Добро наказуемо

Место, крестом обозначенное на карте, которую я за три золотых купил у страдающего от недостатка денег, а, следовательно, и выпивки бродяги, мы нашли без труда. Издали казалось, что посреди леса валяется огромный, в два человеческих роста, замшелый валун. Вблизи камень походил на гигантский череп, вросший в землю почти по самые глазницы. Если подойти вплотную, то можно было разглядеть, что кроме ярко-зеленых пятен мха, сооружение украшает тонкая сетка линий, складывавшихся в замысловатый узор, и что череп внутри пуст. Глазницы оказались круглыми окнами, через которые внутрь проникал сумеречный свет лесной чащи.

— — Великанья башка какая-то, — проворчал Крайт. — Мы ее что ли искали?

— Скорее всего, да, — неуверенно сказал я. По словам продавца карты, где-то здесь были припрятаны эльфийские сокровища.

— И что это?

— Понятия не имею. Может, обитель Обреченных?

Когда-то давно, за много лет до основания Фаргорда, боги Хаоса наслали на обитавших в этих краях эльфов страшную болезнь. Не знаю, как ее называли в Эстариоле, но мой учитель истории рассказывал о ней, как об эльфийской чуме. Мор косил эльфов одного за другим, пока те не построили для своих больных такие вот склепы, придав им форму черепов, дабы предупредить несведущих о скрывающейся внутри угрозе. Те, кого поразил недуг, жили в них, вдали от своих сородичей, и даже после их смерти никто не заходил внутрь — обители Обреченных считались проклятым местом. Впрочем, нынешних охотников за диковинами это мало волновало. То ли эльфийская зараза была безвредна для людей, то ли времени прошло с тех пор достаточно, но чума обходила искателей сокровищ стороной.

— Эй, кто-нибудь дома? — крикнул в пустоту Крайт, просунув голову в глазницу окна.

Ему не ответило даже эхо.

— Интересно, здесь уже все разграбили или оставили кое-что и на нашу долю? — Я заглянул во вторую глазницу. Казалось, что внизу клубится седой туман. — Спускаемся?

— А двери здесь нет?

— Если и была, то давно ушла под землю. Хочешь покопать?

Вместо ответа, Крайт ногами вперед протиснулся в оконный проем и спрыгнул вниз.

— Вот дерьмо липучее, даже факел не запалишь, — раздался снизу его недовольное ворчание. — Придется впотьмах шарить...

Я нырнул в окно и приземлился рядом.

Небольшая круглая комната была до самого потолка затянута паутиной. Плотные клейкие нити приставали к рукам и одежде. Они так и норовили залепить нос, глаза и уши, превратив нас в подобие спеленатых пауком мух.

— Ну и пошарим. Не так уж здесь и темно.

— Ага, а какая-нибудь каракатица в этой липкой заразе сидит и только и ждет, когда твое высочество руку протянет.

— Пауки не кусаются, — уверенно заявил я. У меня в Закатной башне обитало несколько этих малоприятных тварей. Не знаю, чем они там питались, но не мной — это точно.

— Это в человеческих жилищах они не кусаются, а здесь — обитель Обреченных.

Против такого аргумента возразить было нечего. Но не сдаваться же и отступать из-за каких-то несуществующих пауков! Несколько взмахов меча — и количество паутины вокруг заметно уменьшилось.

— Зажигай свой факел, — снисходительно бросил я.

Вскоре неяркий свет заметался по стенам, выхватывая из темноты залепленные все той же паутиной ветхие гобелены и глубокие ниши, уставленные по-эльфийски изящной домашней утварью. Крайт тут же принялся запихивать в свой дорожный мешок серебряные блюда, кубки и кувшины.

— Ты что, трактир открывать собрался? — прыснул я. — Зачем тебе посуда?

— Не мне, а матери. Она, между прочим, неплохое пиво варит, так что трактир запросто может открыть.

— И ты молчал?

— И ты молчи, потому что все равно она ничего не откроет, пока всех сестер замуж не выдаст. Ясно?

