Attack on Titan - Битва за контроль

И в ту же секунду его дыхание изменилось.

А потом он медленно открыл глаза.

— ... Микаса?— и узнал ее.

...

Каору выпрямился, приняв сидячее положение, и приложил руку к лицу.

— Что ты здесь делаешь?— поинтересовался он у стоящей рядом девочки, разглядывая ее одним глазом.

Микаса ответила с непроницаемым выражением лица.

— Нас отправили за хворостом.

Хм? А ведь... рядом лежат две перевязи с сухими ветками. Верно.

Подожди, две?

Повернув голову, Каору заметил прилегшего неподалеку от него Эрена. Мальчишка явно спал.

Интересно, это совпадение, что они втроем встретились на том же месте, где собирались в прошлый раз?

* * *

Область от внутренней стороны Стены 'Мария'.

По оживленной дороге вдоль склона спускаются к вратам трое детей, двое из которых несут на спинах перевязи с хворостом.

Эрен усиленно трет нос и обиженно смотрит на Микасу, со спокойным лицом идущую рядом.

— Про то, что я плакал — никому ни слова.

— Ладно.

Мальчик чуть ли со стыда не сгорал. Утром мама отправила их за внутреннюю стену собирать дрова. За несколько часов работы он достаточно умаялся и решил прилечь отдохнуть. Как забавно было найти на 'их' месте под тем деревом спящего Каору. Это было редкостью, потому, что обычно он с утра занят, помогая своему учителю. Интересно, что он там делал?

... А потом этот кошмар. Такой реалистичный. И вдруг ни с того, ни с сего его будит его сводная сестра и лучший друг, а у него на глазах слезы!

Черт, стыдно-то как! Мужчина никогда не должен показывать другим свои слезы!

— И все же,— подала голос черноволосая девочка,— ты вдруг заплакал ни с того, ни с сего. Может быть, стоит рассказать об этом доктору Йегеру?

— С ума сошла? Да я скорее сквозь землю провалюсь, чем скажу отцу!

Сейчас его волновала только реакция и действия Микасы. Каору-то не из тех, кто любит потрепать языком. Насколько он его знал, он вообще обычно молчит, если с ним не заговорить.

...

Хм, а кстати, где он? Только что, ведь, впереди шел?

Они уже шагали по мосту, ведущему в город, как с внутренней стороны перехода вдруг раздался взрыв хохота и хорошо знакомый голос произнес:

— О, привет, Каору! Как дела?

Услышав это, Эрен вмиг забыл о своих неприятных мыслях.

— Ханнес? Он, что опять напился?— как-то обреченно произнес он.

А вот Микасе, как показалось, было все равно, пил Ханнес или нет, но поняв, с кем он говорит, и, заметив, что уже некоторое время уже они идут только вдвоем, она тут же вскинулась и прибавила темп ходьбы, чуть ли не переходя на бег.

— Микаса? Ты куда?— оставшийся позади Эрен, поудобнее перехватил перевязь, и кинулся следом.— Эй! Подожди меня!

* * *

— Гха-ха-ха! Вот эта хорошо пошла!

— Слушай, как-то некрасиво с новичком-то получилось...

— Да, нормально! Переживет!

Три пьяных солдата сидели на бочках у внутренней стороны врат. На импровизированном столике между ними лежали игральные карты, высокие бокалы и большая бутыль в переплетенной обвертке.

— Доброго дня,— забавно приподнял бровь стоящий перед ними мальчик.

— Фух! Ты, блин, не пугай меня так, малец!

— Бва-ха-ха! Ты, что уже так налакался, что его не заметил?

— Эй, я чуть выпивку не пролил!

— О, привет, Каору! Как дела?— поприветствовал его Ханнес, отстраняясь от стены, о которую он до этого облокотившись, пил прямо из бутыли.

— Все хорошо, мистер Ханнес,— и тут же, не меняя тона.— Дайте-ка меч?

— А?

— Э?

— ...М?

— Хо-о...?

На лицах каждого солдата, которые все, как один, повернулись в его сторону, застыли разные эмоции. От веселья, до недоумения. Однако его слова однозначно их удивили.

— А-а... э... тебе зачем?

