Я с сомнением посмотрел на уже скрывшееся за дальним холмом солнце. Темнеет летом быстро — только что вроде было совсем светло, но через пару клепсидр уже темень стоит такая, хоть глаз выколи. Идти же в потёмках через неверную гать по болоту, да ещё и в тумане... Нет, мне моя жизнь слишком дорога, чтобы действовать настолько безрассудно.

— Ночью на болоте делать совершенно нечего, поэтому утром пойдём, — озвучил я своё решение Вилене.

Магичка возмутилась и даже, похоже, совершенно искренне:

— Космат, так нечестно! Ты нарочно затянул с началом похода, чтобы мы не успели дойти до дядиного дома, и я потом всю ночь с тобой была!

Я сурово посмотрел на свою спутницу:

— Не болтай ерунды! Да откуда я вообще мог знать, сколько нам идти?! Я в этих краях никогда не был и с твоим дядей не знаком. Сама ведь тащилась, словно сонная черепаха, и плутала в трёх соснах. Сколько раз мы по твоей вине сегодня возвращались, так как ты "опять не туда свернула"?

Действительно, девушка вела себя странно — мы несколько раз возвращались к одной и той же развилке у дороги, где моя спутница чего-то высматривала и долго не находила "нужной приметы". Потом Вилена всё же снова ошиблась и завела нас в чавкающее болото, где я провалился по колени в грязь, и болотная жижа с верхом залилась в мои сапоги.

— Я жила в этих краях, когда мне было восемь лет. С тех пор тут многое изменилось, да и просто-напросто забыла я, куда ведут некоторые тропинки, — объясняла моя спутница свои плутания.

Сейчас девушка пристыжено отвела взгляд и примирительно проговорила:

— Извини, я просто страшно устала за этот день и сильно проголодалась. Утром лишь горсть неспелой земляники собрала...

Я указал рукой на недалёкую полосу тростника — там протекал ручей или небольшая речка, а значит имелась чистая вода для приготовления ужина. Пока я занимался постройкой шалаша из жердей и еловых лап, Вилена набрала хворост для костра и поставила котелок на рогульки. Зажечь костёр магической искрой у неё получилось лишь раза с шестого, как волшебница моя спутница была совсем никакая. Пока я рубил топором сухие ветки для нашего костра, Вилена резала овощи и хлеб, при этом рассказывая мне свою историю.

— Родители ещё ребёнком отдали меня в монастырь богини магии Эльдоры после того, как я несколько раз непроизвольно использовала магию. Эх, если бы я в детстве только знала, что меня ждёт, то ни за что не показывала бы магический талант. Следующие десять лет я провела в монастыре Эльдоры Лучезарной у озера Трёх Висельников, где сёстры и наставницы пытались разбудить мой магический талант. Бесконечные молитвы и зазубривание священных текстов, розги за леность и длительные голодные посты за отсутствие успехов в учёбе, наказания, наказания, наказания... Всё оказалось тщетным. Не то, чтобы я была совсем пустышкой, но искра магического таланта во мне настолько слабая и нестабильная, что дальше послушницы третьей ступени я так и не поднялась. Магические конструкции получаются у меня с огромным трудом — сам же видел, как я пыталась хворост зажечь. Чуть легче даются жреческие заклинания. Если искренне помолиться Эльдоре, то богиня иногда может дать своё благословение, и тогда какое-то время получается колдовать без всяких слов заклятий и магических пасов. В любом случае, успехов в деле постижения магии я достигла весьма скромных, и мои наставники признали бесперспективность моего дальнейшего обучения. Мне выдали недорогой набор магических предметов, благословили и отправили в большой мир.

— И давно ты покинула монастырь? — спросил я, присаживаясь к столу и с наслаждением вытягивая уставшие ноги.

— Пять дней назад, может шесть. Признаться, я не считала.

Магичка весьма ловко ножом откупорила бутыль с вином, которую я достал из сумки с провизией, и сделала несколько больших глотков прямо "из горла". Вино было весьма крепким, однако моя спутница даже не поморщилась. Я с некоторым удивлением посматривал на Вилену — ну не вязалось поведение девушки с её рассказом. Всего шесть дней в большом мире, а уже такое раскованное поведение. Хотя... всякое могло случиться с девушкой за эти дни.

