Возможности эльфийской людологии

— Ты, знаешь, что специалисты не особенно одобряют секс, как средство борьбы со стрессом?

— Но я-то не специалист.

— Я тоже, — откликнулся Андрей шепотом.

В груди разлилось тепло. Теперь я шумно дышал им, уткнувшись лицом в затылок. У его волос был особенный запах. Тот самый, который я мог бы назвать его, уникальным запахом человеческого тела. Теплый, с горечью и солью. Интересно, если лизнуть щепотку пороха, ощутишь именно его или будет совсем другой вкус? Руки словно зажили своей собственной жизнью. На нем были домашние штаны, мягкие, легкодоступные. Словно молчаливое приглашение оттянуть резинку и запустить руки по самые локти. Конечно, не взаправду. В реальности через его спину я бы так глубоко не забрался, но и того, что удалось, было достаточно. Андрей задышал чаще. Поднял руки, уперся ладонями прямо в стекло.

— Хорошо, что день, — хрипло пробормотал он, низко опустив голову и, кажется, зажмурившись.

— Меня бы не остановила и ночь...

— Ага, как в Амстердаме, сквозь светящиеся витрины. Не знал, что ты такой извращенец...

Про Амстердам я не понял, но решил, что смогу спросить как-нибудь потом. Зато, чтобы заставить его забыть о всяких глупостях и просто отдаться ощущениям, укусил за плечо прямо через футболку. Андрей застонал, тихо, едва слышно, но очень искренне. Я буквально кожей ощутил, как его отпускает внутреннее напряжение. Он расслабился... отдался.

Поцеловал его в шею, это было сродни благодарности, хотя я сам бы не смог ответить, за что в этот момент его благодарю. Клыки все же прорезались, сам не понял, как царапнул ими кожу и принялся зализывать. Андрея уже во всю била крупна дрожь. Мои руки ласкали его в разном темпе, то сдавливая, то едва прикасаясь. Наверное, то было похоже на пытку. Я вдруг понял, что было не так с нами двумя, пока мы 'отдыхали' в Чаще Лис. Там, на моей родине, почти не было нас. Были мерцающие и психолог, был внук Пестрого и спящие вечным сном дети. Были официальные должностные лица, но за ними словно не существовало нас живых, чувствующих. Нам просто не давали побыть собой, остаться наедине, заняться друг другом. И вот теперь мы снова вместе. Кажется. Я не уверен. С Андреем что-то происходило, и еще пару минут назад он явно был морально не готов признаться мне, в чем дело. Но теперь, теперь что-то едва уловимо изменилось. Нет, все переменилось в нас самих.

— Андрей, — шепнул я ему на ухо.

— Изверг, — в его голосе была и боль, и тягучая, как цветочная патока сладость.

— Рано, я не разрешал.

— Очень надо мне твое... — он повернул голову через плечо, я поцеловал, потому что оставить его губы без внимания показалось мне просто кощунственным. Так я и думал, глаза у него были крепко зажмурены, а пальцы на стекле напоминали болезненно выгнутые вовнутрь лапки двух классических пауков из подземелий темных эльфов. Только белые и из-за дневного света, щедро льющегося из окна, кажущиеся едва ли не прозрачными на просвет. Завораживающее зрелище. А еще эти побелевшие от напряжения костяшки, которые хотелось прикусить и обсосать, как ярмарочные камешки-ледяшки...

— Андрей, — сам бы не смог объяснить, зачем столько раз повторил его имя, словно важна была не суть, а сам звук, как квинтэссенция нерва, голая эмоция, — да что там! — сама жизнь.

— Андрей.

— Сволочь! Какая же ты сволочь, Ир! Наизнанку меня...

Горячие капли обожгли ладонь. Потекли на ткань, перепачкали приспущенное белье. Неважно. Хотелось сжать себя той же рукой, хотелось продолжить, но... Андрей буквально сполз на пол. Согнулся втрое и уперся лбом в пол, и было в этом что-то настолько жуткое, что все сладострастные мысли напрочь вылетели из головы. Я так за него испугался. Буквально рухнул на колени позади него, обхватил поперек груди, заставил разогнуться и откинуться на меня.

— Ну, ты что? Чего ты? — каким беспомощным и нелепым я себя чувствовал! Но именно эти слова словно сорвали некую пружину. Все еще задыхаясь и дрожа, Андрей заговорил. Наконец, заговорил, словно я вскрыл его, взломав хитроумный замок самой последней, не успевшей еще затупиться отмычкой.

— Я до ужаса боюсь облажаться. Серьезно. Уже несколько дней об этом думаю. Они ведь все ждут от меня едва ли не пророчества какого, а я... когда придумывал эти идиотские Игры, даже не задумывался, что буду делать с ними дальше. Так, в черновом варианте набросал, а тут... целый университет, Ир! Их так много и они... они все, даже взрослые, уже привыкли, что придет психолог и разведет все проблемы руками. Но я ни гений, ни пророк, я просто обычный парень и я... я не могу. Ничего у меня не получится.

— Согласен.

Он замер, словно никак не мог поверить, что я с ним так запросто согласился. Но я впервые почувствовал себя рядом с ним старше и опытнее, а ведь раньше меня привлекало в нем именно то, что только с ним я мог побыть ведомым, а не ведущим. Но теперь роли поменялись, потому что не осталось ролей, здесь и сейчас были только мы — как он там сказал? — простые парни, у каждого из которых могли быть приступы неуверенности и панического ужаса, но справиться с ними вдвоем было куда как легче, чем поодиночке.

— Сам ты по любому облажаешься, — в очередной раз порадовался, что успел вырастить земное мерцание. Подобрать понятные для него слова оказалось не так сложно. — Но ведь теперь с тобой не только я, но и, считай, весь преподавательский корпус. Те же проректора и деканы. Про колокольчиков я вообще молчу, уверен, они с радостью помогут. Тебе не нужно придумывать все и за всех, тебе нужно направить. Да, у нас нет спорта, потому что на Халяре магией в том или ином объеме обладают все и эта повышенная магоодаренность банально не позволила нам создать не магические и не военные игры. Такое для нас в новинку, но это не значит, что мы не подхватим, если ты подашь идею. Считай себя идейным вдохновителем или, и того проще, координатором. Как тебе такое? Он так тяжело вздохнул и так долго выдыхал, словно вознамерился выпустить из легких весь воздух до последней капли.

— Знаешь, наверное, ты прав. Но в мокрых трусах, ты уж прости, мысли совершенно не генерируются.

— Не знал, что они у тебя именно туда стекаются.

— Пошляк ты, Ир.

— Весь в тебя, — фыркнул ему в шею, от чего он дернулся, как от щекотки, и я уже менее игривым тоном предложил. — Давай в ванну. Вдвоем. И вообще, сегодняшний вечер для нас, согласен? А завтра...

— Утро вечера мудренее?

— Ох уж мне эти ваши фразеологизмы!