Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

— Поищем поблизости укрытие и разбудим Сократа. — Предложил Ингер, и с его логикой вряд ли можно было поспорить.

Мы устроились в небольшой ложбине, засыпанной прелыми листьями, и Ингер осторожно сбрызнул Сократа противоядием из трофейной фляги. Но, то ли Ингер не рассчитал дозу, то ли на маленьких эльфов противоядие действует иначе, потому что Сократ подпрыгнул, словно ошпаренный и заметался в воздухе.

— Где они?! — кричал он. — Сейчас я им покажу, где эльфы зимуют!

— Мы сбежали, — я подставила ему ладонь. — Представляю, какой мы устроили переполох, но нам надо двигаться дальше.

Сократ задумчиво огляделся вокруг.

— А где Дем?

— Марьян сказал, что Демосфена эльфам поймать не удалось,— сказала я. — Может, он отправился за помощью?

— Все возможно, — кивнул Сократ, — Хотя Демосфен из тех, кто скорее лоб расшибет, чем попросит помощи. Погоди-ка, а кто такой Марьян?

— Эльф, который помог нам сбежать.

Сократ от удивления подпрыгнул и сделал несколько кругов вокруг моей головы.

— Это очень странно, — сказал он, вновь опускаясь на подставленную руку, — расскажи мне вкратце, как это вышло.

Я сжато пересказала последние события, и недоумение Сократа переросло в крайнее изумление, а когда я дошла до разговора у входа в подземный тоннель, эльфик нервно топнул ногой.

— Он отпускал тебя просто так, а ты отдала ему прядь своих волос!? Отдала прядь волос трехсотлетнему эльфу!?

Я нервно кивнула.

— А чем это мне грозит?

— Да чем угодно. Эльфы — мастера амулетов и зелий, и кто знает, что он может изготовить из твоих волос. Во всяком случае, простейшее зелье поиска точно сварить сумеет.

— Поиска?

— Да. Он сможет найти тебя в любой точке пространства и времени.

Я пожала плечами, отгоняя, прочь мрачные мысли.

— Я не думаю, что Марьян стал бы желать мне зла. Он помог мне из жалости, зачем ему теперь поступать иначе.

— Мда. Пожалела кошка, что мышку съела, да не прожевав. Ладно, нам все равно надо идти дальше. Вот только соображу, где мы находимся.

— Марьян сказал, что это Северные Топи и отсюда рукой подать до границы их земель.

Сократ хмыкнул.

— Что для эльфа рукой подать, то для нас полдня топать, но все складывается неплохо. Отсюда до озера Правды пару часов ходу на север. Давайте поторопимся, а то у меня от голода уже голова болит.

Сократ был прав, голод уже давал о себе знать, но останавливаться и расходиться в поисках пищи было чересчур опасно, так что мы напрягли остатки сил и двинулись в путь. Правда я из-за ушиба сама идти не могла, а Сократ привычно устроился на плече у Ингера.

Прилив адреналина стал спадать, и меня одолела усталость. Не выдержав напряжения последних часов, я уснула в кольце теплых рук моего сатира, а когда проснулась, то увидела, что впереди раскинулось необъятная темно-синяя водная гладь, окруженная лесом и заснеженными горными пиками.

Глава 5

Величаво и бережно накатывались маленькие волны на узкую песчаную отмель, а воздух был свеж и напоен запахом сосен. От этой красоты захватывало дух, и слезы наворачивались на глаза. В моей жизни мне еще не приходилось видеть ничего столь же пронзительно прекрасного, как бескрайний водный простор озера Правды.

Ингер рухнул на колени у кромки воды и со смехом зачерпнул ее в ладони.

— Холодная, — сказал он, сделав несколько жадных глотков.

Я с благоговейным трепетом присела рядом с ним и коснулась ладонью прозрачной поверхности.

— Здравствуй, — прошептала я, и волна приветливо лизнула носки моих потрепанных дорожных ботинок, — я пришла к тебе за помощью.

Озеро вздохнуло, и его вздох ветром прошелся по вершинам старых сосен.

