Риша

Как меня угораздило, можно лишь догадываться. Думаю, не последнюю роль во всём этом сыграл оберег, который Виткина опекунша повесила ей на шею. Как мне после объяснила Арея, когда я начала её выпытывать об этом обереге, он был предназначен для того, чтобы удержать душу в теле, если настигнет болезнь или ранение.

-Лихие времена нынче настали, неспокойные. И, как тебя родичи — то одну отпустили или с дому сбегла? Небось продать хотели кому побогаче? — бабка удручённо кивала головой, с жалостью глядя на то, как я пытаюсь более длинными прядями прикрыть проплешины на голове.

-Нет, я не сбегала. Меня опекунша отпустила в Эйдану учиться. Мы с наставником примкнули к торговому обозу. Не знаете, кроме меня никого больше в живых не осталось?

-Нет, девонька. Да и тебя чудом не похоронили. Уж собрались в могилку кидать, а ты возьми и начни стонать. То-то мужики перепугались, думали мертвяк ожил. Крику было... Если бы не твоя остроухость, на вилы бы подняли. Всякому ведомо, что те, у кого есть эльфийская кровь, после гибели больше не встают.

-А эльфа там не было среди погибших?

-Нет, девонька, не было. Только люди да ты ещё.

Бабку, меня приютившую, я покинула через несколько дней. Наличных денег не было ни копейки, из вещей — только то, что удалось найти на месте разорённого торгового обоза — Виткина распотрошённая котомка, видно грабители побрезговали, да то, что осталось от товаров, что вёз Легрон. Деревенский люд практичный очень, любую мелочь в хозяйстве приспособит. Обоз шианы конечно пограбили, почти подчистую всё унесли, но по мелочам кое-что осталось. Кое-чем и я разжилась. С Витки сапоги содрали, а босой теперь мне ходить приходится. Хорошо, сердобольная бабка — лекарка, нашла у себя в старых запасах чьи-то башмаки. Размера они были большого, но, если в носы напихать тряпок, то на какое-то время мне хватит. Теперь главное до города добраться.

В одном повезло — документы Виткины оказались целы. Это была идея Кириэля переложить их в замшевый мешочек, да зачаровать от чужих рук. Вита мешочек тот себе на шею повесила за тесьму и носила под одеждой. Документы да несколько монет, зашитых в пояс штанов — вот и всё моё нынешнее богатство. Ах, да. Ещё пресловутый браслет, с помощью которого можно было получить пару сотен монет налички. Много это или мало, я не знала. Что мне делать дальше, тоже не представляла. Вита ехала учиться, а я? Куда ехать мне? По земным реалиям я знала, что образование может открыть тебе дорогу ко многому. Не думаю, что здесь в этом плане всё иначе. Скорее всего, ситуация окажется похожей.

Я получила огрызки памяти вместе с телом реципиента, как и знание языка. Вот только сведения, имеющиеся в голове у Виты, оказались довольно скудными и не систематизированными. По крайней мере, для меня. Для выходца из двадцать первого века информационный голод — серьёзная проблема. Мы слишком стали зависимы от информационных технологий, постоянно с мобильниками и планшетами в руках, постоянно на связи, любую информацию можно найти за несколько минут, достаточно лишь нырнуть в интернет и правильно задать вопрос. Телевидение, книги, интернет. Скорость жизни огромна. Лишившись всего этого, я переживала ломку. Мне было реально плохо, так плохо, как никогда до этого. Тяжело эмоционально.

Я, как пылинка на ветру, щепка, которую несёт течение неизвестно куда. Волны швыряют её, эту щепку, вправо — влево, вверх — вниз, ударяя о препятствия, швыряя из стороны в сторону. Ты несёшься, лелея надежду удержаться на плаву, не пойти ко дну, не разбиться о прибрежные скалы. Течение несло меня дальше от этой деревни, не давая передышки, возможности остановиться и подумать. Через Выселки проезжал очередной торговый караван. Этот оказался побольше, чем у Легрона. Попросту говоря пятеро купцов объединились, совместно наняли солидную охрану и решили таким вот большим обозом отправиться в путь. По дороге к каравану примкнуло ещё несколько путешественников, поэтому моя просьба разрешить путешествовать вместе с ними, никого не удивила. Другое дело, что платить мне за дорогу было нечем.

