Риша

Риша. Стать драконом

Книга полностью находится на сайте интернет-магазина Призрачные миры

Вот здесь

Пролог

В одном из множества миров,

в котором так похож на этот небосклон.

моя душа погибла вновь,

и нет уверенности был ли то не сон.

попытка первая вздохнуть:

приснится же такое в самом деле,

но жжёт изнутри, пылает грудь,

хоть это мне, надеюсь, не запрещено.

мы ничего не теряем,ведь ничего не имеем.

не дожидайся прощанья — стучись в закрытые двери.

мы так любить обещаем, как никогда не сумеем.

но и на грани отчаяния я всё равно тебе верю.

я всё равно тебе верю,я всё равно тебе верю.

Ясвена " Мы ничего не теряем"

Смерть придумали люди. Так назвала однажды свою книгу одна писательница-фантаст. Я, большая любительница чтения, да... что уж теперь говорить, фанатка фентези и фантастики, читала запоем. Верить, что такое может существовать реально — не верила, просто любила проводить свободное время, погружаясь в иную реальность.

Думает ли кто-нибудь в юности о смерти? Вряд ли. В это время кажется, что ты бессмертен, что будешь жить вечно. Но идут годы, и ты всё чаще начинаешь задумываться, а что дальше? Что ждёт тебя через десять лет, двадцать, тридцать? Доживёшь ли?

Я умерла вечером одного из летних дней, накануне своего тридцатилетия. А так хотелось жить.

Семья как -то не сложилась. Несколько лет в браке, потом развод, тихий и мирный. Жили -жили, а после взяли и разбежались. Славка вдруг возжелал детей, только вот судьба решила иначе. Врачи разводили руками, утверждая, что оба здоровы. Две попытки ЭКО оказались неудачными, и тогда дома потихоньку время от времени стали иногда звучать разговоры о суррогатном материнстве. Дескать, давай я найду кого-нибудь, она мне родит ребёнка, нам родит. Я злилась и уходила в другую комнату, считая такие разговоры предательством, словно в этой проблеме была лишь одна моя вина.

Закончилось всё банально просто — я оказалась одна, а, у теперь уже бывшего мужа появилась подружка, которая очень быстро решила проблему с продолжением рода. Поначалу было больно и обидно, а потом... потом я решила, что бывший не стоит моих переживаний. Значит не любил. Да и я... похоже, тоже. Обидно было за себя, но вот вернуть Славку обратно не тянуло совершенно. Близкие и знакомые пару лет недоумевали, как мы можем с бывшим спокойно общаться, по-дружески, словно и не стояло между нами семи лет брака и развода. Наверное, всё дело было в том, что каждый из нас в это время был по-своему счастлив. Славка со своей Светкой и маленькой дочкой, а я... делая карьеру. Вот с этим мне пока везло.

Мои проблемы со здоровьем начались как-то внезапно. Решила прогуляться по набережной и, вдруг резко поплохело: закружилась голова, потемнело в глазах, острый приступ слабости лишил точек опоры. В себя пришла сидя на скамейке. Какая-то сердобольная старушка, которая шла следом и видела моё падение, подняла шум, привлекла общественность, а теперь делилась с миром свои мнением на малахольных девиц, сидящих на диетах и не заботящихся о своём здоровье. Ишь, шпильки нацепила, ходит цокает, как коза, а потом в старости ноги будут болеть. И вообще, молодёжь пошла слабая, пьют, курят, едят всякую дрянь, то ли дело было в годы её молодости. Ни курящих женщин, ни наркоманов, а продукты все экологически чистые. И так минут десять, пока не подъехала скорая.

-Девушка, вы не беременны случайно? — поинтересовалась фельшерица, приехавшая по вызову. Потом были вопросы о имеющихся заболеваниях, измерение давления, предложение проехаться в больницу, где более серьёзно осмотрят и обследуют. -А с вами ранее случалось что-нибудь подобное, сознание теряли, может судороги были?

-Нет, никогда.

-Может всё-таки беременность, а вы не знаете? — вот при этом вопросе захотелось попросту заржать в голос. От кого? Святого духа? В себя я пришла довольно быстро. Голова ещё побаливала, но уже не кружилась. Правда, слабость никуда не делась. Почему — то в этот момент стало очень страшно. Что же со мной такое? Сознание ранее терять не доводилось и вообще, по словам маменьки, я росла на редкость здоровым ребёнком, практически ничем не болевшим в детстве.

Домой я добралась на такси, отказавшись от госпитализации. На следующий день взяла на работе отгулы и решила посвятить свободное время поправлению собственного здоровья. Не порядок это, когда ты хлопаешься в обморок посреди людного проспекта, так и до старости не доживёшь. Позвонила маменьке, попросив её порекомендовать частную клинику для обследования подруги. Мама, Галина Борисовна, будучи по профессии педиатром, связей имела достаточно.

-Риша, детка, с тобой точно всё в порядке? — в голосе маменьки начали звучать тревожные нотки, но признаваться ей в своих проблемах я была не намерена. Скажи — и тут же огребёшь проблем по самое не могу. А оно мне надо?

-Да в порядке, в порядке! — твёрдым голосом, стараясь говорить уверенно, убеждала её я. — Это Томка просила у меня совета, но ты же знаешь, что я в этой сфере ни бум-бум, зато ты у меня человек знающий. Поэтому и спрашиваю. Я Томке пообещала разузнать что да как, а после отзвониться.

-А, что у неё случилось? — уже более спокойным тоном поинтересовалась маменька.

-В обморок вчера упала прямо на Октябрьском. Ты же знаешь, я обычно машиной езжу, а Томке приходится на своих двоих бегать, или, как альтернатива — общественный транспорт. Она вчера решила по магазинам пробежаться, вот и ...

-Может беременная?

-Ну, мама!

-Ладно-ладно... — примиряющим тоном сказала маменька. — А давление у неё как?

-Да, вроде нормальное...

-Значит так, доча, сейчас я тебе дам номер телефона одного Центра. Пусть подружка твоя позвонит и запишется на приём. Как её фамилия?

-Эээ... Ковалевская.

-Вот, значит так, я сейчас сама позвоню своему знакомому, который там работает, и договорюсь. Пусть подъедет завтра с самого утра, её примут.

Разговор с мамой вызвал раздрай на душе. Можно было и официально обратиться за помощью, медицина у нас бесплатная. Вот, какая медицина, такое и качество обслуживания. Я решила, что частная клиника понадёжнее будет. Фамилия у меня сейчас другая и с маменькой никто не свяжет, но лучше уж и в самом деле попрошу Томку подстраховать. Не хочется раньше времени панику поднимать. А то с маменьки станется поинтересоваться результатом. Глупо? Может быть. А бережёного бог бережёт.

Томка, услышав мою просьбу и мотивы, только пальцем у виска покрутила.

-Ну, мать, ты даёшь! Целый детектив развела. И, на фига?

-Да ладно, не нервируй меня. Я, в этом плане, можно сказать, человек дикий. К медикам обращаться почти не приходилось, разве что, к гинекологу да стоматологу, сама понимаешь. И то, мама протекцию обычно составляла. Хочется ясности. У меня второй день голова болит, и тошнит по утрам, а ещё слабость. Вот обследуюсь, а потом видно будет, говорить маменьке или нет.

-Ну, как знаешь, — фыркнула Томка, загружаясь на переднее сиденье С5. — По твоему поведению, у тебя прямо не мать, а натуральный мамозавр какой-то. Что-то не припомню, чтобы ты говорила, что Галина Борисовна кого-нибудь тиранила у вас дома.

Пришлось молча проглотить возражения, маменька у меня дама настырная и въедливая, если надо что, без мыла в любую щёлку влезет. А уж, если ей только дать повод... Зачем вводить в уши сведения о своих проблемах? Мне её внимания, когда ЭКО делали хватило.

Обследование заняло несколько часов: биохимия, кровь из пальца, ЭКГ, томограф. Результаты обещали сообщить через день. Самочувствие немного улучшилось, а вот нервишки пошаливали. И чем дальше длилось ожидание, тем больше я себя накручивала. И страшно было почему-то, и себя жалко до слёз. В голову лезли самые дурные мысли, да так там и оставались, нагоняя ужас. Эти пару дней я облазила все возможные и невозможные сайты, медицинские форумы, всё, что можно было, ища похожие симптомы. Низкий гемоглобин ещё на первичном осмотре не подтвердился, зато СОЭ оказалась повышена, как и лейкоциты. Пожилой доктор, внимательно посмотрев мне в лицо, посоветовал не нервничать, успокоиться и набраться терпения.

-Милая девушка, — всё ещё немного хмурясь сказал он, — я же могу вас так называть? Так вот, милая девушка, эти показатели пока ещё ни о чём не говорят. В организме идёт какой-то воспалительный процесс, получим результат биохимии, других исследований, а потом будем делать выводы. Что вы, словно ни разу раньше не болели! Кстати, а кем вам Галина Борисовна приходится?

-Знакомая. Спасибо, доктор. Может вы и правы. И да, я и вправду не болела раньше.

-Не может, а точно прав.

Остаток дня я провела, как на иголках, а вечером позвонила маменька с предложением приехать на ужин. С ночёвкой, естественно. Родители давно и прочно обосновались в небольшом посёлке за городом. Свой большой дом, огромный участок территории, прилегающий к нему, лес и речка рядом, чистый воздух. Лепота. Но не сейчас. Отговориться не получилось.

-Помощница приехала? — пророкотал голос отца, стоило переступить порог. — Это хорошо, а то мать там очередную грядку под цветы пустить решила, вот и займётесь на пару.

-А тебе бы только спрыгнуть с бронепоезда! — шутливо возмутилась маменька, зовя на кухню. На плите уже всё кипело и булькало, расточая умопомрачительные ароматы. Мой желудок тут же сообщил о готовности к поглощению пищи.

-И в кого ты такая худющая? Ешь — ешь, а толку. Ну, что там подружка, ездила?

-Ездила.

-И, что ей сказали?

-Не знаю я. Ну, мам!

-Ладно, не возмущайся, помоги лучше.

-А Данька где? — на мой вопрос о местонахождении младшего братца, мать только махнула рукой. Братец как всегда, болтался где-то у друзей. Мы, занимаясь готовкой, провели пару часов за разговорами. Мать делилась своими проблемами, расспрашивала, как дела на работе, тихонько сетовала на то, что внуков от меня, наверное, так и не дождётся. Вся надежда на Даника. Только вот мальчик в семье — отрезанный ломоть. Женился и ушёл на сторону. Не люблю я такие разговоры, но делать нечего, приходится терпеть. А иначе никак.

На следующий день отъезд домой решила отложить на вторую половину дня, по дороге заехав в клинику за результатами обследования. Тем более, что и назначено мне было на пять часов. Побродила по лесу, поработали вместе с мамой немного в саду. Как обычно после визита к родителям в багажник пришлось загрузить пару сумок с продуктами. Без этого никак. На прощание расцеловались, и я уехала.

Телефонный звонок нагнал меня через десять минут после отъезда. Мама.

-Ты что-то забыла?

-Нет, Риша. Такое дело. Я тут позвонила Александру Семёновичу. В общем, результаты уже есть. Понимаю, что дело конфиденциальное, и результат должен получить только пациент, но мы с Александром Семёновичем старые знакомые, так что...

-Мама, не тяни! Что тебе сказали? — машину тормознула на обочине и попыталась вытащить из маменьки, что она там нарыла по телефону. Руки от волнения слегка подрагивали.

-У твоей подруги большие проблемы со здоровьем. Мне конкретно ничего не сказали, только намекнули, что у неё... в общем...

-Мама! — пришлось угрожающе рыкнуть, — только не говори, что рак.

-Не говорю. Мне жаль, дочка. Ты уж поддержи её, как — нибудь. Может ещё что понадобится.

