Венецианка. Огонь в Крови

— Что вы себе позволяете? — слабо пробормотала я, когда он меня отпустил.

Голос прозвучал жалобно, жалко. Чувствовала себя еще хуже — мокрой кошкой, которой не дали утонуть, хотя она и пыталась. Вновь открыла глаза и уставилась на спасителя. Маг тоже смотрел на меня, и вода стекала по его лицу.

— Вы чуть было не утонули, — сообщил он. Протянул руку и убирал с моего лица мокрую белокурую прядь. Подозреваю, я вновь посветлела. — Неужели так сильно не хотели за меня замуж?

Глава 4

Обратную дорогу я запомнила плохо, потому что постоянно проваливалась в беспамятство. Первый раз очнулась в лодке. Магистр сидел рядом и смотрел на меня. Я задергалась, не понимая, куда мы плывем: в дом отчима на Большом Канале или же в тюрьму у Дворца Дожей, что сразу за мостом Вздохов. Но нет, проплывали под Риалто. Значит, домой.

Закрыла глаза. Сил не осталось даже на то, чтобы связно думать. Вырвавшаяся из-под контроля стихия унесла их с собой, а сменившая ее слабость одержала победу над телом. Следующий раз очнулась на пристани около палаццио отчима от того, что меня подняли на руки и понесли. Маг бережно прижимал к себе и вовсе не собирался ронять. Не сопротивлялась потому, что не была уверена, смогу ли взобраться по лестнице на третий этаж.

В комнате лорд Рикар положил меня на кровать, попрощался и вышел. На секунду стало жаль, что он меня оставил. Побыть в одиночестве мне не дали. Набежали служанки, стянули с меня мокрое, обгоревшее платье и камизу, обтерли теплыми влажными полотенцами и переодели в домашнюю одежду. Долго и громко допытывались, что произошло и почему мои волосы посветлели, а глаза поменяли цвет. Я молчала, хоть они и жаждали подробностей. Мария сунула мне в руки зеркало. Оттуда на меня посмотрела незнакомая бледная девица с золотистыми волосами и голубыми, словно весеннее небо, глазами. Ужас, да и только!

Так и не дождавшись рассказа, почему я спалила кафедральный собор, служанки принялись сплетничать. Заодно расчесывали мне волосы и вытаскивали из прически заколки и украшения. Пришла горничная, которую отправили добывать информацию. Оказалось, нас с лордом Рикаром все же не поженили — какое счастье! — но повторное венчание состоится этим вечером, в нашем доме. Люди в храме не пострадали. Слава, слава святому Малахии!

Наконец все, кроме Марии, ушли. Я легла в кровать, укрылась шелковым стеганым покрывалом и сделала вид, что задремала. Женщина долго сидела рядом, прислушиваясь к моему дыханию. Решив, что я заснула, на цыпочках вышла из комнаты. Я слышала, как повернулся ключ в замке. Закрыли... Ну и пусть! Спать мне не хотелось, хотя от сил и магического резерва остались лишь воспоминания. Поднялась и, пошатываясь, вышла на балкон. Слава Святому, его хоть не заперли!

Жара набирала силу, но морской ветер с Адриатики нес свежесть и прохладу. Я облокотилась на перила и смотрела на лодки, проплывающие по Большому Каналу. Вон те, груженные овощами и рыбой, спешат на рынок к мосту Риалто. За ними следовали пустые гондолы, а потом еще одна с пассажирами. Красивая женщина в ярком платье обнимала нетрезвого синьора с бутылкой руке. Тот, кажется, всерьез собирался заснуть у нее на груди в откровенном вырезе ее декольте. О, Венеция!..

Я вздохнула. Мысли путались. Что же делать? Попытаться сбежать, спрыгнув с балкона? Внизу, на пристани, как на удачу, никого не было. Но даже если перелезу через перила, то до канала вряд ли допрыгну — разобьюсь о камни причала. Ни магии, ни сил почти не осталось, так же как и в прошлый раз, когда стихия вырывалась из-под контроля. Помню, я два дня приходила в себя. Быть может, смириться и выйти замуж за Магистра Гильдии Воды? Кажется, он заботливый и внимательный, а его прикосновения мне приятны. Или испытать судьбу еще раз, попробовав добраться до бабушки?