— Хочу удостовериться. Вам же не жалко?

— Х-м, ну-у...— светловолосый мужчина с недельной щетиной задумчиво почесал затылок. В принципе, с Каору он был знаком достаточно хорошо, и прекрасно знал, как этот мальчик обращается с колюще-режущими предметами, благо видел однажды, когда заходил за лекарством для дочери, но речь же идет о, черт ее дери, армейской стали! Оружии! К тому же, верят окружающие или нет — он сейчас на службе, и не имеет права...— Не жалко, да. Но...

— На, держи,— вдруг, прицепив за рукоять одно из лезвий, вынул его из своего крепления тучный солдат с коричневыми волосами.

— Эй, Хьюго! Ты что?!

— Да, все нормально! Как будто вы Као не знаете,— отмахнулся мужчина, пока подросток подтягивал меч за закрепленный к рукояти устройства трос.— Я вот считаю, раз он уже людей лечит, то значит, взрослый. Эй, Као, давай присаживайся пятым!

— Да, ты случаем не офигел, Хьюго? Ты подумай о том, что с пацаном старик Генрих сделает!— тут же взъярился Ханнес, нависнув над сослуживцем.— А потом — что он с тобой сделает, когда узнает, кто ему предлагал!

— Э-э...да, ты что... да, я...

Не обращая никакого внимания на разгорающийся спор, Каору был занят тем, что двумя руками, под любопытными взглядами оставшихся солдат, сгибал широкое, сегментарное лезвие, лишний раз убеждаясь в его абсолютной гибкости. Убрать давление — плоский металл издавал высокий звон и, подрагивая, мгновенно выпрямлялся.

— В точности,— мальчик согнул руку и вытянул меч в сторону, рукоятью к лицу, прикрыв один глаз, рассматривая идеально-прямую линию.— Тот же металл.

— Ты это о чем?— пока он проводил свои манипуляции, зарождающаяся перепалка уже потеряла свою актуальность, и теперь все четыре человека с хмельным интересом наблюдали за его действиями.

— Знаете мистера Бэкермена, который держит лавку на пересечении пятой и одиннадцатой улиц?

— Э-эм, кузнец, да?

— Он — настоящий мастер своего дела. От бога, если хотите. Ему место за внутренними стенами, а не здесь на окраине.

— Это ты к чему, Као?

— Забавно, какие люди живут в соседних домах, и кроме их имен мы ничего не знаем. А оказывается, что многие из них обладают очень большими талантами.

— Эй, Каору, я что-то не пойму, ты вообще, о чем говоришь?

— Не пытайся,— отмахнулся Ханнес, улыбаясь.— Не видишь, он снова в созерцание ушел?

Отхлебнув из бутылки, стражник обратил внимание на шум приближающихся шагов из перехода и заметил две небольшие фигуры.

— Ои, Эрен. Снова ты? Микаса? Куда это вы так несетесь?

Два ребенка остановились возле их компании, запыхавшийся мальчик и спокойная девочка.

— Эй,— упирающийся руками о колени Эрен попытался улыбнуться.— Ты куда убежал?

— Никуда,— с легкой улыбкой пожал плечами младший мальчик.— Я здесь.

Микаса подошла к нему поближе, несколько секунд смотрела в глаза, а потом перевела взгляд на руку:

— Каору, почему у тебя в руке меч?

— Ах, это,— не обращая внимания на пьяные смешки (не совсем подходящая компания для детей, если быть честным), Као перехватил меч за лезвие и протянул его рукоятью обратно солдату.— Просто захотелось посмотреть на оружие регулярной армии. В конце концов, для военных сталь изготавливается по высшим стандартам.

— Ах-ха-ха, а то!— улыбнулся довольный мужчина.

— Угу, ведь мы — защитники стен!— поддакнул второй.— Должны же мы иметь все самое лучшее в нашем распоряжении!

По правде говоря, ни один из сидящих здесь до этого момента не задумывался о том, что их обыденное оружие изготавливается по каким-то особым стандартам и считается лучшим.

Но, кажется, это они сказали зря. И так бывший не в восторге от вида пьяных военных, от последних их слов Эрен тут же вспылил, моментально переключив свое внимание.