— Что тебе нужно, нимфа? — шептали волны.— Что тебе нужно?

— Я пришла забрать артефакт, лежащий на твоем дне. Мне нужно Осиное Жало.

Воды озера потемнели, и неподалеку от нас с тревожным криком в небо взмыла длинноклювая птица.

-Забери. Забери, — стонала вода. — Только боль от него, только мрак. Как заноза лежит оно на самом дне, и нет от него спасенья. Забери его.

Вдруг озеро умолкло, и вода у моих ног стала подниматься вверх. Волна выше моего роста вздымалась передо мной, и казалось, что некая невидимая преграда разделяет нас и не дает воде хлынуть вперед.

Нет!— пронзительно закричал Сократ, но было поздно. Волна обрушилась на меня и утащила за собой.

Все стихло. Вокруг меня была только вода. Она пронизывала меня, проходила сквозь мое тело, изучала мои мысли, читала меня, как открытую книгу, а я не могла противиться ей. "Не бойся", — нашептывала она. — "Ты чистая, ты справишься". И я погружалось все глубже, туда, куда не доходили лучи солнца, туда, куда не решались заплывать даже таинственные обитатели этих глубин, туда, где били из разломов холодные ключи — на самое дно озера Правды. Там в темноте что-то притягивало меня как магнит, что-то древнее и страшное жаждало до меня добраться. Я опускалась вниз, а оно поднималось мне навстречу, и этой встречи я уже не желала.

Вода становилась все холоднее, и я уже почти не чувствовала своего тела, когда тьма вокруг стала рассеиваться, и я увидела, что ко мне приближается пятнышко света. Свет был ярко алым и напоминал вспышку сигнальной ракеты, а, когда он приблизился, я увидела, что его излучает нечто конусообразное по виду напоминающее сосульку. Мне показалось нелепым, что нечто столь простой формы и небольших размеров может внушать такой безотчетный страх, но, тем не менее, страх был, и, как оказалось, не напрасный. Предмет остановился напротив меня, а я, повинуясь неведомому притяжению, протянула к нему руку, и тут произошло нечто невероятное. Сияющий алым конус впился в меня и боль судорогой разошлась по всему телу. Словно гигантский шип, проталкивался он в мою ладонь, разрывая мышцы и связки. Я кричала, понимая, что под толщами воды меня никто не услышит. Мой мир сузился до боли, разрывающей на части, я зажмурилась, надеясь, что благословенное забвение поглотит меня, но тщетно. В ушах звенело, и вдруг я услышала свой собственный всхлип. Оказалось, что вода вытолкнула меня на поверхность, и острая боль постепенно стала стихать. Волны плавно и бережно несли меня к берегу, а я жадно ловила ртом воздух, захлебываясь и кашляя.

У берега Ингер и Загрей подхватили и вытащили меня на песок. Дыхание постепенно выравнивалось, но мышцы ныли как после долгих физических упражнений.

— Ты как? — Ингер обеспокоено склонился надо мной.

— Жива, — прохрипела я, обнаруживая, что сорвала голос.

— Что случилось? — голос принадлежал Сократу, но из-за того, что он непрерывно метался туда-сюда, я не могла сфокусировать на нем взгляд.— Ты достала Жало?

— Не знаю, — я с недоумением посмотрела на руку, в которую впился алый шип, но там не осталось и следа.

Сократ прильнул к моей руке и прикрыл глаза.

— Значит, ты не достала его?— в голосе Ингера не было и намека на досаду, но я знала, что он расстроен.

— О, боги, — Сократ шумно втянул воздух, и отпрянул от меня — этого не может быть.

— Что случилось? — Ингер подался ближе и настороженно замер.

— Оно в ней! Осиное Жало внутри Кристель!

Я привстала на локтях.

— Как? Ты вроде говорил, что это — древнее холодное оружие.

Сократ потрясенно кивнул

— Не понимаю, — Ингер закусил губу. — Ведь если оружие оказывается в человеке, то он...должен истекать кровью, а на ней даже ранений нет.

