| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я вот что тебе скажу: не хотел бы я стоять рядом с Лордом Вейдером, когда он узнает о брошенном корабле. Как думаешь, сколько стоит построить ещё один разрушитель?
— Намного больше, чем мы с тобой за всю жизнь получаем, — фыркнул Остин.
— Я рассказывал тебе, что однажды видел его своими глазами?
— Кого? Вейдера?
Везек кивнул.
— На мой корабль должна была приехать проверка. Вдруг у командира сыграло очко. Он вызвал всех на лётную палубу и заставил отдраить её до блеска. Помню, мы построились в ангаре, а его корабль как раз приземлялся. Вот тут он и вышел.
— А какой он?
Везек задумался.
— Высокий.
— Правда?
— И когда смотришь на него, что—то такое чувствуешь. Как будто… не знаю… Холод внутри, — Везек вздрогнул. — Прямо как здесь.
— Ладно, — одёрнул их Сарторис. — Хватит болтать.
Требование замолчать было излишним. Когда группа оказалась посредине корабля, все разговоры иссякли. Люди замолчали, погрузившись каждый в свои мрачные раздумья.
* * *
Сарторис находился на одном из нижних технических уровней, когда понял, что никак не может привыкнуть к этому месту.
Они с Везеком слонялись по одному из вспомогательных коридоров, а инженеры сражались с силовой подстанцией в попытке открыть люк. Он слышал, как они там подбирают запчасти и кидают их друг другу. Второй стражник, Остин, пошёл бродить по смежным помещениям, разглагольствуя о том, что они так здесь навечно застрянут, и Сарторис был вынужден с ним согласиться.
Пустота на разрушителе лишала ориентации и одновременно действовала на нервы. Чтобы добраться сюда, они прошли уже почти километр по широким пустым проходам, за каждым углом ожидая увидеть выживших, которые бы с радостью раскрыли им свои объятия. Но пока им попадались только всевозможные дроиды—мыши, дроиды—уборщики, дроиды—техники и установщики, каждый из которых нёсся по своим делам как ни в чём не бывало. Одного из дроидов, протоколиста 3ПО, чуть не подстрелили, когда тот прошёл перед солдатами с поднятыми руками, бормоча что—то бессмысленное.
Сарторис вспоминал слова инженера Грили о кораблях—призраках. Хотя питание было включено, свет и панели управления работали, не было видно никого из экипажа и десяти тысяч солдат — только безмолвие, неподвижность и пустота, тихо скрипевшие вокруг них во мраке космоса.
— Нашли что—нибудь нужное? — спросил Сарторис.
Его голос эхом прокатился по вестибюлю. Инженеры не ответили. Он глянул на Везека.
— Ты когда последний раз говорил со второй группой?
— Давно.
— Вызови их на связь. Я хочу поскорее отсюда уйти.
Второй стражник кивнул и нажал на комлинк.
— Армитаж, это Везек. Приём!
Ответа не было, только шум помех.
— Армитаж, это рядовой Везек. Слышишь меня? Где вы все?
Оба подождали — слишком долго, как показалось Сарторису. Армитаж всё же ответил, но его голос то и дело пропадал:
— …медсанчасть… квадрант семнадца…
— Армитаж, я не понял. Повтори.
— …в… вуаре …
Остальное потонуло в пенистой волне белого шума. Везек покачал головой и посмотрел на Сарториса.
— В разрушителе откуда—то идут помехи.
Капитан кивнул, подошёл к переборке рядом с люком и стукнул кулаком.
— Грили, долго ещё?
Он вытянул шею, остановился и пригляделся.
Инженеры пропали.
Если не считать кучку запчастей и перевёрнутые коробки, разбросанные по всему полу, в комнате было совершенно пусто. Или так казалось. Сарторис почувствовал, как в левой подмышке опять вспотело. В помещении было слишком тепло, молекулы воздуха слишком плотно прижимались друг к другу.
— Грили! Бландингс!