— Да, ясно-ясно, — отмахнулся я. — Дай-ка факел...

За плотной завесой паутины угадывался темный проход с ведущими вниз ступенями. Это было гораздо интереснее, чем рассказы Крайта о его матушке и ее планах на будущее.

Останки обитателей этого уединенного места нашлись в круглой комнате, похожей на спальню. Их было двое. Скелет одного покоился на ложе, другой, с застрявшим между ребрами кинжалом, примостился рядом. Этот изящный легкий ножичек оказался единственным оружием, которое мы нашли в обители. Я оставил его себе. Все остальное, за исключением нескольких свитков и книг, впоследствии доставшихся Энди, забрал Крайт. Кроме посуды в его распоряжении оказались женские украшения, которые он бесцеремонно снял со скелета, несколько явно магических вещиц непонятного предназначения и россыпь самоцветов с выгравированными на них рунами, использовавшихся не иначе как для гадания.

— Закину-ка я барахлишко матери, — сказал Крайт на обратном пути. — Заодно пива тебе привезу. И не криви морду, такого ты еще не пробовал! На закате вернусь. У меня сегодня ночное дежурство...

В то время семья Крайта проживала в охотничьем домике. Под скромным понятием  'домик' в данном случае подразумевалась грандиозная постройка посреди леса, где можно было разместить пару десятков охотников с прилагающимися к ним лошадьми и собаками. Отец Крайта был главным ловчим, а в обязанности матушки входило накормить, напоить и уложить спать всю эту нагулявшуюся по лесу ораву. Впрочем, с тех пор, как отец Крайта погиб, на Королевском совете то и дело всплывал вопрос о том, что не мешало бы выселить вдову бывшего ловчего и отдать дом в распоряжение его преемника. Только почему-то никому не хотелось заниматься этим неблагодарным делом — поговаривали, что матушка Крайта не чужда магии. Я тоже не горел желанием с ней познакомиться, так что не предложил другу составить ему компанию, а сразу поехал в замок.

Вспомнить о Крайте получилось, только когда солнце уже скрылось за лесом. К тому времени я успел торжественно вручить Энди найденные книги, вытянуть из него содержание рукописей, которые оказались довольно нудной летописью заточения эльфов в склепе, и похвастаться Роксанду новоприобретенным кинжалом. Призрак меня разочаровал. Он заявил, что такие ножи используют только эльфийки, и я с досады отправился в  'Сломанный меч', с намереньем устроить там грандиозную попойку и всучить кинжал Болтуну в качестве платы.

Первым, что донеслось до ушей, едва я распахнул дверь трактира, было мое собственное имя.

— ...думает, если он дружок Рикланда, значит ему все позволено! — королевский наемник по имени Доррет осушил свою кружку и с чувством треснул ею о стол. — Ха! Да, этот выскочка не останется в гвардии и дня, после того, как Деймор... — на меня он не смотрел, тем не менее фразу так и не закончил. Видимо, пинка получил от сидящих с ним за столом товарищей.

— Малыш, Крайта не видал? — заметив, что я направляюсь к ним, одновременно поинтересовались человека три из компании.

Вопрос меня озадачил.

— Он вроде бы собирался навестить семью, а потом... не знаю даже.

Наемники развеселились.

— Мальчик по мамочке соскучился!

— Не по мамочке, а по пиву, которое она варит.

— А может, он женился втихаря? Я как-то девку в тех краях видел.

— Так это сестра.

— Сам ты сестра! У Крайта сестра пешком под стол ходит.

— Да нет у него никакой сестры, он сам говорил.

— Есть, просто Крайт ее для нашего принца бережет. Малыш, все, мы тебе невесту нашли...