Эльф покачал головой.

— Травник, все гораздо сложнее. Жало — не простое оружие. Это не меч-пиявка с чарами вытягивающими кровь из своих жертв, не заколдованный клинок, воспламеняющийся в теле врага, это — создание, если не сказать существо, облекающее в форму то, что формы не имеет. Я не знаю, как объяснить тебе то, что иномирцы понимают без слов.

— Хорошо, пусть так, — кивнул Ингер, — но объясни нам, что это значит. Такое раньше случалось?

— Никогда. Я даже не представлял, что такое вообще может случиться. Я предполагал, что Кристель не придется шарить по озеру в поисках Жала, ведь оно, пролежав на дне столько лет, должно было истосковаться по битвам, и само пришло бы в руки к любому искателю, но такого я не ожидал.

До меня постепенно стал доходить весь ужас моего положения.

— Значит, — я нервно сглотнула, — мне не удастся от него избавиться, даже если захочу?

— Боюсь, что так, — Сократ опустил голову, — мне очень жаль, Кристель.

Я прикрыла глаза. Мне почти удалось смириться с тем, что я не человек, но то, что во мне навсегда останется нечто, чего бояться даже иномирные создания, это был явный перебор. Меня затрясло, и Загрей обнял меня, согревая своим теплом.

— Промокнешь, — шепнула я, но он только усмехнулся.

— Если Жало теперь внутри Кристель, то как же она сможет им сражаться? — Ингер, как всегда хотел обстоятельно со всем разобраться.

— Мы узнаем это совсем скоро, поверь, — вздохнул Сократ, — Жало сейчас не упустит ни одной мало-мальски подходящей возможности подраться.

Я вцепилась в Загрея, как в последний оплот мира и спокойствия в моей жизни. Что же со мной теперь будет?

— Не бойся, — голос Загрея в моей голове был по-прежнему спокоен,— возможно, все так и должно быть. Главное — ты жива, а со всем остальным мы вместе разберемся.

Я порывисто обняла его за шею, прижавшись всем телом, и на какую-то секунду поверила, что все и вправду будет хорошо. Никогда еще я не позволяла себе с ним таких простых, естественных порывов. С того момента, как я разбудила зов, и Загрей официально стал моим сатиром, он вел себя очень скромно. Никогда не позволял себе ничего лишнего, словно боялся, что я захочу разорвать нашу связь, хотя я даже не знаю, возможно ли это, однако сейчас я со всей отчетливостью поняла, что не только я нужна Загрею, но и он так же отчаянно нужен мне. Я поняла истинную суть зова, поняла, отчего он все время хотел быть рядом, готов был дневать и ночевать в моей палате и не особо радовался, если я отправляла его домой в Иномирье.

Ведь, несмотря на то, что у меня не было кровных родственников, у меня были друзья. Дома меня всегда ждала Леда, Ингер мог бы приехать по первому зову, а Загрей всегда был один. У цветочных эльфов был свой народ, своя семья, а у Загрея не было никого. Я представляла, какой могла быть его жизнь до нашей встречи. Была ли она наполнена вереницей одиноких вечеров у камина в его маленьком лесном доме? Я решила, что если мне удастся выбраться живой из этой передряги, то я разрешу Загрею жить в нашей квартире. Вряд ли Леда будет против, ведь когда-то с нами жил Ингер и мы прекрасно помещались все втроем, а Загрей умеет быть ненавязчивым. Словно прочитав мои мысли, Загрей обнял меня чуть крепче.

— Все будет хорошо, — я решительно встала, оторвавшись от сатира, и с удивлением обнаружила, что нога уже не болит, и мой голос снова ко мне вернулся.— Теперь я готова к походу в Лабиринт. Я там камня на камне не оставлю.

По мне разлилось спокойствие и уверенность в себе. Может, Жало внутри, это не так уж и плохо.

— Кристель, с тобой точно все хорошо? — Ингер обеспокоенно пощупал мой лоб.

— Даже лучше чем было. Нет ни голода, ни усталости. Только желание идти вперед.

