Сквозь теплую, тяжелую, пульсирующую тьму явилась боль. Она волнами пробегала по всему телу. Но когда я пыталась изменить свое положение... (Или состояние? Не уверена, в чем тут разница) — боль усиливалась настолько, что грозила отправить за Черту, туда, куда мне почему-то очень не хотелось.

— Сакура-тян! — позвали меня голоса, доносившиеся откуда-то издалека... или из глубин моего сознания? Не знаю... — Сакура-тян! Очнись! Пожалуйста...

Тьма, колыхаясь волнами боли, смешалась вокруг меня. Кажется, меня несет туда, откуда меня звали голоса... или один голос? Нет, совершенно точно, зовущих было никак не меньше двух.

— Она возвращается! — в первый раз голоса разделились, и теперь отчетливо говорит только один из них.

— Ты уверена?

— Ты же знаешь: я чувствую такие вещи. Мне... — первый голос запнулся. — Мне по статусу положено знать и я знаю: Грань отпускает ее!

Я открыла глаза. Оказывается, они у меня есть, а тьма вокруг была оттого, что я их держала закрытыми!

— Ай!

Глаза пришлось сразу же зажмурить. Как выяснилось, лежу я в комнате с ослепительно-белыми стенами, и открытые глаза свет резанул очень больно.

— Сакура-тян! — на меня тут же свалилось что-то довольно тяжелое, но при этом — мягкое.

Я еще раз открыла глаза. На этот раз я сделала это осторожно и медленно, так что не пришлось сразу же их зажмуривать. Выяснилось, что на мне буквально лежала Акаме-тян.

— Сакура-тян... с тобой все хорошо! — Акаме чуть не разрыдалась. — Слава ками! Я боялась... боялась, что потеряю и тебя!

— И меня? — я дернулась, и чуть не взвыла от боли. Неужели семья Акаме...

— Лежи-лежи, — подруга мягко коснулась моей груди, укладывая обратно в постель. — У тебя сломана правая нога и треснули несколько ребер. А еще — сотрясение мозга. Так что поосторожнее...

— Но... — начала я. — Твоя семья...

— Что?! — удивилась Акаме, но тут в ее глазах сверкнуло понимание. — Нет, — покачала она головой, — с моими все в порядке. Зато Ариса-тян...

— Что с ней? — вздрогнула я. — Ты же сказала, что ее подобрали танкисты...

— Вот именно... — взгляд Акаме потух. — Я тут походила по госпиталю, послушала, что говорят... Из танкистов не выжил никто. Совсем никто. От многих даже тел не осталось.

Сая... Ариса... Кто еще из нашего класса заигрался на улице, прослушал сигнал тревоги, не добежал до убежища?

— Я убью его!!! — откуда-то снаружи послышался голос брата.

— Кого его? — заинтересовалась Акаме-тян, когда Тодзи-нии влетел в палату.

— Этого дебила, управлявшего тем тупым роботом! — выкрикнул братец. Ну я сейчас ему...

— Судзухара Тодзи-кун, — Акаме успела вмешаться первой. — Ты совсем с ума спрыгнул? Или спрыгивать было не с чего?

— Ты... Ты чего?! — Тодзи-нии завис. Парня он бы за такое уже треснул, но Акаме-тян — девочка, а девочек, вроде бы, бить нельзя... Противоречие!

— Саю-тян убили военные, — начала перечислять Акаме. — Арису-тян — убила та тварь, которую велено называть Ангелом, хотя и непонятно за что. А ты грозишься убить того, кто нас с Сакурой-тян спас? Тодзи-бака*!

/*Прим. автора: Тодзи-бака — Дурак Тодзи*/

— Спас?! — взвыл нии-сан*, — у Сакуры-тян — сломана нога, сломаны ребра, У нее сотрясение мозга. И ты говоришь, что ее кто-то там спас?!

/*Прим. автора: нии-сан — старший брат. Нии-тян, соответственно, был бы младший брат, братишка*/

— Сакура-тян ранена, но жива, — Акаме-тян надавила мне на плечи, не давая подняться, — Чего нельзя сказать о многих, кого робот и тот, кто им управлял — не успели спасти!