— И как вы в таком состоянии собираетесь защищать нас?

— Хм?— добродушная улыбка Ханнеса сменилась искренним недоумением.— А что, что-то намечается?

— Вам еще объяснять надо? А что если эти твари вернуться и пробьют стену?!

Вокруг воцарилось относительная тишина. Мужчины в изумлении уставились на закипающего мальчонку.

— Эй-эй, Эрен, не надо так орать,— Ханнес недовольно почесал голову.

— Хе-хе, а ты смешной, сынишка доктора,— очнулся Хьюго и, поднявшись, подошел к ним, положил руки на пояс.— Если эти уроды пробьют ворота, то мы им быстро наваляем. Но знаешь что? Уже сто лет прошло, как эти стены противостоят их нападкам. Ни одному выродку так и не удалось прорваться.

— Ну и что?— подался вперед Эрен.— Всегда нужно быть наготове, пока опасность есть. Мой отец так говорит!

— Хм, доктор Йегер так сказал?— Ханнес задумчиво потер подбородок.— В этом смысл конечно есть. Особенно если так говорит доктор, в конце концов, он и старик Генрих столько раз спасали наш город во время эпидемий. Мы им по гроб жизни обязаны.

Стражник вздохнул и проникновенно посмотрел в глаза ребенка.

— Но знаешь, что, Эрен? Титаны — совсем другая история,— он обернулся, чтобы окинуть взглядом возвышающуюся на границе города гигантскую стену.— Во время моей смены на внешней стене я имел возможность наблюдать их. Видел, как они ошиваются вдали. Вот только стены эти под пятьдесят метров высотой. Хотел бы я посмотреть, как они их преодолеют.

Последнее предложение он произнес с явным сарказмом абсолютно уверенного в своих словах человека.

— То есть, что, вы говорите, что даже готовиться не надо дать им отпор?

— Неа!

— Что?!— ответ Ханнеса, казалось, поверг Эрена в настоящий шок.

'О, нет'— уже хорошо знакомый с поведением друга, Каору понял, что он сейчас ляпнет что-нибудь сгоряча, не подумав.

— Да как вы тогда можете называть себя солдатами регулярной армии?! Вы же обычный стройбат!

... Остановить его в такие моменты, как правило, уже невозможно.

'Ойа-ойа'— уверен, если бы здесь не было Ханнеса, Эрену, как сыну доктора Йегера вряд ли причинили настоящий вред, но вот морально бы очень хорошо унизили, чтобы поставить на место. А так обросший щетиной мужчина со своими сослуживцами только громко рассмеялись в ответ.

— А что? Неплохо звучит!— отсмеявшись, он снова посмотрел ему в глаза.— Только вот, Эрен, запомни: когда люди уважают солдат — это значит, что настали тяжкие времена. А пока люди называют нас бездельниками и поднимают на смех — это значит, все живут в мире и спокойствии.

Мальчик опустил голову и с силой сжал кулаки.

— Спасибо вам, мистер Ханнес,— Каору тут же оказался рядом с ним и с силой сжал его руку, взявшись чуть ниже плеча.— Мы пойдем.

— О чем ты, Каору?— зеленые глаза поднялись на него.— Мы...

— Эрен,— красноглазый мальчик твердо посмотрел ему в глаза. Снизу-вверх. В такие моменты их разница в росте четко бросалась в глаза.— Нам есть, чем заняться.

Какую-то секунду Йегер младший вглядывался в него, а потом опять опустил голову. Но до смирения было еще очень далеко, о чем свидетельствовали до побелевших костяшек сжатые пальцы.

— И все равно я не смирюсь с этим,— уже гораздо спокойнее, но все так же твердо произнес мальчик.— Жить, как скот...

Глаза Ханнеса изумленно расширились.

— Мистер Ханнес,— привлек его внимание второй мальчик.— Вы не будете против сегодня вечером, как ваша смена закончиться, отнести одну бутылку мистеру Бэкермену? А то я не могу, мне не станут продавать.

— А?.. А... Кхм. Смогу, отчего же. Но зачем?

— Отплатить за работу. Человек работает от души. А работа на совесть всегда должна вознаграждаться.

— Да ну?— усмехнулся Хьюго.

