. Зачем Узумаки таскать с собой бумажки с готовыми взрыв-печатями, если каждый из красноволосых мог поставить такую одним прикосновением?

— Этот свиток сделан из чакроабсорбирующей бумаги, — Шин жестом фокусника вытащил из рукава кимоно вышеозначенный свиток. — Жалко конечно такой качественный материал отдавать полным посредственностям, так что считайте от сердца оторвал, — старик передал свиток Ясуо. — Когда будете рисовать печати, используйте что-нибудь попроще. Какие-нибудь старенькие фуин, структурными элементами которых являются иероглифы, — дождавшись, когда теперь уже бывший капитан, раздаст отрезы бумаги, старик продолжил говорить — И последнее: когда сюда начнут рваться суновцы, в бой не вступайте. Отходите и действуйте в соответствии с планом. Выполняйте!

Смазанными силуэтами шиноби Водоворота растворились в ночи, а Шин молча развернулся и последовал к хранилищу. Его спутники выдвинулись следом.

Встав прямо напротив входа, старик вытянул руку в сторону печати. Со своих мест сопровождающим мастера было прекрасно видно, что тот делает. На его ладони начала провялятся фуин. Мгновение, и печать на руке превращается в безумный хоровод из линий и иероглифов. Они за доли секунды складываются в замысловатые и непонятные фигуры, чтобы через миг распасться и повторить все вновь.

Старик, чтобы он не делал, простоял так недолго. Буквально через полторы минуты печать на его кисти прекратила свой танец и застыла, а Шин стал медленно, будто бы преодолевая сопротивление, поворачивать свою руку по часовой стрелке. Одновременно с этим печать на вратах начала истлевать, выбрасывая во все стороны клубы фиолетового дыма. Фуин постепенно растворялась, освобождая проход.

— Я вот только одного не пойму, — заговорил Тэкео. — Зачем мы лезем втроем туда, где полег бы весь отряд?

Ответить ему никто не успел — створки врат вышибло наружу какой-то особенно мощной техникой воздуха, и, пролетев с полсотни метров, они гулко упали на землю за спинами красноволосых.

— Всегда знал, что умру глупой смертью, — Тэкео был крайне категоричен.

Вопреки здравому смыслу, в клановом хранилище Хого ничего не хранилось. Не было тут ни бесконечных рядов стеллажей, ни сундуков, до отвала заполненных всяким скарбом. Только бетонный пол да стены. Но нерационально использование помещений Кена сейчас мало беспокоило — несколько десятков дружно складывающих печати шиноби завладели всем его вниманием.

Секунду спустя мир потонул в выкриках названий дзюцу. Воздушные лезвия и кулаки, метательное железо и даже парочка огненных шаров — от всего увернутся не выйдет. Слишком уж широким и плотным фронтом шла атака.

Руки Кена метнулись к груди и начали спешно собирать комбинацию символов одного из защитных дзюцу. Он не успевал...

Зато успел старик. За миг до удара троицу накрыл полупрозрачный, малиновый купол. От столкновения техник с барьером по поверхности последнего проходили волны ряби и искажений. Казалось, еще чуть-чуть и тонкая пленка защиты не выдержит и порвется. По крайней мере, только это могло объяснить тот фанатизм и упорство, с которым песчаники отправляли в красноволосых все новые и новые дзюцу.

— На этих щенков хватит и меня одного. — Спутники старика удивлённо на того воззрились.

Тело Шина было покрыто огромной печатью. Её линии были видны на выглядывающих из-под кимоно ступнях, опутывали кисти и заползали на лицо. Кен мысленно поклялся больше никогда не называть мастера старым пердуном, даже про себя. Сотворить подобную печать за считанные мгновения попросту невозможно, но старый пер... Шин-сан, теперь только Шин-сан, смог.

Тем временем, за приделами барьера стихии продолжала свое буйство. Огонь и ветер, не в силах преодолеть защиту, вгрызались в землю, оставляя на ней уродливые шрамы и подпалины. Финальным аккордом атаки стал десяток кунаев с кибакуфудами. Мощный взрыв поднял в воздух огромное количество песка.

Выждав несколько секунд, Шин сложил печать концентрации. Рисунок на его теле стал медленно выцветать, а когда он исчез окончательно, то схлопнулся и барьер, мощным порывом ветра разметав пылевую завесу.