— И все равно... — буркнул Тодзи, потупившись. Признавать правоту Акаме-тян ему явно не хотелось. И младшая. Да еще и девочка... — Говорят, что пилот, управлявший этим гадским роботом — мой ровесник. Додумался, тоже мне: бой прямо в городе устраивать!

— Тодзи-нии, ты баран, — я попыталась приподняться, но меня тут же сильно затошнило... К счастью, Акаме-тян успела подставить тазик, в который меня и вырвало. Я покраснела от стыда, но сдержаться — не могла

— Нечего тут стыдиться, — успокоила меня Акаме, заметив мое состояние. — Если мозги встряхнуло, значит, как минимум, они есть. Чего нельзя с уверенностью сказать о твоем брате.

— Тодзи-нии, — продолжила я, когда меня перестало полоскать. Подняться я, впрочем, больше не пыталась. — Сам подумай... ну, или, хотя бы попробуй это сделать. Ты серьезно говоришь, что мальчик пятнадцати лет сам по себе сел в робота и полез в бой, когда захотел? А не тогда, когда ему приказали? И если приказали именно тогда, невзирая на то, что бой пойдет в городе — значит, на это были причины? Скажем, робота нужно было подготовить?

Вспышка заставила меня приподняться... Но в этот момент тревожно запищал какой-то из приборов, закрепленный на стене, и в палату влетела медсестра.

— Что вы делаете?! — закричала она, кидаясь к брату, стоящему возле моей койки. — Разве я не предупреждала, что девочке следует отдыхать? И что ей вредно волноваться?! А ну-ка, вышли все! Немедленно!

Я хотела попросить не выгонять Акаме-тян, но она повернулась и молча вышла, лишь на пороге оглянувшись на меня и подмигнув. Тодзи-нии возмущался немного дольше, но и он ничего не смог противопоставить напору медсестры, и был извергнут из рая... Разумеется, если мою палату можно назвать таковым.

После этого медсестра повернулась ко мне. Я собиралась расспросить ее о том, что, собственно, творится в городе, но женщина покачала головой, и вколола мне в плечо какое-то лекарство. И влажно-серая стена тумана отрезала меня от волнений, тошноты и боли...

Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато Кацураги.

Синдзи удалось выдернуть у врачей лишь утром. Интересно, мальчишке хоть поспать дали? Ну, да ничего. Доберется домой — отоспится. Рицко, конечно, хотела его и сегодня вытащить на свои исследования, но тут уж я с Като-саном встали горой, заявив, что после произошедшего герою необходим покой и отдых. Старший из оставшихся после трагической гибели Хига-сан врачей выписал Синдзи-куну больничный, и заявил, что если ему не пообещают, что следующие несколько дней мальчик проведет в покое, что он, Като, просто не выпустит его из палаты, где сможет оный покой обеспечить. Рицко скривилась, как будто съела лимон, но отступила. А я пообещала, что лично доставлю мальчика туда. Где он сможет отдохнуть... Вот еще проблема. Пилот должен жить в Токио-3, то есть — отпустить его обратно к родственникам мы не можем, а Командующий... он слишком занят и постоянно отсутствует в городе. Так что он вряд ли согласиться взять сына к себе... Да и привычка работать дома с секретными документами — вряд ли будет положительным моментом... Подозреваю, что кинут его, как Рей-тян, в какой-нибудь жилой блок и забудут. А, судя по присланной характеристике, оставлять Безбашенного Икари без присмотра — может быть чревато. С ним и дядя-то справлялся... через раз. Так что... Но сначала нужно забрать парня от врачей. А то, подозреваю, ему уже все осточертело, и скоро он отправится на поиски развлечений.

Зайдя в палату, где находился Синдзи, я увидела, как он сосредоточенно что-то рисует. Заглянув ему через плечо, я тут же отшатнулась. Мешанина линий, пятен и объемов, вырисовываемая подростком на плоском листе, казалось, вот-вот вывернется наизнанку... или, напротив, поглотит меня... Семь черных звезд медленно вращались, оставаясь неподвижными...