Те несколько монет, которые Ирана мне зашила в пояс штанов, я оставила Арее в благодарность за помощь. Пять серебряных чешуек, аверс которых был украшен портретами каких-то правителей, а на реверсе изображена огромная крылатая рептилия. Арея отказывалась, но я посчитала правильным поступить именно так, а не иначе. Эти монетки ситуацию с деньгами не решат, а у меня совесть будет чиста. Правда, бабка меня снабдила мешочком крупы, да небольшой жменькой соли в дорогу, и то неплохо.

Договаривалась за меня тоже бабка. Я стояла рядом и прислушивалась, как Арея торгуется в одним из купцов. Сговорились на том, что я на время пути, поступаю в распоряжение к командиру охраны, и... если что-нибудь вдруг случится, должна буду помочь воинам. А, поскольку за дорогу мою денег ни копейки не плачено, то отработать проезд придётся добычей мяса во время пути и помощь с готовкой. Я не раздумывая согласилась, тем более, что судя по всему все Виткины знания и умения сохранились в полной мере. А с готовкой и того проще. Тоже мне, напугали ёжика голой попой. Меньше всего меня пугало то, что я не смогу сварить кашу или похлёбку. Куда большие опасения вызывали взгляды, бросаемые одним из купцов в мою сторону.

Фигура у Витки была совершенно не женственная, и... несмотря возраст в на два десятка лет, выглядела, и вела себя она, как подросток. Десятилетний пупс, только увеличенный в размерах. Плоская сзади, ровная поверхность спереди, ни талии, ни груди, ни выделяющихся бёдер. В мужской одежде — мальчишка мальчишкой. На руках в нужных местах мозоли от оружия, плечи чуть широковаты для девушки, тощие ноги, длинные, можно сказать, от ушей, худощавое лицо, нечеловеческое, заострённые кончики ушей. Не сильно, но всё равно приметно. Полукровка. А полукровкам одна дорога — бордель или наёмники. Впрочем, первый вариант и для мальчишек тоже никто не отменял.

Ох и не нравятся мне взгляды этого купчины, сильно не нравятся. Был бы рядом Кириэль, всё вышло бы по-другому. Именно в эти минуты я почувствовала всю глубину потери. Эмоции были не мои, но переживала их я. Тело перворождённого так и не нашли, зато нашёлся один из его клинков. Совершенно случайно. После уже, когда пришла в себя и окрепла, местные показали, как быстро добраться до той полянки, где произошло нападение. Двое мальчишек даже вызвались меня сопровождать. Не по доброте душевной, а из любопытства и желания откосить от какой-то домашней работы. Вот тогда-то я и обнаружила один из клинков Кириэля, словно оставленный нарочно для меня. Тела погибших давно похоронили, следы убрали, лишь поломанные ветки кустов напоминали о том, что в этом место произошло. Да горькое чувство потери.

* * *

-Малец, послушай доброго совета, — десятник Райн смотрел куда-то в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом. Меня в караване все принимали за мальчишку— полукровку, а я никого в этой ошибке разубеждать и не собиралась. Так было проще. Райн с этим караваном делал уже пятую ходку. Парни заключили договор на год с купцом ньером Ульфаром Даком. — Уходи сегодня ночью, а лучше с вечера. Вот, как начнём спать укладываться, ты не иди в свой фургончик, а располагайся рядом с костром. Парни сделают вид, что не заметили твоего исчезновения.

-Зачем вам это, ньер Райн? — интересуюсь у воина, не особо и надеясь на правдивый ответ с его стороны, как-то мне верится с трудом в этакого доброго самаритянина. Для чего ему рисковать своим местом и деньгами ради, в сущности постороннего для него, чужого мальчишки?