-Спасибо мама, — пальцы нажали отбой, теперь уже не только руки тряслись — меня всю сотрясал озноб. За что? Что я такого сделала? А, может это ошибка? Может мама что-то перепутала? Вспыхнувшая было надежда начала разбиваться о стену прагматизма. Ничего мама не перепутала. Она договаривалась с этим своим Семёновичем, может он ей всей правды и не сказал, но намекнул точно. А с чего ему придумывать что-то? Надо бы предупредить Томку, ведь это под её именем я проходила обследование.

Пару таблеток валидола под язык, потом пришлось распотрошить аптечку и накапать себе валерианы и снова за руль. А через пяток километров я не справилась с управлением и вылетела с моста. Снова приступ дурноты и последнее связное воспоминание, как машина, кувыркаясь, перелетает через ограждение. Удар в столб, недолгий полёт, подушки безопасности может и смогли бы спасти от травм, но вот возможности выбраться из уходившей под воду машины, они не предусматривали. Протекавшая там речка, была совсем не широкой, зато с очень высокими крутыми берегами.

Глава первая.

Перед сидящим на троне правителем в униженной позе стояла коленопреклонённая человеческая фигура. Провинившийся воин на снисхождение не рассчитывал. Его вина была столь велика, что удивляло то, что он до сих пор жив.

-Владыка...

-Кириэль, ты виновен.

-Владыка, я готов понести любое наказание...

-Самое малое, что я могу назначить — изгнание.

-Я готов.

-Это ещё не всё, Кириэль... — Владыка тяжело поднялся с трона и подошёл к коленопреклонённому воину. Взгляд ярко-синих глаз прошёлся по склонившейся фигуре, задержался на лице, вглядываясь, словно желая заглянуть в душу и прочесть её. Едва слышный вздох и взмах меча. Заплетённые в причудливую косу волосы теперь уже изгнанника, длинной плетью упали на пол. -Ты покинешь Иль'марилин тотчас же. Уедешь на восток. Найди моего наследника и сбереги его, слышишь?

-Я повинуюсь, Владыка.

-Как только станет известно об исчезновении Витариэля вместе с моим племянником, начнётся грызня за передел власти. Некоторые могут посчитать непризнанного бастарда угрозой для себя. Сохрани ему жизнь, Кириэль, и я верну тебя обратно.

-Где мне искать вашего наследника, Владыка?

-Я не знаю. Пятнадцать лет назад должен был родиться ребёнок, но в Миритии до сих пор ничего об этом неизвестно. Княжна Мариса была в тягости, когда покинула Академию в Эйдане. Известно лишь, что наследница Ивара Даргона провела больше года в одном закрытом монастыре при Храме Леты в драконьих горах. Оттуда княжна вернулась присмиревшей на некоторое время. Что же сталось с ребёнком — неизвестно. Отыщи следы, найди свидетелей. Его искали и не нашли.

-Повинуюсь, Владыка.

Спустя мгновение изгнанник покинул чертоги Правителя Иль'марилина, чтобы, забрав вещи и оружие, вскочить на коня и окончательно покинуть родные края. На долгие годы, если не навсегда.

За полгода до описываемых событий, Кириэль являлся командиром отряда охраны и сопровождал первого наследника Владыки Ираэля, княжича Витариэля и его кузена Ториэля. Оба княжича, вместе с магистром Дарриленом должны были исследовать старый полуразрушенный форт Древних. Вот только экспедиция закончилась полным провалом: княжичи с магистром и частью отряда пропали, а те, кто смогли выбраться из ловушки, попали под обвал и не выжили. Единственным, кто смог добраться домой и принести плохие вести, оказался Кириэль.

В старину гонцу, принёсшему плохие вести, отрубали голову. Чего-то подобного ждал и Кириэль. Наследника не сберёг, отряд потерял, так ещё и чёрный вестник. Но Владыка оказался милостив и оставил ему жизнь, правда при этом поручив невыполнимое задание.

Правящая династия Миритии свято блюла свои секреты. Нечего было и мечтать выяснить местонахождение ребёнка, рождённого полтора десятка лет назад, который будучи бастардом, претендовать на троны двух стран не мог, зато являлся неплохой кандидатурой для закулисных игр оппозиции, что в Миритии, что в Иль'марилине. Если он жив, конечно. Могли и удавить по-тихому ещё при рождении. Да и прошедшие годы не способствовали успеху миссии.

Став изгнанником, Кириэль не очень обольщался на счёт своего будущего. Для таких, как он одна дорога была — в наёмники. А дальше... как боги решат. Кому возносить молитвы, он ещё не решил — Пресветлой матери ли, чтобы не оставила своё дитя в его нелёгком пути, богине судьбы Летте, или Нэшу, бога Света и справедливости, Верховному судье, покровителю воинов? А лучше всего будет сходить в Храм всех богов, поклониться, попросить помощи и заступничества. Чем Даркас не шутит, а вдруг поможет? Если у него получится напасть хотя бы на след — это уже будет большой удачей.

Спустя год в столице государства метаморфов появился эльфийский наёмник. Воином он оказался хорошим, да и рекомендации были неплохие, поэтому легко смог устроиться на службу к одному из советников князя Даргона. Контракт был заключен на год, а по истечении означенного срока, наёмник исчез, ушёл никому ничего не сказав. Словно и не было его здесь никогда. Лишь одна из камеристок княжны Марисы тоскливо вздыхала вечерами, перебирая в шкатулке нехитрые украшения, подаренный остроухим любовником. Недорогие, но замысловато выполненные, изящные, они притягивали взор, таинственно мерцая отблесками лунного серебра и мелкого жемчуга.

* * *

Как же у меня болит голова! Такое впечатление, что в черепной коробке свил гнездо рой ос, а теперь жужжит и больно жалит всякий раз, когда я пытаюсь открыть глаза. Я плыву. Вдалеке слышится гул и шорохи, словно шум прибоя. Вязкая темнота не хочет меня отпускать, да и я не сильно куда — то стремлюсь. Мне хорошо здесь. Но стоит только попробовать пошевелиться, как возвращается боль. Не хочу. Хочу покоя. Тишины. Покой — это смерть. Я не хочу умирать. Тогда... значит... мне нужно выбраться отсюда. Господи, как больно — то! Болит всё тело, ломит, словно при высокой температуре, выкручивает суставы, ноет в мышцах, но больше всего боль сосредоточилась в области затылка и левого плеча. Что со мной произошло?

Ответа нет.

Хочется пить, кажется внутри меня пылает печка, горит, жжет огнём. От этого огня кипит и плавится кровь, путаются мысли. Боль не уходит, она накатывает волнами, вгрызается сотнями маленьких острых иголочек в череп, ввинчивается под кожу, рвёт тело на маленькие ошмётки плоти. Больно. Пить... пить.

-Сейчас— сейчас, потерпи чуток болезная. Отвара дам, да повязки сменю. Опять раны кровят вовсю. Уж седмица дней миновала, а они всё не закрываются. Ты девонька— то, борись. Негоже такой молодой да красивой за грань уходить. Жить хочешь?

-Кха... да...

-Вот и молодец, вот и умница. Борись. Вцепись зубами и держись. Ещё поживёшь. От старой Ареи ещё никто за грань от таких пустяшных ран не уходил. Выдюжим, вылечим тебя.

Чьи-то руки приподняли мне голову, которая тут же отозвалась очередной волной боли. Чужие пальцы надавили под подбородком и в рот полилась вязкая, тягучая жидкость, отдающая такой горечью, что внутренности немедленно отозвались приступом тошноты. К горлу подкатил противный ком, норовя выплеснуться обратно. Тот, кто напоил меня этой гадостью видать знал о её свойствах. Чужая рука быстро зажала нос, и мне, чтобы вдохнуть воздуха, волей-неволей пришлось сглотнуть то, что комом стояло в горле.

-Кха-кха-кха! Что это за дрянь? — закрытые до этого момента глаза, протестующе распахнулись. Над головой деревянный потолок, а рядом сидит старая женщина, чьё лицо, испещрённое сетью морщин, напоминает по цвету и структуре печёное яблоко. Очень странно на этом фоне видеть такие молодые глаза, ясные, как летнее небо, яркие, наполненные добротой и состраданием, а ещё вековой мудростью. — Где я?

-Деревня наша называется Выселки. Я травница, меня Ареей кличут. Как ты, девонька? Голова болит?

-Болит, — язык во рту шевелится с трудом, словно чужой, одеревеневший какой-то. Губы онемели, лица почти не чувствую. Потянулась рукой проверить, но старуха перехватила и начала пенять, что сейчас сдвину повязки и нарушу там чего-то. Что за Выселки такие? Почему я не в больнице? Последнее, что помню, как моя машина перелетела через перила моста. Дура я, кто б сомневался.

Мне вообще за руль садиться не нужно было. Да чего уж теперь. Локоть не укусишь, как ни старайся. Сотрясение мозга точно, хотя... что там сотрясать -то? Дура, как есть, дура. Была бы умная — не валялась бы трупом в захолустной деревне в избушке на курьих ножках. Странно, что никто скорую не вызвал, менты не появились, выяснить подробности аварии.

Снова попыталась открыть глаза и сфокусировать взгляд на своей сиделке. Вопросов в голове появилось множество, а вот сил спросить что-то не было совершенно. Видно бабка что-то по моему виду сообразила и тут же отреагировала на мой взгляд

-Ты, девонька, отдыхай, сил набирайся. Я ж тебя едва из-за грани вытянула, думала, что уж не жилица ты вовсе. Ан нет, тело молодое, здоровое, выдюжила ты и лихоманку проклятущую, и раны смертные заживляться начали. А, что спросить хочешь, так сил наберёшься и спросишь. Спи покудова. Силы копи, пусть раны подживут немного. А я к вечеру бульончика наварю, он из мяса кролей наваристым получается. Как раз по тебе сейчас. Спи.

Глаза сами закрылись, подчиняясь приказу, прозвучавшему в голосе травницы. В сон я провалилась, как в омут — резко и глубоко.

И снова вязкая темнота, в которой я тонула, захлёбывалась, пытаясь выбраться на поверхность из этого страшного омута. Боль никуда не исчезла, она просто притаилась на время, а теперь снова вгрызалась в меня с новыми силами. Тьма вокруг изредка подсвечивалась резкими вспышками света. Сперва я не обращала на них внимания. А зачем? Раздражают, заставляют сосредотачиваться на себе, но потом я потянулась за одной из таких световых вспышек и меня куда-то выбросило. Я, словно стала кем-то другим, и наблюдала чужую жизнь, как бы со стороны, и в тоже время являлась участником всех событий. Как такое может быть? Не знаю.

-Стой! Глиста остроухая! Не остановишься, тебе же хуже будет! — громкий юношеский голос грозился всяческими карами на мою бедную голову. А кар обещалось много. В одном месте голос угрожающего мне парня дал петуха, отчего тот озлился ещё больше. Почему-то я точно знала, что все эти угрозы и обещания относятся ко мне. Ноги несли прочь от деревушки в сторону леса. Лес для меня дом — он и спасёт, и укроет, и накормит. А с Малика, старостиного сына станется и рожу побить, и покалечить, изуродовав навсегда. Вырос детинушка почти два метра ростом, а ума недалёкого. Всё считает, раз его батя старостой в Лисовичах обретается, то и ему все кланяться в ножки должны, да выполнять всё его приказы.

Намедни чего удумал, урод белобрысый, придёшь, говорит, к старому пруду вечером одна, только никому не сказывай об этом. Знаю я его приглашения. Вон Зарина уже прогулялась, потом к бабке бегала, зелье просила, чтобы ребёночка скинуть. Только бабка прогнала дуру с глаз прочь, вот и пришлось ей замуж идти в соседнюю деревню за вдовца с тремя детьми. Ньер Васил мужик конечно неплохой, но уж больно старый, да страшный. Бородой зарос по самые глаза, и здоровый, ну, чисто медведь. Побольше этого дурака Малика будет. Фу! Так ей дуре и надо.