Тут услышала голоса, долетавшие из распахнутого окна чуть дальше по этажу, где располагался кабинет отчима. Мужчины спорили. В хоре незнакомых голосов я различила голос отчима и короткие реплики жениха, произнесенные с акцентом, к которому стала привыкать. Я подошла к перилам, протянулась как можно дальше вперед и прижалась ухом к стене. Собрала крохи магического резерва, произнесла простенькое, но полезное заклинание для улучшения слуха.

Знаю, подслушивать нехорошо, но речь шла о моей судьбе! Оказалось, мужчины спорили вовсе не из-за свадьбы. Они выясняли, кто будет оплачивать восстановление собора. Церковный эконом перечислял ущерб: сгорели алтарь и картины Веронезе и Антонио Беллуччи. Выбиты двери, поломаны лавки. Стены и окна собора в копоти. Куда смотрела Гильдия?!

Маги Огня соглашались, что они смотрели куда-то не туда. Попросту не ожидали от меня такой прыти. Судя по всему, Агнесс Ортего — одна из сильнейших венецианских ведьм. В этом месте я чуть было не свалилась с балкона от удивления. Досталось и лорду Рикару, который слишком долго не удосуживался приехать за невестой и провести инициацию. Но, в принципе, Гильдия признает свою вину и готова заплатить. Половину. Вторую пусть оплачивает благородный синьор Гвидо Джакомо, ведь за девицу, пока она не вышла замуж, отвечает семья. Отчим принялся тут же сетовать на тяжелое финансовое положение. Врет же, и, уверена, не краснеет!

В разговор между церковным экономом и представителем Гильдии, перемешанный с завываниями Гвидо и жалобами на судьбу, вмешался лорд Рикар и сообщил, что восстановление церкви оплатит сам. После чего замолчал. Я слышала, как он подошел к стене, к которой я прилипла, словно морская звезда. Остановился, и я почувствовала, как по другую сторону каменной клади размеренно бьется чужое сердце.

— Это не для ваших ушек, радость моя! — произнес лорд Рикар. В голосе прозвучала усмешка. Как он понял, что я подслушиваю?! В следующее мгновение на комнату упал завес тишины. Сколько бы ни пыталась пробиться сквозь него — бесполезно!

Оторвалась от стены, так как больше ничего не слышала. Я едва сдержалась, чтобы не произнести одно из ругательств, которым научил Арман во времена, когда мы еще были подростками. Все равно магистр бы не услышал! Отгородившись заклинанием тишины, он закрыл кабинет от посторонних звуков. Ну и пусть! Зато узнала, что тюрьма мне не грозила, только замужество.

Вновь облокотившись на перила, взглянула на канал. Мимо проплывало множество лодок, как всегда в этот час на Большом Канале. При взгляде на одну из гондол у меня быстрее забилось сердце. Ею уверенно правил темноволосый мужчина в обычной одежде гондольера: серых штанах до колена и белой рубахе — камичи, — подпоясанной красным поясом. Чем дольше на него смотрела, тем больше убеждалась, что это... Этого не может быть, но... лодкой правил Арман!

Его гондола приближалась к нашему причалу. На радости я вновь чуть не перевалилась через перила. Неужели получил записку и приехал за мной?! Достал лодку, переоделся в гондольера и... Что дальше? Тут Арман помахал мне рукой, затем принялся жестами показывать, чтобы я отошла в сторону. Послушалась. Тут он пошарил на дне гондолы, откидывая старое тряпье. Когда поднялся, в руках был арбалет.

Арман не стал медлить, выстрелил сразу же. Махнув длинным хвостом с прикрепленной веревкой, стрела улетела в распахнутую дверь. Я, подобрав юбки, бросилась в комнату. Сердце билось, да так сильно, что, казалось, заглушало звук дыхания. Ведь люди в кабинете отчима в любой момент могут закончить разговор или же слуги войдут, а я тут... Веревку к балкону привязываю, вот что! Один узел, второй... Руки тряслись, мысли путались, радостные сменялись тревожными. Это ведь... побег!