Наемники наперебой отпускали шуточки, мне же было не до смеха. До меня начало медленно доходить — Крайт не вернулся к закату. До сих пор этот парень не имел привычки отлынивать от службы — слишком долго он добивался, чтобы его приняли в Королевскую гвардию. Значит, что-то случилось! В голову дружно полезли тревожные мысли о влиянии родового проклятия королей Фаргорда на судьбы моих лучших друзей. Впрочем, успокоил я себя, с ним же могла случиться и мелкая неприятность — конь ногу повредил, разбойники напали, заблудился, наконец... В любом случае Крайта надо было выгораживать, а то чего доброго Деймор действительно выгонит его со службы.

— Нечего ржать! — нахмурился я. — Он отправился в те края по моему поручению. А семью навестить, это так, заодно... — я откровенно врал и сам чувствовал, что получается у меня не очень-то хорошо, а совсем плохо станет, если у кого-нибудь возникнет желание поинтересоваться, что у меня за дела в окрестностях охотничьего домика. Орки там не появлялись, замок ближайшего лорда был в двух днях пути, эльфийских руин поблизости тоже не было. Я уже собирался наплести чего-нибудь правдоподобного на тему охоты, но этого не понадобилось.

— Ну, говорю же, отправился Крайт за невестой для нашего принца! — прыснул Легар, страшно довольный собственным остроумием.

— А она от него под стол убежала... — тут же подхватили остальные.

— Не понимает своего счастья...

Наемники любили изводить меня подобными шуточками. Обычно я страшно злился, но на этот раз пропустил насмешки мимо ушей.

— Это тому, кто подменит Крайта на посту, — эльфийский кинжал сверкнул в воздухе и, сделав пару оборотов, воткнулся в центр столешницы. — Мне бы не хотелось, чтобы парню влетело, а лорд Деймор, сами знаете...

Сомнений в том, что желающие найдутся, не было — стоимость безделушки явно превышала месячное жалование стражника. Руки наемников жадно потянулись к рукояти, но Доррет опередил остальных.

— Ладно, подежурю, — нарочито неохотно буркнул он, выдергивая кинжал и  примеряя к руке.

— Могу я, — предложил Крисан.

— Сиди уж. Ты только сменился.

— Да и ты вроде как не жаждешь, — хмыкнул Легар. — Давай я подежурю.

— Все, опоздал, уже жажду, — Доррет встал из-за стола и, бросив Болтуну монетку, быстрым шагом направился к выходу. — Так что передать лорду Деймору? — спросил он меня на прощанье.

— Скажи, по приказу Рикланда.

Доррет отправился в Черный замок, а я в охотничий домик, где проживало семейство вдовы главного ловчего. Надо было выяснить, что же случилось с моим другом...

— Значит, ты и есть тот самый Рикланд? — дородная женщина в чепце и белоснежном переднике закрывала своим необъятным телом всю дверь, так что заглянуть в дом и увидеть, что внутри, не было никакой возможности. Она окинула меня с ног до головы оценивающим взглядом, задержавшись на едва зарубцевавшемся шраме, оставленном на моей благородной физиономии умелой рукой мастера клинка лорда Ардока. — Кто это тебя так разукрасил?

Я растерялся. Простолюдинки, да и знатные леди никогда не позволяли себе говорить с принцем так бесцеремонно. Впрочем, после минутного замешательства я все же решил, что вовсе не обязан удовлетворять ее любопытство, и перешел в наступление:

— Где Крайт? — вопрос был задан самым  суровым тоном, на какой я только был способен.

— Мой оболтус мог бы выбрать себе наставника и покрупнее, — не обратив на мои слова ни малейшего внимания, продолжала толстуха. — Впрочем, что его, что его папашу, вечно тянуло к знати. Зачем пожаловал-то, высочество? — внезапно опомнилась она. Но в дом так и не пригласила.

— Где Крайт? — холодно повторил я.

Но смутить женщину было не так-то легко.

— И с каких это пор за моим оболтусом посылают принцев? — язвительно прищурилась она.

В душе нарастало раздражение.

— Никто меня не посылает. Я сам кого хочешь пошлю! Где Крайт?

— Нету здесь никакого Крайта! — толстуха сделала шаг вперед. Стало ясно, что если сейчас не отступить, придется уткнуться носом прямо в ее выдающуюся во всех отношениях грудь.