-Не по совести это Риш, не по-человечески, — всё также не глядя мне в лицо, ответил наёмник. Ага— ага, так я и поверила в честь и совесть. Может быть я и выгляжу циничной дрянью, разучившейся верить людям, продуктом своего времени, где многие живут по принципу "ты мне — я тебе", а к цели готовы идти по головам других, но из-за собственной доверчивости попасть в неприятности совсем не хотелось. В воспоминаниях Виты я не увидела много добра — этот мир оказался довольно жесток и беспощаден. Слабого могут заклевать, затоптать, предать и продать. Верить в добрые намерения наёмного воина, который сегодня тебе улыбается и делит кашу из одного котла, а завтра, следуя приказу хозяина, может тебя прирезать? Я ещё не настолько дура! Жить-то хочется, и по возможности хорошо.

-Ньер Райн, может мне и мало лет, но ко мне судьба не была сильно благосклонной, и наука жизненная пошла впрок. Говорите прямо, будьте так добры.

-Риш, у нас контракт. Если ньер Ульфар прикажет, я первый по его приказу свяжу тебе руки и нацеплю рабский ошейник. Твоё дело, как поступить. Я тебя предупредил.

-Я понял, благодарю. На тот случай, ньер Райн, если мы ещё когда-нибудь встретимся, память у меня хорошая — я помню всё: и добро, и зло.

Высказалась и ту же пожалела об этом. Уж больно странным взглядом одарил меня наёмник, задумчивым, словно услышал совсем не то, что ожидал, и это вызвало у него удивление. Когнитивный диссонанс.

Сегодня шёл девятый день моего путешествия вместе с торговым караваном. Свои обязательства я выполняла добросовестно. Каждый вечер в общий котёл отправлялось добытое мной мясо, благо в окрестных лесах дичи хватало. Непуганой причём. Как вспомню первую охоту, так хочется ржать. Понятное дело, что в этом мире для меня сиё занятие, что для эльфа полёт в космос. Теоретически знаю, а на практике... Но я сама подписалась на то, что по пути буду добывать мясо, помогать с готовкой и любой другой работой, которую поручат, тем самым оплачивая проезд, понятное дело, понадеялась на память Виты, её умения и навыки. Да и выбора у меня большого не было: денег нет, и нужно убираться подальше отсюда, желательно в большой город, да и проблему с магией никто не отменял. Потому что, как и у Виты, она у меня неконтролируемая, подвержена всплескам эмоций. Разозлилась и сожгла что-нибудь, или кого...

Так вот, первая охота оказалась хм... не совсем такой, как я её себе представляла. Накинув на лук тетиву — теоретически знаю, как это делается, а охотиться я решила именно с ним, я отошла немного в сторону от лесной опушки, рядом с которой был разбит лагерь. Солнце ещё не село, было довольно светло, но люди спешили побыстрее обустроиться, сготовить поесть, отдохнуть. Нужно было распрячь и почистить лошадей, поставить шатры для хозяев каравана, костры опять-таки... Работы хватало всем и каждому. Поэтому, крикнув одному из охранников, что я на охоту, я поспешила смыться подальше. Пока к чистке лошадей не привлекли.

Что такое охота, я знала. Но знать, помнить и уметь — разные вещи. В памяти всплывали картинки— воспоминания добычи пищи Витой, но одно дело смотреть как бы со стороны, а другое сделать это самой. Стоит ли говорить, что первой моей "добычей" стал один из купеческих приказчиков, присевший под кустом облегчить тело? А крику — то было!

Царапина, не больше, зато в каком интересном месте. Мне бы промолчать, а я не к месту ляпнула, что перепутала его с кролем, мол очень похожи. Приказчик, подтянув штаны, которые он чуть не потерял, когда с криком вывалился из кустарника, сжимая в руке злополучную стрелу, одарил меня злым взглядом. И, как я тогда решила, дело на этом затихло. Я, разумеется, понимала, что нажила врага, который при случае отомстит, но дурной язык, хоть прикуси его, всё равно подставил свою хозяйку. Если бы я тогда могла предполагать, что идея опоить приблудного полукровку, а после надев рабский ошейник, продать в одно увеселительное заведение, выйдет из головы этого приказчика и будет преподнесена ньеру Ульфару, я бы целилась получше. И не промахнулась.