— Жало сделает из нее другого человека? — он, угрожающе хмурясь, повернулся к Сократу.

— Нет. Жало не может создать ничего нового, оно лишь вытаскивает на поверхность все качества, которые раньше не проявлялись так сильно. Если в ней была отвага, Жало заставит ее в нужный момент быть отважной, сделает выносливой, даже исцелит от не смертельных ран, но есть и другая сторона медали, — Сократ повернулся ко мне. — Теперь придется тщательно взвешивать свои мысли и желания, ведь стоит только сказать в сердцах "убила бы", и Жало тут же заставит ответить за это. По край ней мере именно так было до той поры, пока оно не оказалось в озере. Но все не так плохо, ведь это оружие может принадлежать лишь чистой душе, поскольку ни один артефакт не должен нарушать Равновесие.

-Равновесие? — встрепенулась я. — Марьян говорил что-то об этом, но мне было некогда расспрашивать. Можешь объяснить в двух словах, о чем идет речь?

Сократ с важным видом сел на мою ладонь и заговорил лекторским тоном:

— Есть законы, на которых держится все мироздание, и закон относительного Равновесия главный из них. Парадоксальность его заключается в том, что Равновесие попеременно смещается в разные стороны, но не должно достигать критических точек. Эти точки называются Илиа и Элиа. Как только Равновесие перейдет через одну из них структура мироздания разрушается. Все создания вашего мира могут быть по ту или эту сторону Равновесия, либо находятся посередине и на него не влияют. Не нужно путать Равновесие с понятиями добра и зла, они похожи, но совершенно не тождественны. Равновесие складывается из множества одновременно действующих факторов, и один из них — фактор энергетический. Он же самый важный. В физике он интерпретируется как закон сохранения энергии, а в тонком мире он означает, что уровень энергии мира с течением времени должен быть постоянен. Именно поэтому наши миры больше не едины. Уровень энергии вашего мира остался прежним, а нашего увеличился, и для сохранения структуры мироздания Равновесие разделило в течении времени наши миры. Это как энергетические уровни атома, электрон меняет энергию и вот он уже на другой оболочке.

Я удивленно смотрела на Сократа. Казалось, что он действительно глубоко понимает то, о чем говорит, настолько глубоко, что это стало понятным даже для меня, а я с наукой никогда не была на короткой ноге. Мне казалось невероятным, что под его немного наивной внешностью, забавными гримасами, и порой столь инфантильными поступками скрывается достойный уважения ум.

— А ты думала, что я только языком трепать могу? — подмигнул мне Сократ.

Признаться, именно так я и думала, но прежде, чем я успела это сказать, мое тело непроизвольно дернулось, и я оказалась лежащей на песке.

— Так, я не поняла, — я встряхнула головой по-собачьи, — зачем мое тело отправило меня в нокаут без объявления войны? Ой!

Я неожиданно совершила невероятный прыжок с положения лежа, и тут мой взгляд упал на торчащую из песка стрелу.

— Эльфы! — закричал Сократ. — Все в укрытие!

Мы бросились в заросли молодого ельника, но, против всякого ожидания, обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.

— Значит он один, — рассудил Сократ — затаился где-то гаденыш. А ведь он целился именно в тебя, Кристель, и стрелял не дротиками, а настоящими стрелами.

— Да, — шепнула я, — первый раз целился в глаз, а второй раз в сердце, и стрела вошла в песок почти перпендикулярно, значит, он засел на дереве, причем дерево должно быть довольно высоким.

Сократ разинул рот от удивления.

-Тихо, — предупредила я, — останьтесь здесь, а я сейчас вернусь.

— Я с тобой, — подал голос Ингер, но я покачала головой.

— Если Жало не поможет мне справится с одним эльфом, то что я буду делать в Лабиринте?

— Я буду лишней парой глаз у тебя на спине, — сказал Сократ, присаживаясь на мою ладонь, и я не поверила своим глазам, поскольку эльф вдруг исчез. Я по-прежнему ощущала, что он сидит на моей ладони, но весу в нем определенно поубавилось.