Когда мы поужинали, стало уже совсем темно. Я достал из сумки тонкое шерстяное одеяло. Вообще-то ночь ожидалась тёплой, и лично мне одеяло было ни к чему, но девушка могла и замёрзнуть.

— Спасибо! — поблагодарила меня Вилена. — Раз будет чем укрываться ночью, тогда я постираю в ручье свою рясу. А то после болота она ужасно грязная и вонючая. Ты не будешь ко мне приставать, если я без одежды лягу спать?

— Буду, — честно пообещал я, — и от чистоты твоей рясы и наличия одеяла это никак не зависит.

Вилена тяжело вздохнула и пошла отстирывать рясу от болотной грязи. Когда девушка отошла в темноту, я позволил себе усмехнуться. Какой там приставать, когда я двое суток не спал... Но признаваться магичке в том, что у меня от усталости слипаются глаза, я не хотел, а её реакция на мои слова меня позабавила.

Вдруг у меня волосы встали дыбом, от благодушия не осталось и следа. Рядом кто-то колдовал. Я не такой уж большой специалист в заклинаниях, но какой-то опыт всё же имею, а потому сообразил, что Вилена пытается меня усыпить своими чарами. Что же, я решил подыграть ей и посмотреть, что будет дальше. Я нарочито громко зевнул, поправил палкой угли костра и завалился внутрь шалаша, прикрыв глаза.

Долго ничего не происходило, лишь слышался неподалёку плеск воды — Вилена простирала одежду, а затем и сама решила искупаться в мелкой речушке. Наконец, я услышал приближающиеся шаги — шуршал песок, хрустнула ветка. Дрожащая от холода девушка остановилась в шаге от палатки и какое-то время рассматривала меня. Наконец, успокоившись, Вилена развесила мантию сушиться и полезла внутрь шалаша. Я резко открыл глаза и насмешливым тоном поинтересовался:

— Как купалось?

Моя спутница испуганно взвизгнула и попыталась выбежать из шалаша, но я успел ухватить девушку за ногу. Подтянул брыкающуюся обнажённую красавицу поближе, схватил своей ладонью сразу две руки пытающейся меня ударить Вилены и проговорил, глядя ей прямо в глаза:

— Больше всего на свете я не люблю две вещи: когда мне не хотят платить за выполненное задание, и когда на меня пытаются воздействовать магией. Тех, кто нарушает договорённости и не платит, я сразу же убиваю. Тех же самоуверенных волшебников, которые пытаются взять меня под контроль или усыпить, я на первый раз просто наказываю. Но если они вдруг не поняли с первого раза, тоже убиваю. Ты поняла меня?

Вилена испуганно быстро-быстро закивала.

— Вот и отлично, тогда не обижайся, — перевернув девушку на живот и придавив коленом ей спину, я протянул руку и сорвал с крыши нашего шалаша ветку, очистил её от листьев.

— Двадцать ударов должно хватить, чтобы ты запомнила этот урок, — я с оттяжкой полоснул розгой по белым ягодицам красавицы, оставив на них чёткий розовый след.

Вилена взвизгнула и попыталась вырваться, но я крепко удерживал наказуемую. Девушка ревела и пыталась вымолить прощение, но я чётко выполнял свой приговор, раз за разом добавляя отметины на белой коже волшебницы. Наконец, отсчитав двадцать ударов, я отшвырнул прут в темноту и отпустил магичку.

— Иди умойся после слёз и ложись спать.

Девушка ушла к ручью и вскоре вернулась, юркнув под одеяло. Какое-то время мы молча лежали. Вилена не спала — я видел в темноте открытые глаза своей спутницы.

— Честно говоря, я думала, что ты меня после розг по-другому накажешь, — нарушила волшебница затянувшееся молчание. — Я ведь видела, как ты возбудился при виде моего обнажённого тела. А уж во время порки твои брюки торчали так, что едва ткань между ног не лопнула.

Вот ведь, заметила, глазастая. Признаться, я и сам был удивлён, насколько сильно меня завела вся эта экзекуция провинившейся волшебницы. Однако я не думал, что со стороны это тоже было заметно.

— Вилена, я никогда не беру девушек силой — это удел слабых и гнусных. Поэтому можешь успокоиться — насилие тебе не грозило, как бы моя мужская натура ни реагировала на обнажённое женское тело.