Бегом... быстрей! Дыхание уже начало сбиваться, а этот гад не отстаёт, и откуда столько сил у придурка? Где-то здесь был колючий кустарник. Глаза заметались в поисках небольшого прохода в зарослях вериники, ветки которой были густо усеяны иголками с палец длиной. Проход нашёлся. Проскользнуть между двумя кустами оказалось делом пары секунд. Ноги дальше идти отказывались и я, упав на землю, с силой вкопалась в неё руками, прося помощи и защиты. "Миленькая, ты же кормилица и поилица, не погуби! Защити, закрой проход, укрой от погони, помоги"! Слова сами слетали с губ, прося помощи и защиты. И земля не отказала. Кусты зашевелились и сдвинулись. Где-то недалеко послышалось волчье рычание, переходящее в вой, а потом голос старостиного сына удаляясь, прокричал: — Витка! Остроухое отродье! Всё равно я до тебя доберусь. Домой придёшь и за всё мне заплатишь!

И, что я ему такого сделала? Подумаешь, ушибла причинное место, так не надо было руки распускать.

В лесу пришлось просидеть два дня. Питалась ягодами. В протекающем недалеко ручье наловила рыбы. Там её в изобилии было, руками можно на берег выкидывать. Костёр разжечь для меня не проблема, с детства могу небольшие искры создавать. Так у бабушки и печку всегда растапливала, да и в лесу удобно, особенно ежели сырая погода. Вернулась домой под вечер, некоторое время пришлось, скрываясь посидеть на околице, наблюдая за деревней. Вроде всё было тихо. И белобрысого придурка не видно. Может забыл обо мне? Ага, как же. Скорее, подхалимов своих подговорил подсобить. Теперь, стоит мне только попасться кому из них на глаза, тут же Малику донесут. Чтоб ему пусто было!

Домой прокралась, только дождавшись темноты, а там бабка с хворостиной. Вот за что мне это? А? Что я такого сделала?

-Ты где, даркасово отродье, шлялась? Хочешь тоже в подоле принести? Тебя я куда посылала? — замах и удар по мягкому месту. Я взвизгиваю и пытаюсь сбежать, но от бабки так просто не отделаешься. Но, уж лучше так, чем под Маликовы кулаки. Бабка кричит громко, но бьёт не больно. Так, для острастки только, чтобы не забывала своего места. Я и не забываю, что приблуда, нагулянная незнамо где еёной госпожой. Убить рука не поднялась, вот и услали с глаз долой. Раз в год бабка ездила в соседний городок, в куршский банк за деньгами, которые присылали на моё содержание. И всякий раз старушка плакалась, что проедаю я больше, чем ей платят за моё воспитание.

-Не виноватая я, он сам начал приставать! В лес загнал, два дня скрывалась, ела одни ягоды. Бабушка, а кашки не найдётся? — и мордочку сделать пожалостливее, всё же Ирана не зверь какой, покричит минут пять и успокоится. Потом жалеть будет, всплакнёт немножко, и расскажет, что — нибудь интересное из своей прошлой жизни. Любила я такие моменты, словно окошечко в другую жизнь открывается, и ты туда заглядываешь.

-Кто приставать начал? — остановилась Ирана, перестав меня мутузить. Рука с розгой опустилась, бабка замерла, вперив в меня чёрные буравчики глаз. Бррр! Ну и взгляд, всю душу переворачивает.

-Так Малик. К старому пруду звал, а потом начал лапать, я ему и дала сперва в глаз, а после по его хотелке. Вот он меня в лес и загнал, два дня сидела, боялась и носа высунуть.

-Так уж и боялась? — бабка смерила меня скептическим взглядом, пришлось усиленно кивать головой, подтверждая это.

-Он покалечить грозился.

-Пошли со мной! — Ирана отшвырнула розгу в сторону и вцепившись в мою руку поволокла в сторону старостиного дома. И, как я не вопила и не сопротивлялась, идти всё равно пришлось. А потом... я никогда не думала, что моя бабка может быть такой жуткой. Настоящая ведьма. Староста струхнул, упав на колени, начал лепетать что-то, обещая, что больше такого не повторится, а Малик... я не слышала, что Ирана ему говорила, только этот белобрысый гад вдруг побелел весь и завыл не своим голосом.

Вещи собрали впопыхах, взяли только самое необходимое. Бабка зло зыркала в мою сторону, но молчала. А я что? Ничего. Не виноватая я, оно само как-то так вышло. Деревенские, собравшись плотной толпой у плетня, тихо шептались между собой, но никто и шагу не сделал в нашу сторону.

-Го! — свистнул кнут над головой невысокой мохноногой лошадки. Возок тронулся и поехал. Снова переезжаем. Куда на этот раз, бабка не сказала. Может быть в город? В душе вспыхнула надежда, что я выберусь из этого грызлого угла, может быть даже в школу пойду, магическую. Читать, писать меня Ирана научила, а вот, как с магией быть — не знаю. Те книжки, что она в своём сундучке хранит, я уже все перечитала. Тайком от бабки.

И снова темнота и боль. Что это только что было? Я видела чьи-то воспоминания. Явно, мне не принадлежащие. Я понятия не имею, кто такая Ирана, а уж про магию читала только в книжках. Фэнтези. Я, конечно любительница этого жанра, но не настолько же! Не может быть, чтобы мне снились такие реалистичные сны, яркие, живые, настоящие. Я, в этом сне, чувствовала всё, словно наяву. И тактильные ощущения, и эмоции. Сошла с ума в следствии удара по голове? Как там Данька говорил? "Тихо шифером шурша, крыша едет, не спеша". Судя по всему, у меня.

Привет шизофрения и раздвоение личности! Давайте знакомиться. Арина Александровна Иващенко, прошу любить и не жаловаться. Для друзей и домашних просто Риша. Двадцати девяти лет отроду, блондинка, но не дура, хотя нет, судя по тому, что меня так угораздило, всё-таки дура, клиническая и неисправимая. Рост высокий, фигура стройная, со всеми положенными выпуклостями в нужных местах.

Конечно, не девяносто — шестьдесят— девяносто. Но близко, очень близко. Хотя, кому я вру? Верхняя планка далеко не девяносто, бельё приходится покупать, ориентируясь на буковку С, а нижняя, как раз почти идеально совпадает — девяносто два. Волосы стригу коротко, крашусь, иногда экспериментирую. Я уже и тёмно-русой побыла, и коньячный цвет испробовала, и рыжий. Остановилась на пепельно-русом, с белыми прядками. А что, мне идёт. В сочетании с серыми, грозового оттенка глазами, самое то. Короче, в меру симпатичная, образованная дама, ещё молодая, неплохо устроенная в жизни, карьера там, квартира, подруги, родители. Собственной семьи не имею, детей тоже.

В себя ненадолго приходила между вспышками чужих воспоминаний, погружавших меня, как в кино, в жизнь незнакомой мне девушки — подростка. Вместе с незнакомой Виткой я жила, плакала и болела, училась травничеству у своей опекунши, по слогам читала книги на чужом языке. Витка учила языки, чтобы поступить в Школу магии.

"Прикольно, — рассуждала я, после очередного просмотра, — это какими травками меня лечит местная эскулапша, что у меня такие видения? Явно, кроме мухоморьей настойки ещё что-то затесалось". Тут же вспомнилась собственная бабка, родная, и её любимый гриб-вонючка, которым она дома лечила все свои хвори, от ноющих суставов до рака печени у соседского деда. Дед, кстати, вопреки всем прогнозам врачей, протянул в два раза больше, чем ему давали. Не бабкина ли настоечка тому виной? Кто теперь точно скажет?

И снова провал в кусочек чужой жизни.

-Эй, малец, не скажешь, как пройти к ньере Иране Даор? — я сидела на ветке и с энтузиазмом поедала спелые ягоды, по виду напоминавшие вишню, синенькую такую, истекающую кисло-сладким соком. Косточки же аккуратно складывались в кулёк, они потом пойдут для обстрела местных мальчишек.

Мелочь, а приятно.

Голос, окликнувший меня, сидящую на ветке в позе обезьянки, принадлежал стоящему у забора наёмнику. Странный он какой-то. По одежде и набору оружия сразу видно, что воин, только какой-то необычный. Я не сразу поняла, что со этим чужаком не так, и лишь спустя несколько минут до меня дошло — он не человек. Слишком высокий, слишком гибкий и стройный. Нет в теле массивности, присущей людям, вынужденным зарабатывать себе на хлеб оружием. И лицо. С тонкими чертами, красивое, но вот смазливым его я бы побоялась назвать, больно взгляд у него нехороший, опасный такой взгляд.

-Так ты глухой или просто драть некому? — не выдержал моего молчания чужак.

-Сам ты глухой, — вот честно, я этого совсем не хотела, но ягодина просто сама по себе сорвалась с пальцев и отправилась в полёт. Ну не виновата же я, что она оказалась слегка червивой и я её ещё раньше собиралась выкинуть, а точнее, выстрелить ей в кошку, крадущуюся вдоль забора и охотящуюся за соседскими цыплятами.

-Ах ты же, даркасово отродье! — рука быстро стёрла капельки сока, стекающие со лба, тело метнулось вперёд. Неожиданно быстро, практически мгновенно, только стоял в трёх метрах за забором, как уже пытается ухватиться за ветку. Мне ничего другого не оставалось, как попытаться сигануть в соседский двор и уйти огородами. Не догонишь! Не догонишь!

Домой вернулась через пару оборотов. Бабка сидела хмурая, только недовольно зыркнула на меня из-под бровей, но ничего не сказала по поводу моей пропажи незнамо где. Я уж решила, что повезло. Ан, нет.

-О, так это тот самый засранец, что обстрелял меня ягодами и испортил ворот рубахи соком, — над головой послышался знакомый голос, а чужая рука сильно ухватила кончик уха и со всей силы его крутанула.

-Ай-яй, больно! — пострадавший орган и ожгло болью, а ещё было очень обидно. За что? Ягодка была всего -то одна, да и не могла она там чего-то испортить. Подумаешь, в лоб получил, я же ему ухи не откручиваю.

-Ещё бы ты мне уши откручивал! — походу, последнее предложение я сказала вслух. Меня бесцеремонно повернули вокруг своей оси, наёмник прищурившись уставился в лицо, пристально его разглядывая и чего — то выискивая. А у самого-то уши. И, как я сразу не заметила! Из-под копны взлохмаченных волос, стриженных очень странно, какими-то рваными прядями, выглядывали кончики острых ушей. Причёска удачно скрывала сей факт, однако, если подойти очень близко и присмотреться, то остроухость нежданного гостя было, как говориться, налицо.

-Чего вылупился? За просмотр деньги плати!

-Ещё и невоспитанный хам, — удручённо поцокал языком нежданный гость. — Теперь я лично займусь твоим обучением. Можешь обращаться ко мне ниер Кириэль.

-Ещё чего, больно надо! Я в магическую школу пойду учиться или в Академию!

-До Школы ещё дорасти нужно, а я не могу позволить, чтобы ты позорил род отца своим поведением, — обещающе прошипел наёмник, с силой хватая меня за плечо и волоча на середину комнаты. Самым странным во всём этом было то, что обычно никому не дававшая спуску бабка Ирана, молчала, словно набрала в рот воды.

С этого момента и начался мой персональный ад, организованный по распоряжению деда со стороны отца, "дабы отпрыск сей, рождённый от женщины низкого поведения, хоть и высокородной по рождению, не позорил свою эльфийскую родню неумением вести себя в обществе".

Кириэль оказался настоящим деспотом. Узнав, что учить придётся не мальчика, а девочку, заявил, что это ещё и лучше. Проблем, дескать, будет меньше.

В будущем.

Однако сей факт вовсе не освободил меня от изучения эльфийского этикета, и это наряду с языком и обучением владению оружием.