Ответа не последовало. Пузырёк размером с дробинку — вероятно, от страха — опустился по горлу и остановился под грудью. «Они погибли», — пробормотал чей—то голос внутри. Что бы ни вырезало весь экипаж, оно добралось и до инженеров. Слишком поздно.
Идиотизм, конечно. Никаких признаков борьбы или нападения, однако…
— Я здесь, — сказал Грили, вставая из—за коробок вместе с Бландингсом. — Теперь всё.
Он поднял электрическую трубку не длиннее своего пальца и положил в найденную тут же коробку.
— Можно идти.
— Всё готово? — Сарторис надеялся, что не выдал неуверенности голосом.
— Подтверждаю. Первичная регулировочная прокладка двигателя серии «4», класс «Благоденствие». Тест пройден. Можно идти.
— Ты уверен?
Грили посмотрел на него взглядом мученика, которого пытают по пустякам.
— Да, капитан, абсолютно уверен.
— Ладно, — Сарторис отвернулся. — Остин!
— Сэр!
Голос стражника донёсся с дальнего конца коридора, намного дальше, чем думал Сарторис. Куда он там забрёл? Сарториса опять обуял гнев, будто захлестнуло красной волной.
— Немедленно возвращайся сюда! Мы уходим.
— Да, но сэр… — Остин и не думал возвращаться. — Вам стоит на это взглянуть. Это невероятно. Я…
Его слова прервались коротким кашлем, и Остин, наконец, появился, тряся головой и прикрывая рот. Он перевёл дыхание и откашлялся, но к тому времени все уже возвращались в главный ангар, и Джарет Сарторис так и не узнал, что видел рядовой Остин.
Глава 8. Окна—лёгкие
Армитаж был художником.
Дома, на Фаро, он удивлял своих младших братьев и сестёр многочисленными росписями по стенам, но в рядах Имперской Исправительной службы его талант пропадал. Коллеги просили его нарисовать разве что голых женщин или, того хуже, машины — свои любимые домашние спидеры и флиттеры. Армитаж терпеть не мог рисовать машины. Ему тяжело было расставаться с искусством… и это для мальчика, который мечтал посещать Всегалактическую Консерваторию Искусства на Новой Миеле.
Подсмотрев, однако, что находилось в биолаборатории 177 разрушителя, он понял, что это нужно зарисовать.
Он оторвался от солдат и инженеров, Файбса и Квотермасса, в другом конце коридора под предлогом проверки хранилища припасов на двенадцатом подуровне. Армитаж был рад побыть немного вдали от них. Сколько ещё можно слушать жалобы на еду из столовки и рассуждать, какую часть своего тела Захара Коди моет первой, когда идёт в душ? А если он не будет участвовать в их весьма содержательных разговорах, солдаты и стражники станут подначивать его глупыми вопросами: «Да что с тобой случилось?» или «Тебе что, не по душе работа здесь?», «Может, тебе лучше помочь повстанцам с очередным нападением на Империю?»
Осмотр биолаборатории, каким бы скучным он ни казался, будет хоть каким—то событием.
Однако в биолаборатории не было скучно.
Первое, что заметил Армитаж, когда вошёл в люк, это резервуар. В некотором смысле, это было единственное, что он увидел, так как потом он больше не мог ни на что смотреть. Содержимое резервуара было слишком ошеломляющим, непривычным и… слишком красивым, чтобы пройти мимо.
Сам резервуар был огромным, размером со стену, и заполненным каким—то прозрачным пузыристым гелем. Внутри находились десятки непонятных розовых организмов, подвешенные за проводки и трубки, которые подсоединялись к приборам, стоящим рядом с резервуаром. Армитаж, застывший на месте, мог только удивлённо смотреть. С его места розовые штуковины были похожи на невиданные гибриды цветов, очищенных фруктов и эмбрионов крылатых животных, будто стайка маленьких голых ангелочков.
Потом он подошёл поближе и понял, что рассматривает.
Это были человеческие лёгкие.