Вилена улыбнулась лишь уголками и губ и прошептала:

— Космат, признаюсь честно, меня и саму эта ситуация страшно возбудила. Я даже и не подозревала, насколько приятно женщине ощущать себя беспомощной в сильных мужских руках. В этом есть что-то... трудно даже словами описать... хочется подчиниться сильному самцу и отдаться ему без остатка.

Магичка резко отбросила одеяло в сторону, придвинулась ближе и уселась на меня сверху.

— Сколько я тебе ещё должна? — поинтересовалась красавица с лукавой улыбкой.

— Где-то семь золотых, — ответил я, с нарастающим интересом наблюдая, как девушка стягивает с меня брюки.

— Тогда предлагаю частично погасить долг прямо сейчас. А потом, когда ты дом дяди от оборотня освободишь, не торопись сразу уходить, Космат. Даже если я припрятанную дядину кубышку с монетами не найду, то каждую менку долга всё равно оплачу тебе.

* * *

Мне снился сон. Я вернулся в далёкое детство, в тот самый день, который едва не стал для меня последним и полностью изменил всю мою жизнь.

Родителей я не помнил. Мой старший брат Тимоха рассказывал, что мама с папой были сожжены на городской площади Западной Гавани палачами из Инквизиции. Мне тогда было три года, брату семь. С тех пор Тимоха заменил мне родителей, и я во всём слушался старшего брата. Именно он вдалбливал мне основное правило выживания: никогда при людях не выдавать свои звериные черты, во всём быть похожим на людей.

Два малолетних брата-сироты, странствующие в поисках лучшей жизни, нигде не вызывали настороженности и подозрений, подобных бродяг было везде полно. Мы просили милостыню на рынках и немного подворовывали, иногда подрабатывали посыльными или сборщиками фруктов, бывало прибивались к разным группам шпаны или уходили от них. Жизнь бездомных бродяг лёгкой не была, не каждый день удавалось получить корку хлеба на обед. Если же становилось совсем голодно, у нас с братом имелся свой секрет.

Этому Тимоха обучал меня вдалеке от поселений и дорог, мы забирались глубоко в чащу или уходили высоко в горы, где нас никто не мог увидеть. Именно там брат учил меня превращаться в зверя и жить в звериной шкуре. Это только непосвящённому кажется, что быть оборотнем легко. Нет! Крайне трудно перетерпеть эту жуткую боль, когда твои кости вытягиваются, а тело меняется. Но даже после превращения мало стать зверем, требуется долго учиться ходить на четырёх лапах, выслеживать добычу, рвать её клыками и ломать хребет. В отличие от Тимохи, которого тошнило от вида сырого кровоточащего мяса, у меня никогда не вызывало трудностей сожрать убитую нами добычу. Брат же превращался обратно в человека и готовил мясо на костре.

Именно это в конечном итоге и подвело брата. Мне было уже восемь лет, когда однажды ночью отряд конных стражей заинтересовался далёким огоньком и прискакал к нашему костру. И хотя мы увидели опасность и поспешили скрыться, жарящаяся на вертеле кошка, окровавленные обглоданные кости ещё одной и следы когтистых лап на влажной земле выдали нас с потрохами.

Преследовали нас трое суток с собаками и обученными поисковыми соколами, загоняя всё дальше и дальше в холмистый край Пустошей Демонов. Мы с братом, оборачиваясь на бегу, видели вдалеке за спиной постепенно приближающееся пылевое облачко. Охотников было всего четверо, но мы реально оценивали свои силы и понимали, что четверых вооружённых всадников более чем достаточно, чтобы убить нас.

Нас настигли на каменистом плато. Тимоху догнали первым, и огромный конник саблей прямо на скаку срубил брату голову. Я же забился среди камней в узком лазе и, выставив вперёд короткий нож, приготовился к последней в своей жизни драке. И даже сумел нанизать на нож первого кинувшегося на меня пса. С искусанными в кровь руками, не евший трое суток, смертельно уставший из-за непрерывной погони я ждал неминуемой смерти. Противники спешились и обсуждали способы, как можно меня выкурить из трещины. Вскоре они остановились на варианте сложить костёр у входа в моё укрытие, чтобы я сам вылез наружу.