Всяким.

Начиная от метания кинжалов и стрельбы из лука и заканчивая рукопашным и мечным боем. И если последнее изматывало физически, то занятия этикетом вгоняли в ужас. Какую вилку к какому блюду должно подавать, круги общения, кого можно допускать в личный круг, а кого нет, поклоны, приветствия, танцы...

Я взвыла уже через десятинку, а еще через пару — возненавидела своего непрошеного наставника всеми фибрами души и не упускала возможности отыграться, подстраивая различные каверзы. За что была нещадно бита всякий раз, когда Кириэлю удавалось меня поймать.

Бил он обычно по мягкому месту, разложив у себя на коленях и приговаривая при этом, что, когда в моей голове заведётся ум, я всё пойму и скажу ему спасибо за науку. А пока же, он сделает всё возможное и невозможное, чтобы я смогла выжить и дорасти до этого момента.

Вот гад!

Человеческие девушки не ходят в брюках, не владеют оружием, не сражаются с мечом. Но я не человек, поэтому мне можно. Оружие Кириэль мне подобрал из собственных запасов, объяснив, что со временем мне вручат другое — родовые клинки, переходящие по наследству от прадеда к внуку, в данном случае, ко мне. Обучение началось с изучения защитных стоек.

— Первая стойка. Основная позиция с любой ноги вперед, рука у гарды немного сбоку от ведущего колена. Клинок направлен прямо вперед, острие на уровне подбородка противника. Кисть на навершии, немного сбоку и впереди от ведущего бедра.

— Взяла оружие, тренируемся! Стала в позицию! На счет "раз" начала!

— Вторая стойка. Кисть у гарды, поднята на уровень уха справа. Кисть на навершии сзади, запястья скрещены. Левая нога впереди. Острие впереди и угрожаем верхнему уровню противника. Стала в позицию! Вперёд!

— Третья стойка. Рука вытянута вперед в свободном хвате. Клинок удерживается впереди и слегка вниз. Любая нога впереди.

— Четвертая стойка. В отличие от третьей, четвертая стойка предполагает острие над головой. Это единственная основная стойка, в которой острие клинка не направлено на противника.

— Первый принцип атаки: — укол— острие. Существуют четыре принципа атаки. Скользящий удар — это движение по перехвату наружного удара изнутри, заставляя клинок скользнуть наружу во время контратаки.

-Что ты, как беременная корова на льду, меч должен быть продолжением твоей руки, а не палкой, которой ты собираешься отмахиваться от мух. Двигайся легко, танцуючи.

Чего я только не услышала о себе "хорошего", то я была криворуким кургызом, а то неповоротливой ленивицей. Но рано или поздно, любое обучение должно дать хоть какой-то результат. Моё тоже не прошло мне даром.

Я вытянулась, стала почти такого же роста, как и Кириэль, появились какие — никакие, а мышцы на руках, немного расширились плечи. Вот только фигура, как была, так и осталась плоская.

Мои деревенские ровесницы давно повыскакивали замуж и уже нянчили по второму ребёнку, а я же... Обидно было до слёз. Иногда, проходя по улице, вслед слышала "доброжелательный" шёпот "Страшила".

Почему страшила — то? Руки-ноги на месте, не кривая, не горбатая, и лицо нормальное. Жалко, зеркала дома не имелось, а отражение в воде полной картины не давало. А по деревенским канонам красоты я даже на симпатичную не тянула. Так, доска плоская, лопоухая, лупоглазая, вечно лохматая, вредная, на язык ядовитая.

И так было последние три года, пока моя магия не начала выходить из-под контроля.

Проявила себя она резко и опасно. Сцепившись в очередную драку с местными мальчишками, я не смогла удержать в себе огонь и выпустила его в обидчиков. Испуг, ожоги, гнев местных, для которых я была остроухим выродком. Не любили полукровок ни люди, ни сами остроухие. Да и мало их было в мире.

Люди с перворождёнными вообще относятся к представителям разных видов и полноценное потомство между собой иметь не могут. А, если и рождался где такой ребёнок, то являлся он пустышкой, взяв от родителей только внешность, но не более того. Полукровки появлялись на свет стерильными, но, видать богам этого показалось мало, и они лишили несчастных ещё и возможности владеть хоть какой-то магией. Я же говорю, пустышки. Только форма, пусть и довольно привлекательная, и никакого содержания.

Может быть чуть больший срок жизни, более крепкое здоровье, красивая внешность. Для мужчины существовала одна дорога — в наёмники, а девушки пополняли бордели всех мастей или становились содержанками богатых вельмож. Поскольку все, в ком текла смешанная кровь относились в основном к простонародью, то и выбора большого у них не было. Какой представитель аристократии, пойдёт на такую связь, зная на что обрекает своего ребёнка? Ведь родится он бесплодным, а значит и род может пресечься на корню. Дураков не находилось.

Я была полукровкой. Но не такой, как все. Моей матерью оказалась миритийская княжна Мариса, а Мирития была государством метаморфов. Потомство, рождённое от связи Перворождённого и метаморфа было очень жизнеспособным, беря от обоих родителей всё только самое лучшее. Проблема в том, что дети в таких браках принадлежали к той расе, к которой принадлежал более магически сильный родитель. Неважно кто, отец или мать, но на расовую принадлежность ребёнка влияла магическая сила родителей. Поэтому и браки заключались исходя из этих соображений.

Я была стопроцентной полукровкой, взяв внешние признаки рас обоих родителей: слегка заострённые кончики ушей, не такие лопухи, как у чистокровных эльфов, но и не круглые, человеческие, цвет волос, форма и размер глаз, общая конституция тела. Глядя на меня можно было сразу сказать, что я полукровка, а значит чей-то выродок, нагулянный на стороне. Ибо в браке между перворождёнными и морфами рождались только чистокровные дети — или морфы, или эльфы.

"Повезло".

Это, как клеймо на всю жизнь. Выродок. Живи и не жалуйся. Когда я узнала правду об отношении к полукровкам, решила, что поняла, почему от меня отказались родители. Точнее, мать. Но не простила. Жизнь, она такая: сегодня ты, а завтра тебя. А память у меня хорошая.

Бабка долго дулась и ничего не хотела слышать об обучении магии, дескать не для тебя это. Сидишь себе тихо в деревне, вот и сиди. Травничеству научу, хвори там всякие заговаривать, и хватит. Прокормиться сумеешь, а о большем и мечтать не смей.

Не будь рядом со мной Ираны да Кириэля, прибили бы деревенские с превеликой радостью. Бабку, местные опасались, за глаза величали ведьмой, да складывали пальцы крестом, думая, что никто этого не видит. Считалось, что таким способом можно защитить себя от сглаза и порчи. А вот наставника боялись.

Перворождённые в этом мире делились на тёмных и светлых, по используемой магии. Да и чисто внешне они отличались друг от друга. Светлые — белокурые блондины, русоволосые, всех оттенков жёлтого, хорошо владели магией земли, водной, им легко давалось целительство и всё, что было связано с природой и растениями. А вот тёмные... тёмные оказались хорошими ментальными магами, кроме того им были подвластны стихии огня и воздуха. Нельзя сказать, что среди светлых не рождались огненные маги, а среди тёмных — целители, просто их было крайне мало, по сравнению с доминирующими стихиями.

А ещё тёмных отличало своеобразное чувство юмора. Он у них был весьма черноват. Так, светлый за оскорбление просто вырвет тебе глотку, а тёмный с улыбкой на лице еще и поинтересуется, не больно ли тебе при этом? И те, и другие имели мстительный характер, извращенное чувство справедливости и представление о наказаниях. За косой взгляд в сторону перворождённого или дурное слово, можно было огрести ворох проблем, но они могли оказаться такой мелочью, по сравнению с тем, что случится, если перворождённый начнёт вершить справедливость, в своём понимании, естественно. Опасные противники для любого.

Присутствие Кириэля рядом спасло меня от самосуда со стороны крестьян, но не оградило от их недовольства. Происшествие с выбросом огня заставило местных насторожится, а последующие стычки с задиравшими меня ребятами, и мои всплески магии, грозящие недругам очередными травмами, сплотили деревенских против общего врага.

Меня.

К бабке была спроважена целая делегация с просьбой увезти куда "нелюдь проклятую, огнью плюющуюся, поелику она, всякий раз, когда ярится, может бед наделать". Ирана долго сверлила тёмными буравчиками глаз, переминающихся с ноги на ногу деревенских мужиков и баб. Те очи долу опустили, стараясь не глядеть бабке в лицо. Уж очень у той взгляд был нехороший, но продолжали нерешительно топтаться в небольшом дворике около нашего дома.

-Витка! — неожиданно громким голосом гаркнула бабка, сопровождая звуковой посыл ещё и ударом палки об дощатый пол крыльца. Бабка в последнее время стала быстро сдавать и, с недавних пор обзавелась клюкой, которую иногда использовала в воспитательных целях.

-Баб? — пришлось обозначить своё присутствие на сарайном чердаке.

-Подь сюда для разговора.

-Мне и тут хорошо слышно, — слазить вниз категорически не хотелось.

-Подь, кому сказала! — палка с грохотом опустилась вниз, а бабка, обнаружив где скрывается пропажа, вперила в меня свой недовольный взгляд. Пришлось слезать и идти. — Правду сказывают, что ты в местных огненные шары кидала, да пожгла два стога сена на дальнем лугу?

-А чего они обзываются! Я никого не трогаю первая!

-Ты, как себе думаешь, ньера Ирана, — обратился вдруг к бабке самый смелый, — а мы обчеством так порешили, коль нелюдь огнь ещё раз кинет — судить её будем всем миром.

Мужики ещё немного потоптались на месте, шапки на голову нацепили и разошлись, а мрачная бабка ушла в дальнюю комнату, долго гремела и стучала чем-то, тихо бубнила себе под нос, причитая о несправедливости судьбы, а вышла — враз постаревшая на десяток лет.

В руках у бабки оказалась небольшая шкатулка, я таких отродясь никогда не видела. Выточенная из неизвестного материала, украшенная драгоценными камнями, которые сверкали в лучах заходящего солнца, она привлекла мой взгляд и не отпускала.

-Пойди, наставника своего позови, да и сама поди сюда, послушай, что скажу.

-Баб?

-Не бабкай, кому сказала! — разозлилась старуха. Да и сильно, вон руки как колотятся. Кириэль нашёлся спустя пол оборота. Он, как раз из леса возвращался, таща за уши двух небольших кролей, подстреленных на ужин. Крикнув наставнику, что его зовёт Ирана, я в нетерпении ломанулась обратно в комнату. Любопытство, разгоревшееся в груди, не давало покоя, принуждая подпрыгивать на месте от нетерпения. Глаза, раз за разом, возвращались к шкатулке, а бабка, видя, как мне невтерпёж, лишь посмеивалась уголками рта.

-Не скачи, егоза, скоро всё узнаешь, ещё и не рада будешь.

-Чему не рада, баб?

-Правде, чему же ещё?

-Баб, а почему?

-А потому, что она, эта правда, бывает горше иного зелья. И принять сложно, да отказаться нельзя.

Так, нежданно-негаданно, я узнала тайну своего происхождения. Непризнанный матерью ребёнок, нежданный, нежеланный, рождённый вне брака, но признанный отцом. В шкатулке лежало свидетельство, подписанное княжичем Витариэлем, в котором тот признаёт своим, ребёнка княжны Марисы. Второй документ оказался удостоверением личности, выписанном на имя Витарины илле Эль'раэн. Обе бумаги составлены были двадцать лет назад, причём, первая оказалась подписана ещё до моего рождения. Вот так, папочка!

