Роман о человеке по имени Мстислав

— Но тут-то таки все ясно, мне вчера капитан как раз поведал об этом. Они официально относятся к каперам великого и могучего — плюс прочие восхваления — султану Каган Улу первому. И как честные поданные обязаны отстегивать ему долю с каждой добычи. Вот и решили они схитрить: ваше судно как добычу привести в их порт, а свой корабль, якобы стоящий на ремонте у берегов, направить на невольничий рынок в Орду, где и хотели сбыть всех нас работорговцам и большую часть груза.— озвучил я откровения туранского шкипа.

— Хм..ага, не очень-то у них это вышло,— хмыкнул Иван и продолжил,— А что с капитаном делать будем? Неужели и взаправду отпустим?

— Ну, а что тут такого? Я ж сказал, что на свободу отпущу и слово дал, а я от своих слов не отступаю. Да вот только, что нам мешает высадить его на какую-нибудь скалу в море недалеко от цивилизованных земель*, а потом отправить туда сторожевика прибрежного за ним? Свою часть уговора мы выполним — мы ж не указывались, куда и где отпустим его,— улыбнувшись, проговорил я и меня подержал усмешкой Иван.

Дальше обсуждали, где и как будем сбывать товары, как будем делить и какова доля каждого за груз, как быть с кораблем. Ведь по международному соглашению о морских делах судно принадлежало нам, ибо Туран нам хоть и не является вроде как враждебным государством, но вот берберийские пираты вроде как не относятся, по крайней мере, официально, к Турану и врагами признаются всеми цивилизованными странами. А в соглашении на этот счет ясно указывается:

'..в случае захвата враждебного судна оно переходит в собственность захватившего его либо частного лица, либо государства, от имени которого было захвачено таковое. В случае захвата вражеского судна частными лицами должно иметь место расследование: при каких условиях и где было захвачено судно, не запрещен ли его груз и вооружение и пр.'

Сошлись на том, что судно остается за моряками, которые ещё формально были моряками барка 'Золотая рыбка', а доля с груза, не относящаяся к прежнему судну, и доля со стоимости захваченного судна идет мне, как спасителю так сказать. Боцман почувствовав, что на судно я не претендую, несказанно обрадовался и, расчувствовавшись, долго и крепко жал мне руку. Теперь в его лице я окончательно приобрел преданного союзника. Так же долю предложили отказавшимся остаться на судне братьям-норманнам и балранскому врачу с племянником. Иван сноровисто разлил по рюмкам, материализовавшимся неведомым образом на столике, коньяк из запасов предыдущего шкипа и мы, чокнувшись, разом выпили. Хотя я ни разу не сторонник алкоголя, тем более крепкого, но тут так принято. По пищеводу сразу же прошла приятная волна тепла и, уходя дальше, распространилась по всему телу. Невзгоды погоды отступили, настроение улучшилось, а мы с Иваном выпили ещё по одной и каждый разошлись по своим делам. Ему предстояло руководить судном во время ожидающего шторма, ещё и подготовить его соответствующим образом к оному. Мне же следовало осмотреть корабельную артиллерию, наличествующую в виде двух однозарядных пушек калибром 35 миллиметров и одной крепостной картечницы иберийского производства*. Которые в случае необходимости устанавливались на специальные крепления для них, выполненные на палубе шхуны.

Зайдя в арсенал, сходу почувствовал характерный запах оружейного масла. Направился к нескольким крупным ящикам с навесными замками. Отомкнув один из них, поднял крышку, откинул промасленную тряпицу с металлической матовой тушки пушки. Пощелкал рычагом клинового затвора, убедился, что все работает без каких-либо замечаний. Проверил канал ствола и, удовлетворившись увиденным с сочным металлическим звуком загнал затвор обратно. Также обследовал другие ящики с пушкой и картечницей. С последней пришлось несколько повозится — я не знал конструкции. Не сказать, чтобы редкость это страшная, но и частым выбором для вооружения кораблей их трудно назвать. Пока попервах разобрался с этим грозным орудием, умаялся, но все же разобрался.