Может, взять с собой драгоценности? Я оглянулась — шкатулки нигде не было. Наверное, отчим решил, что я не заслужила подаренные лордом Рикаром украшения. Схватила простенькое ожерелье из речного жемчуга, забытое на трюмо, надела на шею. Выбежала на балкон, залезла на перила, повернулась на живот и, взявшись за веревку, скользнула вниз. Едва удержалась, ободрала ладони в кровь, зато получила награду: Арман успел причалить и поймал меня внизу. На секунду прижал к себе, собирался поцеловать в щеку, но попал в нос. Затем с силой толкнул в лодку, отчего я растянулась на дне, пребольно ударившись о сидение. И все потому, что из больших дверей первого этажа показался удивленный лакей.

— Тебе лучше промолчать, Оскар! — угрожающе сказал слуге Арман, схватившись за шпагу. — Меня не остановишь, зато отец тебя накажет, когда узнает, что ты позволил нам сбежать. А мы сбежим!

— Синьор Арман...

— Ты никого не видел, Оскар! Солнечный свет застил тебе глаза. Когда я вернусь, получишь хорошую награду за верную службу.

Не дожидаясь ответа, брат запрыгнул в гондолу, оттолкнул ее от причала веслом, и мы поплыли. Я свернулась на дне, укрывшись с головой в пропахшее морской солью тряпье, и с терпением обреченных ждала погони. Но нет, солнечный полдень и в самом деле ослабил зрение Оскара, потому что нас не преследовали. Я лежала и слушала, как бьются о борт волны, как спокойно и размеренно гребет Арман, напевая привычную песенку гондольеров. Внутри росло ликование. Неужели удалось сбежать? Пусть я заплатила разодранными руками, но это была приятная боль. Арман пришел за мной, значит он любит меня, значит мы будем свободны, и плевать ему на блестящее будущее в Венеции!

А я... Сожаление кольнуло в сердце, но я прогнала его прочь. Лорд Рикар де Балайи так и остался для меня непрочитанной книгой, потому что я выбрала другую!

Плыли мы долго. Я попыталась залечить саднящие раны на ладонях, но с крохами магического резерва ничего не выходило. Наконец, боль притупилась, а я, пригревшись под тряпьем, задремала. Проснулась от толчка, и тут же раздалось негромкое проклятье. Я сжалась в комок, не понимая, чего ожидать: либо нас поймали, либо сводный брат не смог искусно причалить. Тут Арман сбросил с меня тряпье и весело произнес:

— Просыпайся, спящая красавица! Мы добрались до места. Можешь выходить.

Я поднялась, щурясь на яркое послеобеденное солнце. Взглянула на человека, которого не видела почти два года, но о ком так много думала. Арман изменился, повзрослел. Он совсем не походил на того юношу, который водил меня по Венеции, клялся в вечной любви и целовал на каждом из мостов. Лицо стало резким, уверенным, в нем все больше проглядывали черты его отца. Истинный Джакомо! На миг мне показалось, что передо мной стоит Гвидо, только... моложе лет на двадцать.

— Спасибо, что ты пришел за мной! — поблагодарила его дрогнувшим голосом.

— Конечно, пришел. Куда ты без меня?!

Он привычным жестом убрал со лба волнистые черные волосы, и я подумала, что мне все показалось и это — прежний мой Арман!

— Ты прав, — улыбнулась в ответ. — Никуда!

Он выпрыгнул из лодки на причал и принялся привязывать ее к порядком подгнившему столбу. Я огляделась. Канал выходил на маленькую калле — улочку, на которой ютились дома — хоть и каменные, но невысокие, с узкими, словно бойницы, окнами. Они стояли так близко друг к другу, словно их строили не люди, а трудолюбивые пчелы по подобию своих ульев. На протянутых из окон веревках сушилось белье. Некоторые части гардероба я бы постыдилась вывешивать на общее обозрение, но, кажется, это волновало только меня.

— Просто чудо, что застал тебя одну! — говорил мужчина. — Я проплывал вдоль окон несколько раз, надеясь, что ты выйдешь на балкон. Раздумывал, как теперь поступить. Дошло до того, что уже собирался напасть на собственный дом и выкрасть тебя перед венчанием.