Если Армитаж и ощутил отвращение, то оно мелькнуло внутри него столь быстро, что он едва и заметил. Ему на смену мгновенно пришло глубокое и всепоглощающее чувство художественной привлекательности. В каждом препарате весь дыхательный тракт был тщательно отделён, чтобы сохранились трахеи, глотка и тонкие органы голосового аппарата. По трубкам в лёгкие закачивался кислород, отчего органы раздувались и сокращались в жидкой среде.
Армитаж заметил, что все лёгкие дышали.
Он насчитал тридцать три пары лёгких в резервуаре, но потом сбился и перестал. Около каждой пары стояла табличка с номером и датой — видимо, то были препараты для заброшенных научных экспериментов, о целях которых он мог только гадать.
Некоторые лёгкие отличались от других. Местами их розовая поверхность была серой, а на мускульной стенке выделялся толстый серый шрам. Армитаж подошёл ещё ближе (он уже почти забыл о времени) и уставился ещё пристальнее. Они стали дышать быстрее, или это его воображение разыгралось? Он дышит вместе с ними? Он стоял, будто загипнотизированный мерным ритмом их движений.
Как всегда, когда он натыкался на что—то удивительное, первым желанием было это зарисовать, запечатлеть увиденное. Не просто ванну с лёгкими («Неплохое название для картины», — подумал он), а эмоции, которые он ощутил, когда увидел её. Благоговение. Шок. И, наконец, нечто знакомое, как будто он когда—то видел это во сне.
Армитаж смотрел, как лёгкие поглощают кислород по трубкам, и понимал, что они задышали быстрее и глубже. Где—то с другой стороны резервуара бикнула машина, потом опять. Приглядевшись, Армитаж заметил несколько резиновых трубок, которые выходили прямо из лёгких. Казалось, они накачивали какую—то густую серую жидкость в чёрные баллоны на дальнем конце лаборатории.
Мигнул свет над дальними приборами с другой стороны резервуара. Лёгкие расширялись и сжимались, расширялись и сжимались, всё быстрее и быстрее.
Вдруг, на самом подъёме, они остановились.
И все, как один, закричали через трубки.
То был высокий жужжащий крик, нота которого сначала пошла вверх, а потом резко упала вниз. Армитаж попятился назад от громкости. Ещё ни разу в жизни он не слышал подобного крика. Он зажал уши, вжал голову, не желая ни секунды больше оставаться в этом месте. Затрещал комлинк в его наушнике. Какой—то стражник пытался связаться с Армитажем, но тот едва мог объяснить, что случилось. Хотелось бежать.
Голоса в резервуаре продолжали кричать: то выше, то ниже. Серая жидкость потекла быстрее, заливаясь в чёрные баллоны. Армитаж понял, что каждый из голосовых бачков снабжался каким—то усилителем звука. Кому понадобилось изучать голосовые возможности этих лёгких и зачем? Позади него на мониторах появились звуковые диаграммы криков с математическими функциями.
Он повернулся к двери.
И понял, что он не один.
Глава 9. Спуск
— Не понял, капитан, — произнёс Везек. — Куда это они подевались?
Группа Сарториса пересекла сверкающую стальную равнину главного ангара и прибыла в стыковочную шахту, но Армитажа и его группу нигде видно не было.
Позади себя капитан услышал, как Остин опять закашлялся (неприятный горловой сухой кашель уже действовал Сарторису на нервы), и понял, что хватит. Он ткнул пальцем в шахту.
— Похоже, ушли без нас, — сказал Сарторис. — Поехали.
Везек и Остин забрались внутрь в лифт. Сарторис последовал за ними вместе с Грили и Бландингсом, несущими коробку с найденными запчастями. Шахта закрылась позади них, а платформа медленно поплыла вниз. Остин продолжал кашлять. Сарторис изо всех сил не обращал на него внимания. Предстояло докладывать начальнику тюрьмы о пребывании на звёздном разрушителе, а ему это совсем не улыбалось. Несомненно, Клот задаст самые разные и совершенно ненужные вопросы насчёт корабля и того, что он там видел, и каждая минута этих расспросов будет проверкой нервов Сарториса на прочность. Глупые вопросы начальника тюрьмы были подобны нервному тику, возникающему у Клота, когда предстояло принять какое—либо решение.