— Да, так учитель говорит,— его собеседник тут же перестал улыбаться. Мальчик развернулся и потянул за собой своего друга, направляясь в сторону города.— Пойдем, Микаса.

Девочка зашагала следом, крепко поддерживая за лямки свою перевязь с дровами.

* * *

Через некоторое время, когда трое детей достаточно отдалились, один из сидевших в кругу солдат издал хмык.

— Какой-то странный паренек, этот сынишка доктора. А, Ханнес?

— М? А... да...— с легким беспокойством посмотрел им вслед стражник.

'Жить, как скот'— такую фразу он уже много раз слышал. И, как правило говорили ее те люди, которые...

'Этот мальчик. Неужели он собирается вступить в ряды Разведки?'

* * *

Громкий звон колокола пронесся по окрестностям их города, оповещая об открытии внешних врат. Что могло означать только одно — отряд разведчиков вернулся.

...

Жестоко.

Единственная мысль, вертящаяся в голове Каору.

Лицо матери, потерявшей сына, он, наверное, еще долго не забудет. Пожилая женщина обнимала почерневший обрубок руки, обернутый в зеленый плащ, так словно, самое родное на свете.

Жестоко.

— ... Мы ничего...— слова главы разведкорпуса — Киса Шадиса, в тот момент сидящего рядом с ней на коленях и проливающего бессильные слезы...— МЫ НИЧЕГО НЕ СМОГЛИ СДЕЛАТЬ!!! МЫ... НЕ ДОСТИЛГИ... НИ ОДНОЙ ИЗ ПОСТАВЛЕННЫХ ЦЕЛЕЙ!!!

... их не каждый смог бы произнести. Не каждому взрослому человеку хватит смелости сознаться в собственном бессилии. Признать совершенные им ошибки на глазах у стольких людей.

Ошибки, которые стоили жизни солдатам. Таким же людям. Как те, которые стояли в тот момент, образуя толпу, пораженную страхом.

Человеческая жизнь — такая хрупкая вещь.

...

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Слова учителя не застали его врасплох.

Еще три года назад, первые недели их совместного проживания он всегда довольно нервно реагировал, когда старик, спокойно занимающийся своим делом, и, казалось бы, совсем не обращающий на него внимания, вдруг резко обращался к нему, так как будто они уже вели беседу, по меньшей мере, несколько часов.

Сейчас он уже привык к этому.

Поэтому Каору неторопливо дожевал кусочек хлеба, которым закусил ложку супа, сглотнул, и только после этого отложил в сторону столовую ложку и поднял взгляд на старика, сидящего за противоположенным концом.

— Что вас беспокоит, учитель?— вопрос был готов заранее.

В свою очередь Генрих тоже не стал спешить с ответом, отпивая из кружки с травяным отваром. Один глоток, второй, третий. На шестом он, наконец, отлип от своего пойла, глубоко выдохнул и с размаху опустил ее на деревянную поверхность.

Хлоп!

Старые, морщинистые пальцы отпустили рукоять и потянулись почесать за шеей. Беспокоящую спину.

— Спина болит. В последнее время все чаще.

Каору молчал, не сводя с него своих красных глаз.

— Помню... в последний раз она у меня болела... когда очень плохие вещи происходили. Давно.

— Во время эпидемии?— в повисшем молчании поняв, что учитель не собирается продолжать, предположил мальчик.

— Нет,— серые глаза раскрылись. И в них было слишком много холода. Слишком.— Гораздо давнее... Гораздо хуже.

* * *

Скрипнула открываемая дверь.

— Мы дома!— Эрен и Микаса зашли внутрь.

— С возвращением,— поприветствовала их Калура Йегер, оборачиваясь от котелка с готовящейся едой.

...

Григорий Йегер, стараясь этого не показывать, с изрядной долей счастья наблюдал, как Эрен с Микасой поедают кашу. Ведь работает и живет он только ради своей семьи, ради детей. Теперь у него есть приемная дочь, семья разрослась. И их будущее за этими стенами...

Только подумав о том, что заботясь о них сейчас, он может обречь своих детей на ужасы этого замкнутого мира, весь его приподнятый настрой разом рухнул вниз. Ему очень хотелось изменить все это ради них.