-Грех на мне великий, — скрипучим, но неожиданно очень сильным голосом рассказывала Ирана. — Это я сварила то зелье, после которого твой отец попал под власть княжны. Очень уж она ему отомстить хотела за пренебрежение. Подчинила себе, поизмывалась, да и вышвырнула. А, когда обнаружила, что в тягости, вынудила его подписать вот эту бумагу. Княжич к тому времени уже начал приходить в себя, да осознавать случившееся. Историю эту замяли, но Миритии пришлось уступить Иль'марилину кусок побережья, как раз там, где недавно нашли солнечные камни. Дорого обошлась Ивару Даргону прихоть его дочки.

Старуха затихла на некоторое время, словно окунувшись в воспоминания, пытаясь воссоздать, как это было. Она сидела на скамье, цепко держа в руках перед собой раскрытую шкатулку и перебирала сухонькими руками пожелтевшие листки бумаги.

-О том, что ты родилась никто не ведает. Мариса, по возращению домой, объявила, что ребёнок родился мёртвым. Такова воля богини Летты. Документы возьми с собой, они тебе ещё могут пригодиться, как и вот этот браслет, — на руке Ираны тёмно -синими камушками поблескивало незамысловатое украшение.

-Это доступ к счёту в любом куршском банке. Не хотела пока тебе говорить, ну да ладно. Всё равно там денег немного — пару сотен золотых чешуек. Коль собралась учиться, то тебе они пригодятся.

-Баб, а ты, как же?

-Не бабкай, а то передумаю! — притворно разозлилась Ирана, но по глазам было видно, что ей приятно моё беспокойство.

-Вы позволите? — Кириэль тенью скользнул к Иране и, вытащив бумаги из шкатулки, принялся их внимательно изучать. Потом криво усмехнувшись, взял одну из них, потряс перед моим носом, заявив при этом, что из-за этого клочка текста меня могут запросто убить, потому что, он, с одной стороны делал меня богатой наследницей, а с другой — отодвигал кое-кого из ближайших родичей в очереди к трону Иль'марилина.

-А ты на чьей стороне? — вскинула голову бабка, уставившись на Кириэля. Тот, почему-то, бабкиных взглядов совсем не боялся, только ухмылялся в ответ, когда она пыталась его запугать.

-На своей, разумеется, — привычно ухмыльнулся перворождённый. — Эта малышка, мое прощение и возвращение из изгнания. Сберегу её — вернусь, не сберегу — трупу всё равно в какой земле его похоронят. Хотя, я предпочёл бы, чтобы под сенью родного леса.

Бабка внезапно посерьёзнела, уставившись на эльфа, а потом и выдала что-то вроде предсказания о друзьях и недругах, и судьбе, которая ещё не до конца его испытала: — Отомстишь за свою смерть лапами дракона, а убьёт тебя тот, кому ты когда-то хотел доверить свою спину.

-Что ещё ты видишь, старуха? — привстав с места, спросил Кириэль. Ирана в ответ зашлась дребезжащим хриплым смехом, как никогда в этот момент напоминая огромную зловещую ворону, кладбищенскую.

-Я вижу смерть, но ты умрёшь ещё не скоро. А ты... — Ирана повернулась в мою сторону, и от взгляда её жутких глаз, захотелось спрятаться под стол. -Ты ... я вижу смерть рядом с тобой, вижу, что ты уйдёшь за грань, и в тоже время вижу долгую счастливую жизнь, много детей, бремя власти, потери и боль. Распутье.

Перепуганная, я ещё долгое время не могла в эту ночь уснуть. Завтра предстояли сборы в дорогу. Бабка наконец-то согласилась, что меня надо учить. Поэтому, собрав всё необходимое, мы с Кириэлем должны были через пару дней отправиться в путь. Недалеко от Выселок, где мы с Ираной обретались в последнее время, всего-то в дне пути проходил торговый тракт. Тянулся он от самых Драконьих гор мимо Эринии, через всю Миритию, зацепив северную оконечность Льеса, прямо в Эйдану. Ближайшим большим городом от нас являлся Тирис, куда и следовало бы в первую очередь попасть, а уж оттуда наш путь лежал прямиком в Эйдану, где находились Школа магии и магическая Академия.

Кириэль посчитал нужным сперва выяснить, сколько будет стоить обучение и в Школе, и в Академии. Может статься, что на учёбу в магической Академии у меня не окажется денег. И тогда придётся напрямую обращаться к Владыке Ираэлю, прося его о содействии. А такое решение может оказаться опасным. Для меня.

Если бы я только знала, откуда следует ждать эту опасность! На прощание бабка нацепила мне на шею оберег, строго настрого наказав никогда его не снимать. К небольшому кусочку чьей-то кожи были пришиты несколько птичьих косточек, перышек и по самому краю вышит геометрический орнамент. Всё это висело на тонком, но очень прочном шнуре, который Ирана мне надела на шею. Оберег я спрятала под одежду, рассудив так, что не стоит никому показывать, что я на себе ношу. Мало ли...

— Носи, не снимая. Он беду отведёт, — обнимая на прощания, давала последнее напутствие она, — душу вернёт из-за грани, если случится такая беда. Я сама заговаривала.

Бабке я верила, а уж после её откровений, и вовсе стало страшно думать о будущем. Вдруг и вправду её оберег меня защитит?

В путь отправились на рассвете. Кириэль нас вёл одному ему ведомыми тропами и к вечеру мы наконец-то добрались до тракта. Закат летом обычно наступает поздно, поэтому, никуда особо не торопясь, уже по нему продолжили путь в сторону Тириса, через некоторое время нагнав небольшой торговый караван. Наставник тут же отправился договариваться насчёт того, чтобы присоединиться к путешественникам. Толстый неповоротливый купчина, по имени Легрон, услышав предложение Кириэля, обрадовался.

Оказывается, в последнее время участились набеги со стороны кочевников — шианов. Людское королевство Льес напрямую граничило со степью, да Мирития тоже, поэтому их окраины в первую очередь в последнее время начали подвергаться нападениям разбойных банд шианов. Две пары рук да столько же клинков лишними не будут, рассудил торгаш, давая своё согласие. А через пару дней, вечером на привале, на обоз напали те самые степняки, о которых всю дорогу рассказывал Легрон. Охрана продержалась недолго. Последнее, что врезалось в мою память, перед тем, как провалиться в тьму— невыносимая боль в затылке и левом плече, и смертельный танец Кириэля, в котором самую главную мелодию издавали его клинки, открывая путь за грань неудачливым противникам.

Глава вторая

Я окончательно пришла в себя на рассвете одного летнего утра. Приоткрытое окошко давало доступ утренней прохладе. Где-то недалеко чирикала птичка, время от времени вспархивая с ветки на ветку. Я хорошо слышала порхание её крыльев.

Очень необычные ощущения, ты, словно заново родился. С любопытством оглядываешься вокруг, пробуешь на вкус каждый вздох, каждое движение, хоть и даётся с трудом, потому что мышцы от долгого бездействия ослабли, но оно приносит тебе радость. Ты жив! Ты — есть, существуешь, дышишь, чувствуешь, как бьётся твоё сердце, стучит в груди, гонит по жилам кровь, наполняет тело энергией.

Я впитывала в себя и утреннюю прохладу, и звонкое пение птиц, с шорохом ветра за окном. Там, ни на мгновение не затихая, кипела жизнь. И я, как никогда в этот момент, тоже ощущала себя живой.

Ура! Я жива!

На глаза набежали слёзы счастья. Судя по всему, я выкарабкалась из той аварии почти без потерь. Руки-ноги на месте, голова тоже. И, кажется, неплохо соображает. В затылке ещё чувствовались неприятные ощущения, но это были такие мелочи по сравнению с тем, что я пришла в себя.

Руки сами по себе потянулись к болезненному месту, нащупав повязку на голове. Сквозь бинты в тех местах, где их не было, торчал небольшой ёжик волос. Это кто это меня так обгломаздал? Не иначе, бабка, больше вроде некому. Вот зачем? Неужели так сложно было вызвать скорую и отправить меня в больницу? Там бы это сделали очень аккуратно. Да и неизвестно, сколько я здесь валяюсь. Маменька, скорее всего, уже подняла на уши всех, до кого смогла дотянуться. Мост, с которого я кувыркнулась, был в километрах двадцати от города, это, если по окружной ехать, а до посёлка, где обосновались родители, совсем близко.

И тем не менее, я лежу в какой -то задрипанной деревенской хатке, пусть здесь вокруг и чистенько всё, пахнет сушеными травками и почему-то мёдом, но... мама дорогая, даже в самом глухом медвежьем углу у нас сейчас не найти избу с такими потолками и такими стенами: некрашеные доски, плохо прилегающие друг к другу, да и сами по себе не очень ровные, с сучками и занозами, небеленый дощатый потолок, пучки сушеных трав, висящие на стенах, и самое главное, в окне, вместо стекла, стояла какая-то мутная пластина, с трудом пропускающая солнечный свет. Это хорошо, что это самое окошко оказалось открыто настежь, давая доступ свежему воздуху и свету.

-Проснулась, девонька? — ко мне в комнату заглянула деревенская эскулапша, лечившая меня после падения с моста. Арея, кажется? Старушка бросила пытливый взгляд на моё лицо, потом быстренько так скользнула к кровати, на которой я лежала.

О, этому ложу следует посвятить отдельную оду. Сделан сей предмет мебели был из какой-то породы дерева, древесина которого имела немного сиреневатый оттенок. Я ясно видела, что ни краска, ни что иное на цвет дерева не повлияли. Натуральное оно. Собственно говоря, кровать срубили с помощью топора и ножовки. Высокая, старушке почти по пояс, она стояла у самой стены, но ни прислоняясь к ней вплотную. Матрац жёсткий, судя по всему, был набит соломой, и сверху прикрыт хлипким наматрасником. Пару перьевых подушек да лоскутное одеяло, тонкое да лёгкое.

-Проснулась, — тут же отозвалась я, прислушиваясь к звуку своего голоса. — Где я нахожусь?

-Голова болит? — бабка деловито заглянула в глаза, зачем-то пощупала лоб, а после, откинув одеяло, которым я была накрыта, стала осматривать моё левое плечо, довольно плотно замотанное чистой холстиной. Вот, я как знала, что вместо нормального медицинского бинта доморощенная лекарка использует хрен знает, что! Голову молча повернула на бок и наблюдаю, как старушка огромными ножницами, у моей бабки такие были, массивные, чёрного цвета, сантиметров тридцать длиной, срезала ткань, используемую вместо бинта. Под повязкой открылся синеватый шрам, след от практически зажившей раны. Синеватый?

-Коли будешь прикладывать к ране мою мазь, то заживёт очень быстро и следа никакого не останется, — удовлетворённо произнесла Арея. — Давай— ка девонька, я помогу тебе подняться, и мы снимем повязку и с головы.

Арея оправила на мне домотканую рубаху, в которую я оказалась одета. Сроду такого не носила, поэтому разглядывала всё, вытаращив глаза. До меня никак не доходило, что со мной произошло и где я очутилась. Руки у бабки оказались, хоть и маленькие да сухонькие, но на удивление сильные. Она помогла мне приподняться, споро закинула за спину ещё одну подушку, примостила её там так, чтобы мне удобно было сидеть, опираясь на неё плечами. Руки старушки проворно летали над головой, разматывая то сооружение, которое она у меня накрутила. Наконец последний кусочек холста оказался снят, и я потянулась потрогать, что же там такое.

-А ну, не лезь! — бабка довольно чувствительно хлопнула мне по руке, вынуждая её опустить. В душе начало ворочаться недовольство. Кто она такая, чтобы на меня кричать, а тем более командовать? Но в данный момент я была не в том положении, чтобы качать права. Поэтому пришлось молча проглотить своё недовольство. Арея тем временем что-то разглядывала у меня на голове, потом копалась, дёргала, делая больно. Как я поняла, она снимала шов, ей же и наложенный. Прохладная, холодящая кожу мазь сняла неприятные ощущения, а наложенная снова повязка прикрыла то безобразие, которое бабка у меня на голове натворила. Причёска, блин.

В общей сложности я прожила у Ареи ещё две недели. В основном отсыпалась. Сутками. Или лекарка мне в питьё что-то для сна добавляла, или организм таким образом переживал стресс, а душа прирастала к телу, пытаясь там освоиться, прижиться. О том, что этот мир чужой, как и тело, в котором я оказалась, тоже чужое, не моё, я узнала в тот же день, как пришла в себя. И закатила отвратительнейшую истерику, я волком выла, отворачиваясь к стене, когда ко мне подходила Арея, грызла от бессилия уголок подушки, и на грани потери сознания, когда ослепляющая головная боль, и без того рвущая затылок, не стала просто невыносимой, попросила у Ареи питьё, чтобы забыться ненадолго. Разумом я понимала, что истерику следует прекратить, необходимо успокоиться, взять себя в руки, но душа рвалась от боли, горела огнём от бессилия и тоски. Самостоятельно это сделать я не могла.

На следующее утро я попросила у Ареи зеркало. Думала, что принесёт полированную пластину, точно такую же, как была у Витиной опекунши, но просчиталась. Арея принесла зеркало. Маленький треугольный осколок от большого целого, вероятно когда-то отбитый угол, размером чуть больше ладони. Рассмотреть своё лицо было вполне возможно. И страшно. Я нерешительно взяла этот кусочек стекла, бросила взгляд на стоявшую рядом Арею, а потом посмотрела на своё отражение: кожа смуглая, словно загорелая, тёмные большие глаза, синие, цвета индиго, почти чёрные волосы, но с каким-то синеватым отливом, лицо овальное, высокие скулы, правильной формы черты. Чужое лицо, и близко не моё.

Именно в этот момент, глядя на отражение самой себя, я поняла, почему мне снились эти сны — воспоминания, где в качестве главной героини выступала я — Витарина. Я — теперь она. Её тело досталось мне, её память, навыки, знания и способности, её судьба. Хочу ли я этого? слава богу, что попала в женское тело. От мысли, что могло оказаться совсем иначе, перехватило дыхание. Читала не так дано книжку, об пятидесятилетней тётке, после смерти оказавшейся в другом мире, в теле средневекового барона. Ужас.

Жить я хотела и очень. Судя по всему, обратной дороги для меня нет. Тело, скорее всего, уже и похоронить успели. Интересно, как там маменька, папа, и младший братишка? Очень переживали мой уход? Думаю, к этому моменту правда с результатами обследования открылась, и они теперь знают, что мне и так времени отводилось немного. Мама, наверное, плакала, отец, молча прятался у себя в кабинете, не желая показывать душевную слабость, а Данька... С Данькой мы постоянно воевали, особенно, когда он был маленьким. Разница между детьми в девять лет довольно существенная. Я ревновала, всячески пыталась привлечь к себе внимание. Родители не понимали этого и брали Даньку под свою защиту. Где вы теперь? В какой Вселенной? Хоть бы не решили, что я с моста кувыркнулась сама, нарочно. Что-что, а самоубийцей я точно не была.

Пристальное изучение себя в зеркале привело к неутешительным выводам. Внешность, вроде и приятная, но, какая -то чуждая. Не человеческая. Это лицо: слишком огромные глаза, в которых время от времени проскальзывал вертикальный зрачок. Сперва я решила, что у меня глюки. Показалось. Я долго вглядывалась в отражение, подробно изучая каждую черту, любую мелочь. Зрачки были идеально круглые, но стоило только подумать о своих потерях, как они вытянулись в вертикальную ниточку. Обалдеть.

Отдельной статьёй проходили уши. Небольшие, по сравнению с лопухами Кириэля, с чуть заострёнными кончиками, если не приглядываться, то под волосами их не и должно быть видно. Одна беда — бабка мне на голове фэн-шуй навела, и теперь я похожа на плешивого ёжика. Часть волос торчит дыбом, а в некоторых местах, там, где бабкины ножницы хорошо поработали, просвечивает кожа. Самая большая длина прядей — сантиметров десять, а самая маленькая... эх, миллиметры я считать не буду.

— Ты девонька на меня не серчай. Так надобно было. Мне рану твою нужно было промыть да зашить. Да и на все воля богов. Я рассудила так, коль выживешь — волосы отрастут, а ежели не судьба, то в чертогах богов это уже неважно будет. Там души выглядят иначе. И у каждой есть своя половинка, двойник, как хочешь называй.

Как меня угораздило, можно лишь догадываться. Думаю, не последнюю роль во всём этом сыграл оберег, который Виткина опекунша повесила ей на шею. Как мне после объяснила Арея, когда я начала её выпытывать об этом обереге, он был предназначен для того, чтобы удержать душу в теле, если настигнет болезнь или ранение.

-Лихие времена нынче настали, неспокойные. И, как тебя родичи — то одну отпустили или с дому сбегла? Небось продать хотели кому побогаче? — бабка удручённо кивала головой, с жалостью глядя на то, как я пытаюсь более длинными прядями прикрыть проплешины на голове.

-Нет, я не сбегала. Меня опекунша отпустила в Эйдану учиться. Мы с наставником примкнули к торговому обозу. Не знаете, кроме меня никого больше в живых не осталось?

-Нет, девонька. Да и тебя чудом не похоронили. Уж собрались в могилку кидать, а ты возьми и начни стонать. То-то мужики перепугались, думали мертвяк ожил. Крику было... Если бы не твоя остроухость, на вилы бы подняли. Всякому ведомо, что те, у кого есть эльфийская кровь, после гибели больше не встают.

-А эльфа там не было среди погибших?

-Нет, девонька, не было. Только люди да ты ещё.

Бабку, меня приютившую, я покинула через несколько дней. Наличных денег не было ни копейки, из вещей — только то, что удалось найти на месте разорённого торгового обоза — Виткина распотрошённая котомка, видно грабители побрезговали, да то, что осталось от товаров, что вёз Легрон. Деревенский люд практичный очень, любую мелочь в хозяйстве приспособит. Обоз шианы конечно пограбили, почти подчистую всё унесли, но по мелочам кое-что осталось. Кое-чем и я разжилась. С Витки сапоги содрали, а босой теперь мне ходить приходится. Хорошо, сердобольная бабка — лекарка, нашла у себя в старых запасах чьи-то башмаки. Размера они были большого, но, если в носы напихать тряпок, то на какое-то время мне хватит. Теперь главное до города добраться.

В одном повезло — документы Виткины оказались целы. Это была идея Кириэля переложить их в замшевый мешочек, да зачаровать от чужих рук. Вита мешочек тот себе на шею повесила за тесьму и носила под одеждой. Документы да несколько монет, зашитых в пояс штанов — вот и всё моё нынешнее богатство. Ах, да. Ещё пресловутый браслет, с помощью которого можно было получить пару сотен монет налички. Много это или мало, я не знала. Что мне делать дальше, тоже не представляла. Вита ехала учиться, а я? Куда ехать мне? По земным реалиям я знала, что образование может открыть тебе дорогу ко многому. Не думаю, что здесь в этом плане всё иначе. Скорее всего, ситуация окажется похожей.

Я получила огрызки памяти вместе с телом реципиента, как и знание языка. Вот только сведения, имеющиеся в голове у Виты, оказались довольно скудными и не систематизированными. По крайней мере, для меня. Для выходца из двадцать первого века информационный голод — серьёзная проблема. Мы слишком стали зависимы от информационных технологий, постоянно с мобильниками и планшетами в руках, постоянно на связи, любую информацию можно найти за несколько минут, достаточно лишь нырнуть в интернет и правильно задать вопрос. Телевидение, книги, интернет. Скорость жизни огромна. Лишившись всего этого, я переживала ломку. Мне было реально плохо, так плохо, как никогда до этого. Тяжело эмоционально.

Я, как пылинка на ветру, щепка, которую несёт течение неизвестно куда. Волны швыряют её, эту щепку, вправо — влево, вверх — вниз, ударяя о препятствия, швыряя из стороны в сторону. Ты несёшься, лелея надежду удержаться на плаву, не пойти ко дну, не разбиться о прибрежные скалы. Течение несло меня дальше от этой деревни, не давая передышки, возможности остановиться и подумать. Через Выселки проезжал очередной торговый караван. Этот оказался побольше, чем у Легрона. Попросту говоря пятеро купцов объединились, совместно наняли солидную охрану и решили таким вот большим обозом отправиться в путь. По дороге к каравану примкнуло ещё несколько путешественников, поэтому моя просьба разрешить путешествовать вместе с ними, никого не удивила. Другое дело, что платить мне за дорогу было нечем.

Те несколько монет, которые Ирана мне зашила в пояс штанов, я оставила Арее в благодарность за помощь. Пять серебряных чешуек, аверс которых был украшен портретами каких-то правителей, а на реверсе изображена огромная крылатая рептилия. Арея отказывалась, но я посчитала правильным поступить именно так, а не иначе. Эти монетки ситуацию с деньгами не решат, а у меня совесть будет чиста. Правда, бабка меня снабдила мешочком крупы, да небольшой жменькой соли в дорогу, и то неплохо.

Договаривалась за меня тоже бабка. Я стояла рядом и прислушивалась, как Арея торгуется в одним из купцов. Сговорились на том, что я на время пути, поступаю в распоряжение к командиру охраны, и... если что-нибудь вдруг случится, должна буду помочь воинам. А, поскольку за дорогу мою денег ни копейки не плачено, то отработать проезд придётся добычей мяса во время пути и помощь с готовкой. Я не раздумывая согласилась, тем более, что судя по всему все Виткины знания и умения сохранились в полной мере. А с готовкой и того проще. Тоже мне, напугали ёжика голой попой. Меньше всего меня пугало то, что я не смогу сварить кашу или похлёбку. Куда большие опасения вызывали взгляды, бросаемые одним из купцов в мою сторону.

Фигура у Витки была совершенно не женственная, и... несмотря возраст в на два десятка лет, выглядела, и вела себя она, как подросток. Десятилетний пупс, только увеличенный в размерах. Плоская сзади, ровная поверхность спереди, ни талии, ни груди, ни выделяющихся бёдер. В мужской одежде — мальчишка мальчишкой. На руках в нужных местах мозоли от оружия, плечи чуть широковаты для девушки, тощие ноги, длинные, можно сказать, от ушей, худощавое лицо, нечеловеческое, заострённые кончики ушей. Не сильно, но всё равно приметно. Полукровка. А полукровкам одна дорога — бордель или наёмники. Впрочем, первый вариант и для мальчишек тоже никто не отменял.

Ох и не нравятся мне взгляды этого купчины, сильно не нравятся. Был бы рядом Кириэль, всё вышло бы по-другому. Именно в эти минуты я почувствовала всю глубину потери. Эмоции были не мои, но переживала их я. Тело перворождённого так и не нашли, зато нашёлся один из его клинков. Совершенно случайно. После уже, когда пришла в себя и окрепла, местные показали, как быстро добраться до той полянки, где произошло нападение. Двое мальчишек даже вызвались меня сопровождать. Не по доброте душевной, а из любопытства и желания откосить от какой-то домашней работы. Вот тогда-то я и обнаружила один из клинков Кириэля, словно оставленный нарочно для меня. Тела погибших давно похоронили, следы убрали, лишь поломанные ветки кустов напоминали о том, что в этом место произошло. Да горькое чувство потери.

* * *

-Малец, послушай доброго совета, — десятник Райн смотрел куда-то в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом. Меня в караване все принимали за мальчишку— полукровку, а я никого в этой ошибке разубеждать и не собиралась. Так было проще. Райн с этим караваном делал уже пятую ходку. Парни заключили договор на год с купцом ньером Ульфаром Даком. — Уходи сегодня ночью, а лучше с вечера. Вот, как начнём спать укладываться, ты не иди в свой фургончик, а располагайся рядом с костром. Парни сделают вид, что не заметили твоего исчезновения.

-Зачем вам это, ньер Райн? — интересуюсь у воина, не особо и надеясь на правдивый ответ с его стороны, как-то мне верится с трудом в этакого доброго самаритянина. Для чего ему рисковать своим местом и деньгами ради, в сущности постороннего для него, чужого мальчишки?

-Не по совести это Риш, не по-человечески, — всё также не глядя мне в лицо, ответил наёмник. Ага— ага, так я и поверила в честь и совесть. Может быть я и выгляжу циничной дрянью, разучившейся верить людям, продуктом своего времени, где многие живут по принципу "ты мне — я тебе", а к цели готовы идти по головам других, но из-за собственной доверчивости попасть в неприятности совсем не хотелось. В воспоминаниях Виты я не увидела много добра — этот мир оказался довольно жесток и беспощаден. Слабого могут заклевать, затоптать, предать и продать. Верить в добрые намерения наёмного воина, который сегодня тебе улыбается и делит кашу из одного котла, а завтра, следуя приказу хозяина, может тебя прирезать? Я ещё не настолько дура! Жить-то хочется, и по возможности хорошо.

-Ньер Райн, может мне и мало лет, но ко мне судьба не была сильно благосклонной, и наука жизненная пошла впрок. Говорите прямо, будьте так добры.

-Риш, у нас контракт. Если ньер Ульфар прикажет, я первый по его приказу свяжу тебе руки и нацеплю рабский ошейник. Твоё дело, как поступить. Я тебя предупредил.

-Я понял, благодарю. На тот случай, ньер Райн, если мы ещё когда-нибудь встретимся, память у меня хорошая — я помню всё: и добро, и зло.

Высказалась и ту же пожалела об этом. Уж больно странным взглядом одарил меня наёмник, задумчивым, словно услышал совсем не то, что ожидал, и это вызвало у него удивление. Когнитивный диссонанс.

Сегодня шёл девятый день моего путешествия вместе с торговым караваном. Свои обязательства я выполняла добросовестно. Каждый вечер в общий котёл отправлялось добытое мной мясо, благо в окрестных лесах дичи хватало. Непуганой причём. Как вспомню первую охоту, так хочется ржать. Понятное дело, что в этом мире для меня сиё занятие, что для эльфа полёт в космос. Теоретически знаю, а на практике... Но я сама подписалась на то, что по пути буду добывать мясо, помогать с готовкой и любой другой работой, которую поручат, тем самым оплачивая проезд, понятное дело, понадеялась на память Виты, её умения и навыки. Да и выбора у меня большого не было: денег нет, и нужно убираться подальше отсюда, желательно в большой город, да и проблему с магией никто не отменял. Потому что, как и у Виты, она у меня неконтролируемая, подвержена всплескам эмоций. Разозлилась и сожгла что-нибудь, или кого...

Так вот, первая охота оказалась хм... не совсем такой, как я её себе представляла. Накинув на лук тетиву — теоретически знаю, как это делается, а охотиться я решила именно с ним, я отошла немного в сторону от лесной опушки, рядом с которой был разбит лагерь. Солнце ещё не село, было довольно светло, но люди спешили побыстрее обустроиться, сготовить поесть, отдохнуть. Нужно было распрячь и почистить лошадей, поставить шатры для хозяев каравана, костры опять-таки... Работы хватало всем и каждому. Поэтому, крикнув одному из охранников, что я на охоту, я поспешила смыться подальше. Пока к чистке лошадей не привлекли.

Что такое охота, я знала. Но знать, помнить и уметь — разные вещи. В памяти всплывали картинки— воспоминания добычи пищи Витой, но одно дело смотреть как бы со стороны, а другое сделать это самой. Стоит ли говорить, что первой моей "добычей" стал один из купеческих приказчиков, присевший под кустом облегчить тело? А крику — то было!

Царапина, не больше, зато в каком интересном месте. Мне бы промолчать, а я не к месту ляпнула, что перепутала его с кролем, мол очень похожи. Приказчик, подтянув штаны, которые он чуть не потерял, когда с криком вывалился из кустарника, сжимая в руке злополучную стрелу, одарил меня злым взглядом. И, как я тогда решила, дело на этом затихло. Я, разумеется, понимала, что нажила врага, который при случае отомстит, но дурной язык, хоть прикуси его, всё равно подставил свою хозяйку. Если бы я тогда могла предполагать, что идея опоить приблудного полукровку, а после надев рабский ошейник, продать в одно увеселительное заведение, выйдет из головы этого приказчика и будет преподнесена ньеру Ульфару, я бы целилась получше. И не промахнулась.

Жадный до денег купчина тут же ухватился за предложение гадёныша Кныша, всю дорогу его обмозговывал, а подъезжая к Эйдане, решил воплотить в жизнь. Нужно отметить, что после Выселок караван заезжал в Тирис, где сделал остановку на полдня. Необходимо было пополнить запасы продовольствия, сбыть местным купцам некоторый товар, закупить новый и, лишь после этого отправиться дальше. Для меня эти полдня оказались подарком небес. Я, наконец-то смогла немного разжиться деньгами. Система счёта здесь была десятичная. В одной золотой чешуйке оказалось десять серебряных, а в серебряной — десять медных.

Куршский банк нашёлся неподалёку от рынка. И снять деньги оказалось не так уж и сложно. Трудности заключались в незнании цен и вообще, местных реалий. Странный человечек, очень непропорционально сложенный, весь какой-то длинный: несообразно длинные руки, вытянутое тело, длинный нос, удлинённой формы череп, но при этом роста — метр с кепкой, довольно деловито сообщил о количестве наличности на счету, проинформировал, что и сколько стоит денег и даже позволил себе высказать рекомендации, где и у кого совершать покупки. Неплохо, учитывая, что я ни города, ни местных реалий не знаю. Те, десять золотых чешуек, которые я сняла со счёта, пошли на покупку нормальной обуви и одежды. Хоть мир и другой, а правило, что встречают по одёжке, действует и здесь. Меня именно так в банке и встретили и, лишь предъявленный браслет клиента изменил отношение служащего — сделал его более любезным и разговорчивым.

На рынке куплены были сапоги на низком каблуке, сшитые из очень мягкой кожи неизвестного мне животного, лёгкие ботиночки, две пары чёрных штанов, несколько рубашек, легкая куртка, точнее, не совсем куртка, а скорее сюртук. Ну да ладно. Всё отменного качества, правда, сшитое по местной моде. Под местной, я имею ввиду этого мира. У нас такое если и носили, то, наверное, в веке так восемнадцатом или девятнадцатом. Не сильна в истории. Но по фильмам что-то такое, помнится.

В караване у меня было своё место — ехала на облучке одного из фургонов. Новую одежду решила припрятать до лучших времён, незачем светить тем, что у меня появились деньги. Кто ж знал, что теперь мне это очень пригодится?

Получив предупреждение от наёмника, я попыталась обдумать свои дальнейшие действия. Внутри клокотали злость пополам с паникой. Какое право они имеют так со мной поступать? Перед глазами вставали масляные глазки Ульфара, его щекастая откормленная физиономия и тут же возникало желание врезать по ней хорошенько. А, если убью? Сколько тут за убийство дают? Чужой мир — чужие правила, реалии, законы. Сбежать, скрыться? Куда и как? Отчего-то уходить из каравана было боязно. Здесь я с людьми, а там придётся идти одной, но и альтернативы я не видела. Пока не узнаю, что за законы здесь действуют, лучше не нарываться, а то можно влипнуть по незнанию по самое не могу.

Спать легла, как обычно, подстелив под фургончиком тонкую подстилку, выданную сердобольным возницей. Фургон днём служил средством передвижения, а ночью превращался в спальное место для нескольких человек. С большим трудом удалось дождаться полуночи, лёжа молча, не смыкая глаз. Вещи, собранные ещё с вечера, дожидались меня под орешиной, куда я их пристроила, надеюсь, что незаметно. Бережёного и бог бережёт, а чем быстрее я отсюда уйду, тем здоровее буду. Как — то не прельщала меня судьба, уготованная жадными людишками. Тут я поймала себя на мысли, что очень пренебрежительно высказываюсь о людском племени, впрочем, они это заслужили.

Уходила таясь, так, чтобы даже охрана ничего не заметила. Мало ли... Тихо выбралась на дорогу, обойдя место стоянки по кругу. Решила пройти по тракту в сторону Эйданы сколько смогу, не торопясь, но и не убегая в страхе прочь. Вряд ли Ульфар наметил напасть на меня этой ночью, но... кто его знает. Лучше убраться подальше, да поскорее. Ночевать остановилась часа через два. Ну, это мне так показалось, а, как оно там было на самом деле, я не знаю. Глаза в темноте видели прекрасно, поэтому найти в стороне от дороги укромное местечко труда не составило.

Искали меня или нет — не знаю. Приняла за аксиому, что искали. Думаю, даже, что Ульфар идеей обретения раба поделился с коллегами по ремеслу и получил их одобрение и полную поддержку. Кто же откажется от халявных денег, тем более, что они сами безнаказанно плывут в руки. Смазливые полукровки стоили дорого.

Ну и пусть, мне же удалось спастись. Я даже дождалась, когда мой бывший караван пройдёт по дороге и пропустила их вперёд. Идти с ними на одной скорости я всё равно бы не смогла, рано или поздно, но меня нагнали бы на тракте и тогда все труды насмарку.

Не доходя до Эйданы, переоделась: новая одежда и платок, прикрывающий волосы слегка преобразили меня. Сверху на платок надела шляпу. Эй, зеркало бы мне сюда! А то отражение в воде не даёт полного представления о том, как выгляжу. В город входила, крутя головой в разные стороны и открыв рот. Начнём с того, что ни крепостной стены с воротами, ни стражников я не обнаружила. Но стражи порядка имелись. Их можно было опознать по цвету формы и эмблемах на одежде — дракон в круге пламени на фоне чёрного цвета.

Это средневековый город или нет? Прогрохотавшая мимо механическая безлошадная повозка, а— ля авто конца девятнадцатого века, заставила меня дёрнуться в сторону и осознать, что я уже ничего об этом мире не понимаю. Хотя, даже на Земле разница между столицей и глубинкой была достаточно большая. Может и здесь также? Понятное дело, что мой ошарашенный вид привлёк внимание криминальных элементов. А что, представление типа — "деревенщина впервые в городе", вполне может спровоцировать желание срезать с пояса кошель с деньгами. Правда, попытка оказалась неудачной, ну не ношу я так деньги, не ношу!

Мне предстояло осмотреться, найти жильё и обдумать, что делать дальше. Может быть работу поискать или всё-таки пойти учиться? Образование необходимо. Это я ещё по Земле хорошо усвоила, а работа? Что я здесь могу делать такого, чтобы где-нибудь устроиться? Кружки в пивнухе разносить? Пойти работать служанкой в чей-нибудь дом? Так это каторжный труд от зари и до зари, и при этом ты окажешься во власти своего хозяина, будешь зависима от чужих прихотей и приказов. Бррр!

Заняться прогрессорством, как в некоторых книжках-фентези? Так, судя по самодвижущейся повозке, они и сами тут вполне справляются. Получается, что всё вернулось к тому, что нужно идти учиться, и только потом, исходя из местных реалий, попытаться устроить свою жизнь.

И, первое, что мне сейчас необходимо сделать, это замаскировать свою полукровкость. Острые уши — хрен с ним, меня выдавал цвет волос. Темноволосых эльфов здесь не было. Значит, придётся менять цвет волос. Ну и нужно что-то сделать с причёской. Ходить по городу плешивым ёжиком совсем не хотелось. Стрижка налысо — не вариант.

В эти минуты я очень остро ощутила нехватку информации по миру и невозможность её быстро раздобыть. Где же ты любимый интернет, комп и мобильная связь, когда вы так необходимы?

Городскую стражу заметила издали, очень гаврики примечательно шли. Наверное, стражи порядка во всём мире так ходят приметно. По земному опыту знаю, что, если подойти и попросить о помощи — не откажут, могут и полезное что-нибудь подсказать. Главное, чтобы на тебя смотрели, как на гостя города, а не потенциального нарушителя порядка.

-Уважаемые ньеры, могу я к вам обратиться с вопросом? — теперь главное вид сделать соответствующий — "деревенщина впервые в столице".

-Ты что-то хотел, парень? — как я и думала, по мне тут же пробежались оценивающим взглядом, в последний момент остановившись на лице. Вот тут у стражей мелькнуло сомнение во взглядах, — ну не бывает у людей таких лиц. То ли слишком смазливый мальчик, то ли странная девочка.

-Да, я в городе впервые. Хочу поступить в Академию магии. Так получилось, что на наш караван напали степняки и мой наставник погиб, а я здесь никого и ничего не знаю. Не будете ли вы столь любезны, подсказать, где в Эйдане можно найти приличное место, чтобы остановиться?

-Напали говоришь? А где это было не подскажешь? — стражи тут же подобрались, обратив на меня заинтересованные взгляды. — Да и не похож ты на ограбленного.

-Я точно сказать не могу, меня мужики из Выселок нашли и к местной травнице привезли. Она и выхаживала. А не похож потому, что в банке у куршей на моё имя счёт есть, вот и приоделся.

-Вон оно как. Тогда ладно, пойдёшь вот по этой улице прямо до набережной, там свернёшь налево и ещё пару кварталов. На Цветочной улице есть гостиный двор. Вывеска там примечательная, с драконом. Держит его один старый вояка. У него завсегда порядок и тишина. Не боись, место приличное. С семьями бывает, останавливаются. Токмо, надобно тебе будет зайти в Управление стражи и оставить заявление о нападении.

-Зачем это?

-Положено так. Коли о произошедшем ничего неизвестно, то занесут в бумаги, составят отчёт. А ежели уже сообщили, то просто добавят ещё одно свидетельство. А Управление стражи на Казначейской находится. Спросишь — всяк покажет.

-Благодарю, — короткий поклон, обозначенный кивком головы, и я продолжаю путь. Правильно ли сделала, что сунулась к страже? Может не стоило? А с другой стороны всё равно нужно с чего-то начинать. И в любом случае, искать жильё придётся. Почему бы не там? Может местная полиция крышует это место? Или там хозяином их знакомый?

Дальнейший путь, приправленный полученными ценными указаниями, прошёл без происшествий. Здание гостиного двора оказалось чистеньким, двухэтажным, над входом болталась вывеска "Пьяный дракон". Действительно примечательная. На ней была нарисована зеленая ящерица с дебильным выражением морды, это когда глаза в кучку, а язык набок свесился. Ящерица одной лапой держала кружку с чем-то пенистым, судя по всему — пивом, а другой под пухлый зад подпихивала подушку. Типа и накормят здесь, и напоят, и спать уложат. Ну, пьяный, так пьяный, — мелькнула в усталой голове мысль, — главное, чтобы еда оказалась вкусной, да насекомых в комнате не имелось. На большее в данный момент я и не претендую. Зашла, поздоровалась,представилась, не акцентируя внимание на своей половой принадлежности, объяснила по чьей рекомендации сюда попала.

Комната для меня нашлась сразу же. Три серебряных чешуйки в день, и это без учета питания. Дорого. Учитывая мои финансы, которые, если я продолжу их тратить в том же духе, скоро начнут мне петь романсы, проживание в таком месте грозит быстрым истощение счёта в банке у куршей, где всего-то триста монеток и было, а новых вливаний в него в ближайшее время не предвиделось. Я пока ещё не нашла, что можно использовать в качестве источника доходов. Сказывалась нехватка информации.

На "Пьяном драконе" свет клином не сошёлся, можно было бы поискать и другую гостиницу, но где гарантия, что там будет дешевле? Никакой. К тому же, мне для начала нужно было время осмотреться, поискать необходимую информацию о мире и традициях, и самое главное — обдумать всё. В приоритетных задачах стояли такие пункты: сходить в Академию, и Школу магии и выяснить насчёт поступления и оплаты, дальше у меня шёл поиск съёмного жилья и выяснение цен на всё про всё. По прошлой жизни отлично знала, что снятая небольшая квартирка, можно даже пополам с кем-нибудь, всегда дешевле обходилась, чем проживание в отеле.

Спросив у хозяина, где можно помыться и почистить одежду, отправилась в купальню, находящуюся на заднем дворе. Вода там грелась с помощью специального камня, который опускали в чан с водой. От помощи в мытье пришлось отказаться — еще не хватало, чтобы кто-то разглядывал мои мослы!

К тому же, ни он сам, ни его и слуги так и не определили во мне девушку. А взгляды, бросаемые в мою сторону одной из служанок, вызывали у меня неприятные ощущения. Сперва я не сообразила, что всё это значит, а когда до меня дошло — растерялась. Как-то раньше не приходилось быть объектом сексуальных притязаний со стороны женского пола. Девица была небольшого росточка, но упитанная, а в некоторых интересных местах так и сверх меры. И вот она, стараясь выгодно показать эти свои интересные места, то ворот рубахи вниз потянет, то руками бока начнет оглаживать. А уж глаза и вовсе казалось, жили какой-то своей особой жизнью. Когда я встречалась с ней взглядом, меня начинал душить смех, понятное дело, что девица не догадывалась, какое впечатление на меня производит. Вероятно то, что её до сих пор не прогнали с глаз долой, давало ей какую-то надежду.

-Если ньер желает, я могу прийти вечером, помочь с подготовкой ко сну, растереть спинку.

— Ниер не желает, можешь не утруждать себя предлагая то, в чём нет необходимости.

Да, внешность у меня на данный момент, скорее андрогинная, чем женственная, хорошо, что уши спрятаны под косынкой, повязанной на манер банданы — голову и кончики ушей она прикрывала неплохо, но всё время так ходить не будешь. Но вот решу вопрос с причёской и придётся, скорее всего, под эльфийку косить. Остроухость не скроешь, только вызовешь подозрения. И потом, насколько я помню из воспоминаний Виты, по словам Кириэля в Иль'марилине полагают, что у княжны Марисы родился мальчик.

Вымывшись и пообедав, решила, что пришло время заняться самообразованием. Информации катастрофически не хватало. Что может помочь при отсутствии интернета? Библиотека, решила я. Есть же здесь общественные библиотеки?

Библиотеки были.

Платные.

Плати три серебряные чешуйки и сиди, хоть весть день. Я и сидела. Одно хорошо, вместе с чужим телом, знанием языка, пришло и умение пользоваться письменностью. Писать я, оказывается, умела, как и читать. А, если учесть способность мозга обрабатывать огромные пласты информации (а это было странным, тело -то Виткино, а не моё, значит и мозг не очень натренированный), я всё же жительница двадцать первого века, хоть и его начала, однако — информационные технологии дают себя знать, то всю необходимую мне информацию я нашла часа за три. Самое важное, по моему мнению, записала себе на клочке бумаги. Сделала что-то вроде памятки.

Необходимость вести записи, во всей красе встала именно сейчас. Какой бы замечательной не была память, а вдруг забуду что-нибудь или перепутаю? Поэтому, приняла решение по дороге домой зайти в лавку и приобрести писчие принадлежности. Мало ли где пригодятся?

Для начала попросила у библиотекаря книги о новом мире и расах его населяющих. И, что-нибудь по истории. Да уж! Жить в неведении было проще.

Мир, куда меня занесло, назывался Лирея. И, существа, его населявшие сейчас являлись не первой цивилизацией. До них были какие-то Древние. Информации по ним почти никакой. Даже как выглядели точно не известно. Цивилизация Древних оказалась технической, но и магию тоже пытались использовать. Чего-то там изобретали, магичили и домагичились. После какого-то катаклизма вымерли.

Эльфы на Лирее считались пришлыми, и делились на тёмных и светлых, по используемой магии. Светлые и мастью оказались светлыми, а вот так называемые Тёмные были представлены всеми оттенками рыжины, от морковного и огненного до рыже -каштанового.Из-за преобладающей стихии — огненной. К другим расам перворождённые относились соответственно презрительно, что меня совсем не удивило. Ведь, насколько помнилось из книг, остроухие считали себя чуть ли не венцом творения.

На людей они смотрели свысока, уничижительно и своё отношение объясняли тем, что те являются слабой расой. А вот к метаморфам относились с опаской, хоть и слегка пренебрежительно. Ещё одна раса, ранее мне неизвестная — нерги, тоже удостоилась чуть ли не презрительного отношения за то, что их считали творениями Древних. Существа второго сорта.

Якобы Древние экспериментировали и создали эту расу искусственно. Древние вымерли, а творения их выжили. Поэтому нергов остроухие недолюбливали и всячески пытались показать им их место. О нергах мне раньше не доводилось слышать. Энциклопедия же давала краткую справку вместе с описанием внешности. Гуманоиды. Человекоподобны. Высокий рост, кожа, напоминающая шкуру ящерицы, плоские носы, безгубые рты, большие раскосые глаза, с прозрачной плёночкой, вертикальный зрачок, пальцев на руке четыре, есть лишние фаланги, которые к тому же и немного по-другому располагаются, хвост. Голова практически лысая, волосы растут лишь посредине черепа, напоминая гребень, или причёску ирокез и на подбородке. Женские особи от мужских отличаются более мелким ростом. Нерги имеют другую ипостась, точнее боевую форму. Тело покрывается чешуей, на сгибах рук, ног, спине, появляются острые шипы. Этакая человекообразная ящерица. Предпочитают жаркий климат юга. Наёмничают.

К драконам в этом мире было совершенно особое отношение. Смотреть свысока на разумных ящериц ни у кого не получалось, те были непредсказуемы, огромны и весьма опасны. Вдруг обидятся? Кому нужны проблемы с летающим огнеметом? Впрочем, с драконами тоже было не все понятно. Они на тему своей расы предпочитали не откровенничать. Если же верить энциклопедиям, то драконы в этом мире были только ящерами и менять форму не умели. Их территорией являлись горы, жили они кланами и гнездами. Очень редко шли на близкий контакт с другими расами. Да и зачем? Их интересы не пересекались.

Наверное, самой примечательной расой для меня оказались курши. В моём представлении они представляли что-то среднее между гномом, которого описывают во всех фентезийных книжках и евреем. Именно куршем был тот странный человечек, длинный такой, с которым я столкнулась в банке, пытаясь раздобыть денег. Наверное, такой народ найдется в истории любого мира. Внешне курши оказались невысокого роста, худые и юркие. Плюс — ночное зрение, скорость и большая сила. Основные занятия — ремесло, торговля и банковское дело.

Курши умели считать деньги и могли получить прибыль буквально из ничего. Вся банковская система была в их загребущих лапках. Многие вельможи нанимали куршей сборщиками налогов или брали казначеями. Отличительной чертой представителей этой расы была исключительная порядочность в делах, которая как-то уживалась с умением делать деньги из ничего. Если ты нанял курша на службу,то за налоги и казну можно теперь не беспокоится. Всё будет в идеальном порядке. Своего государства курши не имели и не сильно были этим опечалены. Жили они повсеместно общинами. В любом городе можно было найти район, заселенный представителями только этой расы.

По условиям конкурса "Леди из ниоткуда" на ЛитЭре, на других сайтах не может быть размещено больше теста, чем 120 кб

Исходя их этого, часть текста убираю, но оставляю файл для продок, который будет пополнятся в течении недели. Полный файл книги можно найти на ЛитЭре, просто перейдя по ссылке.

Общий файл на ЛитЭре

P.S. В связи с замечаниями читателей о путаницы в именах, произведена замена имени Змея — Даринэль на Рианэля

;