Отступать я не привык, даже в сражении предпочитал уходить вбок, а потому шагнул в сторону, пригнулся и, проскочив под локтем матушки Крайта, протиснулся в дверь за ее спиной.

— Ах ты, проныра! — женщина проворно развернулась, норовя ухватить меня за одежду, но я, выпалив: 'Я должен сам убедиться!' — влетел в комнату... и тут же шарахнулся обратно, оглушенный пронзительным визгом. Таких звуков не могли бы издать ни кузина Сунита, если бросить ей на подол большого паука или небольшую крысу, ни судомойка Роза, если пустить рыбу из Королевского озера в чан для мытья посуды, ни придворная дама леди Дорина, если прокрасться в ее спальню и положить под подушку отрубленную орочью пятерню. Такое могли выдать разве что все они хором или, как выяснилось, пять разновозрастных девиц, увидевших двенадцатилетнего подростка с мечом за спиной.

— А ты знаешь, принц, что, зайдя в этот дом без приглашения, ты навлек на себя проклятие? — не умолкало за моей спиной недовольное ворчание.

— Ничего, Черный колдун снимет, — нашелся я. — Ему всего-то для этой цели нужна кровь девственницы...

Возмущенные причитания матушки Крайта потонули в возобновившемся с удвоенной силой визге будущих жертв Черного колдуна. Похоже, девушки меня боялись. Я, не особо раздумывая, решил воспользоваться этим тактическим преимуществом.

— Где Крайт? — тоном, похожим на мой, обычно вел допрос наш палач, доставая из жаровни раскаленные щипцы. На этот раз вопрос был обращен к девицам.

Визг смолк.

— Говорю ж тебе, упрямец ты эдакий, нет его здесь! — набросилась на меня их мать. — Уходи откуда пришел! И не вздумай Черному колдуну хоть словом о нас обмолвиться, а не то быть тебе...

Уж не знаю, кем или чем мне предстояло быть, расскажи я повелителю Темных сил о целой толпе скрывающихся от него девиц — не в моей привычке делиться с кем бы то ни было чужими тайнами. Я всего-навсего хотел узнать, что случилось с моим другом. Что-то мне подсказывало — его мать бессовестно лжет. Только вот что? И тут же понял — меч, прислоненный к стене. Этот клинок я не мог не узнать — сам подарил его Крайту в честь зачисления в Королевскую гвардию.

— А это тогда откуда?! — многозначительный кивок в сторону меча заставил женщину замяться.

— А это...— она не успела придумать, как выкрутиться.

— А Клайт в поглебе! — звонкий детский голосок прорезал воцарившуюся в доме напряженную тишину. Принадлежал он голубоглазому розовощекому существу, для которого определение  'пешком под стол ходит' было самым подходящим. Именно из-под стола со свисающей до полу скатертью оно и появилось. — Он за пивом посол, а мамка его заклыла! — физиономия малышки светилась счастьем.

— Что он там делает? — даже не знаю, чего было больше в моем возгласе, радости, что Крайт жив и, кажется, здоров или изумления.

— Лугается! — хихикнула девочка. — А ты Челный колдун?

— Нет, принц, — отмахнулся я, лихорадочно соображая, где в подобных домах делают погреба.

— Тогда зенись на Киоле!

— Угу, непременно, уже бегу! — фыркнул я. — Где погреб?

— Там! — маленькая ручка со смешными пухлыми пальчиками махнула в глубину дома.

Матушка подхватила малышку в охапку, стараясь зажать рот и не позволить размахивать руками, но было уже поздно — направление поисков я определил.

Указанная девочкой дверь, скрывавшаяся за цветастой занавеской, привела в просторную комнату с огромной печью, служившую, по всей вероятности, кухней. Здесь было жарко, пахло сушеными грибами, травами и печеными яблоками, а вдоль стен выстроились в ряд всевозможные ларцы и бочонки. Откуда-то снизу раздавались равномерные глухие удары.