Оторвав взгляд от неподвижно-динамического хаоса, я потрясла головой, чтобы освободить сознание от навязчиво стоящей перед глазами картины.

— Синдзи-кун, — обратилась я к увлеченно правящему рисунок подростку. — Синдзи-кун!

— Да, Мисато-сан? — оглянувшись на меня, Синдзи резким движением перевернул лист. — Простите... Мне не стоило допускать, чтобы Вы это видели.

— Что это было? — не смогла я удержаться от вопроса.

— Логрус. Вид изнутри. Грубо, конечно, но как получилось... — грустно улыбнулся сын Командующего. — На самом деле он совсем не такой.

— Логрус? — удивилась я, вспоминая одну из любимых книг. — И где же это ты видел Воплощение Хаоса, да еще изнутри?

— Во сне, — нечасто со мной случалось, чтобы я не смогла определить: лгут мне или нет...

Даже полуправду и умолчания можно отследить по мимике, позе, движениям глаз. И служба в специальных войсках ООН, сопряженная с общением с... не самыми искренними личностями — развила во мне этот навык. Но тут я не могла сказать ничего. Сказанное не могло быть правдой, но и уловить хоть какие-нибудь признаки того, что мальчик не верит, или, хотя бы сомневается в том, что говорит — видно не было. Оставив размышления о сущности инобытия, я улыбнулась Синдзи.

— Собирайся. Тебя выписывают.

— Хорошо, — парень коротко склонил голову, — только... Мисато-сан, Вы не знаете, где моя одежда? Не в этом же мне выходить в город? — Синдзи немного дурашливо улыбнулся, и развел руки в пижамной куртке.

В ответ я молча выложила перед ним запечатанный полиэтиленовый пакет с выстиранной, высушенной и выглаженной одеждой и вышла в коридор, давая мальчику переодеться.. Представляю, как ругались те, кому пришлось заниматься стиркой, так как отстирывалась LCL крайне плохо и неохотно. Однако, обслуживающий персонал НЕРВ справился с задачей.

Через несколько минут Синдзи вышел из палаты в тех же черных штанах и белой рубашке, в которых вечность (то есть почти сутки) назад влетел в мою машину.

— У тебя больше ничего нет? — удивилась я, поняв, что подросток вышел с пустыми руками.

— Нет, — покачал он головой. — Сумка и рюкзак остались... Там.

Я с трудом подавила желание треснуть себя по лбу. Ведь и в самом деле: Синдзи кувыркнулся в машину только в том, что на нем было надето!

— Хорошо, — улыбнулась я. — Значит, по дороге заедем еще и в магазин. Ты уже знаешь, гед будешь жить?

Синдзи растерянно улыбнулся мне в ответ, и отрицательно покачал головой.

— Сейчас выясним, — я набрала номер административно-хозяйственной части.

Ответ меня удивил, чтобы не сказать — ошеломил. Четырнадцатилетнего подростка предлагали поселить в казарме НЕРВ прямо в Геофронте.

Нет уж! Так дело не пойдет. Десятком звонков позже я убедилась в своих подозрениях: Командующий специально подстроил все так, чтобы я свободно и добровольно приняла нужное ему решение. Слишком уж легко разрешились вопросы, обычно требующие многодневного бумажного согласования. Такое ощущение, что все уже было сделано заранее, и мне осталось только объявить о своем желании...

— Ну вот, Синдзи-кун — усмехнулась я. — Все решено. Ты будешь жить у меня!

— Хорошо, — спокойно согласился он.

Я внимательно пригляделась к нему. Больно уж не вязался его сегодняшний образ послушного мальчика, с тем Безбашенным Икари, который отчаянно торговался с самим Командующим, чей тяжелый взгляд долго мог выдерживать разве что Фуюцке-сама, да и то не всегда.

— Пошли, — вздохнула я, понимая, что ничего не понимаю.