Качка усиливалась, теперь даже я, сидевший в недрах корабля, это ощутимо различал, не говоря уж о матросах на палубе. Закончив с артиллерией, замкнул ящики и, подстраиваясь под все усиливающуюся качку, побрел к себе в каюту. Оружие у личного состава проверил ещё вчера, а пушки только что вычищены, до ужина ещё долго и можно пойти вздремнуть у себя в каюте. Никак я все не привыкну к этому постоянному волнению, но сейчас уже хотя бы не мутит, да алкоголь в небольших количествах действительно помогает с этим бороться. Воспользовавшись вспомненным советом Ивана про то, что лучше немного принять на грудь, если не очень переносишь плаванье. Выпил немного коньяку из фляжки, выуженной из внутреннего кармана куртки. Немного и вправду полегчало, и, чтобы не упустить этого мимолетного облегчения, завалился на кровать. Сапоги из акульей кожи полетели под стул, а на спинку кинул куртку и наплечную кобуру, а револьвер положил на прикроватную тумбочку. И забылся сном, который вновь повторился.

* * *

*SK-2 — Свисский рычажный штурмовой карабин образца 625 года под винтовочный патрон калибра 8х52, имеющий сменный магазин на 15 патронов. Впервые был принят на вооружение свисским имперским флотом

* Вильезар — иберийский пистолет королевского арсенала, довольно распространённое, надежное и недорогое оружие, работающее за счет мускульной силы стрелка

* Туранская письменность — упрощенная производная от арабской вязи и комбинации латинского алфавита, выглядит очень необычно

* Общий язык — язык сформированный из перековерканного до неузнаваемости английского языка

* Иберийская оружейная промышленность в этом мире очень развита, но представляет, в основном, сочетания германо-швейцарской и италийских школ

* Специальные крепления для пушек выполненные на палубе шхуны — дело в том, что судна не являющиеся откровенно пиратскими избегают постоянно ходить с установленными орудиями во избежание проблем при встрече с другими суднами, а то могут и понять неправильно...

* * *

* * *

* * *

*

Я лежу под телом, истекшим кровью из множества ран, обильно усеивающих его. Телом человека, который и после смерти не бросил меня защищать...телом, что недвижимой громадой нависло надо мной. Я ничего не вижу и не могу дышать под это тяжестью. Мое собственное тело не слушается и лишь застыло в оцепенении от ужаса что произошел. До спазма хочется кричать, но нет сил даже сделать вдох... А по комнате торопливо ходят люди. Их смазанные силуэты шарят по всем углам, простукивают пол и стены, выворачивают содержимое шкафов, столов...со стола на пол летят бумаги, перья, туш упав пачкает все чернилами, растекаясь иссиня-черной кляксой по окровавленному полу...А чужаки все ходят и ходят...

— Хозяин, зря вы пошли... Мы бы и без вас справились, а вас не дай-то боги засекут..

— Не мороси, Крук. Я должен был сам убедиться в его смерти и всех его ублюдков.

— Но, хозяин Рир..

— Сколько раз я говорил, чтобы на деле меня по имени не называли?!

— Простите..я подумал они же уже..все равно им

— Ладно, проконтролируй всех,— властный голос бросил напослелок и его шаги удалились.

Второй подозвал ещё кого-то коротким выкриком. Послышались спешные шаги и последовавшие удары ножей с влажным глухим звуком следовали за ними. Внезапно раздался выстрел, кто-то упал, а за этим же последовал второй выстрел и громкое бульканье, меж тем вскоре прервавшееся.

— Демоны забери сукиного сына..— закричал голос, принадлежащий Круку,— ногу задел тварь дворецкий..

— Сваливаем! Все уже отправились в бездну кормить чертей. Подпаливаем это кубло.