Я прекрасно слышал их разговоры и понимал, что спасения нет. Тем неожиданнее стало случившееся. На окруженной скалами площадке показались двое — молодая светловолосая девушка лет пятнадцати в лёгкой кожаной броне и женщина средних лет, одетая в фиолетовую мантию с капюшоном. Мне из-за камней видно было плохо, но я прекрасно слышал их разговор:

— Кого ловим? — девчонка абсолютно без страха проследовала мимо четвёрки опешивших от такой наглости убийц, проигнорировала притихшую собачью стаю, подошла к моему убежищу и протиснула голову в укрытие.

Я встретился с ней взглядом. Совсем молодая, в глазах весёлые искорки. Девушка осмотрела меня, подмигнула и выпрямилась, оборачиваясь к четвёрке убийц.

— Если уйдёте быстро, останетесь живы, — проговорила девчонка, доставая короткий изогнутый клинок из ножен на боку.

Судя по всему, предложение не встретило понимания, так как я услышал свист стали и резкий оборвавшийся хрип одного из мужчин. Не успело моё сердце сжаться дважды, как ещё один моих преследователей был уже убит. Я пополз к выходу их трещины, чтобы своими глазами увидеть происходящее. Я застал лишь самую развязку — девушка ловко увернулась от выпада последнего из четверых убийц и косым ударом отделила противнику от тела голову вместе с плечом. Всё это время стая ужасных собак спокойно лежала на земле, совершенно не собираясь нападать. Как только последний из хозяев был повержен, псы встали и беззвучно потрусили вдаль.

Фиолетовая женщина, спокойно наблюдавшая за смертельной схваткой своей спутницы, несколько раз одобрительно хлопнула в ладоши и направилась в мою сторону. Она протянула мне руку и помогла вылезти из узкого проёма в камнях, где я едва не застрял. В это время молодая девушка вытерла свой клинок об одежду убитых, убрала в ножны, подошла ближе и какое-то время наблюдала, как её фиолетовая спутница заботится обо мне. А потом задала странный какой-то неоконченный вопрос:

— Я правильно поняла?

Женщина молча кивнула и отошла в сторону. Молодая девушка же подошла ко мне:

— Меня зовут Яна. А как тебя?

Я пожал плечами.

— Меня очень давно никто не звал по имени, поэтому оно уже ничего для меня не значит. Брат звал меня Космат.

— Повезло тебе.

— Да, вовремя вы поспели. Ещё чуть-чуть бы и всё, задохнулся бы в дыму, — я указал на уже собранный моими преследователями хворост.

Девушка посмотрела на охапки веток, потом на тело моего зарубленного брата, и легкомысленно отмахнулась:

— Я говорю не про твоё спасение. Сама Фиолетовая Странница взяла тебя в ученики. Не знаю уж, чем ты ей приглянулся, но с завтрашнего дня ты будешь путешествовать с ней.

— А кто она? И почему молчит? — я обернулся и рассмотрел усталую присевшую на камень женщину.

Ответ девицы меня удивил:

— Она всегда молчит. Я восемь лет странствую вместе с ней, но за всё это время моя наставница не произнесла ни слова. Поэтому я перескажу тебе лишь то, что мне самой рассказал её предыдущий ученик. Он шепнул мне, что настоящее имя твоей новой наставницы Мелисента, хотя я не понимаю, как он мог узнать имя, если наставница всё время молчит. При мне никто ни разу не называл наставницу по имени, обычно все зовут её Фиолетовая Странница. Она воплощение богини Смерти, а может даже и сама Смерть. Фиолетовая Странница ходит по миру и оказывается в тех местах, где по-другому распоясавшееся зло и беззаконие не остановить. Ты будешь ходить вместе с ней, наблюдать и учиться. А ещё твоя задача прислуживать Смерти — при всей своей смертоносности Фиолетовая Странница всего лишь хрупкая женщина, которая может устать или натереть ногу, или простудиться. Ты должен заботиться о ней, помогать в любых делах, взамен она будет учить тебя всему тому, что должен знать вершитель справедливости. Я же прямо сейчас покидаю вас — прошедшее сражение было своего рода экзаменом на готовность в самостоятельной жизни, и я его успешно сдала.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