По дороге мы встретили Джессику Браун, давнюю подругу Хига-сан. Родители Джессики с четырнадцатилетней дочерью после Второго Удара бежали из превращающихся в ледяную пустыню США в Европу, и уже там были наняты институтом Гехирн, а после — переведены в НЕРВ. Сама Джессика, закончив Гейдельбергский университет, поступила в германское отделение НЕРВ, а после — была переведена в Японию, не без участия своей одногруппницы, Хига Амайи.

— Мисато-сан, Синдзи-тян*, — поклонилась нам Джессика. Иногда ее попытки быть вежливой выглядели как самое настоящее хамство. И, признаться, мне сложно сказать, сколько в этом намеренного оскорбления, а сколько — вопиющего невежества. — Я — Джессика Браун, второй заместитель начальника отдела снабжения.

/*Прим. автора: в данном случае это можно перевести как малыш Синдзи, поскольку другая трактовка суффикса будет еще более оскорбительна*/

Хотя Джессика и училась вместе с Амайей на медика, но особых талантов к медицине не проявила, и постепенно все больше удалялась от медицины, занимаясь скорее административными вопросами, пока не оказалась переведена в отдел снабжения, где, признаться, неплохо проявила себя.

— Здравствуйте, Браун Джессика-оджи-сама* — вернул насмешку Синдзи, что, впрочем, было проигнорировано. Может быть, она действительно не понимает?

/*Прим. автора: -оджи-сама — теоретически госпожа — уважительное обращение к женщине. На практике, чаще используется в переносно-ироническом смысле как возгордившаяся девчонка*/

— Синдзи-кун, говорят, ты у нас — ценитель женского общества, и уже попытался склеить наше Первое Дитя, Аянами Рей-кун? — с доброй улыбкой поинтересовалась Джессика. Ее слова вполне можно было принять за искренние... но только не мне: я-то точно знала, что ближайшая подруга Хига-сан полностью разделяет ее отношение к Рей. — Но Рей-кун всегда так холодна... Возможно, тебе сначала стоило бы потренироваться на девушках постарше?

Джессика выставила вперед ножку, затянутую в тонкий чулок и призывано изогнулась. Я уже собиралась высказать этой... даме профессионально-нетяжелого поведения все, что о ней думаю... Но Синдзи-кун ожег выставленные напоказ бедра таким взглядом, что Джессика заметалась и судорожно попыталась одернуть подол того широкого пояса, который совершенно ошибочно именовала юбкой.

— Боюсь, в настоящее время я не располагаю ни временем, — покачал головой Синдзи, — ни денежными средствами, которые мог бы выделить на ухаживания за старшими... — подросток замялся, не будучи в точности уверен, стоит ли говорить прямо, и я подсказала ему:

— ...ойран*.

/*Прим. автора: ойран — верхний слой юдзё — девушек для удовольствий. Выше находятся только таю, но это уже элита. */

Джессика злобно зыркнула на меня... Но я предпочла этот взгляд проигнорировать. Если уж Командующий Икари согласился с требованием сына избавиться от выкормышей Хига-сан — вряд ли Джессика долго у нас проработает.

В наступившей тишине раздался негромкий шум подходящего лифта. Двери открылись, и в коридор шагнул тот, о ком я только что подумала: Командующий Икари. Он кивнул нам, и, дождавшись ответного приветствия, вручил Джессике дорогую кожаную папку.

— Мисс Браун, Вы давно рассматривались как кандидат на повышение. Сейчас Вас решено назначить на должность начальника отдела вторичных проектов*.

/*Прим. автора: в Японии, с ее распространенными традициями пожизненного найма и строгим трудовым законодательством, уволить человека — довольно сложно. Поэтому вместо сокращения человека переводят в отдел творческого развития, центр вспомогательных проектов, подразделение карьерного развития, где поручают важнейшие и ответственные задания, вроде как 10 часов пялиться в экран телевизора, в поисках дефектов. Этим сотруднику намекают на желательность увольнения по собственному желанию*/

— Кстати, Синдзи-кун, — сказала я, когда мы отошли подальше от застывшей Джессики, судорожно сжимавшей в руках толстую папку с приказом о переводе и новой должностной инструкцией, — ты не прав.