Вскоре особняк наполнился едким дымом, огонь пожирал мебель, поднимался по перилам лестницы, жадно окутывая их своими жаркими объятиями. Поднимаясь все выше к кабинету теперь мертвого хозяина дома, попутно испепеляя картины и портреты предков, висящие вдоль стен. А сознание все не терялось, кровь пульсировала в висках все сильнее, казалось, что голова от напряжения лопнет, а застывший в горле немой крик разорвет его. Никакие молитвы уже не могли помочь, когда раздались громкие шаги и кашель человека наполнявшего свои легкие удушливым дымом. Шаги, приглушенные стенами, приближались и вскоре, кто-то вбежал в комнату. Человек сноровисто откинул тело хозяина особняка и выудил из-под него едва дышащего мальчика одиннадцати лет от роду. Он подхватил его на руки и поспешил из дому, в котором уже начали рушиться старые перекрытия фамильного особняка. Дальше сознание померкло...

* * *

*

Весь в холодном поту, рывком подскочил на кровати и ухватил лежащий под рукой револьвер, а другой нательный крестик...Нет, это всего лишь сон, всего лишь сон...Бешено колотящееся сердце стало успокаиваться и его замедляющееся биение отдавалось в голове с каждым ударом. Залпом выпил стакан воды из графина на столике. Море уже успокоилось, наступил штиль и абсолютная тишина, если считать за такую лишь естественный шумовой фон моря с его плавно перекатывающимися волнами, да поскрипывающий такелаж. Быстро надев брюки и рубаху, вышел на палубу. Сразу же приятной прохладой обдало лицо, сбив начисто остатки сна, оставив лишь какое-то нехорошее подсасывающее ощущение под ложечкой.

— Что, не спится? — окликнул, стоявший вахту матрос

— Да. Не спится

На душе было удивительно мерзко, а от моря веяло умиротворенностью, излишней даже, как по мне:

— А тут спокойно.

— Да, как море перестало штормить, так сразу штиль на смену ему явился. Теперь лишь мутная вода напоминает о нем...

Постояв ещё молча рядом с вахтенным, обменявшись парой ничего не значащих фраз, поглядел на необычайно яркое, уже почти по-летнему, звездное небо с огрызком бледно-желтого месяца на нем, да редкими росчерками падающих звезд. Прошелся по палубе. И вроде бы, все, кажется спокойным и умиротворенно сонным, но все же гнетущее ощущение где-то глубоко внутри не покидало, что самому себе объяснял ночным кошмаром из прошлого. Зашел за рубку, оперся на фальшборт и посмотрел на остающийся водный след за шхуной, проследил за ним взглядом, отметив, как по мере удаления туши судна, он плавно теряет прямые очертания и расплывается широкими кругами по спокойной глади моря. Это немое созерцание успокаивало, и я уже почти позабыл свою тревогу, как, переведя взгляд на горизонт, увидел еле заметную на фоне ночного моря, черную точку. Моргнув пару раз — точка не исчезала, какое-то время я пытался сообразить что это такое, а когда понял — волосы на голове зашевелились.

— Тревога, тревога!— закричал я и, тут же, с секундной задержкой, заколотила корабельная рында*

— Что произошло-то? — ко мне подбежал всполошенный вахтенный

— На горизонте точку видишь? Корабль вроде

— Нет, ничего не вижу, демоны темные. Чего кричишь попусту только?

— А ты напряги зрение свое куриное-то, — разгневался я

— Дьявол морской... — лицо его выпрямилось,— Вижу! Идут без огней

— Кто идет без огней? Почему подняли всех?! Почему не на месте вахтенный?— все быстрой скороговоркой проговорил-спросил, помятый и взъерошенный ото сна Иван-боцман тире капитан.

— Капитан, там судно идет без огней,— указал рукой в направлении точки матрос,— его Мстис заметил.

— Судно говоришь? — капитан достал из тубуса на боку цилиндр подзорной трубы с просветленной оптикой, одним движением расправил и направил в сторону преследователей, а через мгновение продолжил,— Ох ты ж курва мать,

* * *

*. Приближаются, да без огней идут. Через несколько часов нагонят. Кто ж это?

— Неважно кто, пираты, клефты или ещё кто, но они явно не с добрыми намерениями.