— Ты разве не знаешь? Венчание было, но... оно не состоялось. Нас не поженили.

— Почему же? — удивился он.

Пришлось признаться, что я сожгла кафедральный собор.

— Ты все такая же, сестричка! Маленькая огненная ведьма, — засмеялся мужчина. — Правда, опять изменилась за то время, пока мы не виделись. Посветлела, но по мне так даже лучше. Я уже забыл, какая ты красивая! Иди ко мне, моя любовь, дай тебя обнять!

Он протянул мне руку, и я, смутившись, вложила в его ладонь свою. Арман вытащил меня из лодки и, смеясь, закружил по причалу. Я смотрела в веселые черные глаза, смуглое красивое лицо, уверенное, слегка надменное, как, впрочем, у всех венецианцев, привыкших с детства гордиться тем, что их фамилия занесена в Золотую Книгу, и думала... Вернее, уже больше ни о чем не думала, отбросив сомнения. Он любит меня, он пришел за мной!

— Где мы? — наконец, спросила я, когда он поставил меня на ноги. Голова все еще кружилась, и мне пришлось опереться об Армана, чтобы не растянуться на выщербленной временем мостовой.

— В Кастелло, — просто ответил он.

Я пожала плечами, так как этот район совсем не знала. В нем селились рабочие из Арсенала. То-то на улицах никого нет, да и не будет, пока колокол не пробьет окончание трудового дня.

— Нас приютит оружейник, — продолжал Арман. — Я заплатил за неделю. Здесь ты будешь в безопасности, — он кивнул на один из домов, часть окон которого выходила на канал, остальные, похоже, на соседнюю каменную стену. — Переждем несколько дней, пока я не сделаю тебе документы. Тогда отправимся на континент.

— К бабушке?

— Нет. Я купил дом на Крите. Будет, куда тебя спрятать на первое время. Тебе там понравится, Агнесс!

Я задохнулась от восторга. Он купил для меня, вернее, для нас, дом? Ведь это отличные новости! Правда, меня будут искать. Лорду Рикару совсем не придется по душе, что от него сбежала невеста. При мысли о разозленном магистре плохие предчувствия сдавили голову, затем и вовсе застучали молоточками изнутри. Я затравленно оглянулась, потому что на миг показалось, будто маг стоял позади. Никого! Но я чувствовала его взгляд — ироничный, немного снисходительный — в миллиарде капель, в игре волн, поднятых весенним ветром, и в бликах солнца на поверхности канала, что неспешно нес свои воды в Адриатику.

— Не бойся! — произнес Арман, наверное, заметив испуганное выражение на моем лице. — За нами никто не следил, я позаботился об этом.

Несмотря на его слова, я не могла отделаться от мысли, что за нами наблюдают. Тут сводный брат взял меня за плечи и хорошенько встряхнул.

— Прекрати паниковать, — приказал он. — Я тебя никому не отдам! Мы, Джакомо, не делимся тем, что принадлежит нам. Ни с кем! — серьезно добавил он. — Выкинь его из головы.

Потрясла головой, пытаясь вытряхнуть из нее мысли о лорде Рикаре. Выходило так себе. Я не имела понятия, на что он способен. Чужая Гильдия, чужая стихия... Вдруг проникнет в мой разум, посмотрит через мои глаза и поймет, где мы находимся? Или же сотни венецианских каналов, словно сотни соглядатаев, донесут о нашем местонахождении?

— Арман...

— Все будет хорошо, сестричка! — сказал мужчина и поцеловал меня совсем не так, как целовал до этого. Терзал мои губы, словно хотел причинить боль за былые обиды, которые я совсем не помнила. Либо ждал отклика, как раньше, когда его прикосновения вызывали сладкие, тревожные ощущения, от которых бешено стучало сердце, а магическая стихия норовила совершить побег. Но... То ли силы закончились, то ли я не могла отделаться от чувства, что за нами наблюдают, но поцелуй оставил меня равнодушной. Я принялась вырываться из его объятий: