Доброволец

Овчарка вильнула хвостом и замерла, точно солдат по стойке "смирно". Хозяина она понимала с полуслова.

Звук удаляющейся машины, в соседнем проулке, вырвал Романа из раздумий. Он поднялся, раздавил в переполненной пепельнице окурок. Покормив собаку, направился в гараж, где поточил лезвие штыковой лопаты с метровым черенком.

Между прочим, кому-то может показаться, что хорошая лопата на войне — дело, как говорится, пятое. Но это вовсе это не так. Учитывая правила военного дела, лезвие должно быть острым, как бритва. Ведь лопата — лучший друг солдата. Чем лучше окопаешься, тем дольше проживешь. Читал Роман об этом в какой-то книге.

Взяв в гараже зеленую рабочую сумку — эдакий фетиш заводского электрика, — он вернулся в дом и стал собираться в дорогу. Оксана положила на стол сверток с бутербродами: яичница с жареной колбасой, вложенная в разрезанные пополам булочки. Покрутилась, подняла с пола уроненное полотенце — сегодня все валилось у нее из рук. Присела на стул и молча наблюдала.

Роман поел, выпил две кружки кофе, затем скинул шорты и надел джинсы, рубаху-безрукавку, на ногах зашнуровал кроссовки. В сумку поместил носки, трусы, несколько пачек сигарет, бутерброды и полотенце, в которое завернул морской кортик, отобранный когда-то у батиного пасынка. Также кинул туда цитрамон. А сверху — тонкий, но очень теплый шерстяной свитер. В общем, самое необходимое. Поди, не верблюд, не фиг лишнее с собой тягать! Ибо только дураки собираются на войну, как на Северный полюс, дабы уйму "удобств" всегда иметь под рукой. И потом всю дорогу думают, что прихватили, а что нет.

— Ну, в общем, все, — сказал он, тихонько стукнув ладонью по столу. И взглянул на часы: половина седьмого. Через десять минут на остановку подъедет маршрутка. Пожалуй, пора.

— Отца с Алей разбудить? — вкрадчиво спросила Оксана. Глаза ее поблескивали влагой.

— Не надо. Опоздаю.

— На войну?..

Роман промолчал. Он хотел предпринять вторую попытку добыть фотографии, но Оксана сама протянула ему их:

— На вот. Ты просил.

Роман развернул портмоне и аккуратно поместил фотокарточки под прозрачный пластик. Затем улыбнулся и подмигнул жене. Да, она была расстроена, но все-таки с ним согласилась — вольно или невольно.

Они вышли из дому.

У калитки он прижал Оксану к себе — молодую, прекрасную и любимую — и поцеловал. Дальнейшую романтическую кисею плести было лишним. Он, сам не зная почему, был уверен, что останется жив-невредим, вернется домой с победой, снова обнимет жену и ребенка...

Закинув сумку на плечо, Роман взял лопату и вышел со двора. По дороге, уходящей влево, шел, не оборачиваясь. Однако взгляд жены — он его чувствовал — пек спину, как горчичник.

Роман прислушивался. До его слуха не доносились взрывы, даже короткие автоматные очереди. Похоже, в городе было тихо, либо бой был слишком далеко.

Микроавтобус прибыл вовремя. Заплатив за проезд, Роман плюхнулся на сиденье. Салон был полупустой, в пробивающихся меж шторок лучах света кружилась пыль. Пассажиры сидели притихшие, какие-то странные — это сразу бросилось в глаза Са**нову. Но хмурые и озабоченные лица у людей и раньше встречались довольно часто из-за тяжелой жизни. Он отвернулся к окну. На остановке возле супермаркета "Метро" ждали друзья. И мыслями он уже был с ними.

"Газель" заскрежетала коробкой передач, пару раз дернулась на месте и понеслась по дороге, набирая скорость.

Роман зевнул. Он не выспался и чувствовал себя высохшим, как забытый на блюдечке лимон. И, пожалуй, это была самая лирическая ночь в его жизни.

Водитель включил музыку.

"Владимирский централ, ветер северный..." — затосковали динамики.

* * *

Са**нов добрался до "Метро" быстро, но там его встретил лишь К**шеев — среднего роста, щуплый, с явно не вдохновленным лицом, одет во все джинсовое, точно ковбой "Леви страус". Пожали руки, обнялись, похлопав другу друга по спине.

— Ты что, один? — спросил Роман, нахмурившись. — Где остальные?

К**шеев чуть приметно пожал плечами, покрутил головой. Что-то промычал себе под нос. Похоже, он был с похмелья.

— Жалом не води, Леха. Рассказывай.

— Нет их, — сказал Алексей. — И не будет.

— Чего?! Я им сейчас позвоню... — Роман достал из кармана мобильник.

— Не надо. Я уже звонил.

— И что?

— Все отмазки лепят. У одного кошка рожает, у другого — у жены месячные начались.

— Шутки у тебя дурацкие!

— Жека сказал, что подтянется только к вечеру, когда мы устроимся. По-моему, бухает с кем-то. Мы еще вчера с ним в гараже начали. Но будет точно.

— Понятно. — Роман еще больше нахмурился. — А Дима?

— Кабан передумал. Сказал, что у него только ребенок родился. Не может он.

— Илья?

К**шеев не ответил, но весь его вид говорил: мол, не дозвонился, либо тот специально трубку не берет. Что бы там не случилось, но и Илья, похоже, передумал.

Са**нов сунул обратно в карман старенький "Сименс" — и все понял. Тоже мне друзья! Их былому геройству, оказалось, была грош цена. Такая новость злости не вызвала, однако осталась легким осадком на душе, нечто вроде нагара. Каждый человек сработан природой по особому заказу, ничего не попишешь. Больше всего было жалко, что Кабан не присоединился, вес у того был под сто сорок килограммов, а мышцы на руках были такой же толщины, как у Романа бедро. Хотел он выругаться в их адрес, добавив эпитеты сочно-изысканного характера в разных склонениях, но сдержался:

— Ну и ладно. Их выбор. Бабы их скоро крестиком вышивать научат.

— Мало нас, — сказал Алексей. — Что на базе скажем?

— Ничего. Главное, что мы вдвоем. Вместе не пропадем.

Роман присмотрелся к другу. Выглядел тот явно каким-то пришибленным — то ли от вчерашнего хмеля, то ли оттого, что перенервничал. В общем, полное очей разочарованье.

— Дома опять проблемы? — деликатно поинтересовался он.

— Да Ленка с утра нервы потрепала... — сказал Алексей, скосив глаза в сторону. — Денег на дорогу попросил. Не дала. Пятерку зажала. Сказала, что обратно могу и не возвращаться.

Роман всегда был против намеков в общении с друзьями, поэтому и сказал прямо:

— Ты ж сейчас бабло не зарабатываешь, потому и... — сделав ударение на последней букве.

— И что? Кто сейчас много зарабатывает! Ты? — перебил его Алексей, попутно вспоминая недавнее общение с женой. — Ей надо заполучить все в один момент, когда у меня непруха? От меня ли все зависит? Алчная она. Пусть свои первобытные порядки у тещи строит.

— Бабам добытчик нужен. Так было и будет. Мир не меняется.

К**шеев лишь молча зашевелил желваками на скулах. Ну что ему было ответить? Повздыхать и высморкаться?

Роман понимающе опустил глаза. Проблемы друга не были тайной за семью печатями, потому что тот был простой и безыскусный, как таблица умножения. И первая из них была в том, что тот любил упражняться с бутылкой. Пить в меру он не умел, а с водкой, как известно, фокусы не проходят. А как наедет коса на клевер, тот постоянно в истории всякие попадал.

Не так давно, сев пьяным за руль, Леха разбил чужой "Мерседес", а теперь влез в долги, пришлось взять кредит в банке, чтобы расплатиться. К**шеев был одним из лучших специалистов по ремонту коробок-автоматов на легковушках. Однако работы в городе с каждым днем становилось все меньше и меньше. Бизнес уходил из Донецка, вместе с ним исчезали и обладатели дорогих и не очень иномарок. А тут еще и в ополчение решил податься — просто извергом стал в глазах жены. Вот его Ленка и раскалилась, как утюг, зашипела. Хотя и раньше мужу нервы мотала постоянно, яд выплевывала. А сейчас — доконала, судя по его аморфному состоянию. С другой стороны, она вела абсолютно трезвый образ жизни — из-за этого, должно быть, и злилась на супруга?

Не всем достаются хорошие жены, подумал Роман, некоторым попадаются женщины из тех, кого принято отождествлять с этим словом. Такие и на Голгофу отведут. У каждого в семье по-разному заведено — мир кривых зеркал. И многие привыкают, смиряются, супружеская жизнь переходит в стадию терпения и бытовой философии, потому как человек существо гибкое и постоянно занят выживанием. Но вслух другу этого не сказал, лишь похлопал его по плечу.

— Зашибись история? — буркнул тот.

— Все устаканится, Леха. Еще скучать по тебе будет.

— Когда рак на горе свистнет... — еще более насупившись, сказал К**шеев, шмыгнул тонким носом и поинтересовался: — Куда мы щас? На Куйбышева?

— На Мотель. Пока там перекантуемся. Дальше видно будет.

— Чего на Мотель? Почему на четвертую базу, а не на первую?

— Так Крым сказал. У них там мест нету.

— Хреново.

— Согласен, я бы тоже хотел с Крымом вместе воевать.

Доброволец из России с позывным "Крым" несколько дней тому гостил у Са**нова. Представился просто — Лехой. В баньке парились, пили пиво, долго беседовали. Крым пытался выдать из себя бывшего сидельца, в разговоре мимолетно упомянул о трех ходках, иногда проскакивал тюремный жаргон, но Роман ему сразу не поверил. Не похож был тот на матерого рецидивиста — под кожей буграми перекатывались послушные мышцы, да и татуировка на плече в виде спускающейся с кручи гор пантеры была сделана явно не в тюрьме. И каждое его слово было взвешенное, отлетало, как от острого пера на бумаге. Явно не блатарь. Не рисовался, как говорят. В общем, человек, давно повзрослевший в этом мире, реальное боевое прошлое которого всегда шито-крыто. Наверняка он повидал всякое. Серьезный человек.

Роман бросил взгляд на часы и посмотрел на шоссе, на котором показалась кавалькада машин. Проскочил, шурша шинами, серебристый "Хендай", за ним — просевшая на задний мост "Волга", неритмично рычавшая старым двигателем. Из-за грузовика показался автобус, новенький "Богдан", желтый, сияющий, как солнце.

Сквозь дырочку в кулаке на манер бинокля Роман присмотрелся к табличке с номером маршрута, прикрепленной изнутри к ветровому стеклу автобуса, вышел на дорогу и проголосовал.