— О, нет! — воскликнул Грили.
— Что такое? — Сарторис поднял голову.
Инженер собирался что—то сказать, но лишь уронил коробку с запчастями, схватился за живот и согнулся с тихим хрипом. Сарторис понял, что сотрясающегося в невольных спазмах техника сейчас вырвет. Бландингс и стражники попятились назад, бормоча что—то с удивлением и отвращением. Но места в шахте было мало, поэтому за считанные мгновения неприятный запах уже чувствовался повсюду.
— Простите, — Грили вытер рот. — Если питаться тем дерьмом, которым кормят в столовой, ещё не так можно…
— Стой, где стоишь, — Сарторис остановил его рукой. — Умоешься, когда будем на барже.
— Я в порядке, просто… — инженер сглотнул и глубоко вздохнул.
У него лилось из глаз и носа. Сарторис слышал, что техник еле дышал, а при этом у него шумело в груди. Остин позади него опять закашлял.
— Капитан, — голос Бландингса был еле слышен, и капитан развернулся в его сторону, — может, там на корабле что—то было?
— Проверка заражения дала отрицательный результат, — слишком поспешно отрезал Сарторис. — Ты же сам это утверждал, правильно, Грили?
Инженер слабо кивнул, собравшись что—то ответить, но передумал. Его кожа заметно позеленела и заблестела от тонкого маслянистого налёта пота. Через мгновение он упал на колени рядом с коробкой запчастей и опустил голову почти до пола.
Когда все прибыли на баржу, Везек и Бландингс тоже кашляли.
Глава 10. Очередь
— Сейчас иду, — Захара проследовала за 2—1В через медсанчасть к койке, на которой стражник по имени Остин скрючился, уткнувшись головой между коленей. Его привезли вместе с другим солдатом и парой инженеров—техников. «Мусор» со знанием дела расставил очерёдность осмотра новых пациентов, уложил каждого в койку и занялся Остином, которому было хуже всего.
— Спасибо, — поблагодарила Захара дроида. — Проверь остальных.
Сев на койку рядом с Остином, она не стала дожидаться, пока тот её заметит.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я буду разговаривать только с дроидом, — холодно ответил тот.
— Мой дроид—хирург занят твоими товарищами. Что с вами там случилось?
— Тебе—то какое дело?
— Это моя работа. Сколько человек было с тобой?
Остин не ответил. Две струи густых жёлтых соплей стекали у него из носа по обеим сторонам верхней губы. Он утёрся рукавом и опять закашлялся в кулак — свистящий, раздирающий грудь хрип.
— Слушай, у меня полно других больных, — напомнила Захара, — поэтому советую перестать выделываться, чтобы я могла тебе помочь.
— Как ты меня достала…
— Я и не такое о себе слышала.
— На пару со своими больными зэками. Ты точно… — с ним опять случился приступ кашля.
Захара отпрянула — от стражника разлетались брызги микроскопической слизи. Когда приступ закончился, Остин опять посмотрел на неё.
— Ты точно… наверное… — и опять закашлялся, ещё сильнее. — Ты просто…
— Знаешь что, ещё успеешь меня наобзывать. А сейчас ложись и дай тебя осмотреть.
— Позови дроида, — помотал головой Остин. — Не прикасайся ко мне.
— Не будь идиотом. Ты же…
— Позови дроида.
Терпение Захары лопнуло. Она встала.
— Как хочешь.
— Капитан Сарторис был прав насчёт тебя, — сказал он, когда она направилась к двери.
— Что?
— Ты любишь только зеков. Если бы я был каким—нибудь последним повстанческим скотиной, ты бы носилась со мной, как с единственным пациентом, готовая выслушать любую сопливую историю.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