— Да, ты прав,— согласился он со мной и разразился командами,— Эй, Глеб?!

— Да, слушаю,— тут же откликнулся голос позади

— Заводи машину, да побыстрее давай! Давай-давай! Все остальные живо паруса поднимайте! Полный ход...

— Вы двое со мной,— указал я на братьев-норманнов Олафа и Ингвара, вышедших с матросами на палубу. На что те лишь молча кивнули и бросились вслед за мной к арсеналу. А я, на ходу выбирая из выуженной связки ключи от арсенала, подойдя к двери, отомкнул замок и кинулся к орудийным ящикам. Металлические петли щелкнули, податливо распахнулись и на свет явилась картечница, которую я, поднапрягшись, рывком выудил и потащил на палубу.

— Вы двое хватайте пушку, сначала одну, а потом вернетесь за другой и айда за мной.

Вскоре на крепления были установлены орудия. Крепостная картечница вместе с пулезащитным щитом, ее кожух жадно поглощал заливаемую воду, слева и справа матросы, вместе с норманнами, заканчивали устанавливать пушки, матерно ругаясь и сквернословя на все лады. Я к себе затребовал заряжающего и Богомил теперь под моим чутким руководством забивал в брезентовые ленты патроны, а я налаживал прицел, готовясь при первой же возможности открыть огонь по преследователям.

Заработала судовая машина, выбрасывая из дымоотводов по бокам судна клубки дыма — сигнал для врагов, которые незамедлительно открыли огонь. Но с недолетом метров в триста оба снаряда один за одним с громким хлюпаньем взорвались под водой — видать кто-то слишком понадеялся на свою огневую мощь. Судя по всему, у атакующих было всего две пушки небольшого калибра и сейчас они вряд ли попадут. Расстояние все же было слишком большим, ещё и не воспользуешься ночью особо пристрелочными снарядами, что играет нам на руку. Но орудия орудиями, с ними потягаться еще можно, но лишь до той поры, пока мы не войдем в зону действия стрелкового оружия. А вот когда мы войдем.. даже думать не хочется об этом, они создадут просто такую плотность огня, что мы и головы не высунем из-за укрытий, подплывут и возьмут на абордаж. Вот тогда нам и придет конец или вновь повториться история с пленением, что равнозначно.

Меж тем снаряды хлюпали все ближе и ближе, неумолимо приближая момент попадания. Хорошо, что, по-видимому, у них нет картечниц, а то бы мигом они нас на ноль помножили. Хотя, как знать, еще слишком велико расстояние даже для пушек, не говоря уж о картечницах и крепостных ружьях. Но по мере сближения, а их судно было удивительно быстроходным даже для каперской шхуны, мое убеждение об отсутствии картечниц лишь окрепло. Едва-едва прояснившееся небо позволило разглядеть палубу с двумя орудиями на носу. Сближение шло полным ходом.

Я подкрутил вертикальную рукоять, так чтобы вести навесной огонь — расстояние было предельным даже для крепостной картечницы. Выхода особого не оставалось, так что нервно улыбнувшись, потянул на себе рукоятку заряжения, зацепы захватили патрон из ленты и затвор встал на заднее шептало, готовясь лишь от движения рукояти отправить свой смертоносный привет неприятелю.

— Приготовились, по моей команде,— покрепче вжался плечами в наплечники, другие же пооткрывали рты, а заряжающие закрыли уши,— Огонь!

Первый же патрон был трассирующим и отправил маленькое рукотворное Солнце в свою цель, указывая направление стрельбы пушкарям. Трассер прошел по крутой траектории и прошел заметно выше, не задев корабль неприятеля, но сделав поправку, следующую очередь направил точно в цель и вновь устремился вперед трассер. Каждый пятый патрон в ленте был трассирующим. По нам один раз попали, задев первую мачту и несколько матросов корчились, словив собой осколки щепы, возле них суетился Димитар, оказывая помощь. Ещё один вражеский снаряд попал в борт, и началась течь, которую судорожно на первый взгляд, но весьма толково и слаженно на самом деле принялись устранять матросы.