Жадный до денег купчина тут же ухватился за предложение гадёныша Кныша, всю дорогу его обмозговывал, а подъезжая к Эйдане, решил воплотить в жизнь. Нужно отметить, что после Выселок караван заезжал в Тирис, где сделал остановку на полдня. Необходимо было пополнить запасы продовольствия, сбыть местным купцам некоторый товар, закупить новый и, лишь после этого отправиться дальше. Для меня эти полдня оказались подарком небес. Я, наконец-то смогла немного разжиться деньгами. Система счёта здесь была десятичная. В одной золотой чешуйке оказалось десять серебряных, а в серебряной — десять медных.

Куршский банк нашёлся неподалёку от рынка. И снять деньги оказалось не так уж и сложно. Трудности заключались в незнании цен и вообще, местных реалий. Странный человечек, очень непропорционально сложенный, весь какой-то длинный: несообразно длинные руки, вытянутое тело, длинный нос, удлинённой формы череп, но при этом роста — метр с кепкой, довольно деловито сообщил о количестве наличности на счету, проинформировал, что и сколько стоит денег и даже позволил себе высказать рекомендации, где и у кого совершать покупки. Неплохо, учитывая, что я ни города, ни местных реалий не знаю. Те, десять золотых чешуек, которые я сняла со счёта, пошли на покупку нормальной обуви и одежды. Хоть мир и другой, а правило, что встречают по одёжке, действует и здесь. Меня именно так в банке и встретили и, лишь предъявленный браслет клиента изменил отношение служащего — сделал его более любезным и разговорчивым.

На рынке куплены были сапоги на низком каблуке, сшитые из очень мягкой кожи неизвестного мне животного, лёгкие ботиночки, две пары чёрных штанов, несколько рубашек, легкая куртка, точнее, не совсем куртка, а скорее сюртук. Ну да ладно. Всё отменного качества, правда, сшитое по местной моде. Под местной, я имею ввиду этого мира. У нас такое если и носили, то, наверное, в веке так восемнадцатом или девятнадцатом. Не сильна в истории. Но по фильмам что-то такое, помнится.

В караване у меня было своё место — ехала на облучке одного из фургонов. Новую одежду решила припрятать до лучших времён, незачем светить тем, что у меня появились деньги. Кто ж знал, что теперь мне это очень пригодится?

Получив предупреждение от наёмника, я попыталась обдумать свои дальнейшие действия. Внутри клокотали злость пополам с паникой. Какое право они имеют так со мной поступать? Перед глазами вставали масляные глазки Ульфара, его щекастая откормленная физиономия и тут же возникало желание врезать по ней хорошенько. А, если убью? Сколько тут за убийство дают? Чужой мир — чужие правила, реалии, законы. Сбежать, скрыться? Куда и как? Отчего-то уходить из каравана было боязно. Здесь я с людьми, а там придётся идти одной, но и альтернативы я не видела. Пока не узнаю, что за законы здесь действуют, лучше не нарываться, а то можно влипнуть по незнанию по самое не могу.

Спать легла, как обычно, подстелив под фургончиком тонкую подстилку, выданную сердобольным возницей. Фургон днём служил средством передвижения, а ночью превращался в спальное место для нескольких человек. С большим трудом удалось дождаться полуночи, лёжа молча, не смыкая глаз. Вещи, собранные ещё с вечера, дожидались меня под орешиной, куда я их пристроила, надеюсь, что незаметно. Бережёного и бог бережёт, а чем быстрее я отсюда уйду, тем здоровее буду. Как — то не прельщала меня судьба, уготованная жадными людишками. Тут я поймала себя на мысли, что очень пренебрежительно высказываюсь о людском племени, впрочем, они это заслужили.